Одна женщина расплакалась; чувства нахлынули. Противоречивые, но в целом – положительные. Хотя потрясение, конечно, она испытала. Мама у неё холодная, суровая, неприветливая. Критиковала и не одобряла многое. И почти не проявляла чувств; работала, хлопотала по хозяйству, а потом на пенсии смотрела политику по телевизору. Они мало общались – дочь отдельно жила и навещала маму по праздникам. Подарит подарок, привезёт продукты и уедет – жить своей жизнью. У неё своя семья давно, и лет ей было уже за сорок, когда случилось вот что. Мрачная морщинистая мама сунула дочери большую пачку денег. И хриплым голосом неумело каркнула: «это тебе! Я люблю тебя, Ирочка!». И быстро села на диван, смотреть политику. Хотя руки дрожали и в глазах стояли слезы. Дочь так растерялась, начала отказываться, спрашивать – что это? Это были сбережения. Старушка копила. «Может быть, ты думаешь, я тебя не люблю? Я тебя люблю!», – сварливо разъяснила мама. И больше ничего пояснить не могла и не умела, а только грубо отозвалась об одном политике. И дочь в смятении и слезах провела весь день. И думала, думала… Эх, люди! Некоторых не переделаешь: кремень и сухарь. И сама из детдома. И можно обвинять и корить – зачем не говорила о любви? Зачем была холодна и сурова? А можно обнять за старческие худые плечи, которые дрожат под халатом. Любовь – она точно такая же, как сам человек. Худая, морщинистая, старая, в линялом халате, с пачкой разномастных купюр – но любовь. Надо прощать и понимать. Хотя иногда это очень трудно, особенно, если хрипло говорят: «смотри, не пропей!». Но это тоже можно простить. Такой уж у мамаши характерец… Хотя сейчас она размякла и оттаяла и даже стала смотреть разные конкурсы и кино про любовь.