1
Дождь мелкими назойливыми каплями барабанил по облезлой деревяшке. Небо с самого утра затянуло грязно-серой простынёй облаков, сквозь рваные дыры в которой изредка и безуспешно пытался пробиться блёклый солнечный луч.
«Эх я и вляпался», – невесело думал Ушастый, в очередной раз критическим взглядом окидывая лужу, в которой он завяз по самые лапы – одну заднюю и одну переднюю. И хвост. Его было жальче всего: многострадальный меховой комочек и без того держался буквально на «честном слове». Теперь же, намокнув и отяжелев, он чувствительно оттягивал точку, в которой крепилась последняя нить, связующая его с владельцем.
«Угораздило же меня свалиться под эту лавочку… Девчонка просто не имела шансов про меня вспомнить. Конечно, куда ей! Стока игрушек на прогулку таскает. Что там один маленький старенький заяц…» – мысли были как небо – такие же серые, рваные и безрадостные.
«Интересно, она вообще заметит, что меня нету? Эх, Танечка, Танечка…» – Ушастый попробовал продвинуться к краю лужи, но только насквозь промочил ещё одну лапу. «Сегодня точно не пойдут искать, если и вспомнят. Дождь, будь он неладен… И завтра не факт, что пойдут – сыро и мерзко, даже если моросить не будет…»
Танечка, глядя на покрытое мокрыми дорожками оконное стекло, беспокойно теребила пальчиками оборку платья. Что-то на краю её пятилетнего сознания скреблось и шебуршилось, но в конкретную мысль не складывалось. Вроде всё хорошо: и погулять до дождя успели, и даже с соседским мальчиком познакомились, а ещё вечером приедет на целую неделю тётя с дочкой – двоюродной Танечкиной сестричкой Агнессой, значит будет с кем поиграть. Игрушки рассажены в ожидании чаепития. Но что-то всё равно не так.
Танечка вздохнула от невозможности выразить словами тягостное чувство. Капли снаружи по-прежнему врезались в стекло и, разбиваясь, обречённо стекали вниз по проторенным дорожкам. В воздухе скапливалось ожидание…
