– Построила персонал на подоконнике, стряхнула с них нафталин и дала заряд бодрости на неделю, – отрапортовала Виолетта, увидев Лизу. – А теперь – разминочка минут на десять. Держи! – Бизнес-леди кивнула на шары, приглашая принять участие в разминке.
Елизавета, возбужденная только что отгремевшим свиданием с Александром, выбрала шар зеленого цвета, энергично уцепилась за него, рискуя маникюром, и бросила. Тот покатился тяжело, основательно. И уехал вбок. Шеренга празднично-белых кеглей с красными ободками-колье на «шеях» осталась стоять нетронутой.
– Эх, ты! – улыбнулась Виолетта. – Учись!
Она прицелилась. Через несколько секунд кегли попадали, как новобранцы на передовой. Ни одна не устояла.
– Тренируйся!
Лиза бросила еще пару шаров, с той же непревзойденной меткостью, а потом вспомнила, что приехала в боулинг-центр по делу.
– Фантастика, – удивилась Виолетта. – Оказывается, я наняла для оформления интерьера совершенно косоглазого ребенка.
– Для дизайнера, биатлониста и невесты косоглазие не помеха, – авторитетно заявила Лиза. – Нет, хватит развлекаться. Лучше подберем новый колер для кабинета.
– Подберем! – Виолетта ухватилась за следующий шар.
Лиза достала из портфеля снимки уже готовой комнаты и пластиковый веер с колерами. Она стала прикладывать поочередно лепестки веера к фотографиям и совать композицию под нос Виолетте. За месяцы сотрудничества с мадам Крикуновой заниматься подобной процедурой ей приходилось в тысячный раз.
– Вот это мне нравится!
– Точно?
– О боже! Елизавета! Если я сказала «да»…
– Это значит – «да». А если «нет» – это значит «нет». Однако ваш кабинет мы перекрашиваем пятый раз, дорогая Виолетта Марковна!
– Неужели? – задумалась дама. – Мне так трудно угодить? Я так непоследовательна?
– Вы феноменально последовательны – в преданности самой себе и своему характеру, – пробубнила Елизавета. – У вас в крови – жажда новизны. Все вам надоедает раньше, чем успевает понравиться. Так может продолжаться бесконечно! – Лиза нахмурилась.
– Ах, Лиза! Ты умеешь сердиться! – усмехнулась Виолетта. – Я-то думала, ты – кроткий ангел!
– Я стараюсь быть кротким ангелом. Гнев – непродуктивное чувство. Провоцирует необдуманные поступки. Препятствует адекватному восприятию действительности. Да. Но, Виолетта Марковна! Я стараюсь быть кротким ангелом, но и вы постарайтесь окончательно определиться с цветом вашего кабинета. Ведь мы уже почти закончили! И вдруг – гром среди ясного неба! Вам, оказывается, совершенно не нравятся стены в кабинете!
– Ты меня убедила, – кивнула Виолетта. – Оставим кремовый. Хрен с ним. Я сейчас подумала… Мне нравится. И та картина, что ты прибацала справа от входа, то монументальное полотно три на четыре метра, хорошо сочетается с кремовым фоном.
– Да?! – вскричала обрадованная до слез дизайнерша. – Я счастлива!
– Нет, решено, кабинет трогать не будем. Но, Лиза, я тут присмотрела… Спальный гарнитурчик из массива сосны. Красоты необыкновенной. Все строго, четко, геометрично. Производства Италии. Хочу купить.
– Как же так? – убито пробормотала Лиза. – Но… Ведь спальня тоже в полной боевой готовности! И вы просили при ее оформлении танцевать от имеющегося бело-золотого гарнитура. Я и разрабатывала проект, учитывая эту застывшую симфонию. Куда ж я теперь впихну вашу сосну?
– Ты сама тонко намекала, что мой белый гарнитур с золотыми завитушками немного пошловат.
– Вы сказали, что любите его всем сердцем. Я должна учитывать ваши вкусы.
– Тот из сосны и вправду элегантнее. На его фоне моя бело-золотая любовь кажется китчем.
– Поздравляю. Вы растете на глазах. Как июньская клубника. Что, вновь возьмемся за спальню? – уныло спросила Лиза.
У нее испортилось настроение. Она была близка к отчаянию. Она поняла, что никогда не отвяжется от Виолетты. Она будет всю жизнь перекрашивать стены, двигать мебель, менять светильники в ее пятикомнатной каморке. А если, по какой-то фантастической случайности, ей удастся все же покончить с одной квартирой, у Виолетты имеется наготове еще две.
– Нет! Я не согласна, – решительно заявила Елизавета. – Так дело не пойдет!
– Я говорила, что мне очень нравится с тобой работать? Ты милая, приятная, но с непоколебимым чувством собственного достоинства. Еще никто из подчиненных не говорил со мной в подобном тоне.
– Извините, если я была груба, – сникла Лиза. – Но ведь ремонт не самоцель! Мы должны в конце концов добиться какого-то результата! Надо заканчивать. И я – не ваша подчиненная.
Лиза подняла на ненасытную рабовладелицу взгляд, полный мольбы. Ей очень не хотелось снова приниматься за спальню. Ей уже надоело!
– Ты права, ты права! Пойдешь ко мне работать? – предложила вдруг предпринимательница. – Будешь моим референтом. Зарплата, для начала, пятнадцать тысяч. Согласна?
Надо сказать, у Лизы давно уже появилось нехорошее подозрение, что при более прохладном отношении к ней Виолетты квартиру удалось бы отремонтировать гораздо быстрее. А так… Бизнес-леди явно не хотела расставаться с Лизой. Ей все время нужно было иметь ее рядом. Виолетта беспрестанно назначала встречи то в тренажерном зале, то в кафе, то в косметическом кабинете, делилась впечатлениями, интересовалась мнением, представляла Лизу знакомым, звала с собой на презентации, в театр, в сауну.
Конечно, на роль подружки Виолетты талантливая сотрудница «Артиссимо» никак не подходила – она была намного младше. Очевидно, Лизе была уготована роль маленького пажа. Один раз услышав от Елизаветы комплимент, Виолетта попалась на удочку. Ежедневно утопая в волнах подобострастного восхищения со стороны материально заинтересованных в ее благорасположении индивидуумов, предпринимательница поняла, как приятно заслужить одобрение человека искреннего и неискушенного в науке лести…
– А? Пятнадцать тысяч!
Вряд ли Елизавете удалось бы сохранить способность откровенно выражать нелицеприятное мнение прямо в глаза Виолетте, если бы бизнесменша стала платить ей пятнадцать тысяч рублей в месяц.
Апогей Палыч платил три плюс премиальные. Но работа в «Артиссимо» доставляла удовольствие. Это было Лизино призвание. Выкрутасы клиентов, их капризы и непостоянство – не в счет. Главное – возможность приблизиться к гармонии, создать ее своими руками. Лиза превращала квартиры с ободранными стенами, торчащими электропроводами и вздыбленным полом в нечто прекрасное, изысканное. Видеть результат творческих усилий – это чудесно, это так вдохновляет!..
– Нет, Виолетта Марковна, я не секретарша! Зарплата, конечно… – Лиза красноречиво вздохнула, намекая, как по душе ей названная сумма. – Но… Спасибо за предложение!
– Двадцать тысяч! – подняла ставку Виолетта.
– Нет, – покачала головой Лиза.
– Двадцать пять!
Лиза пристально, почти с ненавистью посмотрела на мадам Крикунову в надежде, что та не скажет «тридцать». Нет, не потому, что от такой суммы месячной зарплаты она не смогла бы отказаться, а потому что сцена торгов была унизительна для Лизы: Виолетта словно пыталась выяснить, за какую сумму девушка согласится себя продать.
– Ладно, живи, – кивнула дама, и не заметив, что причинила впечатлительной оформительнице некоторые нравственные страдания. – И спальню, так и быть, не будем трогать. В конце концов, я могу поставить новый гарнитур в другую квартиру.
– Удачная мысль! – обрадовалась Лиза.
– А на чем это ты приехала? – резко сменила тему Виолетта. Ее немного покоробило, что девчонка так легко пренебрегла ее деньгами. Она даже готова была обидеться на строптивую нахалку. Но с другой стороны, своим отказом она подтвердила замечание самой же Виолетты о наличии у нее, Лизы, чувства собственного достоинства.
– Я? На джипе. Как это вы заметили?
– Серебристый «лендровер»? А где же «тойота»?
– Меня подбросил знакомый, – зарделась Лиза.
– По радостному блеску твоих глаз делаю вывод, что водитель серебристого монстра тебе очень и очень по душе.
– Нет, ну… Почему же? Впрочем, да, – призналась Лиза.
– А ты так обрадовалась идее прокатиться с ним, что даже и не вспомнила про обратную дорогу.
– Ничего страшного, доберусь, – спокойно улыбнулась Лиза.
На самом деле Виолетта была совершенно права. Перспектива путешествия в обществе прекрасного сыщика настолько захватила Елизавету, что она забыла на рабочем столе сумку с деньгами, косметикой и документами, прихватив только портфель с эскизами! Теперь ей придется телепаться от боулинга до «Артиссимо» через полгорода на троллейбусе, причем «зайцем». А ездить «зайцем» Лиза боялась, ведь кондукторы порой бывают страшно неделикатны. Просить у Виолетты несколько рублей на билет тоже не представлялось возможным – та начала бы совать крупные купюры вместо мелочи, потом эти деньги надо было бы как-то возвращать, Лиза даже видела, как мадам пренебрежительно машет рукой: «Оставь себе эту мелочь», нет, нет, нет, занимать деньги у клиентки было совершенно невозможно. Лиза решила, что поймает такси и попросит водителя подождать у «Артиссимо»…
– Пойдем, мне в твою сторону, – милостиво кивнула Виолетта. – Подкину тебя, влюбленная пташка!
Стоять на одной ноге было неудобно, но Лиза уже целых пять минут просто не знала, куда пристроить вторую.
– Иди сюда! – прорывался сквозь грохот и вопли голос Маши.
– Иду! – орала в ответ Лиза.
В центре прихожей громоздилось все постельное белье, имеющееся, вероятно, в доме Здоровякиных. Сверху были свалены мягкие игрушки в количестве пятидесяти штук и две сотни машинок. Пейзаж доподняла щедрая россыпь ярких деталей от конструктора «Лего»…
Каждый раз, попадая к Здоровякиным, Лиза не могла понять, что у нее с прической, – волосы на голове начинали шевелиться. А сейчас и вовсе встали дыбом. Потому что сверху на нее что-то упало!
– А-а-а!!! – забилась в истерике Лиза и рухнула в подушки.
То, что на нее свалилось сверху, оказалось котенком подростковых размеров. Несчастное животное (кажется, Мегабайт) было замотано в пеленку. Оно дергалось, пытаясь высвободиться, и смотрело на Лизу глазами полными слез.
– Ох, милый! – Девушка принялась разматывать узлы на пеленке, но тут в прихожую ворвалось улюлюкающее варварское племя.
Первым несся Антон, разукрашенный гуашью и облепленный пухом, следом – такой же Алексей. Замыкал строй маленький, но не менее возбужденный Эдик в новогоднем костюме лисы. Из-под оранжевой лисьей морды на лоб Эдика градом катился пот. За лисенком на привязи ехал полузадушенный Микрочип ярко-голубого цвета – его тоже покрасили гуашью. Процессия орала, вопила, лаяла, мяукала, стонала, гоготала, хохотала, визжала…
– Видишь, тебе еще повезло, – сказала Лиза спасенному Мегабайту, освободив его от упаковки. – Тоже мог бы стать голубым.
Обезумевшее животное нырнуло в ворох постельного белья.
Маша сидела в комнате, и на ее голове высился внушительный тюрбан из банного полотенца. Она стучала по клавиатуре и не сводила глаз с дисплея. На паркете вокруг стола и кресла белым мелком был начерчен полукруг.
– Это что – от демонов? – проорала Лиза, указывая на полосу и приблизив лицо к махровому тюрбану на голове Маши.
– А? Не слышу!!! – проорала в ответ Маша. Ей было жарко в ее экипировке, несмотря на работающий кондиционер. – Тебе дети открыли?!!
– Дети!!! Да сними же ты, наконец!!!
Лиза помогла Маше избавиться от полотенца. Под ним оказалась армейская шапка-ушанка 58-го размера, под шапкой – наушники «Sony».
– Ты не боишься, что дети еще кому-нибудь дверь откроют?
– Ты думаешь, к нам кто-нибудь рискнет заглянуть? – с сомнением спросила Маша.
– Это что за каббалистические знаки? – снова указала на пол Лиза.
– Мой магический круг. Детям запретила переступать. Если попробуют, я тут же превращусь в птеродактиля и вылечу в окно.
– Действует?
– Конечно. Они уважительно относятся к моим просьбам. Не хотят иметь маму-птеродактиля. Вот, торговый дом «Петровский» ждет от меня программу со дня на день. А я не могу сосредоточиться. Не знаю почему.
В соседней комнате раздался грохот. Подобными шумовыми эффектами сопровождается одновременный взрыв бомбы и приземление пяти вертолетов. Лиза вздрогнула, Маша только вздохнула.
– В садике отключили воду. Близнецов отправили домой. Они присматривают за Эдиком. А у меня цейтнот!
Объединенные усилия Алексея и Антона в деле воспитания Эдика, по мнению Лизы, грозили скорым разрушением квартиры, удушением двух котят и травмами детей. Но Лиза мудро не стала сообщать об этом подруге, она промолчала.
– А ваша новая нянька? Где она?
– Продержалась пять дней, – кивнула Маша. – Потом смылась. Ее доконала овсянка в туфлях.
– Овсянка? – сморщилась Лиза.
– Да. Эдик постарался. Носил чайной ложечкой из кухни, трудился, малыш. Молодец.
– Молодец?!
– Да. Что не перепутал туфли Татьяны Анатольевны с моими. Но слушай, Лиза! Татьяна Анатольевна меня удивила! Склоняю голову пред ее мужеством. Другим нянькам – ах, ну какие они все изнеженные! – и овсянка не понадобилась. А Татьяна Анатольевна! Героиня. Три раза Эдик закрывал ее в туалете, два раза на балконе, а до меня докричаться ты знаешь как трудно, у меня вот программа для «Петровского»… Потом вылил в компот украденные из ее сумочки духи, изрисовал фломастером квитанции за квартиру, изрезал ножницами подол халата, четыре раза переворачивал на нее тарелку с супом, стащил из холодильника кетчуп в тубе и обстрелял несчастную – а ведь она уже собиралась уходить, то есть успела переодеться после рабочей смены в белую блузку. Момент был волнующий. Хорошо, что меня не задело. Лиз, забери котят, а? Жаль мне их, они у нас совсем ненормальные стали.
– Я заберу, – пообещала Лиза. – Я спрошу у соседей. Честно! Потерпи. Твой муж когда придет?
– Не знаю. Через час, наверное.
– Давай я слегка наведу порядок. Иначе его хватит апоплексический удар.
– Да что ты! – удивилась Маша.
– В любом случае, батальное полотно, ожидающее его в прихожей, не послужит укреплению ваших семейных отношений.
– Мне неудобно. Но если у тебя есть желание… А я тогда еще немного постучу. У меня здесь так интересно.
Маша готова была принять помощь в любом виде, только бы получить возможность остаться наедине с компьютером.
– Много тебе обещали за программу для «Петровского»?
– О-о-о!!!
– Понятно.
– Но деньги – не главное. Главное – я придумала совершенно гениальный алгоритм, и…
– Ладно, работай.
– И еще надо оптимизировать графику, и…
– Работай, работай.
Лиза вышла в прихожую. По прихожей удобнее было бы ездить на бэтээре – чтобы не застрять.
– Дети, давайте наводить порядок! – предложила Лиза бодрым голосом воспитательницы детского сада.
Враз шум и гам стихли. Через мгновение замерла беготня, возня и исчезли последние признаки шевеления. Дети испарились.
– Хорошо, я сама, – согласилась Лиза. И ухватила сразу три подушки.