Чадов буквально вытолкнул меня из квартиры многозначительно дернув бровью. Я не понимаю прикола, но решаю не спорить с ним. Арчи как-то странно улыбается и бурчит что-то неразборчивое себе под нос, закрывая входную дверь. Любопытно. Хочу зайти в квартиру, ещё раз ее осмотреть, ещё раз убедиться, что Яся моя дочь. На душе полнейший бардак.
– Идем, идем, – разворачивает на сто восемьдесят и несильно толкает меня в спину Арчи, жестом показывает, чтобы шел вперед. – Все завтра, – старается как можно скорее увести от квартиры. Его поведение напрягает, я не привык чтобы мне указывали, а Арчи готов силой увести отсюда. Что-то не то.
– Че происходит? – возмущаюсь, когда мы вышли на улицу, но в глубине души радуюсь, что друг дал мне эту отсрочку. Я не готов встретиться лицом к лицу с тем, что ждёт в квартире. Я не готов так резко взвалить на себя этот груз. Но вместе с тем я прекрасно знаю, что не готов отпустить Крис. И моя реакция на Ясю тому подтверждение.
Блин! От чего ж так плохо на душе?
– НиЧе! – дразнит он, спускаясь с крыльца первым. – Ты сейчас на эмоциях наговоришь ей, себя жрать потом будешь, а в нашей работе оно ничего хорошего не приносит, – бубнит не переставая и тут до меня начинает доходить. Крис там. Крис дома. – Хочешь, можешь у меня упасть, – Арчи не оставляет ни на секунду меня без контроля. – Утром подброшу до дома, успеешь собраться, – сканирует взглядом, ищет подвох. Меня же всего раздирает на части! Одновременно хочу её уничтожить и обнять! До чего же было без этой заразы спокойно! Аррр! Не могу больше! Мне бы сдержаться!..
– Нет, – заявляю твердо, для убедительности отрицательно качаю головой. – Нике же надо сказать. Не хочется быть совсем уж козлом, – поднимаю плечами, как ни в чем ни бывало. – Да и шеф потом меня с потрохами употребит, если она начнет ему названивать.
– Это точно, – ржет друг и жмет мне руку. – Тогда давай, до завтра, – киваю и мы расходимся в разные стороны. Медведь садится на свой байк,заводит его и спустя минуту скрывается за поворотом, а я не спеша иду к автобусной остановке, прокручиваю в голове сегодняшний день.
Мысль о том, что у меня есть ребенок, никак не желает укладываться в дальнем углу мозга и перестать мельтешить, путая мысли. Меня ломает изнутри, скручивает в тугой жгут, столько лет старательно загнанные в угол чувства так и норовят вырваться из-под тотального контроля и выстрелить, заполонив горой осколков мою грудь. Полнейший дисбаланс. Я даже не помню, как добрался до дома. Очнулся только на скамейке у подъезда, когда со мной поздоровалась соседка. Она вышла покормить кошку, а тут я в ауте.
Откинулся на твердую покосившуюся деревянную спинку и прокручивая на пальце колечко, на котором висит несколько ключей, ухожу с головой в воспоминания наших последних дней вместе с Крис.
Я ведь тогда принял самое важное решение в своей жизни. Понял, что хочу быть только с ней, но между нами была пропасть из недоверия, сомнений, лжи. И я согласен был ждать! Я бы ухаживал, добивался…
Кому я лгу? Нет! Тогда бы точно нет. Крис знала об этом. Она вообще знала обо мне все и гораздо лучше, чем я сам. Именно поэтому в последний день нашей встречи в ее спальне стояли чемоданы. Поэтому она не сказала, что беременна. Просто ушла, решив, что ребенку будет лучше без такого отца.
– Ты чего здесь? – рядом едва слышно опустилась Ника. – Тим, – зажала мою руку с ключами в своих ладонях. Вокруг сразу стало гораздо тише.
– Отдыхаю, – положил руку жене на плечо устроив локоть на спинке скамейки. – Завтра заступаю на работу, – решил сообщить сразу. – С проживанием…
– В смысле?! – жмурюсь от слишком громкого вопля, резанувшего чувствительные перепонки.
– Не ори, Ник. Шеф тебе передал привет и ОЧЕНЬ настоятельно просил, чтобы ты ему истерики не закатывала. Работа у меня такая, моя милая ревнивица. Пора бы уже привыкнуть, между прочим, – целую ее в висок.
– И что? Мы совсем видеться не будем? И с кем ты будешь жить? Женщина да? Ты поэтому не договариваешь? – затараторила жена.
– Угомонись! – с рыком целую ее в губы просто – напросто прерывая этот бесконечный поток, который грозит перерасти в ревнивую истерику. Отстранившись, убираю за ушко рыжие волосы. – Все? – смотрю в красивые, но уже готовые рыдать, глаза. – Звонить буду вечерами. Видеться нельзя, ты же знаешь. Охранять буду ребенка. Девочку двухлетку, – глажу ее пальцами по щеке. – Будешь ревновать к ребенку?
– У нее нет мамы? – шипит эта мелкая кошка.
– Заколебала! – злюсь и резко встаю. – Был бы повод, Ник! Вот чего ты мне сейчас нервы мотаешь на ровном месте?! Мне заступать завтра, а ты мозг выносишь! – захожу в подъезд, поднимаюсь к себе. Жена догоняет и врезается в спину обнимая руками за пояс.
– Ну прости, прости, – целует в форменную куртку. – Ты же знаешь, я просто боюсь, что ты вот там встретишь какую-нибудь… – тщательно подбирает слова, но так и не находит ничего приличного.
– Обещаю, ты об этом узнаешь первой, – скидываю ее руки, хватаю полотенце с дверцы шкафа и скрываюсь в душевой.
– Тимур!!! – Ника злится, но все же замолкает. Вот и славно.
Смеюсь над собой. Я – Тимур Громов. Гром, как зовут на ринге! Прячусь от жены в ванной. Докатился, блин!