Глава 1 Закрытый дебют[6]

Проснулась я от страшного грохота – и, ещё не открыв глаз, поняла, что мне жутко холодно. Немудрено: в мокрой одежде на каменном полу не очень-то удобно.

…на каменном полу?..

Я рывком села и сощурилась, без очков ощущая себя беспомощной, словно улитка без раковины.

Я находилась в крохотной пещерке, вырубленной в тёмном сыром камне. Выход преграждала железная решётка, на пол даже соломы бросить не удосужились. По ту сторону ржавых прутьев на стене плевались искрами три факела.

Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы понять: я в темнице.

Разбудивший меня грохот производила моя сокамерница – сквозь дымку близорукости я видела лишь то, что это длинноволосая блондинка в голубом платье. Похоже, моя ровесница. Она отчаянно колотила по решётке руками, ногами и невесть откуда взятым серебряным кувшином: должно быть, в нём нам оставили воду.

Лаута мих! – вопила блондинка тоненьким голоском. – Фу мунт сьял эфтир сви! [7]

Стуча зубами, я обняла себя руками в судорожной попытке согреться; кто-то закутал меня в штуку, напоминавшую драповый халат, но мокрые джинсы и футболку снять не удосужились. Хм, а это не мантия, что была на плечах колдуна?..

Запоздало ощутив на шее нечто чужеродное, я вскинула руки – и обнаружила, что на меня нацепили тонкий металлический ошейник.

…итак, попробуем перебрать все возможные гипотезы, способные прояснить, что за анзац [8] тут творится. Судя по реалистичности ощущений, я не сплю. На загробный мир, повторюсь, окружающие декорации не слишком похожи. Достоевский, конечно, писал про некую комнатку с пауками, а крохотная пещерка является достойной альтернативой… но вряд ли к ней прилагались бы дроу, колдуны и белокурые девицы, смахивающие на эльфиек.

Бесспорно, всё это может быть бредом моего воспалённого сознания. На самом деле я сейчас лежу в реанимации, пока врачи борются за мою жизнь. Холодно мне потому, что в реальности холодно моему почти бездыханному телу. Достойная версия – и, в отличие от всего остального, вполне научная. Стоит запомнить.

Но, как бы мне ни хотелось это не признавать, больше всего происходящее напоминало сюжеты тех самых романов, о которых нам столько рассказывала Мари. Правда, в её любимых книжках героини обычно не прозябали в темницах в самом начале истории – разве что в конце, когда их пленял похотливый злодей. А завязку истории обычно посвящали интеграции в чужой мир, приключениям, знакомству с прекрасным принцем и любовному треугольнику, который в произведениях подобного жанра почти неизбежен (впрочем, как и в куче произведений других жанров, не заставлявших снобов вроде Вари плеваться ядом).

И, конечно, куда без той самой борьбы Добра со Злом… Только вот подходящего камня, из которого можно вытащить волшебный меч и подтвердить гордое звание Избранной, я что-то не вижу. И никто не спешит возвестить о пророчестве, гласящем, что я спасу этот мир.

Ну, Мари, ну удружила… Надеюсь, тебя до конца жизни будут мучить кошмары, где над тобой глумится мой раздувшийся труп, восставший с речного дна.

Уннусти минн эрфинг альфар Дэнимон, ог ханн эр висс ум ас финна мих! – надрывалась девушка между тем. – Ог фа мунт фу фьера анайгх мез ас фу файдист инн и хейм! [9]

– Хоть бы переводчика вместо прекрасного принца выдали, – проворчала я. Ледок иронии заковывал мысли в броню спокойствия, не позволяя поразить их панике или страху, оставляя разум кристально ясным. – Вот как мне общаться с сокамерницей, которую я даже не понимаю?

Удивительно, но на этом месте девушка обернулась и замерла, настороженно уставившись на меня: ни дать ни взять лань, заметившая льва.

– Ты тоже не из этого мира? – выдохнула она на чистейшем русском.

Второй раз за день я потеряла дар речи – хотя не факт, что это всё ещё был тот же день, когда меня вытащили из чёрного пруда.

– Да! – наконец отмерла я. – Хочешь сказать, ты из России?

Рухнув на колени подле меня, девушка кинулась мне на шею.

– Боже, думала, никогда уже не увижу своих! – Сдавив меня в объятиях, она всхлипнула. – А тут ты, да ещё в такой момент!..

– Спокойно, спокойно. – Я неуверенно похлопала её по спине и мягко отстранила; всегда с трудом шла на тактильный контакт. – Как тебя зовут?

– Криста. То есть Кристина, но здесь все зовут меня Криста. Местным трудно выговаривать русские имена… – По её щеке кинематографично красиво скатилась крупная слеза. – А тебя?

Пользуясь тем, что девушка оказалась достаточно близко, я, щурясь, оглядела её с головы до ног. Голубой шёлк платья, местами грязного и изодранного, оттенял яркую лазурь глаз и изысканную бледность кожи, подчёркивал пышную грудь и тонкую талию. Длинные локоны отливали старым золотом, сердцевидное личико так и просилось на обложку книги – по соседству с благородными профилями парочки принцев.

В голове не укладывалось, что подобное создание когда-то могло разгуливать по улицам, мощённым асфальтом, а не брусчаткой.

– Снежана, – всё-таки ответила я. – Но можно Снежка.

О ласковом школьном прозвище «Белоснежка» я предпочла умолчать. Действительно: если кто и был на свете всех милее, то уж точно не я.

– Красивое имя. – Криста нахмурилась. – А ты что, не понимала меня, когда я пыталась докричаться до дроу?

– С чего бы тебя обманывать? И с чего бы мне понимать язык другого мира? – хмуро уточнила я.

– Но ты должна понимать риджийский! Все, кто сюда попадает, сразу получают способность понимать и говорить на местных языках! Надеюсь, хоть магия у тебя появилась…

– Какая ещё магия?

Криста вздохнула и начала рассказывать.

…около года назад Кристина, уроженка Санкт-Петербурга, мирно возвращалась с работы промозглым зимним вечером. В институт она не поступила, так что решила попробовать снова на следующий год, а пока устроилась кассиром в магазин. Решив срезать дорогу через один из дворов-колодцев, она вынырнула из очередной арки – и увидела старинную рыночную площадь, залитую летним солнцем, заполненную странными людьми, что больше всего смахивали на ролевиков. А когда девушка обернулась, то вместо питерских семиэтажек узрела невысокие каменные домишки, подозрительно напоминавшие средневековые.

Испугавшись, Криста побежала куда глаза глядят. В конце концов она забилась в какую-то подворотню, пытаясь успокоиться и осознать, где и каким образом очутилась, но, к несчастью, в эту же подворотню забрели злодеи, изголодавшиеся по женскому теплу. Конечно, Криста отдавила им каблуками всё, что можно отдавить, разбила не один нос и вообще сражалась как тигрица, но силы были неравны; однако в тот самый момент, когда девушку уже с недвусмысленными намерениями повалили наземь, появился он

– Это всё замечательно, – оборвала я новую знакомую, услышав в её голосе нездорово восторженные придыхания, – но при чём тут магия?

– Да ты слушай!

…появился он. Даже не вынимая меча из ножен, прекрасный незнакомец расправился с негодяями, забрал Кристу из подворотни и привёл в дом, где он остановился. Спаситель поинтересовался, почему девушка так странно одета, ибо пуховики в этом мире были не в ходу. Когда же Криста выложила ему свою историю, незнакомец объяснил: она попала в страну под названием Риджия, где обитают лепреконы, люди и эльфы. Сам он как раз был из последних, только острые уши прятал под пышными кудрями. И в какой-то момент Криста с удивлением обнаружила, что разговаривают они вовсе не на русском – просто девушка с чего-то прекрасно понимала чужой язык и столь же прекрасно, сама того не замечая, на нём говорила.

Потом Кристе с её спасителем, назвавшимся Дэном, пришлось спешно удирать из города: на них напали странные личности в чёрных плащах с капюшонами, и парочка чудом улизнула. Чудо включало в себя украденных лошадей, фехтовальное мастерство Дэна и лук из цветочных лоз, который сам собой материализовался в руках Кристы, да ещё и со стрелой на тетиве. От испуга Криста выпустила эту стрелу в нападавших, а та отчего-то взорвалась светящимися шипами, а Дэн подхватил девушку на руки и вместе с ней выпрыгнул из окна; а потом они нашли лошадей, и Криста поняла, что теперь обладает колдовским даром да к тому же превосходно стреляет из лука, хотя до того луки видела лишь на картинках…

– Дай-ка угадаю, – тоскливо проговорила я. – Дэн оказался принцем?

Криста вскинула брови – тёмные, несмотря на золото её волос, и идеальной формы:

– Откуда ты…

– И, конечно же, вы полюбили друг друга?

– Да, но…

– И за тобой ухлёстывал ещё какой-нибудь принц, но в итоге ты выбрала Дэна и оставила того несчастного во френдзоне?

– Ещё немного, и я подумаю, что на самом деле ты шпионка дроу, – подозрительно проговорила девушка.

– Считай это просто… интуицией. – Я скрестила руки на груди (всё-таки грудь есть грудь, каких бы размеров она ни была). – И кем же оказались личности в капюшонах?

– Людьми отца Дэна… то есть эльфами, – неохотно проговорила Криста. – Его хотели по политическим соображениям женить на одной страшной принцессе, но он сбежал.

– А какой год был в России, когда ты попала сюда?

Криста назвала цифру – и я прислонилась похолодевшей спиной к неровной каменной стене.

…из всей этой истории (довольно банальной) следовало два вывода. Первый: меня должны были, но по неведомым причинам не решились осчастливить чит-кодами в виде знания местного языка и магического дара, с которыми стать Избранной значительно проще. У меня, конечно, имеется свой чит-код, но он-то врождённый, так что не считается. Может, это зависит от того, каким способом ты перенёсся?.. Криста вон не падала никуда, а тихо-мирно прошла…

Ладно, об этом можно поразмыслить в другой раз. Должно быть логичное объяснение подобной несправедливости, но задачи стоит расставлять в порядке важности.

Второй вывод утешал не больше первого. Криста сказала, что попала в волшебный мир год назад. Вот только в нашем прошёл почти десяток.

Следовательно, время здесь идёт по-другому.

М-да. Вернуться обратно до последнего экзамена я явно не успею, а без меня Сашка наверняка завалит устный матан… хотя о каких глупостях я думаю? Судя по тому, что меня окружает, мне вряд ли вообще суждено вернуться.

Либо я сгнию в этой темнице, либо пойду на опыты дроу.

– И как же ты сюда угодила? – помолчав, поинтересовалась я.

– Да проезжала мимо гор, под которыми живут дроу, а на меня как накинулись! Я парочку подстрелила, но… – Криста беспомощно опустила глаза.

– А вытащить нас отсюда ты не можешь? Раз ты такая крутая лучница и магичка?

– А то я не пыталась! – огрызнулась девушка, вскинув руки к шее, на которой тоже красовалось серебряное кольцо. – Эта дрянь каким-то образом блокирует мои способности! Мерзкие дроу!

– Скорее уж предусмотрительные, – оценила я, наклонившись ближе, разглядывая ошейник. С моими минус шесть да ещё в неровном свете факелов пришлось почти ткнуться в украшение носом, чтобы различить на серебре тонкий рунный узор. – Значит, дроу с эльфами враги?

– Конечно! Эльфы – хорошие, а дроу – злодеи! Они ненавидят людей и эльфов, ненавидят и презирают! Из-за них нас с Дэном чуть не убили! У отца Дэна, Повелителя эльфов, был младший брат, и он сговорился с дроу, чтобы захватить эльфийский престол и…

– Коварный антагонист, конечно. Куда же без него, – пробормотала я. – Но вы, естественно, вывели злодея на чистую воду и уже полным ходом готовились к свадьбе, когда тебя похитили? Или успели пожениться?

– Не успели. – Криста страдальчески поморщилась. – Я…

Вдали послышались гулкие шаги, заставившие нас вскочить.

– Они знают, кто ты? – шёпотом поинтересовалась я, схватив Кристу за руку. Конечно, трудно было не услышать те вопли, что разбудили меня; но если их всё-таки не услышали…

– Не знаю. Думаю, нет. – Девушка покачала головой, тоже невольно понизив голос. – Я как проснулась, ещё никого, кроме тебя, не видела. И не говорила ни с кем.

– Не вздумай сказать, что ты невеста принца, ясно?

– С чего это? Я как раз собиралась! Пусть знают, кого поймали! И что Дэн обязательно…

– …попытается тебя спасти. Особенно если тебя пригрозят убить, – закончила я, сильнее сжав пальцы на её запястье. – Как я поняла, твой жених пойдёт ради тебя на всё. И если ему скажут прийти к дроу одиноким и безоружным, он придёт. Ты ведь не хочешь его смерти? – Прежде чем разжать руку, я удовлетворённо кивнула ужасу в девичьих глазах. – Молчи, если только тебя саму не захотят убить. Или пытать. Пыток ты всё равно не выдержишь, так что лучше сразу раскрыться. Принца своего, конечно, подставишь, но хоть жива останешься.

Шаги были уже совсем близко.

– А что будет с тобой?..

– Боюсь, ничего хорошего, – буркнула я, шагнув ближе к решётке.

Мгновение спустя моему взгляду предстали два смутных разноцветных пятна. Приблизительно человеческой формы. Моя грёбаная слепота!.. Я отчаянно прильнула к прутьям, снова сделала себе «китайские глазки» – и, когда пятна приблизились к решётке почти вплотную, запоздало различила ту же парочку, что вытащила меня из пруда.

Дроу кривил тонкие губы в презрительной усмешке. В волосах цвета луны поблескивал серебряный венец, одежда была выдержана в чёрно-фиолетовой гамме: нечто вроде камзола без рукавов, шёлковая рубашка, облегающие бриджи и кожаные сапоги до колена. Узкое, аристократично вытянутое лицо, высокие острые скулы, чуть раскосые тигриные глаза… Красота смертельной опасности – и грация гепарда, готовящегося к прыжку.

Колдун (по крайней мере, я считала его таковым, учитывая, что он вырубил меня лёгким движением руки) оказался ниже дроу почти на голову, да и выглядел куда проще. Длинные волосы, прямые и палевые, завязанные узлом. Правильный овал белокожего лица с чёткими чертами, светлые глаза непонятного цвета, густая русая щетина на месте бороды и усов. Сейчас он был в белой рубахе, тёмных штанах и видавших виды ботинках, похожих на мокасины. Видимо, мантию действительно отдал мне. Оба были молоды – не старше двадцати пяти – или казались таковыми; и если дроу напоминал гепарда, облик колдуна вызывал ассоциации разве что с плюшевым мишкой.

Йаэя, йаэя, хвер хелдурлу ас вис хёвум хьер, – вкрадчиво проговорил дроу. Низкий голос его был полон странных завораживающих гармоник. – Ех эр Альянэл конар Бллойвуг, Дроттин дроу [10].

Колдун молчал, с любопытством разглядывая нас. Мы с Кристой отвечали тем же.

Дроу протянул руку к одному из ржавых прутьев, совсем рядом с моим лицом, позволив разглядеть на его пальце тонкое серебряное кольцо – оно сверкнуло в свете факела, заиграв бликами витой золотой насечки. Я не знала, о чём он говорил, но на всякий случай отступила к стене… и правильно сделала: стоило длинному серому пальцу коснуться решётки, как та отъехала в сторону.

Криста немедленно рванула к врагу, на ходу занося кулачки. Дроу лишь лениво шевельнул пальцами, точно перебирая в воздухе невидимые струны, – и девушка застыла на месте, покладисто опустив руки.

Крага гефюр мьер фулльт вальд ифир фьер. – Дроу почти мурлыкал, но то было мурлыканье льва. Шагнув к Кристе, он взял её двумя пальцами за подбородок, заставив вскинуть голову; в глазах сокамерницы плескалась паника, но она, похоже, не могла шевельнуть и мизинцем. – Фаллег стэльпа. – Он провёл длинным ногтем по её щеке, от скулы до подбородка; скользнул пальцами по губам, по подбородку, погладил серебряный ошейник. – Фу мэйст, ех гет гефис фьер хваса рос, ог фулльт аф гаман мес фьер [11]

Нох, Алья, – негромко произнёс колдун. – Фейр эр митт. Фу лофассир [12].

Дроу сжал губы, но руку убрал.

Готт, така фау. – Он резко отвернулся. – Эн льоса ком афтур тиль и сьодаг [13].

Эйнс ог фу вильт [14], – склонил голову колдун.

Взметнув длинными рукавами, дроу стремглав вышел из темницы и скрылся из виду. Криста пошатнулась, наконец вновь обретя способность двигаться, – а я выдохнула, наконец вновь обретя способность дышать.

…похоже, пронесло. В этот раз. Колдун казался мне куда меньшей угрозой, чем его серокожий спутник; в конце концов, вряд ли он стал бы делиться сухой одеждой с той, кого в ближайшем будущем собирается пытать.

Наверное. Надеюсь.

Проводив дроу пристальным взглядом, колдун повернулся к нам.

Филга мьер. – На ладони его вспыхнул язычок белого пламени – одновременно с тем, как потухли все факелы. – Ех мун экки мэйса фихь.

– Что он говорит? – вполголоса поинтересовалась я у Кристы.

– Говорит следовать за ним, – пробормотала девушка. – И что он не причинит нам вреда. А вдруг врёт?

– Конечно врёт, – горько откликнулась я, делая шаг навстречу колдуну, подбирая полы мантии, чтобы не споткнуться. – Но мы здесь не почётные гости. Не пойдём сами – заставят силой.

Тот усмехнулся так, точно понял мои слова, – хотя, наверное, по моему лицу и интонации нетрудно было догадаться о смысле. Потом, жестом велев следовать за ним, двинулся к выходу из подземелья.

– Что вообще произошло? – тихонько спросила я у Кристы, пока мы поднимались по узкой и сырой винтовой лесенке, которую освещал лишь огонёк в ладони колдуна. – Что этот дроу тебе наговорил?

– Его зовут Альянэл. Он Повелитель дроу. – В ответном шёпоте девушки послышалась гадливость. – Я кинулась на него, но моё тело мне не подчинялось! Он захотел, чтобы я остановилась, и я просто замерла, как кукла на ниточках!

– Из-за ошейника?..

– Да! Он так и сказал: «Ошейник даёт мне полную власть над вами»! Потом сказал, что я красивая и что он… неважно. – Криста кинула быстрый опасливый взгляд на нашего провожатого. – Но колдун попросил его прекратить. Сказал, что дроу обещал нас ему. А тот приказал, чтобы колдун вернул меня через неделю.

– Не все принцы одинаково полезны, – криво усмехнулась я, по последним ступенькам лестницы поднимаясь в просторный зал, отделанный чёрным мрамором.

Оглядеться возможности не было. Колдун немедля открыл неприметную дверку рядом с лестницей, и, увидев за ней каменные ступени, я поняла, что нам предстоит ещё один подъём. Хорошо хоть теперь путь озаряли свечи, приткнувшиеся в канделябрах на сухих гранитных стенах.

Спустя какое-то время мы достигли небольшой круглой комнаты в бежевых тонах – с камином, пушистым ковром и мягкими креслами. Свечные огоньки размытыми светлячками дрожали в настенных канделябрах. Смяв волшебное пламя в ладони, колдун жестом пригласил нас сесть в кресла, расставленные вокруг круглого столика. Мы с Кристой подчинились, хотя нервозность заставляла сокамерницу ёрзать так, будто в бархатной обивке притаились иголки.

Я сидела спокойно, но спокойной вовсе не была. Не прислуживай обитатель этой комнаты королю дроу, одна улыбка которого отчаянно сигналила «опасность», я могла бы подумать, что он довольно милый человек. Любящий домашний уют. Но я знала, кому он служит, – и милая комната виделась мне пряничным домиком, построенным для наивных голодных детей.

…спокойно. Раз колдун выпросил нас у короля, мы зачем-то ему нужны: живыми и, судя по всему, невредимыми. Смертнице не стали бы отдавать свою мантию – смерть от переохлаждения не хуже любой другой. Но зачем именно?.. Я отчаянно сощурилась, пытаясь по лицу колдуна понять, чего ждать. Бесполезно: равнодушная доброжелательность, сквозившая во всём его облике, была непробиваема.

Несколько томительных секунд колдун просто смотрел на нас в ответ. Наконец разомкнул губы.

– Моё имя – Лод, – произнёс он с лёгким певучим акцентом. – И, как я понял, вам удобнее будет общаться не на риджийском.

…никогда не думала, что смогу потерять дар речи трижды за день, но всё когда-нибудь случается впервые.

Так он правда понял мои слова…

– Мы точно в этой вашей Риджии? – наконец вполголоса поинтересовалась я, ни к кому особенно не обращаясь. – А то все вокруг так бойко говорят на русском, что я уже сомневаюсь, не перенесло ли меня в Затерянный Мир на территории сибирской глубинки.

Колдун точно не мог оценить всего смысла моего высказывания, но всё равно рассмеялся.

– Боюсь, мы всё же здесь. – Губ его коснулась не то улыбка, не то усмешка. – Просто я очень интересуюсь вашим миром. Это одна из причин, почему вы сейчас в моей башне, а не на допросе у Повелителя.

– Значит, мы не первые, кто к вам попал?..

– Нет, не первые. Подобные вам появляются вот уже сотни лет, но дроу с ними особо не церемонятся. Поначалу принимали за шпионов, хотя нежданные гости даже под пытками твердили, что не из Риджии… но они знали наш язык, выглядели подобно риджийцам и обладали магическими способностями, пусть и не умели с ними управляться. Потом, когда их одежда стала… видоизменяться, – взгляд колдуна скользнул по моим потрёпанным джинсам и футболке с надписью «You’re dumb and I can prove it mathematically»[15], выглядывавшей из-под мантии, – а при них появились необычные вещи, такие, как… как…

– Плееры и мобильные телефоны?

– Да, – с явным облегчением кивнул Лод, – забыл названия… да, вот тогда дроу задумались о том, что, возможно, они говорят правду. Впрочем, это не мешало исправно их казнить: в нашей ситуации безопасность превыше всего. Но теперь подобное в прошлом, и поэтому вы здесь, – добавил колдун, подперев голову рукой, изучая взглядом наши бледные лица. – Я хочу побольше узнать о вашем родном мире. И о тех вещах, которые нашлись в твоей сумке. – Высказывание сопроводил кивок в мою сторону. – Я просмотрел твою память. С людьми без магического дара это можно сделать, значительно упрощает допросы… Но даже так многое осталось непонятным. Хочу, чтобы ты прояснила то, что меня интересует. – Так вот почему он не спрашивает, как я сюда попала! А с Кристой, видимо, трюк не прошёл: у неё-то дар есть… – Кроме того, мне нужна энергия невинных девушек. Не бойтесь, это не больно и не имеет серьёзных последствий. Пока вы были без сознания, я обследовал вас и понял, что вы подходите.

Я предпочла не задумываться, каким именно образом нас «обследовали». Куда больше меня волновал вопрос, действительно ли колдуну не нужно от нас ничего, кроме безболезненных исследований и бесед о чуждом для него мире.

Когда попадаешь в мышеловку, глупо надеяться, что тебе просто дадут тот кусочек сыра, к которому ты так стремился, и отпустят.

– А если я правда шпион? – с вызовом спросила Криста. – И пока вы будете выкачивать из нас энергию, разнюхаю всё, что мне нужно?

– Не думаю. – Колдун почесал себя за ухом сухим, изящным пальцем. – Видишь ли, моя работа с тобой продлится всего неделю, и в твоих же интересах не покидать этой башни. Здесь никто тебя не тронет, но за её пределами… – Лод широко улыбнулся мрачному пониманию в девичьем лице. – Дроу никогда не отличались… как это на вашем языке… строгой моралью, а ты для них лакомый кусочек. Конечно, Алья накажет того, кто посягнул на его добычу, но твоя ценность в его глазах резко упадёт.

– Зато мне, похоже, можно гулять без опаски, – пробормотала я, отметив, как панибратски колдун сокращает имя Повелителя дроу.

Лод внимательно поглядел на меня, и я ощутила: только что он сделал некий важный вывод, который не замедлил записать в моё ментальное досье.

– Если вы попадётесь на глаза дроу, любая из вас… ничего хорошего не ждите. Я мог бы приказать вам не покидать башни, но надеюсь на вашу… – колдун посмотрел в сторону, явно подбирая слово, – сознательность. Не хочу, чтобы вы постоянно ходили под влиянием ошейника.

– Ваших рук дело? – неприязненно спросила Криста.

– Моего предка. Я их только усовершенствовал.

– Вы на всех пленников их цепляете? – Я вглядывалась в лицо колдуна, надеясь за маской доброжелательности разглядеть намёк на его истинные намерения. Очков не хватало до боли: мало того что ничего не видно, так ещё и отвратительное ощущение беззащитной, непривычной пустоты на носу…

– Конечно. Алья никогда бы не позволил вам покинуть темницу без ошейников. И я искренне надеюсь, что вы не наделаете таких же глупостей, как ваши предшественники.

– Например? – тихо уточнила я.

– Однажды к нам попал мужчина, который назвался мэнэзжиром. – Видимо, имелся в виду менеджер, но поправлять я не стала. – Я понял, что он из другого мира, и попросил у Альи разрешения взять его себе. Сначала мэнэзжир вёл себя буйно, но когда понял, что может с ним сделать ошейник, присмирел. Какое-то время вёл себя хорошо. Написал по моей просьбе алфавит и пару сотен слов родного языка с переводом… это был другой язык, не ваш. Объяснил, что такое кассеты с музыкой, джинсы и другие вещи. А в один вечер убил двоих дроу и набросился на меня. – Лод произнёс это таким же обыденным тоном, как и всё предыдущее. – Мне не стоило бы труда остановить его, хотя вместе с магическими способностями его наделили умением драться не хуже дроу… но это увидел Алья, и увиденное ему не понравилось.

– И вы убили его, – прошептала Криста.

– Я – нет. Это сделал Алья.

– И каким образом? – Я знала, что пожалею о своём вопросе, но я должна была знать, какого наказания страшиться.

– Отдал ошейнику приказ «убить», тот сжался, и мэнэзжир задохнулся.

Криста судорожно схватилась за серебряный круг на шее, точно тот мог разомкнуться от одного её прикосновения. А я особенно отчётливо ощутила себя осуждённым, стоящим на эшафоте – рядом с палачом, который уже с извиняющейся улыбкой накинул на тебя петлю.

…«попросил взять его себе», сказал колдун. Взять себе – как собачку, ведь на кого ещё цепляют ошейники? А мы – новые питомцы, и потому с нами так любезны. Дети тоже балуют котят, подобранных на улице, пока котёнок не вырастет, а детям не надоест за ним убирать; и тогда котёнок отправляется туда, откуда его взяли. Только когда наиграются с нами, нас ждёт нечто похуже улицы…

– Потом была девушка. Четыре года назад. Мне было двадцать три… Вы с ней чем-то похожи. – Лод посмотрел на Кристу. – Она провела здесь год. Научила меня языку – уже вашему. Рассказала много полезного. А потом попыталась бежать. – Колдун покачал головой – как будто даже печально. – Она добралась до ближайшего города людей, но Алья узнал, что она бежала, и призвал её обратно. Больше я её не видел.

– Призвал обратно?..

– С помощью ошейников мы с Альей можем в любую минуту увидеть, где вы, и переместить вас к себе. Вне зависимости от того, где вы находитесь. Снять ошейники нельзя: если это попытается сделать кто-либо, кроме меня и Альи, ошейник вас задушит. Любое физическое или магическое воздействие заставит его сузиться. Чем больше усилие, чем сильнее заклятие, тем быстрее он будет сжиматься. – Лод мягко улыбнулся – и лишь едва уловимые нотки в голосе выдали, что под шкуркой плюшевого мишки прячется сталь. – Надеюсь, вы поняли, что в ваших же интересах не пытаться от них избавиться. Или бежать. – Колдун поднялся с кресла, и мы с Кристой поспешили последовать его примеру. – Назовите свои имена.

– Криста, – обречённо выдохнула девушка.

– Снежана, – угрюмо сказала я.

– Снез-жа-на, – повторил колдун нараспев, чуть склонив голову. – Это от слова «снег»?

– Вроде бы.

– Снезжана, почему ты всё время сужаешь глаза? Они болят?

– Нет, не болят. – Я поспешно перестала щуриться, и всё вокруг расплылось в разноцветные пятна. – Просто я плохо вижу.

– А… – Лод вскинул руку, в которой материализовались до боли знакомые очки: большие, прямоугольные, в пластиковой оправе цвета шоколада. Вложил их в мою напряжённую ладонь – ужасно хотелось вырвать очки из его пальцев, но я не осмеливалась лишний раз дёрнуться в его сторону. – Тогда, думаю, это твоё.

Протерев стёкла футболкой, я нацепила очки на нос. Мир обрёл чёткость, позволив наконец разглядеть щербинки на лакированной крышке стола, за которым мы сидели, и серые крапинки в зеленоватых, прозрачных, как лесной ручей, глазах Лода.

– Я нашёл их в пруду. Решил проверить, не потеряла ли ты чего. – Наблюдая за мной, колдун широко улыбнулся, явив острые, удлинённые, как у недоделанного вампира, клычки. Под его нижними веками темнели синяки, совсем как у зубрившего всю ночь студента. – Ваши покои там. Найдёте в них всё, что нужно. – Махнув рукой на дверь в дальнем конце комнаты, он отвернулся и шагнул к винтовой лесенке, начинавшейся рядом с камином. – Спите. Завтра, как проснётесь, начнём работать.

Я проследила, как он поднимается по ступенькам, чтобы исчезнуть за лестничным поворотом. Сглотнув и смягчив слюной пересохшее горло, направилась к двери в обещанные покои, пока Криста плелась следом.

Уготованная нам комната, просторная и полукруглая, выдержанная в голубовато-серебристых тонах, ничем не походила на тюрьму: в них обычно не бывает каминов, огромных кроватей, шкафов для одежды и шёлковых ширм для переодевания. В настенных канделябрах горели свежие свечи. У занавешенного окна виднелся небольшой стол, на котором поблескивала пара серебряных колпаков.

Поколебавшись, я приблизилась к плотным светлым гардинам и заглянула за них.

В земных книжках и играх дроу традиционно обитали в каменных катакомбах, в хитросплетении подземных залов и коридоров, вырубленных в скалах. Но мы находились в высокой башне, под окнами которой как на ладони расстилался город. Он искрился морем огней и сиянием окон белоснежных особняков, над ним молчала чернота того, что можно было принять за беззвёздное небо… однако я быстро поняла, что это не так. Дроу действительно обитали под землёй, только вот не в каменных катакомбах: они просто построили город в пещере – столь огромной, что невозможно было разглядеть её своды.

Отдёрнув занавесь, я прижалась лбом к стеклу – одному из десятков маленьких стёкол, соединённых в единое целое изящной ковкой оконного переплёта. Вправо от башни уползала белокаменная стена дворца. Прямо под нашим окном виднелся знакомый сад со светящимися розами и чёрным прудом. Дворец окружала высокая каменная стена, поросшая пепельной серостью бледного плюща.

– Да тут ванная! С ванной! – донёсся до меня полный энтузиазма крик Кристы, которая успела заглянуть за маленькую дверку рядом со шкафом. – Эмалированной! Совсем как в нашем мире! И унитаз… он что, со смывом?!

Я услышала странный щелчок, затем – шум воды. Хмыкнув, вернула штору на место. Забавная у меня сокамерница… Будто номер в отеле осматривает, а не клетку.

Впрочем, кому-то из нас двоих полезно находить маленькие радости даже в подобной ситуации. И по складу характера это определённо не могу быть я.

– А ещё тут краны! – воскликнула Криста. Сквозь водяное бурчание пробился странный перезвон. – И из них течёт горячая вода!

Тяжело вздохнув, я вынула из канделябра одну свечу и сунулась в ванную комнату, отделанную белым мрамором. Фарфоровую раковину омывала прозрачная, пышущая паром водяная струя, бившая из медного крана. Унитаз был без бачка, зато с кнопкой в стене над сиденьем. С ним соседствовала круглая ванна, скорее напоминавшая небольшой бассейн.

Здесь ли жили все питомцы колдуна, пока не истекал их срок годности?.. Судя по всему, покои не предназначались для пленников – по крайней мере, изначально. Но колдун вынужден был поместить нас сюда, дабы держать под рукой. Что ж, золотая клетка всяко лучше каменной; я-то думала, нам предстоит сидеть на цепях и спать на коврике у камина.

Ох, надеюсь, жених Кристы явится за возлюбленной до того, как колдун нами наиграется… Возможно, в этом и кроется причина спокойствия сокамерницы: прекрасные принцы ведь специализируются на своевременном освобождении дам, попавших в беду, – что её личный принц и доказал при их знакомстве. Конечно, вытаскивать вместе с Кристой меня у принца нет резона, но, если правильно себя вести, сокамерница сама будет на этом настаивать. Она ведь кажется доброй девочкой, хоть и глупенькой.

Впрочем, чего уж там: даже мне трудно воспринимать происходящее с той же серьёзностью, с какой я бы воспринимала реальную тюрьму. Нет, не реальную – земную; быть может, в какой-то момент я открою глаза и обнаружу, что всё это был дурацкий сон, но пока будем принимать как данность то, что происходящее вполне реально. Иной подход чреват смертью, а я не готова пренебрегать даже ничтожным шансом на то, что эта смерть тоже будет вполне реальна. И всё же мне не удавалось отделаться от ощущения, что я угодила в дурацкую фэнтезийную книжку, а там, сколь бы страшны ни были испытания, смертельной угрозы для героини они не представляли. Быть может, порой она выходила из них потрёпанной, но всё же выдерживала с честью, чтобы встретить заслуженный хэппи-энд.

Хотя не будем забывать: речь о главной героине. И всё указывает на то, что это Криста. О, я знаю этот момент в куче книжек и в любом голливудском блокбастере; кажется, в какой-то сценарной теории его так и называли – «сокрытой пещерой». Момент перед финалом, когда герой терпит поражение и его окутывает мрак, натуральный или фигуральный. Угодить в плен к злодею и оказаться в каменном мешке – сюжетный поворот, который прекрасно подходит под описание. И, конечно, в конце концов за героиней явится принц, или же она спасётся сама – зависит от мировоззрения автора (либо попросту от его желания потакать моде на репрезентацию сильных женщин). А дальше – финальная битва, победа Добра, счастливый конец.

Только вот я в этом сценарии тяну скорее на эпизодического персонажа, призванного стать Верной Подругой Героини и помочь ей освободиться. А такого не грех и прикончить, чтобы добавить в произведение стеклишка и выбить у читателя скупую слезу.

– С чего столько радости? – спросила я, наблюдая, как Криста самозабвенно крутит вентили над ванной: их приходилось целых четыре на один-единственный кран. Первые два явно обеспечивали горячую и холодную воду, причём горячий открывался со странным звоном, будто поблизости кто-то бубен встряхнул. Третий добавил в струю густую белую пену. Когда девушка крутанула четвёртый, вода в кране неожиданно иссякла – зато миг спустя хлынула ей на голову.

– Душ! – воскликнула Криста, отшатнувшись и отплёвываясь от пены; мыльная вода текла из крохотных, почти незаметных отверстий, проделанных прямо в мраморе на потолке. Меньше радости в девичьем голосе, впрочем, не стало.

– Неужто во дворце у твоего принца всего этого нет? – заметив, что по свече стекают восковые слёзы, я установила её в канделябр над раковиной, пока мне не обожгло руки. – На Земле туалеты со сливом изобрели ещё до нашей эры, а судя по тому, что я видела, в этом мире всё же не грязное Средневековье.

– Нет! Для умывания эльфы используют серебряные тазики. Они похожи на большие глубокие тарелки, и на них накладывают заклятие автоматического очищения, так что вода там не грязнится. А для мытья – бассейны или деревянные бадьи. Воду в них, конечно, подогревают магией, но сначала-то её приходится в вёдрах таскать. – Уворачиваясь от тёплой струи, девушка закрыла пенный вентиль, и вода сразу очистилась от мыла. – А туалет… у них в основном будочки во дворе, а в замках деревянные сиденья в отдельной комнатке, и под сиденьями трубы к выгребной яме. Но пахнет в этих комнатах… Несправедливо – тёмные эльфы, а живут как белые люди!

– Лучше скажи, – произнесла я, расшнуровывая и скидывая хлюпающие кроссовки: если к мокрой одежде я с момента пробуждения успела привыкнуть, то ощущение раскисших стелек под ступнями раздражало, – как связаться с твоим Дэном, чтобы он вытащил нас отсюда? И, если на то пошло, – как ты, невеста эльфийского принца, которую он должен беречь как зеницу ока, вообще угодила к дроу?

Наспех смыв пену с волос, Криста закрутила все вентили, – и меня насторожило старание, с которым она смотрела в сторону, вылезая из ванны.

– Я сбежала, – буркнула девушка, выбредая наружу мимо меня.

– От кого?

– От Дэна!

– А я-то думала, что вероятность встретить сбежавшую невесту куда меньше, чем вероятность увидеть сбежавшего жениха, – озадаченно пробормотала я, шлёпая следом за ней, оставляя пятками грязные следы на белоснежном полу. Камень под ногами был удивительно тёплым, будто его подогревали. – Почему?

– Потому что у нас скоро свадьба!

– Но ты вроде бы его любишь. А он вроде бы красивый, храбрый, великолепно владеющий мечом эльфийский принц, который любит тебя.

– Ты не понимаешь! – Сев на кровать, Криста отчаянно всплеснула руками. – Чем ближе был этот день, тем больше было между нами какого-то… напряжения! Раньше мы просто щекотали друг друга, дурачились и дрались подушками, а теперь лежали в постели и думали о том… и я знала, что он тоже думает о том… о том, что скоро в этой самой постели мы будем…

– И эта перспектива настолько вас пугала? – уточнила я, разглядывая большой горшок с углем, стоявший рядом с камином. Похоже, у дроу были ожидаемые проблемы с деревом. – Насколько мне известно, множество людей находит это занятие очень даже приятным.

– Дело не только в этом! Понимаешь, когда я узнала, что у меня есть магические способности… и что я никогда не смогу вернуться в наш мир… я подумала, что буду помогать людям! Странствовать по Риджии, сражаться с дроу, убивать монстров…

Осознав, что она сказала, я похолодела:

– Не сможешь вернуться в наш мир?..

– Да! Но если я стану эльфийской принцессой, никто не позволит мне делать то, что я хочу! Я буду вынуждена вести себя как положено принцессам, а это целыми днями сидеть на троне и вышивать гобелены, и играть на арфе, и…

– Почему ты не смогла вернуться в наш мир?!

– Да потому что! – выпалила Криста с явной обидой на то, что из её тирады меня заинтересовало именно это. – Ни эльфы, ни люди, ни лепреконы не знают, как открыть проход между мирами! Я же не первая, кто к ним попал, они всё перепробовали, но ничего не получалось, даже просто посмотреть, как там моя семья поживает! Так что все мои… наши… предшественники так и жили здесь до самой смерти.

Я глубоко вдохнула.

Выдохнула.

Мысленно стала возводить семёрку в степень – как делала всегда, когда хотела успокоиться. Сорок девять, триста сорок три, две тысячи четыреста один, шестнадцать тысяч восемьсот семь…

Когда я дошла до пятнадцатой степени, нервный холодок исчез, тоненькие вопли паники утихли, перестав путать мысли, – и ко мне вернулась способность рассуждать здраво.

…итак, подведём итоги. Угодив в сказку, я обнаружила следующее: отважная героиня – не я, прекрасный принц – не мой, волшебный меч достался не мне, да и борьба Добра со Злом прекрасным образом обходится без меня. Даже в тело главной злодейки меня не переместили – был вроде бы в произведениях о попаданках и такой тренд, но для меня, видать, слишком много чести. Зато для моей скромной персоны припасли плен в катакомбах дроу; и, даже если мы с Кристой выберемся отсюда, домой я уже не вернусь.

Да, в моём мире меня не ждёт никто, кроме Сашки. Только вот у эльфов, в отличие от сокамерницы, радужных перспектив мне не светит. На приличную работу не устроиться: кто же возьмёт на эту работу странную девушку с улицы, незнакомую с местным языком, обменным курсом, бытом и обычаями. Мыть полы в какой-нибудь таверне – увольте. Конечно, всё исправимо, но на это потребуется время – и деньги, которых у меня не будет. А я, честно сказать, плохо переношу голод и отсутствие бытовых удобств.

С другой стороны…

– Надеюсь, ты всё же будешь не против вернуться к своему принцу, когда я вытащу нас отсюда. – Подойдя к шкафу, я решительно распахнула деревянные дверцы. – Если честно, твоё возвращение здорово облегчит нам жизнь.

– Ты собираешься… бежать? – Глаза Кристы расширились. – Со мной?

– Ну не отдавать же тебя на растерзание этой серой сволочи. Соотечественница как-никак.

…с другой стороны, если я верну эльфийскому принцу его взбалмошную возлюбленную, мне вряд ли посмеют в чём-либо отказать.

Да, мне, в сущности, плевать, что сделает с Кристой очередной персонаж королевской крови, польстившийся на её прелести. Я эгоистка до мозга костей и не стесняюсь в этом признаваться, – в отличие от большинства людей, которые из лицемерия натягивают на руки белые перчатки лживого альтруизма, чтобы стянуть их при первом удобном случае.

Но сейчас в моих интересах вытащить нас обеих отсюда до того, как колдун завершит свою «работу» с нами.

В шкафу нашлись несколько платьев, пара штанов и рубашек. Наконец расставшись с мокрыми джинсами и футболкой (а заодно, как я надеялась, с шансами на воспаление лёгких), я повесила их на спинку стула вместе с мантией колдуна. Следом влезла в огромные суконные штаны из шкафа – их пришлось подвернуть внизу и туго перепоясать бархатной полосой, бесцеремонно оторванной мною от одного из платьев. Все рубашки тоже оказались велики; я выбрала самую простую, из светлого хлопка, и ограничилась тем, что засучила рукава.

Следом моего внимания удостоился стол у окна – где под серебряными колпаками обнаружились ложки, золотые кубки, полные воды, и тарелки с чем-то, похожим на рагу.

– Еда! – воскликнула Криста. Схватив вилку, она накинулась на еду, даже не помыв руки. – Ох, шорт, как же вкушно!

– Не думала, что дроу ещё и кулинары, – сказала я, обшаривая выдвижные ящики в изголовье кровати. Заметила я их не сразу, зато там очень кстати обнаружились пузырёк чернил, стальная перьевая ручка и несколько свитков пергамента.

– Похоже на мяшо с кабашками и картошкой! – речь Кристы звучала немного неразборчиво по причине того, что она уминала перечисленное за обе щеки. – Попробуй!

– Я не голодная, – соврала я, чувствуя, как аппетитный запах заставляет желудок сердито ворочаться. Выложила перед Кристой свои находки. – Итак. Если мы хотим выбраться отсюда, то мне нужно выучить риджийский.

Проглотив содержимое очередной ложки, та покачала головой:

– Ты не сможешь.

– Напиши вначале местный алфавит. Потом – личные местоимения в разных падежах и названия всех предметов, которые есть в этой комнате. С переводом и транскрипцией русскими буквами, естественно.

– Ты не сможешь! Уж точно не до того, как мы отсюда сбежим! – Криста дёрнула покатым плечиком. – Языки годами учат, а колдун продержит меня здесь всего неделю!

– Я прошу тебя набросать всего несколько строчек, что не так уж тяжело, согласись, – мой голос только что не сочился бесконечным терпением. – Если, конечно, ты умеешь писать.

Под раздражённым взглядом сокамерницы я пошлёпала обратно к ванной: такие грязные ноги, как у меня, брать в постель преступно. Даже если это постель злодеев-дроу.

– Раз ты не будешь есть, твою порцию съем я! – злорадно крикнула Криста мне вслед.

– На здоровье, – равнодушно откликнулась я, прикрывая дверь.

Не признаваться же, что речь о моём здоровье. Ведь теперь у меня впереди целая ночь, чтобы узнать, подмешивают что-нибудь в нашу еду или нет. Я бы на месте колдуна подмешивала: даже если мы нужны ему живыми и здоровыми, опоенные пленницы будут куда сговорчивее.

Наверное, главные героини могут позволить себе бесстрашно жевать что попало даже в логове врага. Но персонажи вроде меня в отличие от них точно не бессмертные, – а наиболее опасные опыты ставят на наиболее живучих членах команды.

Когда я вернулась, вместо полотенца вытирая голову порванным платьем, Криста нервозно расчёсывала волосы костяным гребнем. Видимо, нашла всё в тех же изголовных ящиках.

– Написала? – повесив влажное платье на спинку стула, я взяла исписанный пергамент.

– Да, – откликнулась Криста, вглядываясь в ручное зеркальце с серебряной ручкой.

Я пробежалась взглядом по чернильным строчкам. Вначале – по закорючкам букв, сопровождённым звуковой транскрипцией на русском. Потом – по словам, нацарапанным ниже. Ещё раз окинула пергамент пристальным взглядом.

Почувствовала, как его ментальная копия ложится на полочку в моём сознании.

– Отлично. – Перевернув пергамент, я положила его перед сокамерницей, которая сосредоточенно расчёсывала особо непослушный локон. – А теперь пиши на обороте риджийский перевод тех слов, которые я тебе назову.

– Сначала выучи то, что я уже написала.

– Я и выучила.

Криста замерла. Поймала в зеркальной глади мой мягкий, внимательный взгляд из-под очков – тем более внимательный, что я высматривала следы действия неведомого зелья.

Пока не замечала, но делать выводы рано.

Всем своим видом выразив крайний скепсис, Криста отложила зеркальце с гребнем, схватила пергамент и встала.

– Отлично. Сейчас проверим. – Сокамерница отошла в дальний конец комнаты, так, чтобы я точно не разглядела написанного. – Как будет «стул»?

Образ пергамента мгновенно всплыл перед моими глазами.

– Не ручаюсь за правильность написанного тобой произношения, – я взяла со стола гребень и склонилась над зеркалом, в котором отражался белёный потолок, – но вроде «формасур».

Криста недовольно кивнула.

– Кровать?

– Руум, – откликнулась я, расчёсываясь.

– Они?

– Фейр.

– Тарелка?

– Фат.

– Ей?

– Хенни, – поморщилась я, пытаясь сладить с прядью, никак не желавшей распутываться.

– Одежда?!

– Фёт.

– Вода?!

– Матх. – Положив гребень рядом с зеркальцем, я оглянулась через плечо. – Может, для экономии времени ты просто мне поверишь?

Криста села на кровать. Открыла рот – и закрыла; потом снова – словно рыбка, которую вытащили из воды.

– Я же называла слова не подряд, – пробормотала она, – и те, которые написала в конце, и в середине…

– Правильно делала.

– Но это невозможно! Ты смотрела на этот пергамент всего-то секунд десять!

– Полагаю, ты никогда не слышала об эйдетической памяти?

Криста озадаченно хлопнула ресницами.

– Фотографической, – смилостивилась я.

– А! Это когда людям достаточно пролистать книгу, и они её запоминают?

– Точно.

– Слышала, конечно! Хочешь сказать, у тебя… фотографическая?..

– Именно.

В её взгляде скользнуло благоговение:

– Выходит, ты… гений?

Я провела пальцем по переносице, поправляя очки. Повернувшись к сокамернице, опустилась на стул и откинулась на мягкую спинку.

– Я научилась читать в год, а к двенадцати знала наизусть все книги в нашем доме. В пять лет я перемножала в уме трёхзначные числа. В восемь – играла в шахматы со взрослыми и побеждала. Я поступила в МГУ на факультет вычислительной математики и кибернетики, набрав максимальное количество проходных баллов. Учти, что на студентов с ВМК даже ребята с физфака и мехмата смотрят открыв рот, а я поступала на курс фундаментальной информатики, куда принимали всего-то пятнадцать человек. – Насчёт мехмата я, конечно, несколько преувеличила, ибо тамошние студиозусы всегда мнили о себе незаслуженно много… но не суть. – Мой коэффициент интеллекта равен приблизительно ста восьмидесяти с хвостиком. Если сложить все эти факты воедино… – я пожала плечами. – Да, пожалуй, можно сказать, что я гений.

И не стала добавлять: лишь осознание собственной исключительности весь последний год удерживало меня от того, чтобы повеситься на крюке от люстры. Этого – и что без меня Сашка снова запустит учёбу.

Воспоминание кольнуло сердце тонкой иголочкой тоски.

Мне до боли хотелось его увидеть. Рассказать обо всех безумствах, которые со мной произошли. Я всегда всё рассказывала ему.

Почти.

– Можешь придержать слова восхищения при себе, – великодушно разрешила я, наблюдая, как сокамерница ошарашенно облизывает губы.

– А… ты… что, уже учишься в университете? – выдавила она наконец. – Сколько же тебе лет?

– Девятнадцать. И, надеюсь, ты не усвоила из моих слов только факт моего поступления в универ.

Криста долго смотрела на меня, птичкой склонив голову набок, – так, будто впервые увидела.

– Нет, – на удивление спокойно ответила она наконец. Поднявшись с кровати, вернулась к столу – и села напротив. – Ещё то, что ты действительно можешь вытащить нас отсюда.

Положив перед собой пергамент, Криста повернула его чистой стороной кверху. Обречённо вздохнув, открутила крышку пузырька с чернилами:

– Так какие слова, говоришь, тебе ещё надо написать?..

Мы просидели, наверное, полночи. Криста очень скоро начала клевать носом, рискуя испачкать его в чернильнице, – и я надеялась, что это простая усталость, а не действие неведомой отравы. Впрочем, я объявила отбой, лишь когда мы исписали все четыре свитка мелким шрифтом с обеих сторон, а свечи приблизились к состоянию огарков.

Мы с наслаждением заползли под одеяло – к сожалению, только одно, – и под нами захрустела свежая простыня, едва уловимо пахнущая лилиями. Некоторое время мы с сокамерницей, ворочаясь, перетягивали одеяло на себя, пока я, махнув рукой, не выползла из-под него: всё равно сплю в рубашке, к тому же в комнате тепло.

– Хорошие свечи у дроу, – едва слышно протянула Криста, свернувшись калачиком под пуховым трофеем. – У эльфов они трещат и дымят, а эти… у них пламя такое ровное, и хватает надолго…

– Прихватим одну, как будем сбегать? – нарочито жизнерадостно предложила я. – Пусть эльфы выяснят, как дроу их делают.

– Ага…

Она зевнула сонным котёнком – широко, умильно, обнажив мелкие зубки, – и заснула как котёнок – мгновенно. Только что говорила со мной, а вот уже закрыла глаза, и звук её дыхания окрасил тонкий присвист.

Я сняла очки, положив их рядом с подушкой. Легла, закинув руки за голову, и закрыла глаза, мысленно перебирая свитки с риджийскими словами, отныне хранившиеся в моей памяти.

…да, мне определённо попалась неправильная сказка. Но, как бы там ни было, я здесь. И если только поутру я не открою глаза в московской квартире, лучшее, что я могу сделать, – принять правила игры. Выпутаться из этой передряги – желательно безболезненно.

Хотя бы для меня.


Загрузка...