Настоящее время
Прогресс был налицо: сейчас, спустя ещё три с половиной года с той прогулки, Вера спокойно заняла пассажирское сидение его машины. Она слушала доносящуюся из магнитолы музыку, едва заметно качала головой ей в такт и, отвернувшись к окну, следила за проплывающими мимо домами. Насколько Дима слышал (как всегда от Стаса, подрабатывающего двойным агентом), года два назад Вероцкая и сама получила права.
– Ты больше не боишься машин? – спросил Дериглазов, когда тишина в салоне стала гнетущей.
Да, играло радио! Да, какая-то попсовая группа – то ли Белки, то ли Стрелки, то ли ещё какие бредовые ребята с окончанием -ки – старательно качала бит! Но молчаливое напряжение между ними с Верой можно было ножом резать, и Димку это угнетало.
– Машин я никогда и не боялась, – пробормотала она в ответ.
– Разве? – улыбнулся Димка, искоса взглянув на Вероцкую. – А я до сих пор помню ту весеннюю ночь, когда ты отказалась даже залезать в салон, и мне пришлось четыре часа провожать тебя до дома пешком. Я потом только под утро вызвал такси и забирал своё авто, брошенное на обочине.
– Тоже мне, вспомнил, – тихонько фыркнула спутница. – Может быть, я тогда просто хотела прогуляться? А тебя никто не заставлял меня провожать. Впрочем, как и сейчас.
Ага, конечно, в ту ночь она ТАК его целовала, словно готова была забыть обо всём на свете. Жаль, не забыла. Но на одну ночь стёрлись все границы: они болтали, смеялись, несли всякую чушь, вспоминая какие-то шутки и сетевые мемы… Димка ни на что не променял бы ту ночь. Их и так было слишком мало за эти годы. К счастью, всё же было.
И да, сегодня никто не заставлял его провожать Веру, но Дима и не напрашивался. Хотел, конечно, и не собирался этого отрицать. Обрадовался, когда медсестра сама попросила не бросать девушку в беде и довести до дома. Он просто пошёл отрабатывать освобождение, которое выдала им медик. Попросили сопроводить даму? Он сопровождает.
Таблетки Вере не помогли, пришлось колоть какое-то сильное средство, так что теперь ей нельзя было водить авто, бродить по улицам в одиночестве и употреблять алкоголь. Проследить за последним Дериглазов не мог, зато первые два пункта был способен исключить.
– Машин я никогда не боялась, – спустя ещё пару минут разрезаемого музыкой молчания выдохнула Вера. Димка ощущал её тяжёлый, внимательный взгляд, скользящий по его лицу, и изо всех сил старался смотреть исключительно на дорогу. – Меня больше пугают люди, это из-за них случается большая часть несчастных случаев. Технику можно вовремя починить…
Слова её мурашками пронеслись по телу, и Дима передёрнул плечами, ещё сильнее вцепляясь в руль. Никогда ещё он так крепко не сжимал руки, никогда ему не было так неуютно за рулём, как сейчас, в этот самый момент, когда впервые рядом сидела Вероцкая и смотрела, смотрела, смотрела… словно ждала его ошибки.
А вот фиг! Он отличный водитель!
– Не переживай, мой красавец в превосходном состоянии, – заявил Дима и тут же отчаянно пожелал провалиться на месте. «Красавец»? Серьёзно? Это прозвучало отвратительно пошло и двусмысленно, а он ничего такого не имел в виду.
Его. Авто. В полном. Порядке. Вот и всё!
Но Вера, казалось, даже не услышала его слов. Продолжая сверлить Димку взглядом, она пробормотала:
– Но не людей.
Очередная порция мурашек, пробежавшая по спине, едва не заставила на мгновение выпустить из рук руль, чтобы отчаянно поскрести расчесавшуюся кожу. Бо-оже, сегодня Вероцкая его пугала!
– Ты о чём? – выдавил Дима, всё же скосив на неё глаза.
Оказалось, Вера уже вновь отвернулась к окну и наблюдала за стекающими по стеклу каплями конденсата. Одну из них она даже подхватила пальцем, не позволяя сползти на пластик. Капля замерла на подушечке, мерцая на свету.
– Да так… – отмахнулась она. – В общем, Дериглазов, машины я не боюсь и не боялась, а вот дураков-водителей опасаюсь. И если продолжишь пялиться, посчитаю, что ты один из них.
Димка хотел было возмутиться, что они застряли на светофоре, где красный горит полторы минуты, так что он успел бы даже сигаретку выкурить, но проглотил уже заготовленную речь. Только тихонько фыркнул и устремил взгляд вперёд. Выкурить сигаретку захотелось мучительно остро.
Секунда, две, тридцать.
– Слушай, ты и так шарахаешься от меня, как от огня, – не выдержав, пробурчал Дериглазов, когда красный свет всё же сменился зелёным. – Куда уж больше?
Вера только вздохнула в ответ, видимо, решив не отвечать на очевидный вопрос. Больше возможно всегда: окончательно оборвать все контакты, переехать куда-нибудь, сменить электронную почти и профили в соцсетях… Человеческое воображение безгранично, придумать способ скрыться можно в любом случае. Другой момент – она этого не делает, уже пять лет не делает. Значит ли это, что Вера сама не желает «пропадать с концами»? И другой вопрос: поможет ли это ей отделаться от Димки? Он же будет рвать и метать, достанет из-под земли, пока не узнает всех ответов на все интересующие вопросы. Ведь будет?
– Вот здесь тормозни, я добегу, – попросила Вероцкая, когда они завернули внутрь её квартала. – Спасибо, что подвёз.
– Сиди и не дёргайся: доставка «девушек в беде» работает до порога квартиры. Сейчас довезу прямо до подъезда и провожу, а то мало ли, что случится?
– Не стоит. Что же может случиться за одну поездку на лифте? – хмыкнула Вера в ответ. – Меня растерзают злые собаки? Запнусь и выпаду в шахту? Встречу сексуального маньяка и буду, как та бабка в анекдоте наставлять на него ружьё со словами: «Сильничать будешь? Нет? А придётся!»
Димка не смог удержаться от улыбки. Шутит, значит? Уже хороший результат.
– Ну вот не надо, вдруг ты набухаешься в подъезде, а алкоголь после укола нельзя. Более того, дамочка и её чихуахуа, живущие у вас на пятом этаже, чертовски пугающие, – ехидно протянул Дериглазов. – Иногда сталкиваюсь с ними в парке, так и кажется, что злобная зверюга половину ноги отгрызёт.
– Я и алкоголь вещи несовместимые, а Фенька, конечно, злобная, но слишком маленькая, чтобы что-нибудь тебе отгрызть. Так что не преувеличивай, – голос Веры прозвучал тепло и уютно.
Увлечённая перепалкой, она явно позабыла, что не собиралась позволять Диме себя провожать: распахнула дверцу, вылезла из машины, зыркнула на Дериглазова, который шагнул следом к подъезду. Но взгляд был скорее весёлым, чем недовольным.
– Поверь, Вероцкая, у взрослых людей есть много частей тела, которые горазда отгрызть даже такая маленькая собачка…
– Не пошли! – возмутилась она, перебивая.
– …палец, например, – закончил Дима. – А ты о чём подумала?
Даже маска не спасла Веру – на висках и лбу проступили красные пятна смущения. О-о-о, она явно сама всё успела опошлить. Димка усмехнулся, даже не пытаясь спрятать свою довольную физиономию.
– О слишком болтливом языке, его тоже идеально может отгрызть маленькая собачка, – проворчала Вера, пикнув чипом по кодовому замку.
В подъезде она торопливо юркнула к лифтам, игнорируя расслабленно шагающего следом Дериглазова. А у Димки настроение, и вправду, скакнуло вверх. Один день принёс сотню сюрпризов, вылившихся в странное предвкушение. Сколько там часов прошло? Меньше пяти? А Вероцкая уже успела побывать в его объятиях, прокатиться на машине, пошутить, поязвить, а теперь ещё поднималась вместе с ним к дверям своей квартиры.
Счастье нужно искать в малом, чтобы радоваться каждому дню.
Однако у Веры были иные планы.
– Слушай, Дим… – выдохнула она за секунду до того, как звякнули двери лифта, распахиваясь на нужном этаже. Кинула взгляд на выход, потом вновь на Дериглазова и всё же шагнула в подъезд, нервно поправляя маску.
Он замялся на мгновение (Чёрт побери, такое отличное настроение было, ей обязательно всё портить? Может, взять и ткнуть в кнопку первого этажа, пока Вера не успела ничего ляпнуть?), но в итоге вышел следом за Вероцкой. Убегать – не выход. К тому же, это прерогатива Веры, не его.
– Ну?
– В общем, я не лгала там, у медпункта. Мне действительно не хочется привлекать к себе лишнее внимание, а ты… ты заметный, – заявила она, удостоверившись, что Дима внимательно слушает.
Он глубоко вздохнул, мысленно заранее успокаиваясь.
– Ты тоже заметная, – бросил в ответ.
– Но не настолько! Ты выделяешься в толпе, общаешься со всеми, всегда в толпе на переменах…
– И это ты успела отметить за один десятиминутный перерыв, который провела, уткнувшись носом в тетрадь? – прозвучало едко.
– Что, если и так? – возмутилась Вера. Потом резко замолкла, покачала головой, нервно прошлась по площадке. – Слушай, неважно, когда и что я успела отметить. Ты всегда любил быть в толпе, всегда собирал вокруг себя кучу друзей, а я…
– А ты была тем самым человеком, который тащил меня в эту самую «кучу друзей».
– Не теперь!
Они замерли друг напротив друга: Дима, печальный и прекрасно понимающий, к чему приведёт эта беседа; Вера, растрёпанная, расстроенная и вместе с тем чертовски решительная. Сейчас она планировала добиться своего, и лучше было уступить, чтобы не растягивать это препирательство на час, два или даже несколько суток. Так что Дима согласился с единственным правдивым высказыванием:
– Не теперь.
Вера кивнула, посмотрела ему прямо в глаза, приближаясь ещё на шаг. Радужки её в полутьме подъезда мерцали золотистыми всполохами, а в голове Димки медленно, но верно зрел План. Именно так, с большой буквы. Он прекрасно знал, что сейчас потребует Вероцкая, понимал, что лучше всего будет согласиться, но…
– Нам всё равно незачем общаться. Мы давно уже не друзья, – прошептала Вера.
О, с этим бы Димка поспорил. Сотню, тысячу раз поспорил, доказывая обратное! Всё дело в определении, которое в корне неправильно. Они не друзья, не враги. Они – нечто большее друг для друга. До сих пор. Это понимание таилось где-то в глубине души, не желая исчезать.
– Пожалуйста, просто поддержи меня, – продолжала Вероцкая. – Давай сделаем вид, что незнакомы, и спокойно будем сосуществовать вместе в одной группе до конца года.
– И как ты себе это представляешь? Я должен шарахаться от тебя в противоположный угол аудитории и притворяться дурачком? «Эй, Дим, смотри, эта странная девица в маске опять игнорирует всех вокруг!» – «Что? Какая девица? У нас разве есть кто-то в маске?»
– Нет, конечно, не устраивай клоунаду! – Вера нахмурилась и сложила руки на груди. – Просто относись ко мне как к любой новенькой?
– Знакомиться, подкатывать и приглашать на свидание? – развёл руками он.
– А ты всех приглашаешь?
– А кто мне запрещает? Я же давно уже «никому не друг».
Вероцкая вытянулась в струнку, напрягаясь всем телом. Димка понимал, что она уже на взводе, понимал, что это противоречит даже его собственной затее, но не мог остановиться. Иногда застаревшая обида отчаяннее любых чувств лезет из груди, преобразуясь в слова.
– Так по рукам или нет, Дим? – рыкнула Вероцкая, наплевав на все попытки подойти к соглашению «издалека». – Для всех в вашей группе мы друг друга не знаем?
– В нашей группе, – поправил Дериглазов. – Ты теперь её часть. И не Дим, а Дмитрий Вячеславович. Мы же не знакомы, что за панибратство?
– Так по рукам? – Вера протянула ладонь.
– Как пожелает дама, – хмыкнул Димка, старательно пряча улыбку.
Он стиснул такую хрупкую на вид, но крепкую ладонь, по-деловому кивнул, развернулся и в одно мгновение скрылся в лифте, нажимая кнопку первого этажа. А когда обернулся, заметил растерянный взгляд Веры. Глаза в глаза, ровно те несколько секунд, пока металлические двери с тихим шелестом закрывались, разрезая пространство между ними.
Отлично, Вероцкая Вера Николаевна, теперь он не знает даже вашего имени. Помучайтесь пару дней, а потом…
Эта вредная девчонка ведь не сказала, что с ней нельзя поступать, как с другими новенькими. А Димка не шутил по поводу знакомств и свиданий. Почему бы и нет?