С Машей я познакомилась за год до окончания института. Взрослая – на десять лет старше меня, очень рассудительная. Такой контраст с двадцатиоднолетней мной. Мое обостренное чувство справедливости и удерживающий свои позиции юношеский максимализм изрядно подпортили бы мне жизнь, если бы вовремя не встревала в нужных ситуациях мудрая Маша. У Маши были некоторые проблемы со здоровьем – на тот момент она перенесла несколько операций. Была одна и по моей, акушерской части.
В первую беременность на сроке двадцати пяти недель случилась тотальная отслойка плаценты. В те годы деток с весом в семьсот грамм не спасали, да и спасать там было уже нечего, откровенно говоря. Матка осталась – слава Богу. Несколько лет беременность не наступала. Сначала Маша просто боялась. Потом не получалось. Потом – развод. Через некоторое время появился новый муж, с которым тоже беременность не наступала.
Отчаянию Маши не было предела. Оно было пропорционально количеству отрицательных тестов. В итоге все свершилось, и… Ее беременность была тяжелой даже для меня. Особо не вдаваясь в подробности, скажу лишь, что восемь из девяти месяцев она провела в больнице, лежа ногами вверх. Столько слез, страхов и перепадов настроения я не могу вспомнить ни у одной из знакомых мне беременных. И уж тем более, меньше всего я ожидала этого от Маши. Для меня она все два года нашего с ней общения до ее беременности была каким-то абсолютным гарантом спокойствия. Впрочем, надо сказать, что в критические сроки эта беременность оказывалась действительно на грани. Причем это была самая настоящая серьезная угроза прерывания, а не так – «живот позавчера кольнуло, поэтому сегодня в полдвенадцатого ночи я к вам приехала».
Маша боялась всего и вся, каждое врачебное назначение она сверяла с интернетом, после чего звонила мне и уточняла: «А можно ли? А нужно ли?» Терпеть не могу дистанционные консультации. Но в той ситуации выбора у меня не было.
Девочка Настя родилась в срок, здоровенькой и очень обаятельной девчонкой – улыбашка. Кстати, это первый ребенок в моей карьере, который был назван в мою честь. Минутка тщеславия, простите. Машуня была счастлива.
Виделись с той поры мы нечасто. Встречались пару-тройку раз, гуляли с Настей, разговаривали и расставались на полгода-год. Иногда лишь перезванивались по делу да с днем рождения друг друга поздравить. Я совершенно искренне несколько лет подряд желала Маше здоровья и еще одного малыша. А Маша лишь отмахивалась.
Лето 2018 года. Я на работе. Звонок. Маша спрашивает, что делать и какие анализы сдавать, куда бежать: задержка у нее три недели. Советую в первую очередь сделать тест на беременность. Она отмахивается, мол, муж – вахтовик и «особо ничего не было». Выясняю, когда была очередная «побывка» и что именно было из того, чего как бы и не было. Маша все вспоминает, но попутно от беременности все равно открещивается. Не планировали. Потому что очень уж тяжело далась Настя. «Одной хватит. Да сама знаешь, куда мне с моим-то здоровьем?» И вроде бы даже предохраняются. Прерванный половой акт – ну да, ну да.
Зову ее на УЗИ к нашим спецам в перинатальный центр. Спустя пару часов она просит спуститься в холл. Сидит, рыдает. Говорит, не знаю, что делать, беременность шесть недель. Я не очень понимаю, что именно она хочет. Честно спрашиваю, будут оставлять? Или в чем проблема? Она сквозь сопли-слюни-слезы: «Что ты, я об аборте даже и не думаю! Тут страсть такая!» Думаю, ну мало ли какую бяку нашли, немало сейчас пороков у беременных. Хотя шесть недель является ранним сроком для выявления всяких страстей. Беру заключение, читаю – там просто гематома. Да, не маленькая, но гематома в стадии организации, шанс хороший. Успокаиваю. Объясняю. Даже рисую практически на коленке. Кстати, часто беременным что-то рисую. Визуал действительно помогает. Пишу, какие таблетки купить, и отправляю Машу к знакомому врачу в гинекологию.