3. Осколки света
По ночам в новом доме случается мало примечательных событий, несмотря на то, что поселилось в пустых комнатах наверху.
Снова охваченная летаргией, я прихожу в себя, должно быть, когда в жизни мальчика с татуировками прошло уже несколько дней. Мебель распакована и собрана, так что комнаты больше не кажутся заброшенными. Мужчина заглянул на чердак всего лишь раз, но быстро ушел, не понимая, почему эта странная пустота отталкивает его.
Сейчас утро. Мальчик с татуировками сидит за столом, пока его отец готовит. От металлических кастрюль и сковородок поднимается пар. Тарк не выглядит счастливым. На нем темные брюки и рубашка с длинными рукавами, которые он то и дело натягивает на ладони. Татуировки, вызывающие у меня восхищение, кажется, злят его. Он делает все возможное, чтобы скрыть их, хотя рядом только его отец, который, конечно, уже видел их множество раз.
– Школа отстой, – говорит Тарк вместо приветствия.
Я же пересчитываю тарелки на кухне. Их одиннадцать.
Отец вздыхает, как будто уже слышал это раньше.
– Тарк, я понимаю, что тебе нужно время, чтобы освоиться в новом городе и в новой школе, но ты должен пойти мне навстречу. В Эпплгейте полно приятных людей. Даже мой босс довольно мил, а это, представь себе, большая редкость.
Он пытается пошутить, но никто не смеется.
– Вообще-то, не представляю.
Мальчик с завидной свирепостью вгрызается в кусок хлеба и отрывает от него приличный кусок. Я же считаю стаканы. Их шесть.
– Уверен, сегодня все наладится, – ободряюще произносит отец.
Тарк, которого его слова совсем не убеждают, снова пожимает плечами. Похоже, это движение для него привычно. Я же пересчитываю полки для специй, стоящие вдоль стен. Их восемь.
За то время, пока отец и сын заканчивают завтрак, я успеваю пересчитать цветы на обоях, лампочки, завитки на деревянном потолке, кафельную плитку. Я следую за ними в машину, где они едва ли обмениваются парой слов. Мальчик с татуировками время от времени беспокойно ерзает и поглядывает направо, будто замечает краем глаза что-то необычное. Но когда он смотрит в мою сторону, то видит лишь стекло, за которым проезжают автомобили, мелькают пешеходы, а также проплывают другие, типичные для города, виды.
Машина останавливается перед большим зданием с вывеской «Средняя школа Перри Хиллз». Рядом с ним находится еще одно, на котором написано «Начальная школа Перри Хиллз». Корпуса соединяются рядом коридоров и переходов. У главных дверей начальной школы стоит белокурая девушка, на лице которой отражается беспокойство. Восемнадцатилетняя, она выглядит старше своих лет, да и ведет себя как взрослая.
Дети пробегают мимо нее ко входу, но она, не обращая на них внимания, машет мальчику и его отцу.
– Дядя Дуг! Тарк! – Девушка улыбается, но изгиб губ не сочетается с тревогой в ее карих глазах. – Тарк, ты опоздаешь на урок!
Мальчик стонет, но не возражает, когда его заключают в объятия.
– Я не один из твоих четвероклашек, Келли.
– Извини, – отвечает молодая женщина, но в ее голосе нет ни капли сожаления. – Но это не меняет того факта, что на часах без двух минут восемь.
– Вот дерьмо! Я ухожу, увидимся позже.
Тарк подтягивает лямку рюкзака, а когда поворачивается, чтобы уйти, из-под его рубашки на мгновение выглядывает татуировка. Келли замечает это, но не удивляется. Хотя беспокойство, отражающееся на ее лице, только усиливается.
– Как поживает моя любимая племянница? – с усмешкой спрашивает Дуг. – Должен сказать, я ожидал, что преподаватели в этой школе будут постарше. Почему ты не сказала нам, что работаешь здесь?
Молодая женщина краснеет.
– Я пока еще не преподаватель, всего лишь ассистент учителя. Я занимаюсь репетиторством и подрабатываю няней, но мама настояла на том, чтобы платить за квартиру, пока я не уеду в колледж в следующем году.
– Приятно слышать. Кстати, о Линде, как она?
– Все еще работает во «Врачах без границ». Борется с голодом в Африке… и побеждает, если верить последнему электронному письму, которое она мне прислала. Она должна вернуться к Рождеству.
Келли замолкает и оглядывается, чтобы убедиться, что ее кузен уже ушел.
– Я беспокоюсь о Тарке, – начинает она, понижая голос, будто боится, что другие могут услышать. – Не хотела говорить об этом при нем, поскольку у меня возникло ощущение, что вопрос довольно щепетильный. Дело в этих… в этих странных татуировках у него на руках.
– Я постарался объяснить все мистеру Келси, если ты об этом, – начинает Дуг, но племянница решительно качает головой и нервно заправляет прядь пшеничных волос за ухо.
– Директор сказал учителям – как и мама – мне, если уж на то пошло, – лишь то, что мать Тарка сделала их, когда ему было всего пять. Я никогда по-настоящему не знала тетю Йоко и не хочу лезть не в свое дело и причинять Тарку еще больше боли, но что-то в этих татуировках пугает меня. Пару раз я смотрела на него и могу поклясться…
– Можешь поклясться?
«Что его татуировки двигались», – вот что Келли хочет сказать дяде, но не делает этого. Она не говорит, что с мальчиком что-то не так. Не упоминает о том, что, когда Тарк в комнате, она не может избавиться от ощущения, будто кто-то наблюдает за ним. Она умалчивает об этом, потому что считает происходящее плодом своего воображения, игрой чувств. Девушка успокаивает себя тем, что это несмываемые чернила, запятнавшие кожу ее кузена, растекаются по полотну ее воображения. Все эти мысли она оставляет при себе и вместо этого говорит:
– Я просто хотела узнать, могу ли чем-то помочь. Он держится особняком и, кажется, не нуждается в друзьях. Никто не пытался его запугивать или что-то в этом роде, но и подружиться с ним тоже охотников мало.
– Учитывая обстоятельства, Тарк неплохо справляется, – вздыхает Дуг. – Он часто сидит в своей комнате, но, слава богу, не слушает дэт-метал и не пишет о самоубийствах или о чем-то подобном. Твой кузен – хороший парень, Келли. Я не хочу давить на него и заставлять делать то, что ему не по душе. И, к твоему сведению, он не подвергался насилию со стороны матери. Не так, как ты… Он не подвергался насилию. Все немного сложно.
Мужчина снова пытается улыбнуться.
– Спасибо за беспокойство, милая. Я боялся, что учителя скажут тебе, что Тарк нарушает порядок в классе или ввязывается в драки. Ему все еще нелегко с другими людьми, но сеансы у психотерапевта идут ему на пользу.
Молодая женщина кивает:
– Ладно. Я просто… хотела удостовериться.
– Я был бы признателен, если бы ты приглядывала за ним. Переезд дался Тарку нелегко, и ему не помешает друг.
– Или чрезмерно привередливая кузина, которая заставит его выбраться из раковины, – заканчивает Келли.
Дуг смеется, но, когда он, обняв девушку на прощание, уходит, я замечаю нахмуренные брови и усталость в его глазах.
Молодая женщина, оставшись одна, еще несколько минут не двигается с места, пока звонок не выводит ее из транса. Она обхватывает себя руками и вздрагивает, прежде чем войти в помещение и закрыть за собой большие двери.
Остаток дня я провожу в подсчетах. По территории школы бродят два уборщика. В здании шестнадцать комнат. В классе мальчика с татуировками тридцать учеников, и большинство из них игнорируют Тарка точно так же, как Тарк игнорирует их. Девочка, сидящая рядом с ним, просит конспекты с предыдущего урока истории мистера Спенглера, но Тарк смотрит на нее так, что ей становится не по себе. И все же она не сдается.
– Тебя зовут Тарквиний, верно? Странное имя.
– Это имя римского императора[3], который канул в Лету, – отвечает Тарк, надеясь, что она поймет намек.
Но этого не происходит.
– Меня зовут Сьюзен. Откуда ты?
– Из Техаса, – лжет мальчик. – Я из Техаса, где были сняты такие популярные фильмы, как «Техасская резня бензопилой», «Коровье бешенство» и «Пули». Я коллекционирую ноги манекенов и паучьи укусы. В моих волосах живет раса суперхорьков. Они терпеть не могут воду, поэтому я принимаю душ под зонтиком. Я ем насекомых, потому что у меня аллергия на фрукты. Я мою руки в унитазе, потому что повсюду господствуют раковины. Ты хочешь узнать обо мне что-то еще?
Сьюзен изумленно смотрит на Тарка. Подруга подталкивает ее локтем и шепчет:
– Просто не обращай на него внимания. Он странный.
И до конца занятий Тарка больше никто не беспокоит, но ему так даже больше нравится.
В соседнем классе начальной школы учатся тридцать два ученика. Одна из учениц хихикает, когда замечает меня.
– Хочешь поделиться с нами чем-то смешным, Сандра? – раздается невеселый голос учительницы.
– В дальнем углу класса стоит симпатичная девушка, – поясняет девочка, указывая прямо на меня. После этого смехом заливаются остальные ученики.
– Не придумывай, Сандра. Не отвлекайся, – говорит учительница, и девочка повинуется, хотя всякий раз, когда женщина не видит, она поворачивает в мою сторону голову и улыбается мне.
Вскоре учительница уходит, и ее место занимает та восемнадцатилетняя девушка с пшеничными волосами. Келли. Она вкатывает в класс большую тележку.
– Миссис Донахью все еще в декретном отпуске, так что вам, ребята, придется потерпеть меня еще неделю, – говорит она с усмешкой. – В прошлый раз я обещала, что мы проведем эксперимент со статическим электричеством.
Заинтересованные ученики выпрямляются.
Мальчик с татуировками, у которого к этому моменту уже закончились уроки, проходит по коридору и останавливается, наблюдая за работой кузины. Молодая женщина замечает его и улыбается, а Тарк в знак приветствия поднимает руку. Келли жестом приглашает его войти в класс.
Сандра первой замечает мальчика с татуировками, и улыбка медленно сползает с ее лица.
– Это мой кузен, Тарквиний Хэллоуэй. Поздоровайтесь с Тарквинием. – По классу разносится «Привет, Тарквиний». – Он поможет мне в этом эксперименте. – Тарк качает головой и размахивает руками, чтобы показать, насколько ужасной кажется ему эта идея. – Не стесняйся, Тарк. Класс, хотите, чтобы Тарквиний помог нам?
Раздается хор «да» и хныкающее «нет» от девочки по имени Сандра, но ее никто не слышит.
Мальчик не знает, что хуже: социальная активность, пусть и непродолжительная, или перспектива подвести кузину и потерять лицо в классе, полном десятилеток. В конце концов он со вздохом выбирает первое.
Келли достает несколько электрических лампочек и десятки расчесок. Тарк кладет свой рюкзак на ее стол.
– Я обернула лампочки прозрачной лентой, потому что знаю, какими неуклюжими могут быть некоторые из вас. Да, Брэдли, речь о тебе. – Ученики смеются. – У меня мало лампочек, но зато полно расчесок, поэтому я разделю вас на группы по четыре человека.
Ученики подходят и берут лампочки с тележки, пока на столе учителя не остается только одна. Ассистентка дает каждому ученику простую серебряную расческу.
– Теперь нам нужна абсолютная темнота. Закройте окна, а я выключу свет.
Вскоре в классе становится темно, и из мрака доносятся перешептывания и хихиканье. Молодая учительница включает фонарик и ставит его на край стола, направляя свет на потолок. Я начинаю считать. Одна лампочка, две.
– Это лучшая часть. Наклони голову, Тарк. – Она берет расческу и быстро проводит ею по волосам Тарквиния. Тот, похоже, смирился со своей судьбой. Ученики снова хихикают.
– Вы можете потереть расческу о свой свитер или обо что-то пушистое, но делайте это как можно дольше, чтобы как следует ее зарядить.
Некоторые ученики копируют движения Келли, другие трут расчески о рубашки и меняют руку, когда первая устает. Три, четыре.
– Та-да! – восклицает молодая женщина и постукивает расческой по лампочке. С тихим шипением внутри лампочки начинают танцевать маленькие огоньки, которые вскоре гаснут, точно крошечные самодельные светлячки. Пять, шесть.
Ученики подносят расчески к лампочкам и ахают, когда в комнате начинает вспыхивать и подрагивать все больше огоньков. Семь, восемь.
Девять.
Девять лампочек, в которых сидят странные маленькие светлячки.
– Так же работает и обычное электричество, но, понятное дело, с большей мощностью. В противном случае, чтобы посмотреть получасовой эпизод любимого шоу, вам придется расчесаться тысячу раз.
Никаких девяток
Только не девять
Не надо девяти.
Девочка по имени Сандра странно смотрит на меня.
– Всякий раз, когда вы расчесываете сухие волосы или надеваете носки и шаркаете ногами по пушистому ковру, вы создаете так называемое статическое электричество. Помните электроны, о которых мы говорили в прошлый раз? Один из способов перемещения электронов из одного места в другое – это…
НИКАКИХ
ДЕВЯТОК!
Учительский стол дребезжит, как будто кто-то с силой ударяет его ножками об пол.
Никаких девяток
Никогда никаких девяток
Нет девяткам
ДЕВЯТКАМ НЕТ
ДЕВЯТКИ
НИКАКИХ ДЕВЯТОК!
Лампочка на столе молодой женщины неожиданно взрывается.
В то же мгновение луч фонарика падает на лицо женщины, свисающей вниз головой с потолка. Тарквиний с открытым ртом отпрыгивает назад.
Раздаются удивленные вздохи и испуганные крики. Кто-то включает свет.
Оказывается, выключателем щелкнула Келли. Она смотрит на бесформенную лампу на своем столе: на необъяснимым образом разбитое стекло, на пленку, все еще обмотанную вокруг того, что осталось.
Несмотря на то что в кабинете тепло, мальчик с татуировками побледнел и дрожит, изо всех сил пытаясь плотнее закутаться в рубашку. Свечение вокруг него становится заметнее, а спрятанные под одеждой татуировки пульсируют. От них будто исходит тень, которая скользит по груди и шее мальчика.
– Как… как… – заикается молодая учительница, но затем вспоминает о море растерянных лиц перед ней. Она тут же спешит проверить испорченную лампочку и, кажется, испытывает облегчение оттого, что большая часть осколков осталась под лентой. – Вот почему вам запрещено проводить подобные эксперименты дома без присмотра родителей, – заканчивает она. Келли изо всех сил старается этого не показывать, но все равно заметно, что произошедшее повергло ее в ужас.
Тарк, уже не такой бледный, перестал дрожать, но тоже заметно нервничает. От странной тени, которая пыталась окутать его, не осталось и следа.
– На этом эксперимент окончен! Кто может сказать мне, в чем разница между положительно заряженным атомом и отрицательно заряженной частицей? Брайан?
Урок продолжается до тех пор, пока звонок не звенит снова, и дети, горя желанием поскорее вернуться домой, не выбегают из класса.
– Я хочу, чтобы вы вышли через заднюю дверь! – кричит молодая женщина. – На случай, если на полу все же оказались осколки!
– Прости, – говорит она мальчику, после того как большинство учеников покинули класс. – Понятия не имею, как это произошло.
Рюкзак Тарка упал со стола, и часть его содержимого вывалилась наружу, а именно: одна папка, три книги и два остро заточенных карандаша. Келли наклоняется, чтобы собрать то, что оказалось на полу.
– О, они хороши, Тарк! – Она поднимает открытую папку, на страницах которой оказались наброски пейзажей, животных, людей.
Мальчик спешит забрать свои вещи.
– Спасибо, – говорит он скорее смущенно, чем сердито, и засовывает папку обратно в рюкзак. – Мне пора идти, Келли. Психотерапевту не терпится проверить, соответствую ли я минимальным требованиям сумасшедшего.
– Прекрати, – одергивает его кузина с твердостью, которую часто проявляет по отношению к своим воспитанникам. – С головой у тебя все в порядке, так что не называй себя сумасшедшим.
Тарк улыбается ей. В уголках его глаз мелькает что-то необычное, что-то, о чем он, кажется, и сам не подозревает.
– Иногда мне хочется в это верить, Келли. Но моя мать безумна, а я в своей жизни повидал столько странного дерьма, что, без сомнения, пойду по ее стопам. – Он снова поднимает взгляд к потолку, но там уже никого нет. – Не думаю, что твои попытки погрузить меня в здравомыслие массового сознания сработают, но все равно спасибо.
– Тарк!
Но мальчик уже выходит из комнаты, подняв на прощание руку.
Келли со вздохом опускается на стул. Она поднимает разбитую лампочку и вертит ее в руках. Стекло внутри, без сомнений, разбито, как будто по нему ударили молотком. Благодаря пленке часть осколков все еще удерживается на месте.
– Что же с тобой случилось? – удивленно шепчет девушка и поднимает лампу, чтобы получше ее рассмотреть. На поверхности уцелевших осколков виднеется отражение, крошечное и расфокусированное.
Она смотрит на него еще некоторое время, пока рядом не появляется кто-то еще.
Ахнув, молодая учительница резко оборачивается.
– Мисс Старр?
Это девочка по имени Сандра. Сердце молодой учительницы учащенно бьется.
– Сандра! Ты меня напугала…
– Ей очень жаль, – искренне говорит девочка.
– Кому?
– Девушке, которая разбила лампочку. Я знаю, она сожалеет. Все потому, что вы принесли девять штук, а ей очень, очень не нравится это число.
Келли пристально смотрит на Сандру.
– И все же она мне нравится больше, чем другая леди.
– Другая леди?
– Леди со странным лицом. Та, что с мистером Тарквинием. Она меня пугает.
Девочка выскакивает из кабинета, оставляя молодую женщину смотреть ей вслед. На ее лице я вижу отразившийся ужас.
Раздается треск. Что-то застряло под ножкой стола. Это листок бумаги из папки мальчика с татуировками.
Келли трясущимися руками поднимает его. В отличие от других рисунков этот представляет собой множество неровных петель и спиралей. Грубый портрет женщины в черном одеянии и белой маске, с длинными темными волосами, что прикрывают половину лица.