Когда я, прощаясь с Алексеем Михайловичем, сказал, что на следующий день приеду утром, разумеется, я не подразумевал восемь или девять часов до полудня. В воскресные и праздничные дни москвичи любят подольше поспать, и приходить рано и будить их считается моветоном. И Алексей Михайлович это понял, потому-то и сказал, что с утра уезжает по делам, и я не застану его дома. Следуя девизу «выспался сам, дай выспаться другим», я на следующий день в субботу проснулся по будильнику, который поставил на половину десятого утра. Не спеша принял душ, побрился, со вкусом позавтракал и вышел из дому. Было десять тридцать, пока доберусь до дома Шереметьева, будет одиннадцать тридцать – самое время посетить Шереметьевых, не опасаясь, что застану домочадцев с заспанными лицами, в пеньюаре, если это дама, и в трусах и майке, если это мужчина.
Гараж находится неподалеку от моего дома, и путь до него занимает всего лишь несколько минут. Поздоровавшись с соседом по гаражам Антоном Смирновым, тоже собиравшимся куда-то ехать, я выгнал своего железного коня из бокса, закрыл ворота на ключ и двинулся прочь из гаражного кооператива.
Как я и рассчитывал, приехал на Кутузовский проспект в районе половины двенадцатого. Припарковал автомобиль неподалеку от подъезда Шереметьевых и собирался уж было покинуть автомобиль, как вдруг увидел, что из подъезда выходит высокая стройная женщина лет сорока. Я тотчас ее узнал – именно эту женщину я видел на фотографии вчера в кабинете Шереметьева. Ошибки быть не могло – это была собственной персоной супруга Алексея Михайловича Анастасия Федоровна Шереметьева.
Женщина была одета броско – в темную выше коленей юбку, светлую блузку и ядовито-зеленое полупальто. Обута в зеленые туфли на шпильке. На одном плече болталась небольшая сумочка на ремешке. На ее красивом хищной красотой лице был яркий макияж, она шла, гордо вскинув подбородок, не глядя по сторонам. Причем шла так быстро, что ее длинные, пшеничного цвета волосы чуть ли не развевались, а полы ее короткого не застегнутого пальто хлопали от ветра.
«Опоздал ты, Игорек, все деликатничаешь! – укорил я себя мысленно. – Боишься раньше времени заявиться и разбудить хозяев. И вот результат – дамочка уже куда-то лыжи навострила. Не будешь же к ней сейчас на улице приставать с расспросами».
Дамочка между тем подошла к джипу «Гранд Чероки» цвета серебристый металлик, открыла дверцу и села за руль. Вот невезуха, она еще и уезжает и, возможно, надолго! Впрочем, невезение может оказаться и везением. Проследим, куда это мадам Шереметьева намылилась. Честно говоря, я не люблю шпионить за людьми, претит мне это дело. А следить мужчине за женщиной вообще низко, но что поделаешь, обстоятельства иной раз вынуждают выступать в роли, как говорят сыщики-профессионалы, топтуна.
Дамочка довольно лихо выехала со двора на Кутузовский проспект. Я выскочил туда же с небольшим опозданием, но тем не менее успел заметить ее «Гранд Чероки», ехавший впереди, через несколько машин. Я влился в общий поток автомобилей и ехал так до тех пор, пока дамочка не свернула на одну из улиц. Я свернул за ней. Поплутав среди домов, она остановилась на обочине, вышла из автомобиля и, перейдя дорогу, вошла в СПА-салон. Я припарковался позади машины Шереметьевой и приготовился ждать, когда она появится.
Везет же людям – нигде не работают, ездят по СПА-салонам, всевозможным фитнесам, парикмахерским, а тут пашешь день и ночь как ломовая лошадь, да еще в воскресные дни торчишь, дожидаясь, когда мадам соизволит принять в СПА-салоне процедуры. Я набрался терпения, и не напрасно, ждать пришлось долго, больше полутора часов. Наконец из дверей салона вышла Шереметьева и направилась к автомобилю. Уж не знаю, какие процедуры принимала Шереметьева, но на ее внешности эти процедуры никак не отразились. Возможно, тело претерпело какие-то изменения – кожа после массажа да пилинга стала мягкой, эластичной и шелковистой, но я этого не видел, расстояние не позволяло подобные изменения узреть.
Шереметьева села в свой автомобиль, и мы снова поехали по улицам. Несколько минут спустя женщина остановилась возле парикмахерской, покинула машину и вошла внутрь. А я, пристроив автомобиль позади джипа «Гранд Чероки», снова набрался терпения и стал ждать. На этот раз Шереметьева провела в парикмахерской немного меньше времени, чем в СПА-салоне, около часа. А вот после парикмахерской внешность Анастасии Федоровны претерпела изменения – ее золотистые волосы были заплетены в косичку, но не по центру головы, а сбоку, а затем повязаны на затылке и заколоты заколкой. Смотрелась она бесподобно. Праздный, однако, образ жизни ведет жена Шереметьева.
Снова мы поехали по городу. Поплутав еще немного, выехали к метро «Киевская». Здесь дамочка припарковала автомобиль и пошла в торгово-развлекательный комплекс «Европейский».
Из-за обилия машин мне с трудом удалось быстро припарковаться, я выскочил из автомобиля и ринулся за Шереметьевой.
Торгово-развлекательный комплекс «Европейский» – семь этажей фешенебельных бутиков, и чтобы все их обойти, потребуется не один день. Очень надеюсь, что Анастасия Федоровна недолго здесь пробудет, потому что я страсть как не люблю ходить по магазинам. Глаза у меня разбежались, народу была уйма, я вначале заметался, а потом заметил в толпе двигающуюся к магазину «Армани» Шереметьеву. Хоть бутики торгово-развлекательного центра «Европейский» считаются элитными, в них, между прочим, некоторые вещи можно купить дешевле, чем на рынке. И это действительно так. Когда я на свое тридцатипятилетие решил сделать себе подарок, купить швейцарские часы, я выбрал модель и ездил по всей Москве, сравнивая цены, потому что денег часы стоили немалых, и самые дешевые нашел на Горбушке, но все же покупать не стал, решил повременить, приехал в «Европейский» в салон часов, и здесь мне продали те же самые швейцарские часы на четверть дешевле. Поэтому, когда мне нужно что-нибудь приобрести из одежды или обуви, я приезжаю в «Европейский» и мотаюсь по нему, так что более-менее во всех разветвлениях торгово-развлекательного комплекса ориентируюсь.
Дамочка некоторое время ходила по магазинам, приглядывалась, разглядывала шмотки, но ничего себе не купила. Затем ей кто-то позвонил, она вдруг спохватилась и прошествовала на четвертый этаж. Здесь к ней подошел молодой мужчина лет тридцати двух, высокий, атлетически сложенный, с удлиненными волнистыми волосами, с красивым лицом. У него был твердый подбородок, прямой, будто высеченный из камня, нос, высокие скулы. Солнцезащитные очки придавали ему вид этакого супермена из американского боевика. Одет он был изысканно – в хорошо сшитые темные брюки, рубашку в тоненькую бело-синюю полоску и короткую кожаную куртку. На ногах изящные туфли.
Ого! А вот это уже становится интересным. Парочка поцеловалась, причем не дежурным поцелуем, а нежно и чувственно. Я достал из кармана мобильный телефон и сделал несколько снимков, пока Шереметьева и неизвестный мне мачо стояли обнявшись, глядя в лицо друг другу. Сомневаться в том, что Шереметьева и этот незнакомец любовники, не приходилось, потому что так смотреть друг на друга долгим взглядом и улыбаться со счастливым выражением лица могут только люди, состоящие в интимной близости, встретившиеся после разлуки.
Да, Игорек, до чего же ты опустился! Следишь за тем, как чужая жена встречается на тайном свидании со своим любовником.
Между тем парочка двинулась по этажу, переходя из одного магазина в другой. Я на расстоянии, позволяющем держать Шереметьеву и незнакомца в поле зрения, а самому не привлекать к себе внимание, пошел следом. Парочка еще немного, помотав меня по магазину, купила кое-какие шмотки, в том числе и для мачо, затем, непринужденно беседуя, направилась в выходу. Парочка явно направлялась к автомобилю Шереметьевой, в этом можно было не сомневаться, потому я, не опасаясь упустить влюбленных, ускорил шаг, обогнал мачо и Шереметьеву, вышел на улицу и чуть ли не бегом припустил к своему автомобилю.
Когда сел и завел мотор, парочка в самом деле подошла к автомобилю Шереметьевой, женщина села за руль, ее сопровождающий – на переднее пассажирское сиденье, и автомобиль тронулся с места. Я, держа интервал, равный двум машинам впереди меня, двинулся за «Гранд Чероки». Автомобиль, управляемый Шереметьевой, проехал пару улиц, затем свернул на перекрестке влево и, проехав еще немного, припарковался у тротуара. Я тоже остановился и принялся наблюдать за своими «подопечными». Парочка вышла из автомобиля и зашла в японский ресторан. На всякий случай я сделал пару снимков интересующих меня людей. С моего места было видно, как они устроились за столиком у витринного стекла и, оживленно переговариваясь, стали обсуждать, по всей видимости, заказ, потому что оба держали в руках раскрытые меню.
Час спустя парочка вышла, вновь уселась в автомобиль и поехала дальше. Я не отставал, сидел на хвосте «Гранд Чероки». Мы поплутали еще немного по улицам, потом автомобиль припарковался у одного из домов, и парочка скрылась в подъезде. «Наверное, началась основная часть свидания, – уныло подумал я. – Придется настраиваться на долгое ожидание, пока Шереметьева и мачо, если выражаться высокопарно – «вкусят запретный плод любви», а по-простому – наставят рога Алексею Михайловичу Шереметьеву».
Ждать пришлось долго, более четырех часов, но я не унывал, развлекал себя как мог: слушал музыку, ходил в кафе перекусить, наконец в районе шести часов из подъезда вышла разомлевшая от сексуальных игр парочка. Признаться, я думал, что Шереметьева была в квартире мачо, и он вышел вместе с нею проводить ее, но, к моему удивлению, оба снова сели в автомобиль и тронулись с места. По всей видимости, квартира была кого-нибудь из приятелей мачо или съемной. Проехав несколько километров, Анастасия Федоровна высадила своего любовника и поехала дальше. Куда она отправляется, меня уже не интересовало, самое интересное на сегодняшний день ее приключение состоялось. Так что с ней поговорить я еще успею, а вот с парнем вряд ли доведется еще раз свидеться, ибо я не знаю, кто он такой, где живет и где работает. Пока парень сворачивал во двор десятиэтажного здания, я успел выскочить из автомобиля и двинулся за ним следом. Поскольку молодой мужчина ушел далеко вперед, я побежал изо всех сил, чтобы догнать его. Нагнал возле одного из подъездов и остановился за его спиной.
Мачо, приставив «таблетку» к кодовому замку, открыл дверь, вошел в подъезд, я неотрывно шел следом за ним, а когда он, вызвав кабину лифта, вошел в нее, я тоже скользнул за ним.
– Вам какой этаж? – глядя на меня сквозь солнцезащитные очки, поинтересовался молодой мужчина и выставил палец, намереваясь нажать на кнопку этажа, который я ему назову.
– Последний, – объявил я, намеренно назвав этот этаж, чтобы не упустить момента, когда молодой мужчина будет выходить на нужную ему лестничную площадку.
Он кивнул, что понял, нажал на кнопку шестого и десятого этажа, двери лифта закрылись, и кабина стала подниматься вверх.
– А скажи-ка, друг мой, – с невинным видом обратился я к своему попутчику в лифте, – господин Шереметьев знает, что ты кувыркаешься с его женой Анастасией в постели?
Мой вопрос настолько ошеломил молодого мужчину, что он даже снял очки и уставился на меня непонимающим взглядом. По всей вероятности, он подумал, что я оракул, либо маг и чародей, а возможно, вылезший из преисподней дьявол, который видит человека насквозь. Собственно говоря, этого эффекта – застать молодого мужчину врасплох – я и добивался.
– Кто вы? – каким-то севшим голосом спросил он.
– Твоя совесть! – хмыкнул я. – Поговорим?
В этот момент кабина лифта доехала до шестого этажа, и двери стали открываться.
– Мне не о чем с вами разговаривать, – заявил молодой мужчина, вновь водрузил на нос очки и попытался улизнуть в двери, но я шагнул следом за ним.
– Эй, эй, приятель, мы только начали разговаривать, а ты убегаешь.
Я схватил молодого мужчину за плечо, но он вывернулся и, доставая из курточки ключ, бросился к двери. Я одним прыжком нагнал его, вновь схватил за плечо и с силой дернул на себя, а когда незнакомец, потеряв равновесие, стал двигаться боком, подбил его ногу. Молодой мужчина растянулся на лестничной площадке, и его очки отлетели к лифту.
– Ты что, с ума сошел?! – взвизгнул он, пытаясь подняться, но я, шагнув к нему, несильно, чтобы ненароком не сломать молодому мужчине челюсть, ударил его в скулу.
– Скажи-ка, вы уже успели прогулять добытые Шереметьевой деньги или нет? – поинтересовался я насмешливо.
Мачо не на шутку перепугался.
– Какие деньги? – выдавил он и снова попытался было подняться, но я размахнулся, и парень принял первоначальное горизонтальное положение.
– Те самые, что она стащила у своего мужа.
Мачо вытаращил глаза.
– Да я первый раз слышу об этих деньгах. Кто вы такой? Отстаньте от меня!
– Я уже говорил тебе – твоя совесть!.. Значит, не хочешь признаваться? – с фальшивой печалью в голосе проговорил я. – Что ж, очень жаль, придется проучить тебя как следует.
Молодой мужчина все еще пребывал в шоке.
– Но я действительно понятия не имею, о каких деньгах идет разговор, и потому мне не в чем признаваться, – произнес он как-то заискивающе. – Честное слово!
Страх, испуг, которые испытывал парень, вызывали во мне презрение. Тоже мне мачо. Трусоват, однако. Но, похоже, он не врет – о деньгах, похищенных у Шереметьева, ему ничего не известно. Ладно, будем считать, промашка вышла.
Я перешагнул через молодого мужчину, взял валявшиеся на полу очки и, повернувшись, надел их ему на нос. Похлопав по плечу, тоном дружеского совета сказал:
– А с чужими женами гулять завязывай! Проблемы будут. – Я вновь перешагнул через парня. – И еще, – обернулся я, – не говори ни о чем Шереметьевой, пусть этот разговор останется между нами.
В ответ молодой мужчина судорожно кивнул.
Я нажал на кнопку вызова лифта, кабина, оказалось, стояла на шестом этаже, двери тут же раскрылись, и я шагнул внутрь.