Глава 8. Кирилл

Когда Кирилл стал главой адаптского посёлка, поневоле пришлось привыкнуть к тому, что права на личную жизнь он теперь не имеет. Забарабанить в окно или дверь его дома могли в любое время суток – и свои, из посёлка, и гонцы от соседей.

Каждый из барабанящих, разумеется, считал, что дело у него крайне срочное, и без скорейшего вмешательства Кирилла обойтись никак не может. Мнения самого Кирилла не спрашивали – как до него ни о чём не спрашивали Германа. Впрочем, адаптам стоило отдать должное, на пустом месте панику они не поднимали. Случаи, когда прибежавший обошёлся бы и без Кирилла, можно было сосчитать по пальцам одной руки. В подавляющем большинстве дело было действительно не терпящим отлагательств – так же, как в тех случаях, когда люди прибегали к Ларе.

В окно забарабанили.

Кирилл выпустил из объятий Лару. Прошептал:

– Хорошо, что не минутой раньше.

Лара улыбнулась, откинулась на подушку. Сказала:

– К тебе.

«Своих» посетителей она определяла, не открывая дверь.

Кирилл собрал с пола разбросанную одежду. Досадливо крикнул:

– Иду!

Быстро натянул штаны и майку. С сожалением оглянулся на Лару – она сладко потянулась, – и пошёл к двери.

На крыльце стоял Мрак. И лицо у него было такое, что о недавней досаде Кирилл мгновенно забыл.

– Что случилось?

– Я в лесу был, – начал Мрак.

***

Мрак, оказывается, втихаря провожал Кирилла и Рэда до Бункера. Зачем – объяснить не смог. В том, что брать его с собой откажутся, не сомневался, но и в необходимости своего присутствия почему-то не сомневался тоже. Он следовал за отцом и Кириллом на безопасном расстоянии, а возле самого Бункера скрылся в лесу.

Кирилл попытался представить, что скажет Рэд, узнав о самодеятельности сына, и решил, что лучше не представлять. Хотя, учитывая, что о присутствии неподалёку Мрака ни один из них не догадался – за умелое ведение разведки, может, и похвалит. Это потом уже по шее даст.

– Я видел, как вы перелезли через забор, – сказал Мрак. – А дальше, когда отошли, уже не видать стало. Ну и я, чтоб просто так не сидеть, решил вокруг полазить. Подумал – как Шаман детей на поверхность-то выносил? Неужели прямой дорогой, через люк? Ты ж сам рассказывал, что там кругом камеры понатыканы.

– Ну, допустим, отключить на время камеры не сложно, – задумчиво проговорил Кирилл. – Но внутри самого Бункера, если действовать ночью, запросто можно на кого-то нарваться, тут ты прав. А выходить днём, когда все спят, Шаман и сам не рискнул бы, и для детей солнце – серьёзная опасность. – Мысленно выругал себя за то, что сам об этом не подумал.

– Вот, – кивнул Мрак. – А я ж помню, ты говорил, что в Бункере не один вход! Ну, то есть, главный – один, но ещё запасные есть, на всякий случай. Которые в лес выводят.

Кирилл невольно улыбнулся. Вспомнил байки, которыми они с Олегом и Дашей в детстве пугали друг друга – о том, что в Бункер ведёт множество потайных ходов, и по этим ходам в коридоры запросто могут проникнуть дикие звери, людоеды-мутанты, злодеи, устроившие катастрофу – нужное подчеркнуть. Повзрослев, Кирилл пытался разыскать схемы планировки Бункера, но сходу ничего не нашёл, а прямой необходимости в поисках не было. Плюнул и забыл, других дел хватало. Однако в том, что запасной вход действительно существует, он не сомневался. По правилам техники безопасности строители Бункера просто не могли его не предусмотреть. Возможно, даже не один.

– И что? Хочешь сказать, ты нашёл вход?

Мрак кивнул:

– Я примерно знал, где искать. Мы на него как-то с Серым набрели – давно, по детству ещё. В лесу лазили – только начали тогда далеко от дома уходить, всё кругом интересно было, – вот и напоролись. Тогда, конечно, ни фига не отдуплили, что это. Там коробка бетонная, не больше сарая – четыре плиты, да дверь. Дверь ржавая вся, и плиты мхом обросли. Замка снаружи нету, но дверь не открыть, заперта. Мы толкали-толкали – ей хоть бы хрен по деревне, как влитая. И вокруг тоже ничего интересного. Серый сказал, что, может, там до того как всё случилось там военные учения проводили. И в той коробке под землёй раньше орудие стояло, или ещё чего. Сейчас-то уж точно ни фига внутри не осталось, так и смысл туда ломиться? Мы ушли, и всё. А сейчас я, как начал прикидывать, где вход может быть, про эту будку вспомнил.

– Так, – кивнул Кирилл. – И что, нашёл?

– Угу. Только теперь к ней так просто не подойти.

– То есть?

– Ну, вот так. Участок, на котором будка стоит, сеткой обнесён. Перелезть, конечно – как два пальца, но я застремался что-то. Думаю, хрен его знает, вдруг там тоже камеры? Когда мы с Серым будку нашли, никакой сетки вокруг не было.

– А когда вы её нашли? Сколько тебе лет было?

Мрак задумался.

– Ну… лет семь, может.

– То есть, детей Шаману уже отдавали, – пробормотал Кирилл. – А в прошлый раз – когда вы там лазили? Летом?

– Не, осень была. Мы за орехами пошли.

– А детей Шаман передавал в посёлки в июле. То есть, возле Бункера он должен был появиться в июне… Неудивительно, в общем-то, что к осени вокруг входа всё заросло. Хотя присутствие сетки это, конечно, никак не объясняет.

– Сейчас там ни фига не заросло, – пробурчал Мрак. – Внутри сетки – будто табун гулял, вся трава вытоптана. Только что навоза нету. Я думал, долго это место искать буду, а сам издалека приметил.

– Ещё интереснее, – проговорил Кирилл. – А тропинки есть?

– Не-а. Ни одной, я специально всё вокруг облазил.

– Окей, – кивнул Кирилл. – Понятно, что ничего не понятно… Надо мне самому посмотреть. Жди, сейчас оденусь. Вместе туда сходим.

Мрак мотнул головой:

– Не, ждать не буду. К бате метнусь, предупредить. Уже обыскался меня, поди.

– Понял. Сам за тобой зайду.

***

Лошадей Кирилл и Мрак привязали на опушке леса, дальше пошли пешком.

– Далеко идти?

– Не. С полкилометра, не больше.

– Что ж, и по расстоянию оптимально, – решил Кирилл. – И случайно – вряд ли кто напорется, и, если что, на дорогу выбираться недалеко.

Шли быстро, Кириллу не терпелось поскорее добраться до загадочного места. Чем дальше он шагал, тем всё более убеждался, что без помощи Мрака ни за что бы его не нашёл, разве что действительно наткнулся случайно.

Лес как лес. Тёмный – несмотря на адаптированное зрение Кирилла и лунную ночь. Тут знай, под ноги гляди, чтобы не споткнуться, а не головой по сторонам крути.

А Мрак, в отличие от Кирилла, чувствовал себя в тёмном лесу, как рыба в воде. Неудивительно, для них с Серым лес – дом родной. В возрасте, когда сам Кирилл, вместе с Олегом и Дашей, под присмотром Любови Леонидовны складывал башни из кубиков, пацаны уже ходили за шишками и хворостом, у адаптов дети взрослели рано. В тринадцать-четырнадцать лет подростки обоего пола трудились наравне со взрослыми и все тяготы взрослой жизни вкушали по полной. У Шамана, на юге, дети росли куда большими «детьми» – открытыми, доверчивыми, непосредственными. И Кирилл пока не мог решить, радует его этот факт или огорчает.

Скоро Мрак придержал Кирилла за рукав. Прошептал:

– Рядом уже. Тут давай потихоньку, мало ли что.

Чтобы понять, на что ориентируется Мрак, нужно было быть Мраком. На взгляд Кирилла, вокруг не изменилось ровным счётом ничего – всё те же тёмные стволы да бурелом. Но он послушно замедлил шаг.

Прислушавшись, понял, что слышно теперь только его – Мрак ступал так тихо, что не встревожил бы самую пугливую птаху. Рэд с гордостью рассказывал, что в этом сын давно превзошёл и его, и Джека. А через минуту Мрак вовсе остановился. Прошептал:

– Стой пока тут. Сперва я погляжу – это вон там, за ельником. Меня-то всяк не спалят.

После утвердительного кивка Кирилла скрылся в темноте. Кирилл, оставшись в одиночестве, вдруг подумал – а если бы то, что сейчас происходит, оказалось розыгрышем?..

Вспомнил, как в детстве Олег затащил его в один из дальних тоннелей Бункера, наобещав, что там водятся призраки, а потом громогласно ржал над доверчивостью. Кирилл догадывался, что адапты в детстве могли высмеивать друг друга и гораздо более жёстко – но так много времени их шутки ни в коем случае не отняли бы. Времени адаптам не хватало с самого детства, трату его таким бестолковым образом не оценили бы ни товарищи по играм, ни, тем более, взрослые. Поэтому ожидать розыгрыша не стоило даже от Серого – что уж говорить о Мраке, достойном сыне сурового отца.

Кирилл вздохнул. Вот, чёрт его знает. С одной стороны, до смерти хочется наконец-то узнать, что же творилось в Бункере. До зубовного скрежета надоели загадки. А с другой – он отчётливо понимал, что действия людей, которых когда-то считал безусловно, непререкаемо правыми, ему теперешнему не понравятся. И от этого на душе становилось мерзко.

Кирилл ждал развязки – и в то же время не хотел её. Если бы происходящее оказалось дурацким розыгрышем, он бы, пожалуй, обрадовался.

Мрак появился из-за деревьев так же внезапно, как исчез. И ещё издали приложил палец к губам.

У Кирилла вдруг заколотилось сердце. Деловито, не показывая, что волнуется, одними губами спросить: «Что там?» стоило немалых усилий.

– Сидит кто-то, – подойдя, прошептал Мрак. – На поляне этой, за сеткой.

– Вадим?

– Наверное, я не разглядел. Он в комбезе, и капюшон затянут.

Ах, ну да. Скоро ведь рассвет.

– И что он делает?

– Да ничего. Просто сидит.

– Значит, всё-таки ждёт, – вырвалось у Кирилла.

– Чего – ждёт?

Кирилл покачал головой:

– Не «чего». «Кого»… Догадался, что рано или поздно придём… Вот что, Мрак. Мне кажется, таиться дальше смысла нет. Я пошёл, – и Кирилл быстро, чтобы не слушать возможные возражения, двинулся туда, откуда появился Мрак.

О маскировке он уже не заботился. Под ногами трещали сучья, хлюпала грязь. По сторонам качались раздвигаемые ветки.

Кирилл шёл напролом. И к металлической сетке, о которой рассказывал Мрак, едва не приложился лбом – очень уж неожиданно та преградила дорогу.

Пригляделся. Всё, как описал Мрак: вытоптанная поляна, бетонная коробка, возле неё – человек в защитном комбинезоне. Только сейчас человек не сидел. Он стоял в выжидающей позе, скрестив на груди руки. Кирилла, должно быть, заметил сразу, как только тот появился.

Негромко спросил:

– Я включу фонарь, не возражаешь? Мы – как ты, должно быть, помнишь, – не видим в темноте. Я себя исключительно по-идиотски чувствую.

Кирилл, услышав знакомый с детства, родной и любимый голос, подумал, что сердце у него из груди сейчас выпрыгнет. Глубоко вдохнул и выдохнул. И проговорил – спокойно, как мог:

– Не возражаю. Включайте. Доброй ночи, Григорий Алексеевич.

Загрузка...