Скрипка и немножко нервно как сердцу высказать себя?

Один человек, которого молодым человеком могла назвать разве что продавщица или официантка – то есть человек лет сорока или чуть больше, – шел по переходу метро, со станции на станцию, и вдруг услышал скрипку.

Он сразу понял, что это играет настоящая скрипка, то есть без усилителя и бумбокса. Сильный скрипичный голос заполнял весь мраморный коридор. Он подошел поближе. Девушка играла Сен-Санса, знаменитую мелодию под названием «Интродукция и рондо каприччиозо». Он остановился. Он не разбирался в музыке, но почувствовал, что она играет хорошо. Она закончила, чуть передохнула и стала играть что-то еще, тоже классическое и популярное. Он вытащил пятьдесят рублей и положил ей в раскрытый футляр, туда, где уже лежали монетки – никелевые пятерки и медные десятки, и какие-то бумажки.

Но через три дня он там оказался снова. Она играла сначала что-то незнакомое, а потом – полонез Огинского. Он вспомнил, как эту мелодию тихонько напевала его бабушка-полька, после 1939 года прожившая в Сибири двадцать лет, – и слезы закапали у него из глаз. Не стесняясь этого, он подошел, положил в футляр все те же пятьдесят рублей, благодарно посмотрел ей в глаза и быстро ушел.

С тех пор он часто, наверное, специально приходил ее слушать. Сообразил ее расписание – между веселым молодым джазом и баянистом, игравшим «Славянку» и «Амурские волны», а также «Не кочегары мы, не плотники».

Она его заметила. Она мельком рассматривала его: приятный, даже красивый, очень хорошо одетый, уверенно держащийся, с тонким и нервным лицом.

А он рассматривал ее. Тридцати лет, стройная, с красивыми руками, с густыми волосами, которые она так артистично откидывала со лба.

Наконец, он заговорил с ней. Когда она застегивала футляр своей скрипки, освобождая место баянисту, он подошел к ней и сказал:

– Я, наверное, слишком дерзок. Но я буду говорить прямо. У вас сейчас свободен вечер?

Она сказала:

– Да.

Он сказал:

– Тогда пойдемте ко мне. Домой. Все будет хорошо… – Взял ее за руку и тихо добавил: – Верьте мне.

Они вышли наружу. Там их ждала машина.

Они ехали молча. Каждый думал о своем. Машина остановилась около большого красивого дома в тенистом переулке.

Он подал ей руку. Они вышли, зашли в подъезд, потом в лифт, потом в квартиру – и она, как во сне, увидела большую комнату, красивых мужчин и женщин и много детей. На столе горели свечи.

– Сегодня день рождения моей жены, – сказал он. – И дочери тоже. Они родились в один день. Сыграйте нам Сен-Санса!

Она посмотрела ему в глаза и отчетливо и громко сказала:

– А пошел ты на хер, козел вонючий!

Стукнула его футляром со скрипкой по голове и убежала.

Все завизжали, заголосили, повскакали со стульев. Но он жестом успокоил их.

Он не стал ловить ее и подавать заявление в полицию, хотя голова болела очень сильно.

А она перестала играть на скрипке в метро.

Загрузка...