– Так дверь у вас нараспашку, вы ждете меня, и вопрос «что это?» меня немного удивляет, – выпалила незнакомка, – это же он, тот, что вам нужен, автономный электронный уборщик дома, экономит грузовик нервов и денег. То, о чем вы мечтали! В доме есть горничная?
– Сейчас нет, – грустно призналась я, – никак не могу подобрать подходящего человека.
– Ну и зачем она вам? – спросила гостья. – Наймете бабу, а та окажется воровкой, алкоголичкой-тихушницей, украдет деньги, перебьет посуду, начнет подкатывать к вашему мужу!
Дама показала пальцем на полковника.
– Разве он откажется от гнилого яблока, которое само в руки падает? Результат? Обкрадена хозяйка по всем фронтам: ни денег, ни брака, ни косметики, ни продуктов. О как! А наш уборщик с вашим супругом спать не будет!
– Перестаньте в меня пальцем тыкать, – разозлился Дегтярев, – я не женат на Дарье.
– А зря, – пропела тетка, – упускаете свое счастье.
– Настало лето, знойное лето, – завыл аппарат и наехал на Мафи.
Мирно спавшая псинка вскочила, шарахнулась в сторону и налетела на журнальный столик. Тот незамедлительно упал. Послышался стук. По полу рассыпались шахматы, в которые играют Феликс и Юра, детектив Смоляковой, его положила туда я, и Дуняшина бутылка с компотом.
– Немедленно остановите свой агрегат, – потребовала я.
– А как еще продемонстрировать его идеальную работу? – спросила дама. – Обратите внимание! Все рассыпалось? И! И! И!
Из «тазика» высунулось что-то вроде шланга с широким раструбом. Песня стихла, вместо нее послышалось тихое причмокивание.
– Хуч! – возмутилась я. – Ты опять грызешь плед? Поверь мне, он не вкусный.
– Хучик сидит у меня на коленях, – сказал Маневин, – и ведет себя идеально.
– А кто чавкает? – спросила я.
– Бутылка с компотом! – подпрыгнула Маруся. – Он ее сожрал. Во дает!
– Кто? – осведомилась я.
– Ваш электронный помощник, – гордо пояснила тетка, – и не съел, а убрал. У вас тут все расшвыряно. Порядка нет, сейчас мы его наведем.
– Шахматы! – ахнул Юра. – Теперь пылесос их лопает. Эй, а ну отдай.
– Где мои брюки?! – завопил полковник.
– На тебе, – успокоила я его.
– Нет, нет, – засуетился Дегтярев, – я имел в виду костюмные. Висели на спинке стула, а теперь нет их!
Раздался гудок паровоза.
– Что это? – вздрогнула я.
– Мой телефон, – объяснила незнакомка, – я специально звонок такой поставила, чтобы слышать клиентов. По сто раз в день меня беспокоят! Остался последний уборщик. Берите, а то его другие купят. Алло!
– Где мои брюки? – недоумевал Александр Михайлович.
– Эй! Прекратите разбой, – попросил Маневин. – Он шахматы съел.
– Новая Смолякова! – закричала я. – Еще прочитать не успела!
– Музыкальный привет вам. Иги-иги-иги-го-го-го, – запел пронзительный голос, – го-го-го-иги-иги-иги… а-а-а… ик-ик-ик… а-а-а… ик-ик-ик-го-го-го… о-о-о!
Понять, мужчина или женщина выводит сей набор бессмысленных звуков, было невозможно. Пение оказалось таким пронзительным, что у меня мигом заболела голова, а перед глазами замелькали черные пятна.
Маша встала и решительным шагом направилась к «тазику», который успел проглотить, в прямом смысле этого слова, детектив Милады.
– Немедленно выключите то, что принесли, и избавьте нас от прослушивания сей мантры, – потребовал Феликс.
Но странная гостья никак не отреагировала на его слова. Она держала в руке телефон и безотрывно смотрела на экран. Мне стало не по себе. Лицо дамы вытянулось, заострилось, нос стал длиннее, а глаза больше.
– Го-го-го… иги-иги-иги, – звенело в комнате, – а-а-а… ик-ик-ик…
Маневин вскочил.
– Мы просили прекратить безобразие, но вы не внемлете нашим просьбам. Посему я сам провожу вас до двери. Любезная, прошу на выход. Ваше присутствие в нашем доме неуместно. Мы не приглашали к себе торговца бытовыми приборами.
Несмотря на то что у меня от головной боли смыкались веки, я улыбнулась. Мой муж никогда не теряет вежливости. Кто-то другой просто схватил бы непонятно откуда явившуюся дамочку за шиворот и вытолкнул бы ее вон без лишних слов. А Феликс никогда так не поступит.
Гостья задрожала.
– Вам плохо? – спросила я. – Сядьте скорей.
Особа, которая нагло вошла в нашу столовую, молчала. И тут раздался оглушительный звук выстрела. Я присела и прикрыла голову руками. Через секунду перед моими глазами появились две ноги в плотных черных колготках, они били пятками по полу. Противная мелодия стихла, вместо нее раздался голос Феликса:
– Юра, скорее неси нож, тупой, не для мяса! Для масла!
Я встала и увидела, что незнакомка лежит на спине. Тело ее изгибалось в разные стороны, Маша держала беднягу за руку.
Юра подал Маневину столовый прибор. Тот быстро сунул его лезвие между челюстями дамы.
– Диспетчерская, – закричал в трубку Дегтярев, – «Скорую» к нам. Приступ эпилепсии.
Я схватила бедняжку за щиколотки и попыталась удержать ноги. Но несчастную женщину колотило с такой силой, что моя затея не удалась.
– Надеюсь, врачи быстро приедут, – пробормотал Юра.
– Клиника в десяти минутах езды, – уточнил Дегтярев, – похоже, приступ прекратился.
В ту же секунду я увидела, что ноги незнакомки лежат неподвижно.
– Надо подсунуть ей под голову подушку, – посоветовал Юра.
– Нет, – остановила его Манюня, – я ветеринар, людей не лечу, но, если у собаки случился приступ и он самокупировался, лучше первое время не трогать псинку. Думаю, с людьми так же.
Мы молча смотрели на незнакомку, мне вдруг почему-то стало страшно. В доме повисла тишина, никто не произносил ни слова.
– Где «Скорая»? – возмутилась через какое-то время Маруся.
– Дома есть кто? – раздался женский голос.
– Приехали, – обрадовалась я и поспешила в холл.
– Приступ эпилепсии? – переспросила врач, присаживаясь около незнакомки. – Ну-ну.
– Имя, фамилию больной назовите, – попросил медбрат.
– Мы с ней не знакомы, – ответила я.
– Она лежит в вашем доме, – напомнил медбрат.
Феликс рассказал, как странная тетушка очутилась в нашей столовой. Дегтярев тем временем сходил в свою комнату и вернулся со служебным удостоверением. Лицо медбрата потеряло суровое выражение.
– Я Сергей. А врач – Надежда Михайловна.
– Не нравится она мне, – воскликнула доктор, – лучше ее забрать. Сережа, запроси место.
Парень вынул телефон.
– Если не можете предоставить никаких сведений о больной, – продолжала Надежда Михайловна, – и у вас нет ее паспорта и полиса, я обязана сообщить в полицию.
– То, что я тут, вас не устраивает? – нахмурился полковник.
– Простите, нет, – вежливо, но твердо заявила врач, – есть служебная инструкция. Я обязана ей следовать.
– Сумка! – осенило меня. – Наверное, она валяется на полу.
Юра показал на трубку, которая лежала возле гостьи.
– Айфон.
– И что? – не поняла я.
Зять взял телефон.
– Можно найти ее близких.
– Кто у нее в избранных? Банк, дом, Зяма… Секундочку.
Юра потыкал пальцами в экран.
– Мамуля? – спросил детский голос. – Ты где?
– Вы Зяма? – задал свой вопрос Юра, он включил громкую связь.
– Эй! Где вы взяли телефон моей мамы? – возмутилась девочка.
Александр Михайлович отобрал у Юрца сотовый.
– Полиция. Полковник Дегтярев беспокоит.
– Ой! – испугалась девочка.
– Все в порядке. Вашей маме стало нехорошо, «Скорая» отвезет ее в больницу.
– Ой!
– Сообщите ее паспортные данные.
– Не знаю, где паспорт, – всхлипнула малышка.
– Просто назовите ее имя, отчество, фамилию.
– Зиновьева Алевтина Михайловна.
– Полис у нее есть?
– Не знаю.
– Вы россияне?
– Да.
– Живете в Москве?
– Да. Не зовите меня на «вы», я маленькая, – заплакала девочка.
Я отняла у полковника трубку.
– Зяма!
– Да.
– Солнышко, не расстраивайся.
– Мама умрет?
– Нет, нет, все будет хорошо. Сколько тебе лет?
– Пятнадцать.
Я опешила. Пятнадцать?! Подростки в этом возрасте, как правило, не говорят «я маленькая», наоборот, изо всех сил стараются казаться взрослыми. Но на удивление времени не было.
– Где ты живешь?
– Не помню, – разрыдалась девочка, – ой, мне страшно. Папа умер! А у мамы голова два дня болела.
– Деточка, ты одна дома?
– Да-а-а!
– Сейчас я к тебе приеду.
– Да-а-а! Пожалуйста! Мне жутко!
– Зиновьева Алевтина Михайловна зарегистрирована в Красногорске, – сообщил Юра, который смотрел в свой ноутбук, – в поселке Солнечный рай.
– Зяма, – позвала я.
– Что? – спросила девочка.
– Слышала адрес?
– Да.
– Он ваш?
– Да.
– Скоро я приеду. Но не указан номер дома.
– В поселке имена. Наш коттедж «Снежинка», он стоит самым последним у леса, – прошептала девочка.
– Уже выезжаю, – воскликнула я.
– Мы ее оформили, – сказала Надежда Михайловна, увидев, что я прекратила беседу, – попросите дочь привезти паспорт и полис матери.
– Она в шоке, – заметила я, – не очень удачная идея просить ее приехать в клинику.
– Я великолепно управлялась с двумя маленькими братьями в тринадцать лет, – сердито сказала врач, – мать постоянно моталась в командировки, Петя и Толя на мне висели. Утром в садик их отведу, бегу в школу, после уроков домой, ужин готовлю, мальчиков приведу, спать уложу, ночью домашние задания делаю. Нынешняя молодежь изнеженная! Чуть что, у них депрессия. До тридцати лет они малыши, потом лентяи. Кто-то из ваших мужчин поможет больную в машину отнести?
– Конечно, – хором ответили все.