– Ответь же, ответь! – вопит Эрин.
– Что мне делать? – Всплеснув руками, я впадаю в панику.
– Проклятье! Ответь ему, – требует Молли, хватая трубку.
– Не отвечай! – заикаясь, возражаю я и пытаюсь забрать телефон из ее рук. Молли вцепляется в мобильник и размахивает им в воздухе.
– Отвечай же, женщина! – требует подруга.
Наконец я выхватываю у нее телефон и замираю, глядя на экран, – он все еще трезвонит.
– Я не буду отвечать.
Но тут Эрин вырывает у меня мобильник и нажимает кнопку «Ответить».
– Привет! – говорит она, имитируя мой голос, и сразу передает трубку мне.
– Какого черта! – возмущаюсь я сквозь зубы.
– Привет, Эмили! – слышу я мурлыкающий бархатный голос Джеймисона.
Вытаращив глаза, смотрю в благоговеющие лица подруг. Эрин крестится, словно в церкви, и складывает руки в молящем жесте.
– Привет!
– Ты где? – спрашивает Майлз.
– В баре. – Бросаю взгляд по сторонам, а рукой прижимаю телефон к уху, чтобы лучше слышать Джима. Вот фигня, я же не собиралась говорить ему о своем местонахождении. Вот опять вляпалась как дура! Затаив дыхание, слушаю, что он скажет.
– Я хочу тебя увидеть.
Кусаю нижнюю губу, а Молли шлепает меня по руке, чтобы вывести из нервного ступора.
– Говорю тебе, у меня есть парень, – выпаливаю в трубку. – И я не могу с тобой встречаться.
– Ну что за фигня! – Эрин сквозь зубы жалуется на меня Молли, а она пытается успокоить ее, расчесывая рукой волосы.
– Я же сказал тебе – избавься от него.
– Да что ты о себе воображаешь?!
Молли и Эрин напряженно слушают.
– Выйди на улицу. Мне тебя не слышно, – рявкает Майлз.
Я встаю и иду через весь бар на выход, встаю на тротуаре. Вокруг меня наконец тихо.
– Так-то лучше, – комментирует голос в трубке.
Я рассматриваю вытянувшиеся в ряд машины.
– Что ты от меня хочешь, Джеймисон?
– Я знаю, чего хочу.
– У меня есть парень.
– И я тебе сказал, что надо сделать.
– Это не так-то просто.
– Нет, просто. Дай мне его номер. Я все сделаю за тебя.
Я хмыкаю – ну и нахал!
– Знаешь, от твоего высокомерия просто тошнит.
А вот это уже наглая ложь – не тошнит ни капельки.
– Ты та еще штучка! У меня от тебя весь день стоит. Давай приходи сюда и избавь меня от мучений.
Кровь стучит в висках. Я не сплю? Это все происходит в реальности?!
Пьяная парочка, шатаясь, дефилирует прямо на меня. Приходится отойти в сторону, чтобы они не врезались.
– Извините, – подают они голос.
– Утром я улетаю.
– Повидаться с ним?
– Да.
– Он что, не переехал с тобой в Нью-Йорк?
Делаю непроницаемое лицо. «Проклятье! Зачем я все ему рассказала?»
– Да.
– Когда вы увидитесь, прошу тебя, сделай кое-что для меня.
– Что?
– Спроси его, умрет ли он, если не сможет коснуться тебя снова.
Я хмурюсь.
– Зачем мне его об этом спрашивать? – тихонько говорю я в трубку.
– Потому что есть один мужчина, который чувствует себя именно так. – В трубке раздается щелчок – Майлз отключается.
Я стою, сосредоточенно уставившись в мобильник, и дрожу всем телом.
«Ну, черт возьми, что ж такое!»
Закрываю рот рукой. Поверить не могу, что все это происходит со мной наяву.
Тащусь назад в бар, где две мои новые подруги по-прежнему сидят за столиком. Обе уже просто извелись, ожидая, когда я вернусь.
– Ну что там? – Они почти кричат на меня хором.
Обессиленно валюсь на стул и запускаю руку в волосы.
– Он хотел, чтобы я приехала к нему домой и спасла его от страданий.
– Ни хрена ж себе! – восклицает Эрин. – Можно мне твой автограф?
– Ты же пойдешь? – робко спрашивает Молли. – Прошу-умоляю, скажи, что пойдешь!
Я качаю головой.
– Нет. – И, подумав мгновение, продолжаю: – Джеймисон сказал спросить моего бойфренда, умрет ли он, если не коснется меня снова.
Молли и Эрин слушают очень серьезно.
– Потому, сказал Майлз, что есть такой мужчина, который умрет, если не дотронется до меня снова.
– Чтооо?! – взвизгивает Молли. – О черт возьми, нам срочно нужна текила!
Она встает и исчезает, направляясь к барной стойке.
– Он позвал тебя к себе домой? – верещит Эрин.
Я киваю.
– А ты знаешь, где он живет?
– На Парк-авеню. С видом на Централ-парк.
– Откуда тебе известно?
– «Гугл» в помощь. Раньше он жил в небоскребе One57 – высотке миллиардеров. Но потом переехал оттуда в здание на Парк-авеню. Его квартира стоит миллионов пятьдесят.
– Пятьдесят миллионов?! – ахаю я. – Ты что, серьезно? Как вообще что-то может стоить пятьдесят миллионов долларов? Это же просто фигня какая-то.
Эрин пожимает плечами.
– Да откуда я знаю! Наверное, у него там унитазы золотые или еще что-нибудь.
Я хихикаю, представляя человека, сидящего на золотом унитазе.
Молли возвращается на место и передает мне текилу.
– Выпей-ка это, а потом иди и трахни его хорошенько.
– Не пойду, – отвечаю я резко.
– Ну хорошо, а как ты собираешься завоевать его? – продолжает давить Молли. – Разыгрываешь недотрогу?
– Никакого «завоевать». Утром еду домой и встречаюсь с Робби. – Я тяжело вздыхаю. – Мне надо разобраться с нашими отношениями, и, надеюсь, сюда мы вернемся уже вместе.
Эрин разочарованно округляет глаза.
– Неужели ты не можешь хотя бы порадоваться истории с Джеймисоном Майлзом, как мы с Молли?
– Нет, не могу. И помните – никому ни слова. – Я делаю глоток текилы. – Точно знаю, что случится в истории с Джеймисоном Майлзом. Я разок пересплю с ним, а потом он начнет гоняться за новой жертвой, и меня аккуратненько уволят, чтобы не мешалась под ногами. – С отвращением трясу головой. – Я слишком много вкалывала, чтобы заполучить работу в «Майлз Медиа», а этот тип даже номера моего не попросил, когда мы переспали.
– Господи, ну почему ты такая рациональная? – пренебрежительно вопрошает Эрин.
– Понимаю, это бесит, – вздыхаю я в ответ.
У Молли звонит телефон.
– Прошу, пусть это будет Джеймисон Майлз с его планом Б! – раздраженно фыркает Молли, закатив глаза. – Алло!
Она сосредоточенно слушает, нахмурив брови.
– А, привет, Маргарет! Да, я помню, кто вы. Вы мама Шанель.
Молли улыбается, слушая собеседницу, но вдруг ее лицо вытягивается.
– Что?! – округляет глаза подруга. – Вы серьезно?! – Молли судорожно трет переносицу. – Да, – пытается вставить она, пока собеседница на том конце провода что-то настойчиво твердит в трубку. – Я понимаю, почему вы расстроены.
Молли прищуривается и кивает головой в нашу сторону: «Простите!»
Мы с Эрин хмуро смотрим друг на друга.
– Что случилось? – сдавленно спрашиваю я.
– Насколько я могу быть откровенной с вами? – задает вопрос Молли. Ее глаза расширяются: – О боже, простите меня! – Она слушает и снова произносит: – Нет, прошу вас, не надо идти к директору. Я очень благодарна, что вы позвонили сначала мне.
Молли закрывает глаза.
– Еще раз спасибо, я вам искренне благодарна! Большое спасибо! Я сейчас же с этим разберусь, конечно, да. До свидания!
– Что там? – спрашиваю я Молли.
Она бессильно опускает лицо, схватившись руками за голову.
– Боже ж мой! Это была мама Шанель, той самой девчонки, в которую втрескался сын. Мать порылась в телефоне дочери и обнаружила их переписку довольно откровенного характера.
Я кусаю губы, чтобы не улыбнуться из-за того, что услышала.
– В наше время это же нормально для их возраста? Скажи? – пытаюсь я утешить Молли. – Мне кажется, они все что-то подобное делают.
– Сколько лет девочке? – вклинивается Эрин.
– Пятнадцать, – всхлипывает Молли.
Услышав, я невольно хихикаю. Боже, представить не могу, каково иметь сына-подростка.
Молли набирает номер бывшего мужа.
– Привет, – резко начинает она. – Пойди в спальню сына, возьми его телефон и выброси чертов мобильник в унитаз! Брэд наказан! Навсегда!
Молли слушает в трубку.
Мы с Эрин начинаем хихикать, не в силах удержаться.
– Майкл, – начинает Молли, пытаясь успокоиться, делая глубокие вдохи-выдохи. – Я знаю, что он с ней встречается, и понимаю, что она ему, скорее всего, нравится. Но ему пятнадцать! – злобно шипит Молли. – Возьми этот поганый телефон или готовься, что я сейчас приду и разобью его к чертовой матери! – С такими словами она судорожно бросает трубку и падает головой на стол, изображая, что бьется головой о столешницу.
Мы с Эрин разражаемся хохотом, и я глажу Молли по спине.
– Хочешь еще текилы, Молл? – мягко спрашиваю подругу.
– Да… Хочу. Закажи двойную, – бросает она сердито.
Я стою у барной стойки, смотрю издалека на наш столик и вижу, как Эрин зажимает рот рукой, пытаясь сдержать приступ неконтролируемого смеха.
Опускаю голову, чтобы спрятать дурацкую улыбку на лице.
Все это дико смешно… Потому что происходит не со мной.
– Приветики! – Я улыбаюсь Робби, когда он отпирает мне дверь.
– Приветики! – Он тоже улыбается, обнимая меня. – Вот так сюрприз.
– Знаю. Я соскучилась по тебе, вот и прилетела сегодня домой на один день.
– Заходи. – И он втягивает меня в свой переделанный под жилую студию гараж.
Прошлой ночью я не могла заснуть. Пыталась разобраться в чувствах, не могла перестать думать об этом придурке Джеймисоне Майлзе. А утром проснулась, тут же отправилась прямиком в аэропорт и села на ближайший рейс до дома.
Я стою в крохотной студии Робби и оглядываюсь по сторонам. Кругом валяются пустые коробки из-под пиццы и грязные стаканы.
– Чем ты занимался все это время? – спрашиваю я у своего парня.
– Да ничем особенным. – Робби лежит на постели и приглашающе постукивает ладонью рядом с собой. Я ложусь рядом. Он чуть приподнимается, просовывает руку мне под топ и смотрит на меня сверху вниз.
– У тебя были на этой неделе собеседования?
– Не-а, мне пока что ничего не подходит.
– Любая работа лучше, чем ее отсутствие?.. – хмуро спрашиваю я. – Как думаешь? – уточняю с надеждой.
– Я жду, когда подвернется что-то стоящее. – Робби мягко целует меня.
Пристально разглядываю его и чувствую, как его член твердеет и растет, упираясь мне в ногу.
– Робби, поехали со мной в Нью-Йорк. Там так много разной работы. Полно! Ты начнешь новую жизнь. Мы будем вместе изучать этот город.
Робби резко отдергивает руку от моей груди и отодвигается.
– Ну, не начинай всю эту фигню снова! Я же сказал тебе, что не поеду в Нью-Йорк!
Я резко сажусь на кровати.
– Что тебе мешает?! У тебя здесь нет работы. Что тебя держит? Объясни!
– Мне нравится тут жить. Я не плачу за аренду квартиры, мама готовит. У меня тут все схвачено. С чего вдруг уезжать отсюда?
– Тебе уже двадцать пять лет, Робби.
– Что ты имеешь в виду? – огрызается он.
– Разве ты не хочешь себя обеспечивать, жить самостоятельно и попробовать что-то новое в жизни?
– Нет. Мне и тут хорошо.
– Тебе пора вырасти, – не выдерживаю я, и мы оба резко вскакиваем.
– А тебе пора спуститься на нашу грешную землю, черт побери! Мир не вертится вокруг тебя, Эмили!
– Я хочу жить в Нью-Йорке. – Беру Робби за руку, пытаясь до него достучаться. – Тебе следует увидеть этот город хоть раз. Ты бы его понял и полюбил. Там потрясающая атмосфера – нигде такой не встречала!
– Нью-Йорк – твоя мечта, Эмили, не моя. Я никогда туда не перееду.
Проклятье! Мы с ним словно на разных планетах.
– Как, по-твоему, мы можем быть вместе, если живем в разных концах страны? – решаюсь спросить я.
Робби пожимает плечами.
– Тебе надо было раньше об этом думать. До того как подавала заявление на эту идиотскую вакансию.
– Она не идиотская, Робби! Неужели ты не хочешь поддержать меня в достижении моей мечты? Ты вообще не собираешься съездить со мной в Нью-Йорк? Даже чтобы навестить меня?!
– Я же говорил тебе – не люблю большие города.
– То есть ты говоришь, что если я не буду прилетать сюда, в Калифорнию, то никогда больше тебя не увижу?
Робби пожимает плечами, снова садится и берет в руки пульт от «ПлейСтейшен».
– Серьезно?! – я начинаю закипать. – Я лечу сюда хрен знает из какой дали, чтобы поговорить о нашем совместном будущем, а ты садишься и играешь на своем чертовом «ПлейСтейшен»?!
– Давай заканчивай со своим нытьем. – Робби закатывает глаза. И невозмутимо начинает играть в «Фортнайт».
– «Заканчивай со своим нытьем»?! – уже не выдерживаю я. – Не желаю жить с твоими родителями, Робби! В твоем проклятом гараже!
– Не живи.
– Что с тобой не так, Робби?! – ору я от возмущения. – Почему ты тратишь впустую свою жизнь? Тебе ведь уже двадцать пять. Пора повзрослеть!
Он снова закатывает глаза.
– Если ты летела в такую даль, чтобы вести себя как последняя сучка, то не стоило беспокоиться.
У меня уже пар валит из ушей от злости.
– Если я выйду сейчас за дверь, Робби, между нами все кончено!
Он поднимает на меня глаза и смотрит в упор.
– Серьезно, – говорю я тихонько. – Хочу, чтобы ты оставался в моей жизни, но не желаю жертвовать своим счастьем, потому что ты из-за какой-то идиотской лени не можешь даже задницу поднять и заняться своей жизнью, своим будущим.
Робби стискивает зубы и поворачивается к игре. И начинает жать на кнопки.
Я слежу за ним сквозь слезы. У меня звенит в ушах. Кровь стучит в висках.
– Робби, ну пожалуйста! – шепчу я. – Поедем со мной.
Он не отрывает глаза от экрана, где в этот момент начинает расстреливать персонажей игры.
– Не забудь закрыть дверь, когда будешь уходить. – Он надевает наушники, чтобы больше меня не слышать.
К горлу подкатывает комок: наконец-то у меня открылись глаза на наши отношения.
Все ложь. Подделка.
Напоследок я окидываю студию долгим взглядом, а Робби продолжает играть на «ПлейСтейшен».
Понимаю: это тот самый момент, когда я решаю для себя, чего стою и чего достойна. И чего на самом деле хочу от жизни.
Я не могу спасти Робби… если он сам не захочет спасти себя.
Мне нужно, чтобы рядом был человек, который готов расти вместе со мной. Хотя я пока не знаю, к чему иду. Но точно не желаю застрять здесь, в гараже его родителей.
Больше не понимаю, что за человек рядом со мной. Ясно одно: я не та женщина, которая ему нужна.
Я та женщина, что хочет жить в Нью-Йорке и делать работу своей мечты.
Меня переполняет печаль. Однако я понимаю, как сейчас поступлю.
Подхожу к Робби и снимаю с его головы наушники.
– Я ухожу.
Он пристально смотрит на меня.
– Ты лучше, чем пытаешься сейчас казаться, – говорю я тихонько.
Робби сжимает челюсти так, что ходят желваки от напряжения.
– Робби, – шепчу я. – Ты можешь больше, чем просто быть бывшей звездой футбола. Тебе надо поверить в себя.
Его глаза ищут моего взгляда.
– Пойди и обратись за помощью к психологу. – Я оглядываю его студию. – Не для нас. Нам уже ничего не поправить, но это нужно тебе самому.
Опустив голову, Робби сидит, уставившись в пол. Я беру его руку в ладони.
– Поехали со мной, – шепчу я в последний раз. – Прошу же, Робби, давай выбираться отсюда… Если не ради меня, то хотя бы ради себя.
– Не могу, Эм.
Мои глаза наполняются слезами, я наклоняюсь к нему и мягко целую. Провожу пальцами по его щетине на подбородке и смотрю прямо в глаза.
– Пойди и найди то, что сделает тебя действительно счастливым, – шепчу я ему.
– Ты тоже, – тихонько отвечает мне Робби. Голос у него грустный. Я понимаю, что он даже не в силах со всем этим бороться. Он осознает, что наше расставание – к лучшему. Оно полно какой-то сладкой горечи. Я улыбаюсь и нежно целую Робби в последний раз. Слезы катятся по моим щекам.
Сажусь в мамину машину и еще некоторое время смотрю на дом, где живет Робби.
Все прошло намного легче и намного тяжелее, чем я себе представляла.
Я медленно жму на газ и выезжаю на дорогу. Не отпуская руль, на ходу вытираю слезы плечом и понимаю, что очередная глава жизни закрыта.
Еду вниз по дороге и долой от Робби Макинтайра.
– Прощай, Робби, – произношу я громким шепотом. – Когда-то нам было хорошо.
Утро понедельника
– А как вы думаете, что случилось бы, если бы вы сообщили в полицию о своих подозрениях? – спрашиваю я.
– Ничего. Совершенно ничего, – отвечает хрупкая старушка. Ей, должно быть, лет под девяносто. Ее седые волосы уложены идеальными горизонтальными волнами в стиле ретро, а платье – восхитительного лилового оттенка. – От полицейских толку нет.
Я прилежно записываю ее ответы в блокнотик. Сегодня работаю «в поле», причем по теме, которую выбрала сама. Недавно на фасадах нескольких домов в этом районе вандалы рисовали сатанинские граффити, а когда их закрашивали или стирали, рисовали снова и снова. Дом этой женщины подвергался их налетам трижды. Когда ее окончательно достало то, что полиция ничем не помогает, она связалась с «Майлз Медиа», и именно мне повезло взять трубку.
– Итак… Расскажите, когда все это началось, – продолжаю я расспросы.
– Еще в ноябре. – Старушка делает паузу, пытаясь вспомнить точнее. – Первый раз это произошло шестнадцатого ноября. Огромный мурал с изображением дьявола.
– Так. – Я просматриваю свои записи. – На что это было похоже?
– На воплощение зла, – отвечает она с отстраненным взглядом. – Чистого зла. Такого настоящего, живого. С огромными клыками и каплями крови вокруг него.
– Это, наверное, вас очень напугало.
– Да, сильно. В ту ночь как раз ограбили ювелирный магазин за углом, поэтому я помню очень отчетливо.
– Ах вот оно что. – Нахмурившись, я делаю заметку в блокноте. Прежде женщина об этом не упоминала. – Считаете, эти два события связаны?
Старушка непонимающе смотрит на меня и молчит.
– Я имею в виду граффити и ограбление, – поясняю ей свой вопрос.
– Не знаю. – Она на мгновение делает паузу, и ее лицо искажается, словно от боли. – Я никогда не думала об этом раньше, но теперь все становится ясно. Полицейские явно в сговоре с бандитами. – Размышляя, женщина начинает расхаживать из стороны в сторону. – Да, да, конечно, теперь ясно, – приговаривает она и хлопает себя по голове.
Гм. Здесь что-то не так. Эта женщина вообще в себе?
– А что вы сделали, когда увидели то граффити на фасаде своего дома?
– Я позвонила в полицию, и мне сказали, что им некогда приезжать на вызовы по всяким там граффити. Что мне надо сделать фото испорченной стены и прислать им по имейлу.
– Вы так и сделали?
– Да.
– Что случилось потом?
– Мой сын отмыл стену кислотой и уничтожил мурал, но через три ночи все повторилось – картинка появилась снова. Только на этот раз другая – с изображением убийства. Какую-то женщину закололи ножом. Это было искусное и сложное граффити, больше похожее на настоящую масляную живопись.
– Ого! – Я продолжаю делать заметки в блокноте. – Как вы поступили?
– Отправилась в полицейский участок и потребовала, чтобы кто-то пошел со мной и посмотрел, как теперь выглядит мой дом. Дом соседа вандалы тоже испортили.
– Так, понятно. – Моя рука едва успевает за ее словами. – Как зовут вашего соседа?
– Роберт Дей Дэниэлз.
Я отрываю взгляд от записей и с удивлением уточняю.
– Его зовут Роберт Дей Дэниэлз?
– Или, может, Дэниэл Дей Робертс? – Ее голос слабеет, она погружается в размышления. – Хм.
Я внимательно смотрю на старушку и жду, пока она решит, как же все-таки зовут соседа.
– Забыла. – Женщина в отчаянии запускает руки в волосы, словно готова вот-вот запаниковать.
– Все хорошо, все хорошо. Я просто пока запишу Роберт Дей Дэниэлз, а чуть позже мы к этому вернемся.
– Да, конечно. – Она улыбается, довольная, что не заставляю ее вспомнить точное имя соседа.
– Что нарисовали на его доме? – продолжаю я.
– Одну из ужасных дьявольских звезд.
– Понятно. А скажите, что полиция сделала на этот раз?
– Ничего. Они даже не приехали посмотреть.
– Они очень заняты, – заверяю я женщину, продолжая записывать. – Расскажите, что произошло, когда появилось последнее граффити.
– Весь дом размалевали красным.
Я отрываюсь от записей и удивленно гляжу на старушку.
– Весь дом был красным?
– Вся улица, все дома на нашей улице.
Меня охватывает смутное беспокойство.
– Это очень странно. – Я хмурю брови.
Женщина наклоняется ко мне как можно ближе, чтобы я одна могла ее слышать.
– Думаете, это проделки самого дьявола? – шепчет она.
– Что? – улыбаюсь я. – Нет, скорее всего, просто дети хулиганят. Вы кому-нибудь еще об этом рассказывали?
– Нет, только вам – «Майлз Медиа». Хочу, чтобы вы опубликовали мой рассказ: пусть полиция наконец обратит на нас хоть какое-то внимание. Боюсь, что дело гораздо страшнее, чем кажется на первый взгляд.
Я медленно беру ладонь старушки в руки, чтобы успокоить.
– Конечно, думаю, у нас достаточно материала; начнем готовить статью.
– Ах, спасибо, моя дорогая. – Женщина крепко жмет мне руку.
– Может, вы еще хотели что-нибудь добавить?
– Только одно: я каждую ночь живу в страхе, что дьявол вернется. Соседи просили, чтобы вы тоже к ним зашли и поговорили об этом.
– Конечно. Отлично! – Я вручаю ей свою визитку. – Если вдруг что-то вспомните, пожалуйста, наберите мне.
– Хорошо, обязательно. – Старушка сжимает в руках карточку.
Потом я иду вниз по улице, опрашиваю еще семерых человек, и их рассказы совпадают. Определенно у меня достаточно материала, чтобы продвинуть статью. Я возвращаюсь в офис и печатаю все, что удалось собрать, а потом передаю информацию Хейдену. Похоже, это отличный материал для выпуска «Горячие новости».
Сижу за рабочим столом, уставившись в экран компьютера. Сейчас четыре часа дня понедельника, и я в полном раздрае. С тех пор как я вчера поздно ночью вернулась в Нью-Йорк, меня мучают приступы чувства вины. И хотя я прекрасно понимала, что наш роман с Робби уже подходил к концу, кажется, мне удалось ускорить этот конец, и наше расставание не стало естественным. Но, с другой стороны, мы уже месяцами топтались на месте. Если я согласилась на эту работу, зная, что Робби со мной не поедет… значит, подсознательно догадывалась, что скоро все закончится.
– Явление Бога, – шепчет Эрин.
Я поднимаю глаза от компьютера.
– Кто?
– Тристан Майлз, – тихонько отвечает соседка.
Я осторожно выглядываю из-за экрана компа и вижу, как брат Джеймисона беседует с менеджером нашего этажа Ребеккой.
На нем темно-синий костюм в тонкую полоску, каштановые волнистые волосы идеально уложены, а на лице во время разговора расплывается какая-то божественная улыбка. У него белоснежные зубы, на щеках и подбородке играют сексуальные ямочки.
– Она хихикает, как школьница, – сердится Эрин на менеджера.
– Тристан никогда не заходит на сороковой этаж, – удивляется Молли.
– Как думаете, зачем его сюда занесло? – шепотом спрашивает Эрин, а ее глаза просто прикованы к этому идеальному представителю рода человеческого.
– По работе, – безапелляционно заявляю я в ответ. – Он здесь работает, как вам известно.
Чем больше размышляю об этой истории, тем сильнее убеждаюсь, что сама напридумывала всякой романтики про Джеймисона Майлза. Ничего я ему не нравлюсь, он просто кобель, любитель потрахаться. А это совсем другое дело. С вечера пятницы, когда мы в последний раз с ним разговаривали, он небось уже штук пять девиц отымел. Он с того раза не объявлялся, вот и хорошо.
Я рассталась с Робби не из-за Джеймисона. Просто Робби перестал прилагать хоть какие-то усилия, чтобы мы были вместе. Если Джеймисон вдруг узнает о нашем разрыве, то тут же решит, что я хочу с ним переспать. А я не хочу.
Правда, не хочу. Ну его, тупой какой-то.
Я не рассказываю коллегам о нас с Робби. Не хочу трезвонить об этом направо и налево. Мне нужно время, чтобы все переварить.
Тристан Майлз что-то говорит Ребекке и заливается смехом. Потом он скрывается в лифте, а мы возвращаемся к работе.
Я тащусь под дождем по мокрому асфальту и воюю со своим зонтиком. В сырую погоду Нью-Йорк вовсе не город мечты. Пока я жду, когда на перекрестке загорится зеленый, хватаю бесплатную нью-йоркскую газетку «Газетт» и кидаю в сумку. Почитаю в очереди за кофе.
И тут звонит мобильник.
– Алло! Эмили Фостер слушает, – говорю я в трубку, проталкиваясь сквозь толпу.
– Привет, Эмили, – раздается в ответ знакомый голос.
Я хмурюсь, не понимая, кто это.
– Простите, кто говорит?
– Марджори. Мы вчера с вами разговаривали.
«О черт-черт-черт! Старушка с граффити!»
– Ах да! Здравствуйте, Марджори! У меня что-то на линии барахлит, и я плохо расслышала, – вру я женщине.
– Дэнни Руперт, – сообщает она в ответ.
– Простите, кто? – беспокойно переспрашиваю я.
– Моего соседа зовут Дэнни Руперт. Вчера я не могла вспомнить его имя.
Меня всю передергивает от ужаса. Господиии! Надеюсь, ошибка не ушла в печать. Я совершенно забыла проверить имя. Паника начинает скручивать меня где-то в районе живота.
«Вот блин!»
– Думаю, история уже ушла в печать, Марджори. Простите, что не перезвонила, чтобы проверить имя!
– Ничего-ничего, дорогая! Ничего страшного, это неважно. Просто я чувствовала себя глупо оттого, что забыла его имя, и просто хотела сообщить вам, когда наконец вспомнила.
Нет, очень важно! Важно не ошибаться в именах и названиях в статье. Это основа основ, азы репортерской работы.
«Блин!»
От расстройства втягиваю щеки, и меня охватывает полное разочарование в себе. Проклятье! Я допустила крупную ошибку.
– Спасибо за звонок, Марджори. Перезвоню вам, как только доберусь до офиса, и сообщу, когда новость пойдет в эфир.
Если сильно повезет, то ее не должны выпустить раньше завтрашнего утра, и у меня еще есть время исправить имя.
Я отключаюсь и изо всех сил начинаю колотить себя изнутри. «Ну его, к черту! Сосредоточься, Эмили!»
Захожу в кафе напротив здания «Майлз Медиа» и заказываю кофе. Достаю из сумки газету и швыряю на стол.
С такими жуткими ошибками, как эта, я, пожалуй, долго не удержусь на работе в «Майлз Медиа». Дико злюсь на себя за подобную небрежность.
Я пролистываю газетку. Вдруг один заголовок цепляет мой взгляд.
«Сатанинские граффити в Нью-Йорке
Жители Вест-Вилледж до смерти напуганы зверскими граффити на фронтонах их домов. Например, дом Марджори Бишоп подвергался нападению авторов этих агрессивных граффити трижды. Полиция отказывается хоть что-нибудь предпринять. Пострадал и другой житель микрорайона – Роберт Дей Дэниэлз».
С каждым прочитанным словом я хмурюсь все больше и больше. «Что?!»
Марджори сказала, что никому, кроме меня, не рассказывала историю с граффити. Перечитываю заметку снова и снова. Она почти слово в слово повторяет мою статью, и я сильнее запутываюсь в этом деле.
Она что, назвала другому репортеру такую же неправильную фамилию? Я достаю телефон и набираю номер Марджори. Женщина отвечает после первого же гудка.
– Добрый день, Марджори! Это Эмили Фостер.
– А, добрый, дорогая! Как ты быстро.
– Марджори, вы еще кому-нибудь рассказывали историю с граффити?
– Нет, дорогая.
– Точно никому? – переспрашиваю я строго.
– Ни единой живой душе. Мы на нашей улице приняли коллективное решение, что хотим сообщить все только в «Майлз Медиа». Это единственный способ заставить полицию прислушаться к нам.
У меня кровь начинает стучать в ушах. Что, черт возьми, тут происходит?
– Кофе для Эмили! – зовут меня на кассу.
– Благодарю! – Я хватаю кофе и выбегаю в дождь, окончательно запутавшись в истории с граффити.
Время час дня. У меня перерыв на ланч. Я поднимаюсь на последний этаж и прохожу на ресепшен.
– Здравствуйте! – Я нервно улыбаюсь. – Мне нужно увидеть мистера Майлза. По срочному делу.
Весь день ломала голову над загадкой публикации в «Газетт», и единственное объяснение, которое приходит на ум, меня совсем не радует. Мне надо поговорить об этом с Джеймисоном.
Блондинка на ресепшене улыбается.
– Минутку, пожалуйста. Вас зовут…
– Эмили Фостер.
Девушка нажимает кнопку интеркома.
– Мистер Майлз, у меня тут Эмили Фостер, она хочет с вами поговорить.
– Впустите ее. – В его бархатном мурлыкающем голосе нет ни грамма сомнения.
От нервов у меня в желудке все сворачивается. Я иду следом за блондинкой по мраморному коридору к офису Майлза. Проклятье, так до сих пор и не купила туфли на резиновой подошве. Пытаюсь идти на цыпочках, чтобы не цокать каблуками.
– Просто постучите в дверь в конце коридора, – дает инструкции секретарша.
«Вот черт!» Сердце стучит как бешеное, я выдавливаю из себя улыбку.
– Спасибо.
Блондинка исчезает, а я остаюсь у двери в офис Майлза. Закрываю глаза, чтобы взять себя в руки. «Окей, поехали!»
Тук, тук, тук.
– Войдите, – слышу я голос Джеймисона. Крепко зажмурившись, чувствую, как нервы у меня в животе устраивают шабаш.
Я открываю дверь, и вот он передо мной – сидит в своем темно-синем костюме с этой его вечной белоснежной рубашкой. Все те же темные волосы и пронизывающие синие глаза. Он выглядит как божий дар для всего женского племени. Может, он такой и есть.
– Привет, Эмили! – говорит босс тихонько, не отрывая от меня сексуального взгляда.
– Привет.
Джеймисон встает и пристально смотрит на меня. Наши взгляды прикованы друг к другу, и воздух между нами снова искрит.
– Прошу, присаживайся.
Я падаю на стул, а Майлз садится за стол и откидывается назад в кресле. Его глаза неотрывно смотрят на меня.
– Хотела повидаться с тобой по одному делу, – начинаю я, бросая взгляд на бутылку виски у него на столе. Уж не знаю, какая работа требует участия спиртного, но где, в конце концов, стакан для меня?
Я бы сейчас с удовольствием выпила стаканчик, а то и все десять.
Джим так и сидит, откинувшись назад, и довольно посмеивается.
– Ммм. – Делаю паузу, пытаясь сглотнуть, словно песок застрял у меня в горле. – Кое-что произошло. Понимаю, что в связи с этим у меня могут быть проблемы, но мне кажется, тебе нужно все знать, – выпаливаю я одним махом.
– О чем именно?
– Я ошиблась и неправильно написала имя человека в статье.
Глаза Джеймисона остаются безучастными, и он по-прежнему смотрит на меня не отрываясь.
– Но что самое странное, – начинаю я, заикаясь, – в сегодняшней «Газетт» появилась та же история… с той же ошибкой.
– Что?! – Джеймисон хмурится.
– Послушай, не знаю, может, я не права и даже не понимаю, зачем тебе об этом рассказываю, однако думаю… – я замолкаю.
– Думаешь что? – резко спрашивает Майлз.
– «Газетт» не могла добыть эту новость самостоятельно и уж точно не сделала бы ту же ошибку, что я. Старушка с граффити обратилась ко мне напрямую. Они там все договорились, что будут разговаривать только с «Майлз Медиа». – Я кладу ему на стол тот самый номер «Газетт». Майлз читает заметку и пару мгновений смотрит на меня, словно переваривает мои слова.
– Ты уверена?
– Абсолютно. Я лично перепутала имя одного из героев заметки. – Указываю ему на неточность в статье «Газетт». – Вот, видишь, это моя ошибка.
Глубоко задумавшись, Джеймисон водит из стороны в сторону большим пальцем по нижней губе и рассматривает газету.
– Спасибо, Эмили. Мы обсудим случившееся с Тристаном и вернемся с тобой к данному вопросу.
– Хорошо. – Поднимаюсь, чтобы уйти. – Извини за ошибку. Я поступила непрофессионально, такого больше не повторится.
Смотрю на Джеймисона в надежде, что он ответит. Но он молчит.
– До свидания, Эмили, – решительно закрывает тему Майлз.
Ага, отправляет меня восвояси.
– До свидания. – Я поворачиваюсь, чувствуя себя совершенно подавленной, и ухожу. Не уверена, что поступила правильно, поделившись с ним своими сомнениями. Может, теперь все обернется против меня.
Сейчас четыре часа, и я пью свою дневную порцию кофе. Телефон звонит.
Я отвечаю:
– Алло.
– Привет, Эмили, это Сэммия. Мистер Майлз хочет, чтобы ты зашла в его офис. Будь любезна, поднимись.
Я насупливаюсь.
– Сейчас?
– Да, пожалуйста.
– Окей, уже иду.
Десять минут спустя я стучусь в дверь офиса Джеймисона.
– Войдите, – раздается голос за дверью.
Я захожу и обнаруживаю босса все так же сидящим за огромным столом. На его лице расползается та же сексуальная улыбочка. Наши взгляды встречаются.
– Привет.
У меня в животе начинают нервно порхать бабочки.
– Привет.
– Как проходит твой день? – спрашивает Майлз, и, словно в замедленной съемке, я вижу, как его язык облизывает нижнюю губу. Сегодня днем Джим какой-то другой. У него явно игривое настроение.
– Ты хотел меня видеть? – спрашиваю я.
– Да. Я поговорил с Тристаном. Мы решили поручить тебе один наш спецпроект, – говорит Майлз, откидываясь назад в кресле.
– Вы так решили?
– Да. Мы хотим, чтобы ты писала статьи для публикации.
С трудом проглатываю комок в горле и пожимаю плечами.
– Окей. Что за статьи?
Джеймисон прищуривается, размышляя.
– Я подумал… Пусть это будет что-то про укусы любви.
Смущенная, хмурю брови.
– «Про укусы любви»?
Его лицо расплывается от удовольствия, хотя он и пытается делать серьезный вид.
– Про засосы.
В замешательстве я на мгновение смотрю на него молча. Не сразу понимаю, о чем это он.
«О-господи-и-и!» Он же про засос, который я оставила ему на шее в ту ночь! Вот наглый. Вот и доверяй ему после этого!
Я вздергиваю подбородок и с гордым видом заявляю в свою защиту:
– Полагаю, у меня гораздо больше опыта для того, чтобы сосредоточиться на другой теме – на преждевременной эякуляции. И с этой темой вы сможете мне помочь, – улыбаюсь я сладенько, резко переходя на «вы».
– Так ли? – В глазах Джеймисона пляшут веселые искорки.
– Да, – отвечаю прямо ему в лицо. – Новостные статьи гораздо лучше смотрятся, когда в них добавлены свидетельства очевидцев для достоверности.
С довольным видом Майлз отпивает глоток виски. Понятия не имею, что сегодня днем происходит в его башке. Может, он слишком много выпил. Мы молча играем в гляделки, и я едва сдерживаюсь, чтобы не проорать ему в лицо: «Ты хоть подумал обо мне?!» Но сдерживаю себя, потому что на работе; делаю вид, будто мне все равно. Нет, пожалуй, сформулирую иначе. Не «все равно», я просто чуточку заинтересована. Большая разница.
– Как провела выходные? – продолжает расспрашивать Майлз.
– Отлично!
Его брови взлетают вверх.
– Просто «отлично»?
Я киваю.
– Угу.
Не желаю рассказывать ему, что порвала с Робби, однако и врать не намерена.
– Ты вернулась в воскресенье вечером?
– Да.
Он пристально смотрит мне в глаза. Знаю, он хочет спросить про нас с Робби, но держит язык за зубами.
– А как твой уик-энд? – спрашиваю я.
– Великолепно, – отвечает Майлз, а его взгляд перемещается на мои губы. – У меня был великолепный уик-энд.
Я сосредоточенно размышляю. Интересно, «великолепно» означает просто великолепно или «великолепно» означает «В этот уик-энд у меня был великолепный секс с потрясающей девушкой»?
«Прекрати!»
– Извините, что врываюсь. – В комнату влетает брат Джима. – Меня зовут Тристан. – Он тепло мне улыбается, пожимая руку.
Брат чуть моложе Джеймисона. Его волосы чуть светлее и вьются. У Тристана большие карие глаза. Они с братом не похожи, но вокруг обоих Майлзов распространяется ощущение харизматичной властности.
– А я Эмили.
– Привет, Эмили. – Тристан смотрит мне прямо в глаза. Потом они с Джеймисоном переглядываются, и в этот момент понимаю, что Тристан в курсе наших отношений со старшим Майлзом. У меня в горле снова комок, и я нервно сглатываю.
С чего было Джиму рассказывать обо мне брату?
Тристан бросает взгляд на стакан виски на столе перед Джеймисоном.
– Сколько сейчас времени? У нас что, начался «счастливый час»[5]?
– Полпятого, и да, начался, – отвечает Джеймисон.
Тристан подходит к бару и наливает себе янтарной жидкости. Он поднимает стакан и спрашивает:
– Хотите выпить, Эмили?
– Нет, спасибо. Я на работе, – нервно отвечаю я.
Джеймисон с довольным видом подносит к губам стакан.
Ладно, что, черт возьми, означает его радостный видок? Это снисходительная улыбочка или просто полуулыбка? Совсем не разбираюсь в этом человеке.
Джеймисон спокойненько сидит и пялится на меня. Глаза наши встречаются, и воздух начинает накаляться.
– Ты хотел меня видеть? – спрашиваю снова. Я правда не понимаю, как должна себя вести, когда шеф во время деловой встречи пьет виски. Может, мне не надо было отказываться от стаканчика. «О боже, нет. Вспомни только, что ты наделала в прошлый раз, когда выпивала с этим мужчиной! Ты же хотела высосать из него всю кровь!»
– Как я уже сказал, у нас есть проект. Предлагаем тебе над ним поработать, – снова начинает Джеймисон.
Я киваю и пялюсь куда-то между Тристаном и его братом.
– Так вот. В свете того, что ты рассказала мне сегодня утром, мы просим, чтобы ты написала статью для наших изданий.
Я снова сглатываю комок в горле.
– Окей, – продолжаю смотреть между братьями. – О чем статья?
– Назови любую тему. – Кончик языка Джеймисона выскальзывает изо рта и пробегает по нижней губе. Всем телом ощущаю это движение. – Однако прежде я должен быть уверен, что ты сможешь работать над проектом самостоятельно.
– Конечно, смогу. Я пять лет была репортером в региональных газетах.
– Но дело совершенно секретное, – предупреждает Тристан. – Ты не должна никому о нем говорить. Ни одной живой душе. Это приказ.
– Не скажу, – говорю я.
– Мы уже подозревали, что кто-то на сороковом этаже продает новости компании конкурентов, поэтому они выходят в печать раньше, чем у нас. То, что ты рассказала сегодня утром, только подтвердило подозрения.
– Откуда вы знаете? – нахмурившись, спрашиваю я.
– Поверь, мы знаем, – реагирует Джеймисон. – Падают наши акции, падает наш авторитет как медиаконцерна, падает доверие к компании. Этому необходимо положить конец.
С хмурым видом я продолжаю слушать.
– Мы хотим, чтобы ты придумывала статьи по фейковым поводам и отправляла их в печать по обычным каналам. А мы станем отслеживать, где и у каких конкурентов эти статьи будут всплывать.
Уставившись на Джеймисона, я пытаюсь осмыслить услышанное.
– О чем же я должна буду писать?
– О чем-то, что хорошо продается. Только не бери реальные новости. Чем больше в них фейковости, тем лучше: легче будет их отследить.
– Как вы думаете, кто это может быть? – спрашиваю я братьев, а между тем вся дрожу от радостного возбуждения. Вот он, мой шанс! Если справлюсь, то докажу, что я ценный сотрудник. А если вдруг сама разберусь в этом деле!.. Я прикусываю нижнюю губу, пытаясь скрыть улыбку. Мне надо вести себя так, будто подобные волнующие события происходят со мной чуть ли не каждый день.
– Мы понятия не имеем. Однако точно знаем, что это не ты.
– Как вы можете быть уверены?
– Ты пришла работать позже. – Джеймисон поднимается и идет к бару.
– Ясно. – На секунду задумываюсь и заявляю: – Пожалуй, я справлюсь с этим заданием. – Снова смотрю в пространство между братьями. – Когда приступать?
– Статья нужна к завтрашнему полудню, если возможно.
– Хорошо.
В интеркоме раздается голос секретарши: «Тристан, у вас звонок из Лондона. Вторая линия».
Младший Майлз поднимается и жмет на кнопку.
– Дайте мне минутку, я вернусь в свой кабинет.
– Окей, – отвечает секретарша на ресепшене и отключается.
– Извините, я должен ответить на звонок. Сегодня мы запускаем новую компанию. А про наше дело еще завтра поговорим, – обещает Тристан.
– Конечно, – улыбаюсь я ему. Мне нравится этот Майлз. Он гораздо дружелюбнее, чем его старший братец.
Мы жмем руки.
– Помните, никому ни слова. Ни одной живой душе. Мне бы страшно не хотелось вас увольнять, – произнося это, он игриво подмигивает, но что-то подсказывает – Тристан не шутит.
Я сердито хмурюсь. «Какого черта!» Ну да ладно.
– С нетерпением жду, когда смогу прочесть вашу статью, – подбадривает меня Тристан. Он разворачивается и выходит из офиса, закрывая за собой дверь.
Я перевожу взгляд на Джеймисона. Его глаза темнеют, и он крепко сжимает в руке стакан. Майлз медленно потягивает виски, а я нервно улыбаюсь, сердце начинает бешеную скачку.
Джеймисон приподнимает брови и делает очередной глоток. Электрическое напряжение между нами нарастает, его, кажется, уже можно пощупать руками.
– Мне нужно возвращаться на рабочее место, – шепчу я.
Глаза Майлза неотрывно смотрят на меня, словно он хочет что-то сказать, но так и не произносит ни слова.
– Я вам еще нужна, сэр? – официально спрашиваю тихим голосом и поднимаюсь, чтобы уйти.
Он ставит стакан с виски на стол и подходит ко мне.
– На самом деле да.
Джим встает так близко, что между нами остается лишь крохотное расстояние.
От его близости у меня перехватывает дыхание, и нас накрывает гигантской волной желания.
– Ты тоже это чувствуешь? – произносит он тихонько.
Я киваю, не в силах отрицать.
– Меня так влечет к тебе, что я просто схожу с ума, – шепчет Джеймисон. – С первой же секунды, как увидел тебя в том самолете.
Я пристально смотрю на него, а сама представляю, как он бросает меня на свой рабочий стол и…
Джеймисон проводит указательным пальцем по моему лицу сверху вниз, дальше, дальше вниз, между грудями, ниже, к животу и скользит к лобку. Оттуда его рука переходит на бедро.
– У меня есть просьба.
– Да. – Я закрываю глаза и чувствую, как просто таю от прикосновений.
Он наклоняется ко мне, так что губы почти касаются уха. Его дыхание щекочет, и у меня идут мурашки по спине. – Я хочу, чтобы завтра ты надела ту серую юбку – с разрезом.
Я хмуро слушаю.
– И свою белую шелковую блузку, под нее – тот самый кружевной лифчик.
«Черт, вот это да!..»
– И никаких чулок. – Его рука крепко сжимает мое бедро, а я сжимаю вагину.
– Хочу, – и тут он лижет мне ухо, – чтобы ты убрала волосы в хвост, чтобы я мог накрутить их на руку.
Представляю, как он это делает, и вся полыхаю от желания.
Этот мужчина просто бог какой-то.
Я смотрю на него во все глаза и тихонько уточняю:
– Что-то еще?
– Да. – Его зрачки темнеют сильнее, он проводит указательным пальцем по моей нижней губе. – Сегодня вечером я хочу, чтобы ты взяла вибратор, – голос Джима становится более низким и хриплым. Со мной внутри творится нечто такое, о чем прежде я даже не подозревала.
Джеймисон легонько разводит пальцем мои губы, кладет палец в рот, и я чувствую, что уже сосу его. Глаза Майлза темнеют, пока он следит за мной, и на лице расплывается знакомая сексуальная улыбка.
– Я хочу, чтобы сегодня ты трахала себя сама. Долго… глубоко и очень медленно.
«Оооо… Боже, я не выдержу!»
– С чего мне все это делать? – тихонько спрашиваю я.
– Потому что точно знаю, ты будешь мысленно видеть перед собой мое лицо, когда кончишь.
Майлз наклоняется и лижет меня в шею. Потом легонько кусает за ухо, и у меня подгибаются ноги.
– Выполни домашнюю работу, и будешь вознаграждена, – нашептывает он на ухо, а после нежно целует в шею полуоткрытым ртом.
Я плавлюсь, как воск, в его руках. Не могу даже притворяться, что сопротивляюсь тому… да чему угодно, что бы он там ни задумал.
Джеймисон проводит губами по моим, но тут же отступает, и я резко дергаюсь от неожиданности. Дышу как паровоз и не свожу с него глаз.
– Сделай домашнюю работу, Эмили. Завтра увидимся.
Я мгновение пристально смотрю на него. Он меня отпускает.
Хмуро наблюдаю за тем, как Джим разворачивается, идет к столу и садится так, словно ничего не произошло.
Майлз берет стакан с виски, не отрывая от меня глаз, делает глоток и кидает через стол пропуск.
– Он позволит тебе проходить на этот этаж.
«Ага. Что, черт возьми, происходит?»
Я хватаю пропуск и в смятении покидаю офис босса. Когда захожу в лифт, сердце бешено скачет.
Какого черта! Мне нужно взять себя в руки, причем как можно скорее.
Потому что у Майлза с этим уж точно все в порядке.