Я недоумевала все больше и больше.
Допустим, сейчас королеве уже неважны соблюдения требований Процедурной Комиссии. Главное – скорость, компетентность и непредвзятость. Насчет первого я была спокойна, второе ее величество приняла на себя, третье… Ректор и Брент лет десять назад сильно сцепились по поводу вины одного из выпускников Академии в обрушении моста. Пострадавших было довольно много – семь человек, и следствие показало, что обвиняемый действительно проявил халатность, но Брент, насколько я знала, требовал проверки по всей Академии: качество подготовки специалистов.
Брент перестал быть мне важен. Я его все равно не знала лично – его уволили еще до того, как я стала регулярно покидать лабораторию, видела его только на видеозаписи. Что ее величество хочет от меня?
Мы вышли в сад. Небольшой, учитывая размеры дворца, но на самом деле в нем было легко заблудиться, если свернуть с дорожек. Я шла чуть позади королевы, помня, что таков протокол, и старалась унять дрожь в руках. И, конечно, ни на секунду не забывала о том, что я на каблуках, будь они неладны вместе с теми, кто придумывал парадную форму.
– Не поймите меня превратно, – сказала наконец королева. – Я уважаю комиссара Артура и ценю его мнение. Сейчас мне важно, чтобы следствие вел человек, который будет идти к своей цели, игнорируя все препятствия, будь то какой-то бессмысленный протокол или чье-то упертое мнение…
Она остановилась и посмотрела на меня. Я в ответ заставила себя взглянуть ей в глаза тоже: безумие, но она сама позвала меня говорить по душам?
Дальше стало еще невероятнее. Королева ободряюще мне улыбнулась, прохладными пальцами сжала мое запястье и сразу же отпустила.
– Мне нелегко, капитан Мэрианн… Поверьте, я охотно бы сделала все иначе, но от меня требуют слишком много. Чаще больше, чем то, с чем я могу запросто справиться. Прошу, помогите мне.
– Все, что угодно, ваше величество, – растерянно пробормотала я. Сейчас перед мной стояла не королева, точнее, вела она себя не как королева, а как человек, от которого ждали единственного и безупречного решения. Обычная женщина, руководитель, такая же, как и я, только не лаборатории, а государства. Разница только в масштабах. – Я сделаю все, что в моих силах.
Королева подошла к ближайшей скамеечке и села, жестом попросив меня сесть с ней рядом.
– Майор Брент будет делать все возможное, чтобы доказать вину ректора Томаса. Мне нужно, чтобы вы доказали его невиновность.
Отвисшая челюсть – явно не то выражение лица, с которым стоило появляться перед ее величеством. А комиссар уверял, что королева будет нас спрашивать, как у ректора поднялась рука на собственную жену.
– Простите, – проблеяла я, спохватившись и немедленно добавив: – Ваше величество. Но… – я спешно пыталась собрать разлетевшиеся мысли в кучу. – Но я – эксперт-криминалист, я работаю с уликами…
– Я не могу требовать от вас полного нарушения всех процедур, – покачала головой королева. – И, конечно, я не имею в виду, что вы должны искажать данные экспертизы. Просто… просто исходите из того, что он невиновен. Я очень прошу.
По крайней мере, мне стало понятно, почему она увела меня из переговорной. Комиссар бы, конечно же, не согласился с подобным предположением. Как невиновен, почему, мы еще даже не начали следствие?
Но мой прозорливый шеф оказался прав, когда высказал свои опасения, что королева в конце концов попросит нас именно об этом.
– Вы знаете, как в старину выбирали Клерикальный Совет? – спросила королева. – Собирали Великий Диспут, одна сторона – Глас Создателей, другая – Глас Противного…
Да, разумеется, краткий курс клерикального права входил в программу повышения квалификации, без которой я не смогла бы работать в полиции. Точнее, это был курс Старого права, но так как его принципы все равно применялись, я знала, о чем она говорит. Глас Создателей, или пять членов Великого Диспута, перечисляли благие дела кандидатов, Глас Противного, другие пять членов, вытряхивали все их грязное белье.
– Ваше величество, – издалека начала я, – я работаю только с уликами… – И потом я уцепилась за спасительное. Пусть меня отстранят непосредственно от этого дела – как глава лаборатории я так или иначе коснусь всех экспертиз. – Возможно, ваше величество просто не в курсе. Я подавала заявление в Академию, и мне отказали даже в его регистрации.
– Вот как? – вяло удивилась королева. – Я об этом не знала. Но отказ получают примерно восемьдесят процентов всех национальных заявителей.
Проценты и Академия – очень странная математика. Я тряхнула головой, сознавая, что это совершенно не по протоколу.
– Моя объективность тоже теперь под сомнением, – продолжала я уже более воодушевленно. – Я думаю…
– Просто сделайте так, как я вас прошу, капитан.
«Сделать – что?» – хотелось мне заорать. «Поверить, что он невиновен? Вот так, просто потому, что вы приказали? Я ученый! Я не легковерная дурочка, падкая на несчастное детство и то, что “он бы никогда!”». Но я сдержалась, и это было вполне объяснимо.
– Я могу гарантировать вам свою непредвзятость, ваше величество, – с достоинством объявила я. – Я могу гарантировать достоверность наших исследований. Но я не могу гарантировать, что я от всего сердца поверю в вину или невиновность кого бы то ни было, основываясь только на… личной симпатии или же антипатии.
Королева задумчиво поулыбалась.
– Напрасно вы думаете, что здесь замешано мое отношение к ректору Томасу, – проговорила она, а я задержала дыхание и прикусила язык. Она приняла это все на свой счет?.. Кажется, я уже наполовину уволена. – Репутация Академии, студенты, бюджет страны. Я не менее прагматична, чем вы, капитан. Надеюсь, мы с вами друг друга поняли.
Она поднялась, я умудрилась опередить ее на долю секунды. Поняли? Как бы не так! Но выбора у меня все равно не было.
– Когда будете работать над этим делом, подвергайте сомнению все, что видите. Каждое сомнение трактуйте в пользу подследственного. И сохраните этот разговор между нами. Это все, о чем я вас прошу, капитан.
И она быстро ушла, словно растворилась среди деревьев, я даже перестала слышать цоканье ее каблуков. И не сразу вспомнила, что королева заканчивала юридический факультет, то есть разбиралась в работе полицейских служб явно не хуже меня.
Кое-как сориентировавшись, я вернулась в переговорную, где в кресле кис комиссар, а Джон Дональд куда-то ушел.
– Все гораздо печальнее, чем я предполагал, – заявил он, заметив, как в вхожу в двери. Похоже, он и так уже понял, о чем говорила со мной королева. – Я хочу снять с себя полномочия, Сью, прямо здесь и сейчас. Брент. У меня что, нет толковых людей? Этим делом уже занят следователь с особыми полномочиями. Но полковник Руперт!..
Комиссар был не просто возмущен – оскорблен. Я где-то тоже.
– Может быть, она хочет, чтобы было кого обвинить, если что-то пойдет не так? – обтекаемо сказала я. – Не в убийстве, конечно, но…
– Брента не жалко, – заключил комиссар. – Руперт бы объективно провел это следствие.
– Конечно, господин комиссар, – успокоила я. Я шефу и в самом деле сочувствовала: королева вмешалась в наши дела самым бесцеремонным образом и, что самое страшное, то ли плохо представляла себе последствия такого вмешательства, то ли, напротив, представляла их слишком хорошо… – Расскажите о нем?
– Нечего тут рассказывать, – буркнул комиссар. – Какой же тут жуткий холод.
Да? Я даже и не заметила, если только вначале. Меня, наоборот, кидало в жар.
– Наглый бесцеремонный тип, еще и зануда, – изрек комиссар. – Вечно лезет куда не просят, хамит, но с делами справлялся неплохо. Если бы только еще постоянно не злил Процедурную Комиссию и меня заодно.
– Он и в самом деле настолько хорош? – скептически спросила я.
– Не лучше других, – признал комиссар. – Однозначно пасует перед Рупертом и даже перед Стивеном, который сейчас ведет следствие. Ну, ты понимаешь, этот вот романтический ореол…
Вот теперь мне стало понятно, что он имел в виду, когда говорил, что королева временами эмоциональна.
– Ты с ним справишься, – обнадежил он. – Не знаешь, чего мы ждем?
– Я думала, вы знаете, – удивилась я и наконец тоже села. – Ее величество куда-то ушла. Мы можем сходить в буфет? Конечно, тут грабительские цены…
– Это ты выдержала время после тренировки, – хмыкнул комиссар, – а теперь тебе снова нужны калории. Пойдем, потом подашь чек в бухгалтерию, тебе возместят.
Я воспряла духом. Мелочь, но приятно. Хоть шеф меня поддерживает – нам всем с ним вообще повезло.
Мы вышли из переговорной, и нас никто не остановил. Что нас потеряют, мы не боялись – здесь отслеживались перемещения по идентификационным браслетам, надо будет, найдут. И мы пошли по длинному коридору, комиссар – пыхтя, я – стараясь не споткнуться.
Столовая была в дальнем конце крыла. Но мы до нее не дошли, потому что я услышала окрик:
– Капитан Мэрианн!
Голос мне был незнакомый, но мало ли, кто имел право так здесь орать, поэтому я обернулась.
Мужчину, который к нам направлялся, я раньше не видела. Высокий, подтянутый, темноволосый, на висках легкая седина. Это я рассмотрела, когда он подошел совсем близко. Гладко выбрит, губы плотно сжаты. Я приняла его за кого-то из Королевской Гвардии, иными словами – личной охраны ее величества.
– Да, это я.
Мне надо было оглянуться на комиссара, может, тогда я не совершила бы этой ошибки, но поняла я это несколько поздно.
– Если это вы, то куда вы так резво бежите? – бросил мужчина, пристально осматривая меня с ног до головы. – Я представлял вас немного более взрослой и менее… женственной, но придется работать с тем, что есть. И вас я тоже рад видеть, комиссар.
– Время вас не пощадило, Брент, – вот кто никогда не терялся, так это мой шеф. Опустить звание – абсолютно правильно, потому что «майор» – это бурное прошлое, сейчас он никто, пусть неформально его до сих пор так еще называют. Был майор, да весь вышел. – Смотрю, проживание в глуши не пошло вам на пользу. Вы преподаете в Мардаане людям или все-таки обезьянам?
На том скандальном видео он был в форме – она меняет людей. И казался гораздо ниже. Значит, это и есть майор Брент. Просто Брент, много чести.
– Я преподаю в Лагуте, – проинформировал Брент. – Не знаю насчет мардаанцев, в Лагуте пока обезьяны во мне не нуждаются. Пошли, Мэрианн, у меня масса дел.
Я обменялась взглядами с комиссаром.
– Капитан Мэрианн, – поправила я, получив от шефа поддержку. – Извольте обращаться ко мне по званию.
– В таком случае и вы не забывайте, что я – майор Брент.
– Не могу, – пожала плечами я и еще раз взглянула на комиссара. «Моя школа!» – читалось в его глазах. – Я – офицер Королевской Магической Полиции при исполнении, а вы, насколько я знаю, с позором уволены и больше не являетесь офицером. Так что вы ко мне – по всей форме, а я к вам – как то мне позволяет мое положение и мое звание.
Я была готова поклясться, что Брент зашипел.
– Я не для того выбрал стыковочный рейс, чтобы явиться сюда на час раньше и терять с вами время, – бросил он, повернулся и быстро пошел к выходу. Мне ничего не оставалось, как проститься с комиссаром и унизительно побежать за ним следом. Впрочем, недолго: я поняла, что не он тут главный, и остаток коридора, а также еще один коридор, проделала спокойным, уверенным шагом.
Пусть ждет. Не развалится. Если я позволю так с собой разговаривать, унижу этим и комиссара.
Брент торчал у дверей, мрачный, высокомерный, еще более неприятный, чем мне показался вначале. Неудивительно, что комиссар был против его кандидатуры. И было бы замечательно, если бы он облажался и на него можно было бы повесить все косяки. Может, именно так королева и задумывала?
Тогда, выходит, она точно знает, что ректор не виноват?
– Машина? Кэб?
– Спидвей, – ехидно отозвалась я. Да, бравировать тем, что ты предпочитаешь вести скромный и экологичный образ жизни – модно. В Веренире, и не моя вина, что этот тип давно забыл, как живут в столицах ведущих стран.
– Я вам не полуголодный студент, – скривился Брент, – раскатывать на тележке для бедных. Если обещаете не визжать, то прошу вас, – он небрежно указал рукой в сторону, и я застыла в первобытном ужасе.
На этом транспортном средстве я больше ни за что не поеду.
Ни за что. Никогда.