– Ненавижу писать, – объявила Джо на следующий день, стоя в чулках и нижних юбках на задней веранде. Все утро она пыталась приступить к работе над рукописью, но попытки не увенчались успехом, и Джо решила сделать перерыв.
Она вышла из дому, как частенько делала, когда музы покидали ее, чтобы докучать работающим в семейном огороде сестрам. Огород, в котором яркие цветастые полосы чередовались с зелеными пятнами, был одинаковой ширины с домом и занимал все пространство от веранды до границы с лесом, окаймляющим их участок.
«Овощная долина», – называла его Джо. Когда сочинительство заходило в тупик, она приходила сюда, срывала немного томатной ботвы и растирала ее меж пальцев, вдыхая запах жизни. Однако сегодня даже свежепроклюнувшиеся листья на томатных кустах не произвели должного эффекта.
Застыв на краю крыльца, с пером, заткнутым за чепец, перепачканный чернилами, она выглядела как корсар… в день стирки.
«Верните меня в тюрьму с учениками Мег. Все что угодно, лишь бы не это».
– Нет, неправда. Это не ненависть. Это абсолютнейшее полнейшее отвращение. – Она схватила морковку из стоящей у двери в погреб корзины и принялась вытирать ее об одну из немногих оставшихся чистых складок передника. – «Хорошие жены» уже стали «Мертвыми женами». Я собираюсь разорвать контракт.
– И тебе доброе утро, Джозефина, – с изумлением во взгляде отозвалась миссис Марч из старого кресла-качалки на углу крыльца, где лущила горох. Она внимательно разглядывала дочь, как и каждое утро до этого, пытаясь по знакам определить изменчивое расположение духа Джо, как будто речь шла об очередной весенней грозе, готовящейся обрушиться на Конкорд.
Джо выдавила из себя горестную улыбку.
– Ты хоть немного поспала ночью, доченька? Я начинаю о тебе беспокоиться.
– Не знаю, матушка. День, ночь… все смешалось. – Она откусила морковь, сопровождая свои жалобные стенания на судьбу громким чавканьем. – Все это отвратительно. (Хрум). Я ненавижу себя за свои попытки. (Хрум-хрум). Ненавижу весь Конкорд (хрум) и Орчард-хаус (хрум-хрум-хрум), и вот эту… эту морковь… потому что она…
– Здесь? – подсказала расположившаяся возле клумб с розами Эми, оторвав глаза от этюдника.
– В месте моей возможной и трагической погибели, – ответила Джо, размахивая над головой недоеденной морковкой.
Миссис Марч захихикала и разломила очередной стручок. Мег взглянула на них, но не сказав ни слова продолжала пропалывать грядки.
– О-ох! – Уголек в руке Эми продолжал порхать по листу.
– Всем наплевать? – завопила Джо.
– Джо. Пожалуйста, – вздохнула Мег. – Мы знаем, что ты ненавидишь писать, – ты говоришь об этом всякий раз, когда нужно браться за перо. Это не значит, что мы тебе не сопереживаем. Наоборот, мы прекрасно понимаем твои писательские муки.
Эми перекатилась на живот, на миг отвлекшись от рисования. А затем снова принялась изучать тусклое отражение своего лица в материнском зеркале, делая наброски с довольной улыбкой.
– Ну вот. Нос получился очень хорошо.
– И? – спросила оскорбленная Джо, игнорируя младшую сестру.
– И это ничего не меняет. Если ты так ненавидишь писать, бросай это дело! – отрезала Мег. У нее по-прежнему нос был покрасневшим от простуды, но она решила, что уже вдоволь навалялась в постели: Джо такое решение устраивало, потому что в этом случае она могла начать «Некроманта», пока сестра не передумала.
Но сейчас ни Херрману и Хеллфриду с их сверхъестественными знакомствами, ни самому Фламменбергу оказалось не под силу надолго отвлечь Джо от поджимающих сроков сдачи ее книги. Самая страстная из сестер Марч находилась в худшей из худших ситуаций – когда и на чтение времени не было, и писать не получалось.
В результате не осталось иной альтернативы, кроме как прибегнуть к самому зарекомендовавшему себя и проверенному временем – равно как и поглощающему время – занятию всех писателей: ныть о большом количестве работы вместо того, чтобы в самом деле работать.
Однако данный ритуал требовал благодарной публики, и многие годы эту роль прилежно исполняла Бет. Но Бет больше не было, и Джо осталась наедине со своим скверным настроением, которое и привело ее сейчас в огород.
– Бросить? – возмутилась она. – Бросить?! А чем ты предлагаешь мне заниматься? Учить детей?!
Мег вздернула бровь.
– Не думаю. После вчерашнего задания по Байрону я тебя больше в жизнь не подпущу к моим ученикам.
– Ну вот. Я обречена. Обречена! – Джо начала прохаживаться между капустными грядками, и за ней по пятам увязалась кошка. – Я ненавижу писать, ненавижу эту книгу. – Она схватила свой заляпанный чернилами полинялый чепчик за края и еще сильнее натянула его на голову. – Если честно, чувство взаимно. Тупая книжонка тоже презирает меня. Редактор меня уволит.
– Тогда, вероятно, очень хорошо, что ты не писатель, – сказала Мег, выдергивая обеими руками сорняк. – Хотя подожди-ка… Ой. Уже поздно!
Джо с подозрением уставилась на сестру: она не привыкла к тому, чтобы Мег отпускала шутки. Но старшая сестра Марч с серьезным лицом продолжила дергать стебли одного из сорняков с особенно крепким корнем.
– В чем настоящая проблема, Джо?
Джо ответила не сразу. Прошлась по Капустной Аллее, свернула на перекрестке Помидорного Холма с Кабачковым Парком. И наконец, остановилась.
– Ты спрашиваешь, в чем настоящая проблема? А как различить настоящие проблемы и вымышленные? А если мои настоящие проблемы касаются полностью придуманных вещей, абсолютно…
– Передай мне совок. – Мег отбросила в сторону очередную порцию пожухлой травы.
Джо сделала, как она просила. Затем присела на корточки напротив Мег и потрясла перед ней ведром, дабы привлечь внимание.
Мег оставила корень в покое и вытерла руки о тряпку.
– Настоящая проблема, Джо. Ты не ответила.
Джо уныло раскачивала ведро.
– Разве мой недостаток воображения – не настоящая проблема?
– Несомненно, – отозвалась Эми, сосредоточенно изучая себя в зеркале.
– Несомненно, Джо. И мы поможем тебе это исправить, – терпеливо произнесла Мег то, что уже до этого тысячу раз приходилось повторять сестрам.
– Несомненно? – Джо снова громыхнула ведром. – И как же вы собираетесь помочь мне, Мег? Ты пойдешь завтра к мистеру Найлсу вместо меня? А послезавтра, быть может, напишешь за меня книгу?
– Да, если нужно. Ты ведь моя сестра. – Мег снова взялась за совок. – Я решаю твои проблемы с тех пор, как ты явилась на свет. Почему ты думаешь, что я не смогу решить и эту? – Она была права.
– Свадьбы, и балы, и сады, и кареты, Джо, – Эми скороговоркой перечислила темы, на которых специализировалась Мег. – Она строчила об этом целыми страницами в каждом выпуске «Пиквикского Портфолио», сама же знаешь.
В детстве им больше всего нравилось играть в Пиквикский клуб: писать статьи в семейную газету в стиле персонажей романа Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба». У каждой имелась своя роль: Мег была мистером Пиквиком, Джо – мистером Снодграссом, Эми – мистером Уинклем, и даже Лори участвовал, выбрав себе амплуа мистера Уэллера. Бет была Трейси Тампеном. Старые пиквикские прозвища сестер до сих пор частенько всплывали в разговорах, напоминая о тех временах, когда их было четверо. Но те времена давно прошли.
Тем не менее каждый раз, когда кто-нибудь из них декламировал отрывок из Диккенса – «старины Чарли», как его по привычке называла Джо, будто он был ее закадычным другом, а не давним кумиром, – их вновь захлестывали приятные воспоминания о прошлом.
– Ну не целые страницы, Эми, – покраснела Мег.
– Да-да, мистер Пиквик, – подтвердила Джо немного смущенно, потому что для всех сестер – особенно для этих – действовало правило: то, что могло быть сказано об одной из них, было верным (хотя бы в некоторой степени) для остальных; и так следом за Джо на писательский чердак начали периодически подниматься и другие сестры. – Старина Уинкль верно говорит.
– Только по вашему настоянию, мистер Снодграсс, – ответила Мег.
– Что ж, ладно. – Джо выпрямилась во весь рост. – Проблема в сюжете. Много проблем, если быть честной.
Мег кивнула.
– А именно?
– Он о моих сестрах и их перспективах. Персонажей, я имею в виду.
– Перспективах? – приподнялась Эми. – Продолжай.
Джо взглянула на Мег.
– Мне действительно придется обсуждать это с вами? Здесь и сейчас? В Овощной долине?
– А почему бы и нет? Разве не я была вашим лучшим редактором, мистер Снодграсс? – улыбнулась Мег. – Из всей многоуважаемой Пиквикской редколлегии?
Лицо Джо мигом приобрело серьезный вид.
– Ах, конечно же, мистер Пиквик. Конечно же, безусловно.
– В таком случае, продолжайте, дражайший Снодграсс. Если мне будет позволено к вам так обращаться. – Мег откинулась назад на локтях, не боясь испачкаться в грязи, что было для нее совсем нехарактерно.
– Хорошо, Пиквик. Давайте отбросим излишние формальности, – Джо указала на ближайшую капусту, – и предположим, что вот этот вот отвратительный покореженный кочан ваш будущий муж, Джон Брук.
– Опять ты за свое. – Мег повернулась, чтобы получше разглядеть своего капустного жениха. – Пожалуйста, не начинай, Джо. Так неловко вышло. Мы и парой слов не обменялись, а весь Конкорд уже думает, будто мы помолвлены!
– К тому же, он – капуста! – рассмеялась Эми.
Мег закатила глаза.
– Это обязательно?
– Обязательно. – Джо выбрала самую длинную ветку из всех валявшихся на земляной тропке. – Да, – твердо повторила она.
– Ну и перспективы! – покачала головой Эми.
– Этот кочан на Брука даже не похож, – нахмурившись, заметила Мег.
– Нисколечко, – немного повеселела Джо. – Но он… серьезный, как твой Джон.
Мег занервничала.
– Джо, ты прекрасно знаешь, что никакой он не мой и никогда им не был! Мне в глаза ему стыдно посмотреть с тех пор, как вышла твоя книга.
Джо пожала плечами и, выдернув из земли плотный, красноватый черешок ревеня с резным листом, бросила его рядом с капустой.
– А это ты, Мег. Ты набрала несколько фунтов после свадьбы. Я подозреваю… что ты в положении.
– Нет! – ахнула Эми.
– Уже? – поджала губы Мег. – Ты уверена?
– На сто процентов, – хмуро подтвердила Джо.
– Вот как. Ну хорошо. Матушка говорит, дите – это благословение, – ответила Мег.
– Их двое. Близнецы. – Джо начинало это нравиться.
– Близнецы? О, Джо, это будет непросто, – поморщилась Мег. – Зачем ты так со своей дорогой сестрой?
– Действительно ужасно, – кивнула согласно Джо.
– У них хотя бы имена-то есть? У моих близнецов? – поинтересовалась Мег.
Джо взмахнула подобранной с земли палкой и обезглавила одну из цветущих по другую сторону дорожки маргариток.
– Дейзи[3]. Первую.
– Дейзи? Почему Дейзи? – Эми принялась рисовать маргаритки.
– Не знаю. Наверное потому, что я дотянулась до маргариток.
– Почему не Роза? – спросила Мег.
– Розы совсем в другой стороне. Ты что, хочешь, чтобы я прошлась мимо поленницы? Она же кишит пауками! – Джо снова взмахнула своей палкой, сбивая верхние листочки базилика.
Мег бросила тряпку в ведро.
– Логично. Дейзи так Дейзи. А что со вторым ребенком?
Эми презрительно фыркнула:
– Это будет мальчик? Тогда никакой разницы.
– Джон Брук-младший. В честь отца, – сообщила Мег, краснея, и снова склонилась над сорняками. – Можем звать его Деми!
Джо пригрозила старшей сестре палкой.
– И пожалуйста, не вздумай влюбляться в выдуманного отца своего воображаемого чада, Мег. Это не принесет тебе ничего кроме сожалений.
Интерес к разговору у Эми так и не угас:
– Почему? Что с ним не так?
– Я еще не решила, – рассмеялась Джо. – Может быть, он пьяница. Жуткий, вонючий пьяница!
Мег охватил ужас.
– Джо! Нет!
– Это правда, Джо? – спросила заинтригованная Эми.
– Конечно нет! – Мег пребывала в шоке от услышанного.
– Если я говорю пьяница, значит пьяница. – Джо зашвырнула палку куда-то за деревья. – Понимаешь? Вот почему я не хотела писать эту девчачью чепуху!
Мег поднялась на ноги.
– Речь идет о моих близнецах! Это не чепуха, Джо!
– Они всего лишь маргаритка и… – Джо подобрала с тропинки гальку. – …камень.
Мег выхватила у нее камешек.
– Ах ты противная девчонка! Я не хочу каменного сына! Это же мой малыш Брук!
Джо замотала головой.
– Ты упускаешь главное, Мег. У тебя счастливая семья. Дейзи и Малыш Брук – зеницы твоей внушительной груди…
– Ока, – поправила Мег.
– И ока тоже. Вы живете вон там… в башмаке. Который коттедж. Ваше любовное гнездышко. Тебе там нравится. Ты занимаешься всякими… не знаю… стиркой там, уборкой, штопкой…
Эми наблюдала, как ее старшие сестры обсуждают будущее Мег прямо посреди грядок.
– Понятно. Неплохая жизнь. А что насчет тебя? Разве тебе не нужен жених? – спросила Мег.
Джо расхохоталась.
– Мне?
– Да, тебе. – Мег сложила руки на груди. – Раз уж ты взяла на себя смелость выдать меня замуж за человека, с которым мы даже не знакомы, тебе тоже необходим жених.
– Она права, – заметила Эми. – Все должно быть по справедливости.
Мег смерила взглядом среднюю сестру.
– Может, профессор.
– Чтобы я померла со скуки? – закатила глаза Джо. – Ладно. Профессор Бор[4].
Эми закрыла этюдник.
– Такой фамилии не бывает. Байер? Баэр?
– Бауэр. Вот тебе и профессор. Европеец. Непременно из Европы. Ты его полюбишь, – сообщила Мег, указывая на немецкий латук. – Или лучше не профессор, а принц!
– Принц? – сморщилась Джо. – Что я с принцем-то буду делать?
– А про меня что? – нетерпеливо спросила Эми. – Можно мне хотя бы отправиться в Гран-тур? Там я встречу принца, а Джо пусть достается профессор.
Джо разглядывала овощные грядки.
– Почему бы и нет. Принц Артур тебе в мужья подойдет?
Эми встала в позу, скрестив руки на груди.
– Нет. Терпеть не могу это имя. Идея! Лори богат не хуже принца. Что, если мы встретимся с ним во время тура? Когда я буду рисовать Колизей!
– А Артур куда подевался? – поинтересовалась Мег.
– Артур… упал в колодец… и сломал себе шею.
– Жаль его, – отозвалась Джо. – И тебя, бедняжку.
– Да. Я жалостно и исступленно рыдала в свой распрекрасный кружевной платок, пока Лори не прискакал за мной на коне с каретой, полной шоколадных конфет. – Эми выставила подбородок вперед. – Хочу Лори.
– Тебе нельзя быть с Лори, – заметила Мег. – По сюжету не получается. У вас нет даже взаимной симпатии друг к другу. Кстати, забираю свои слова про немецкого профессора назад. Разумеется, Джо сама должна выйти за Лори.
– Разумеется?! – с негодованием воскликнула Джо. – Ничего подобного!
– Ничего подобного! – охотно согласилась с ней Эми.
– А вот и да! – Мег раздраженно сорвала с куста червивый, недоспелый помидор. – Это предписано судьбой, ее же собственной рукой, в «Родриго с Севера». Там в третьем акте есть скандальная сцена, в которой Лоренс с возлюбленной сбегают, чем разбивают материно сердце.
Джо кипела от возмущения.
– Мерзкая плагиаторша! Не смей воровать третий акт из «Родриго»!
Эми вскинула голову.
– Я по-прежнему считаю, что моя версия лучше.
Мег отшвырнула несчастный сорванный овощ в покрасневшую от гнева Джо.
– Вот тебе! Джо Марч, помидор, самый настоящий!
Было заметно, что Джо с удовольствием запустила бы этим несуразным зеленым мячом сестре прямо в голову.
Эми захихикала, несмотря на старания сохранять обиженную мину.
– Ты хотела сказать Джо Лоренс, они ведь уже сбежали.
– Христофор Колумб! Хватит! – рявкнула Джо. – Неудивительно, что вас называют слабым полом!
Эми и Мег не смогли удержаться от хохота.
Легкий румянец на щеках Джо превратился в пунцовый.
– Отлично. Забирай Лори. Мне он не нужен. Но вам придется жить здесь. Я не могу скакать туда-сюда через океан и писать про две страны. Иначе так и буду описывать города до бесконечности.
– А Бет? Что будет с ней? В книге, я имею в виду, – спросила Эми. – В книге она еще жива.
Повисло недолгое молчание. Старшие сестры искоса глядели друг на друга. Как они могли представлять свое будущее без сестры? И каким бы оно было, если бы она осталась в живых?
– Бет станет знаменитой пианисткой, тут все ясно, – решительно ответила Джо.
Она пыталась отогнать от себя воспоминания о последних днях Бет, о том, как Лори наигрывал ее любимые мелодии на небольшом пианино, снова и снова, снова и снова…
– Пианисткой? Да, конечно, – одобрила Эми. – Это означает, что она будет гастролировать по миру, как и я. Я – человек искусства, Джо. Конкорд не для меня.
– Нет, ты останешься. Я разрешу тебе нянчить близнецов. – Несмотря на попытку придать своему голосу жизнерадостности, Мег выглядела чересчур бледной. – Дейзи и как-его-там. Если заслужишь мое доверие. Близнецы – это огромная ответственность. Надобно много терпения, и доброты.
Эми выглядела испуганной.
Мег заколебалась.
– Ну я, конечно, должна буду посоветоваться с Бруком, но раз уж так случилось, что я – мать его детей…
Джо посмотрела на Мег, будто та несла полную околесицу.
– Это всего лишь камень и маргаритка. Я думаю, Эми справится.
– Даже не сомневаюсь, – подтвердила повеселевшая Мег. – Я научу ее, как правильно все делать.
– Кстати, ты скорее всего умрешь при родах: близнецы – дело не шуточное. Я еще не решила. Но если это произойдет, Брук будет вечно благодарен Эми, ведь она станет единственной матерью, которую запомнят твои бедные дети. Может, они с Бруком даже поженятся после твоей смерти.
– Что?! – хором воскликнули Мег и Эми.
– Ты собираешься меня убить? – в ужасе вскричала Мег.
– А мне вешаешь на шею близнецов? – в шоке ахнула Эми. – Пускай тогда лучше я умру.
– Отлично! В книге никто не выходит замуж! – раздраженно подытожила Джо. – Напишу манифест феминизма! Который превзойдет творение самой Маргарет Фуллер. Героини посвятят себя труду и исполнению своих творческих способностей!
– Как-то уж слишком нравоучительно, – заметила Мег. – И скучновато.
Эми надула губы.
– Никаких принцев? Никаких замков? Никакого Лори?
– Ничего! Я автор, и это лучше оставить полностью на мое усмотрение.
– Как с лаймами? – прошипела Эми.
– И с одолженным платьем, – фыркнула Мег. – Или вдовствующей тетушкой?
– Именно, – отрезала Джо, вставая. – Пойду прямиком на чердак ломать ваши несчастные судьбы. – Ей немного полегчало.
Как следует разругаться с сестрами помогало иногда даже лучше, чем растирание в руках помидорных листьев.
И пока Джо смаковала свой маленький триумф, ее снова посетила мысль о том, как вообще можно быть довольной судьбой, в чем бы она ни заключалась, если она сама – несчастна.