Сегодня тот самый день, когда сбудутся все мои мечты. Эрик Салливан наконец-то станет моим. Я признаюсь ему в любви, он пригласит меня на выпускной, мы поженимся и будем жить долго и счастливо, нарожав милых малышей, которые непременно станут талантливыми бейсболистами. Или… Он отвергнет мои чувства, и я умру от стыда. Мое сердце будет разбито. В любом случае я больше не хочу молча сохнуть по лучшему другу. Нужно лишь собраться с духом и во всем признаться.
– Гастингс!
Я возвращаюсь в реальность, отвлекаясь от своих размышлений, и оглядываюсь по сторонам.
– Эй, Чарли!
Диего Эскобар – центральный филдер [1] команды Воронов старшей школы Рузвельта – стоит возле стеклянной раздвижной двери, устремив на меня нетерпеливый взгляд. Когда я наконец обращаю на него внимание, он поднимает руку и указывает большим пальцем себе за плечо.
– Ничего если я съем остатки пиццы из холодильника? Я просто умираю от голода.
Закатив глаза, я вылезаю из бассейна, пока Кевин Джонс – игрок третьей базы [2] – забирается на трамплин для прыжков.
– Чувак. Ты постоянно умираешь от голода, – со вздохом говорит он.
Диего недовольно кривится.
– Ну и что. Ты ешь куда больше меня.
Я смеюсь.
– Кевин вообще ест больше всех.
Эрик – любовь всей моей жизни – тоже негромко посмеивается. Мы были бы идеальной парой: он – питчер [3], а я – кэтчер [4]. Я наблюдаю за тем, как он кивает в сторону Кевина, сидя на ступеньках бассейна.
– Это точно. Вы только посмотрите на размер его задницы.
Мы дружно смеемся над шуткой. В словах Эрика есть доля правды: в последнее время Кевин действительно немного располнел.
– Какие же вы идиоты, – огрызается Кевин.
Диего щелкает пальцами, снова привлекая мое внимание.
– Так что насчет пиццы?
– Угощайся, – лениво отмахиваюсь я.
Он исчезает в доме, а мы возвращаемся к нашему состязанию: кто сделает больше сальто с трамплина для прыжков. Сейчас только начало мая и на улице всего 23 градуса, но бассейн с подогревом, и к тому же у нас с друзьями есть традиция собираться у меня дома, чтобы открыть купальный сезон.
Кевин, Эрик и Диего – мои лучшие друзья с тех далеких времен, когда мы играли в ти-бол [5]. Это было еще до того, как мы поняли, что девочка, играющая в бейсбол, – это странно. Мы сразу же сошлись характерами, но наша дружба по-настоящему закалилась, когда другие мальчики начали смеяться надо мной, а Эрик, Кев и Диего стали меня защищать. Эти трое могут сколько угодно шутить на мой счет, но, если это сделает кто-то другой – ему хорошенько достанется от каждого по очереди.
Я безумно благодарна судьбе за всех троих, но самые близкие отношения у меня сложились именно с Эриком. Возможно, так получилось из-за того, что мы все время работаем вместе, как кэтчер и питчер. К тому же разведенные родители Эрика так часто забывали о его существовании, что он стал проводить большую часть времени со мной и моим папой. Мы вместе почти круглые сутки.
– Бомбочка! – орет Кевин и с разбегу прыгает в воду, прижав колени к груди. Брызги летят во все стороны. Наконец он выныривает на поверхность с довольной ухмылкой на лице. – Попробуйте меня переплюнуть, неудачники.
Я фыркаю.
– Без шансов. Ни у кого из нас нет такой огромной задницы, как у тебя.
Кевин смеется.
– Кто бы говорил, мисс железные бедра.
– Я – кэтчер! – со смехом протягиваю я. Не хочу, чтобы они знали, как сильно меня задело это замечание. – Я полжизни провела, сидя на корточках!
К сожалению, Кевин прав. У меня огромные бедра. Они полностью состоят из мускулов, но от этого не легче. Но, по крайней мере, я высокая (1 метр 75 сантиметров). И у меня нормальная грудь (чашка размера D, между прочим). Мои пепельно-русые волосы выглядят немного скучно, зато у меня красивые голубые глаза. Думаю, я далеко не безнадежна в плане внешности, но это вовсе не значит, что мои друзья могут смеяться над моими железными бедрами.
Мой суровый взгляд веселит парней еще больше, и они взрываются новым приступом смеха.
– Я вас всех ненавижу. Идите домой.
– Да ладно тебе, Гастингс, – говорит Диего, стоя в дальнем углу патио с большим куском пиццы в руках. – Ты же знаешь, что нам все равно, как ты выглядишь.
– Особенно учитывая, какой у тебя удар, – добавляет Кевин.
Я хмурюсь.
– Что не так с тем, как я выгляжу? Я не уродина.
Выбравшись из бассейна, Кевин принимается выжимать свои пляжные шорты. Диего откусывает огромный кусок пиццы и продолжает болтать с набитым ртом:
– Я не говорил, что ты уродина, просто я не воспринимаю тебя как девушку.
Кевин театрально вздрагивает, и Диего давится от смеха.
– Да, Гастингс. Ты нам как брат.
Я фыркаю.
– Брат? Серьезно?
В поисках поддержки я смотрю на Эрика, но он лишь качает головой и посмеивается.
– Ведешь ты себя точно не как сестра.
Это не очень-то обнадеживает. Вряд ли он ответит на мои чувства. Если только… он не пытается намекнуть, что видит во мне не сестру, а потенциальную девушку, просто ему слабо признаться в этом при всех. Нет, я сама в это не верю. Может, мне не стоит ничего ему говорить.
– Между. Прочим. Я. Девушка. А вы – придурки!
Парни опять начинают хохотать.
По пути к трамплину я сталкиваю Кевина в воду, просто потому, что мне так хочется, и украдкой бросаю взгляд на Эрика. Я надеюсь, что он возразит нашим друзьям и скажет, что ему нравится, как я выгляжу, и что я красивая, и что он больше не может скрывать свои чувства ко мне. А потом он обхватит меня своими большими, сильными руками и посмотрит на меня этими прекрасными карими глазами с золотистым отливом. Он мягко улыбнется, нежно дотронется до моей щеки, а затем медленно наклонится ко мне и…
– Гастингс!
– А? Что? – Я нервно оглядываюсь по сторонам в надежде, что никто не заметил, как я уставилась на Эрика, фантазируя о нашем первом поцелуе. У всех троих какие-то странные лица, но Эрик смотрит на меня так же недоуменно, как и все остальные, так что мой секрет все еще в безопасности. Правда, совсем ненадолго, потому что сегодня я признаюсь ему в своих чувствах. Клянусь. Я это сделаю.
Когда наши взгляды пересекаются, он поднимает брови.
– Так и будешь стоять там до конца дня?
Точно, сейчас моя очередь. Я подхожу к трамплину. Чувствуя, как мои щеки горят от смущения, я делаю глубокий вдох и прыгаю. Я собираюсь сделать двойное сальто, потому что я – единственная, кто умеет выполнять этот трюк, и мне срочно нужно отстоять свою честь, запятнанную этим нелепым моментом. Проблема в том, что мои мысли витают где-то далеко отсюда. Оттолкнувшись от трамплина, я соскальзываю и ударяюсь о поверхность воды, как муха, врезавшаяся в лобовое стекло автомобиля.
Даже под водой я слышу хоровое «ОООХ!». Уверена, они еще долго будут вспоминать этот неудавшийся прыжок, но мне еще повезло, что никто не успел заснять мой позор на видео.
Я выныриваю на поверхность под безудержный хохот моих друзей, но у меня нет сил даже на то, чтобы рассердиться: мое тело ноет от сильного удара об воду. Добравшись до бортика, я кое-как выбираюсь из бассейна и с громким стоном перекатываюсь на спину.
– Как больно.
– Ты в порядке, Чарли? – Услышав голос отца, я поворачиваю голову к задней двери.
Он одет в свое поло с логотипом «Питтсбургских Пиратов» [6] и черные брюки. На его лице расплылась широкая улыбка, а в руках он держит свой мобильный телефон.
– О нет, пап. Скажи мне, что ты не снял это на видео.
– Нет, Чед, скажите мне, что вы все сняли! – восклицает Диего, согнувшись пополам от смеха. – Прошу, скажите, что вы сняли это эпичное падение.
Папина улыбка превращается в хитрую усмешку.
– С самого начала и до конца.
Эрик вылезает из бассейна и плюхается на один из шезлонгов. Схватив полотенце, он принимается вытирать свою прекрасную грудь.
– Я готов дать сотню баксов за это видео, – предлагает Кевин.
– Нет! – визжу я. – Папа, не смей!
Мой отец, который любит подшучивать надо мной не меньше моих друзей, довольно посмеивается, но все-таки убирает телефон в карман.
– У тебя нет сотни баксов, Кев, – говорит он.
– Да уж, у тебя нет и пяти, – поддразнивает Эрик, вытирая свои волосы.
– Ты должен мне десятку, – замечаю я.
Кевин показывает мне язык и делает еще одно сальто с трамплина. Кое-как поднявшись на ноги, я плюхаюсь в шезлонг рядом с Эриком и беру бутылку воды с маленького столика.
– Пожалуйста, пап, удали это. Я умоляю.
Папа ухмыляется.
– Ну уж нет. Думаю, это видео стоит показать гостям на твоей свадьбе.
– Ха-ха, – недовольно ворчу я, думая о том, что вечером я сама залезу в его телефон и удалю проклятое видео. Я бы не удивилась, если бы мой отец и в самом деле включил это видео на моей свадьбе.
Папа шутливо подмигивает, а затем обводит нашу веселую компанию внимательным взглядом.
– Ладно, мальчики, вечеринка окончена. Вылезайте из моего бассейна и расходитесь по домам.
Парни начинают громко протестовать и даже жалостливо умолять его, чтобы он разрешил им остаться, но мой отец только смеется в ответ.
– Можно мы останемся и посмотрим игру? – Диего надувает губы и хлопает глазами, как маленький. – У меня нет такого домашнего кинотеатра – только старый телевизор, и тот приходится делить с младшими братьями и сестрами.
– Прости. Ты хороший парень, Диего, но я не могу оставить вас одних. Вы же спалите дом! Помнишь, как ты подогрел металл в микроволновке?
– Это было один раз! – возмущается Диего. – И мне было одиннадцать!
Папа усмехается.
– И все же ты чуть не устроил пожар у меня на кухне.
Я распускаю волосы и принимаюсь сушить их полотенцем.
– К тому же я не смогу посмотреть игру вместе с вами.
Конечно, не сможет. Потому что он будет смотреть игру со своего роскошного места в первом ряду.
Мой отец – великий Чед Гастингс – был питчером в Высшей бейсбольной лиге и играл в основном за Питтсбург. Он был просто невероятен. Трехкратный обладатель премии имени Сая Янга [7] и шестикратный победитель матча всех звезд высшей лиги. Это трудно себе представить, но у него целых восемь Золотых перчаток [8].
Уйдя в отставку, он получил образование в области радиовещания и стал одним из комментаторов для телевизионных игр «Пиратов». Когда мне исполнилось тринадцать и я наконец смогла сидеть на трибуне без родителей, он раздобыл для меня билеты на весь сезон, чтобы я могла ходить на работу вместе с ним. С тех пор я всегда хожу на домашние игры команды и частенько беру с собой кого-нибудь из парней.
Кевин пожимает плечами и закидывает руку на плечо Диего.
– И что? Ваш домашний кинотеатр все еще лучше наших телевизоров. Мы можем посмотреть игру без вас. Обещаю, что мы запрем входную дверь, когда будем уходить.
Папа усмехается.
– Хорошая попытка, парни. Идите домой. Наверняка ваши родители уже по вам соскучились.
Я смеюсь:
– Это вряд ли. Но папа прав, вам пора по домам. Надеюсь, вам понравится смотреть игру на ваших старых маленьких телевизорах.
Эрик кладет руку мне на плечо, одарив Диего и Кевина самодовольной ухмылкой.
– Да, парни, повеселитесь как следует. Мы помашем вам с первого ряда.
Его рука ложится на мое плечо приятным весом, и когда он задевает меня бедром, по моему телу пробегают искры. Я задерживаю дыхание, стараясь не покраснеть.
Папа смеется, пока Диего и Кевин дуются от обиды.
– Я так понимаю, сегодня твоя очередь? – Папа обращается к Эрику.
Эрик улыбается.
– Ни за что не упущу шанс увидеть игру «Медвежат» [9].
Папа подозрительно щурится.
– Звучит так, будто ты болеешь за Чикаго…
Эрик возмущенно хмурит брови.
– Чед, да я бы никогда…
Я подталкиваю его локтем.
– Да он просто запал на Брюса Джеймса.
Не то чтобы я его за это виню: я и сама запала на Брюса Джеймса. Еще бы, ведь он самый талантливый, дружелюбный и прекрасный игрок в современном бейсболе. ИМХО.
Папа улыбается в ответ:
– О’кей. Ладно. Я понимаю. Джеймс – достойный противник, как и их запасной питчер. Это будет интересная игра. – Он хлопает в ладоши, словно тренер, который хочет собрать игроков на совещание. – Эрик, Чарли, собирайтесь побыстрее. Мы выезжаем через двадцать минут. Кевин и Диего… идите домой.
Кевин и Диего страдальчески вздыхают, но все же собирают свои вещи и идут к выходу, а мы с Эриком отправляемся в душ.
По отдельности, конечно. Эрик моется в душе гостевой комнаты, которая, по сути, уже принадлежит ему, ведь пока его родители отсутствуют или папа уезжает на выездные игры, он живет у нас дома. Я бегу в свою ванную и трачу все двадцать минут на то, чтобы морально подготовиться к сегодняшнему вечеру. Я все ему расскажу. Я признаюсь в своих чувствах. Обязательно. У меня все получится.