Детективная богадельня - читать онлайн

Глава 1 Инспектор Морби

– НА ВАШЕМ МЕСТЕ для встречи с бывшим главным инспектором Эдмондом Морби я бы запасся бутылкой дешевого виски и корзинкой пирожков, потому как старина Морби ныне проживает в самых настоящих трущобах и вряд ли сможет угостить вас после тяжелого рабочего дня в участке. Впрочем, если и угостит, то не дай вам бог пить что-либо из запасов Морби. Это я вам говорю, – полицейский фотограф был сама любезность, – отравитесь, потому как с непривычки это пойло способно слона свалить.

– Он что, запил? – помрачнел инспектор Финк.

Сама мысль, что его бывший начальник, можно сказать, его учитель, легендарный инспектор Морби после отставки был покинут всеми и превратился в самого обыкновенного заурядного алкаша, звучала как неприкрытое обвинение человеческой неблагодарности и равнодушию. И хотя Фельтон явно не стремился к подобному эффекту, откуда он мог знать, что с первого дня службы в полиции Филипп Финк только что не молился на признанного гения Эдмонда Морби, что каждый день, отправляясь на службу, молодой Финк думал, как бы произвести впечатление на легендарного Морби. Что Финк ловил каждое его слово, что… Как жаль, что такой профессионал, как Эдмонд Морби, был вынужден уйти в отставку… Правда, как говорили тогда, отказаться от должности он был вынужден из-за нешуточного скандала. Финк не знал подробностей, а вот теперь спрашивал себя и не находил вразумительного ответа: почему ни разу он не навестил Морби, не спросил его совета? Неужели только потому, что они были едва знакомы? То есть Финк служил под началом Морби, но при этом не успел стать его другом. Возможно, причиной того, что он никогда больше даже не пытался встретиться с бывшим шефом, была болезненная стеснительность Филиппа Финка, или… А впрочем, момент настал. Новое порученное Финку дело требовало немедленного вмешательства такого гения, как Морби, а тот, что же получается, за это время спился?

– Морби… наш Морби попивает, а что еще делать-то? Видел его года два назад. Пенсия… – Фельтон сплел из пальцев выразительную фигу – После того дела… сам понимаешь, тю-тю… А много ли он скопил на нашей-то службе? От квартиры в центре пришлось отказаться, поселился в местечке Рипли. А ведь там такая скука! Кругом одни старухи, поговорить не с кем, делать нечего. Разве что воздухом дышать и гулять. Так от жизни такой кто бы ни запил? Я сейчас его адресок черкну. Но о выпивке советую позаботиться заранее. И о закуске. Ну и обувь лучше покрепче, чтобы на деревенских дорогах подошвы не отвалились.

Фельтон перегнулся через стол и написал что-то на клочке бумаги.

– Еще и погода портится, – Финк был раздосадован. – Придется зонтик брать.

В какой-то момент ему даже показалось, что, быть может, достаточно еще раз съездить на место происшествия и в который уже раз все самым тщательным образом осмотреть, но… Нет, с ленью нужно что-то делать…

Финк оглянулся на свой рабочий стол, не забыл ли чего, и, достав из ящика стола томик стихов Роберта Бернса, привычным движением сунул книжицу в нагрудный карман. На службе о пристрастии инспектора к поэзии знали все, так что и скрывать это не имело смысла.

Финк вышел в приемную, где получил от секретаря папку с заранее подготовленными для этого путешествия копиями документов и расписался в журнале.

Дождь настойчиво барабанил по карнизу, Финк огляделся, прикидывая, кого из младших сотрудников можно послать в ближайшее кафе за выпивкой и закуской, когда из своего кабинета вышел шеф и, заметив Финка, знаком пригласил его зайти.

– Вы, я слышал, собрались к Морби?

Финк кивнул.

– Привет ему от меня! М-да… Неправильно, что такие люди, как Эдмонд Морби, вынуждены на старости лет оставаться без пенсии. Но да… Надеюсь, у него все в порядке. У вас есть зонтик?

– Есть. Только мне сказали, что Морби живет далеко за городом, а значит, придется добираться на поезде или… Сейчас уже почти вечер, возможно, не получится обернуться за день?

– Что значит за городом? – кустистые брови шефа выгнулись двумя мохнатыми гусеницами. – Морби живет в сорока минутах ходьбы от Скотленд-Ярда. Очаровательный особнячок на углу Сеймо и Бейкер-стрит, не будь дождичка, я, может, прогулялся бы вместе с вами.

– Но мне дали другой адрес… – Финк протянул листок.

– Это старый, – поморщился начальник полиции, – кто у нас распространяет неверную информацию?

– Фельтон, – Финк пожал плечами.

Генри Фельтон служил полицейским фотографом, хотя все в отделении знали, что в Скотленд-Ярде он держится исключительно из-за того, что в прошлом его жена училась в одной частной женской школе то ли с женой, то ли с сестрой своего начальника.

– Эта информация давно уже устарела. Я сам видел Эдмонда с месяц назад, и он показал мне свой новый дом. Я только номера не помню, но ошибиться невозможно, розовый домик прямо у пожарной части.

Поблагодарив шефа, Финк направился в кафе, где обычно обедала вся полиция, и купил пирог с индейкой и бутылку коньяка.

Адрес, названный шефом, был прекрасно знаком инспектору Финку, так как совсем недавно он и сам проживал неподалеку. Еще будучи ребенком, Филипп с друзьями любил играть в запущенном садике у особнячка, в котором в то время проживали старик со старухой. Говорили, будто они существуют на проценты с ценных бумаг, но этих денег хватает им только на себя да на оплату налогов. Неудивительно, что они или их наследники начали сдавать комнаты: хоть какой-то прибыток. Вряд ли жизнь в полуразрушенном доме обходится слишком дорого. И при этом опять же не деревня, здесь можно и клуб посетить, и друзей. Если, конечно, таковые у него еще остались. Взяв корзинку с угощением и обнаружив, что дождик сделался мельче, Финк направился пешком прямо в сторону Бейкер-стрит.

Двухэтажный особнячок, подсказанный ему шефом, стоял на прежнем месте, но выглядел, что называется, с иголочки. Должно быть, недавно его отремонтировали, покрасив стены и заменив старые одинарные рамы на современные двойные. Новенькой оказалась и крепкая, покрытая цветным орнаментом дверь. И только старый плющ облепил густым плащом правый угол здания, как делал это много лет назад. В общем, дом выглядел более чем респектабельно.

промурлыкал себе под нос Финк. Правда, никакая прелестница Джин по этому адресу, скорее всего, не проживала, просто инспектор любил хорошие стихи, и вид очаровательного розового домика навел его на мысли о прелестной девушке, которая могла бы, нет, именно только могла бы проживать в таком очаровательном месте.

Садик оказался ухоженным, дорожки выложены камешками и присыпаны желтоватым песком, по обеим сторонам крыльца под окнами располагались круглые клумбы с алыми, розовыми и белыми пионами. Неужели здесь мог поселиться отставной инспектор полиции без пенсии? Невозможно. Шеф что-то перепутал. Но отступать было поздно, Финк поднялся на крыльцо и, манкируя электрическим звонком, с удовольствием взялся за дверной молоточек.

Навстречу ему вышла аккуратная горничная, которая, услышав о Морби, предложила Финку снять плащ, взяла у него зонт и шляпу. Взглянув на лицо девушки, инспектор отметил, что та весьма недурна собой. Шатенка с голубыми выразительными глазами, бровями дугой и длинными ресницами. В открытом, красивом лице наблюдался всего один изъян – красная, пухлая, точно налитый кровью прыщ, родинка над правой бровью. Свято чтивший женскую красоту, Финк страдал, подмечая подобные несовершенства.

Комната, куда проводила горничная Финка, была обставлена со вкусом и блистала чистотой, которая достигается только ежедневной уборкой. Стены были заставлены стеллажами с книгами и папками. В углу размещалось бюро с множеством ящичков. Эдмонд Морби в белом жилете с крупными пуговицами из оникса восседал посреди кабинета за роскошным столом, покрытым зеленым сукном, просматривая какие-то документы. Его красноватой шее с двойным подбородком было не слишком-то удобно в стоячем снежно-белом воротничке, но бывший инспектор стоически терпел.

За соседним столом, не vis-a-vis, а наискось от Морби, сидела дама, на вид пятидесяти – пятидесяти пяти лет, с модной прической № 7, в сером с блестками платье, и быстро печатала что-то на новеньком «ундервуде». Весь вид этой пары говорил о том, что они вот-вот покинут особняк, чтобы отправиться куда-нибудь вместе. Заметив Финка, незнакомка улыбнулась и, двинув кареткой так, что та громко и, как показалось инспектору, обиженно звякнула, поднялась навстречу посетителю.

– Чем могу служить?

– Мое имя Филипп Финк, я к инс… господину Морби… – неожиданно Финк закашлялся и, смутившись, покраснел.

– А… старина Финк, смотри, Молли, кто пришел! – Морби перевернул документ, который минутой назад тщательно изучал, и, поднявшись навстречу гостю, протянул руку.

– Рамс звонил мне четверть часа назад, предупредил о твоем приходе. Ну же, малыш Финк, не робей! Позволь старику разглядеть тебя. Ух, каким ты стал! А был-то, а был… как вспомню… и… Кто бы мог подумать! Ну да ладно… Что стряслось? Понадобился, выходит, старик Морби, ну проходи же, садись. Одно плохо, много времени уделить не могу, м-да… На весь вечер отозван в детективный клуб и обязан быть, так что излагай быстрее. Судя по газетам, дела нынче всё больше рутина, потому и полиция в последнее время ко мне нечасто обращается. Выпьешь что-нибудь?

– А обращаются? – Финк беспомощно протянул корзину с припасами. И Морби тут же передал ее услужливой Молли.

– Что же, коньяк всегда кстати, – бывший главный инспектор подмигнул гостю. – Обращаются, еще как обращаются, вот только, судя по твоей реакции, после особенно не распространяются о моих консультациях. Да уж, воспитал, понимаешь ли, смену… М-да… Впрочем, я не в претензии. Ну, ладно, так как я спешу, у нас всего полчаса. Излагай по порядку, а Молли пока что принесет бокалы и порежет… – он заглянул в корзинку, с наслаждением втягивая аромат еще теплого пирога, – из кафе возле нашего участка?

– Так точно, сэр.

– Без сэров, без сэров. И не стесняйся моей помощницы, кстати, вы не знакомы? Молли Стоун, проходила по одному незначительному делу свидетельницей, а теперь служит у меня секретарем. Незаменимый работник, всю картотеку как свою корзинку для рукоделия знает. Давай. Рассказывай, что приключилось, а я, так и быть, покажу тебе систему Морби в действии. Для скорости действуем по отработанной схеме: Молли, возьми бумагу и начинай стенографировать. Сначала, сынок, в двух словах самую суть дела.

– Речь о краже картины Ватто в особняке коллекционера Турно.

– А, да-да, припоминаю. Пять дней назад украдена картина и найден труп слуги. Продолжай.

– Ночью с 25 на 26 мая неизвестный проник в особняк на улице Риджен и…

– В какое время, предположительно, этот молодчик пробрался в дом уважаемого семейства?

– Как показывают свидетели, около половины первого. Без пятнадцати час начался пожар.

– Понятно. Как злоумышленник пробрался в дом?

– В том-то и закавыка, что он должен был пройти через вход для слуг, на дорожке остались следы, и, кроме того, он сломал ветку шиповника. «Любовь как роза, роза красная, / Цветет в моем саду. / Любовь моя как песенка, / С которой в путь иду», – Финк подмигнул Морби, мол, cherchez la femme – ищите женщину, но тот лишь нахмурился, словно услышал не стихи гениального Бернса, а какой-то неприятный звук вроде скрипа железа по стеклу.

Неужели Морби разлюбил поэзию? А в прошлые годы Финку казалось, что старший инспектор специально поощряет его добавлять в скучные каждодневные отчеты по горсти рифмованных строк.

– Ветку нашли? – Морби поморщился, услышав стихи, но ничего не сказал Финку.

– Да, ее обнаружила служанка и, решив, что это ей ухажер оставил, забрала в свою комнату. Но дальше все непонятно. В доме нет никаких следов, ни отпечатков пальцев, ни отпечатков обуви, ни уличной мокроты…

– Днем был дождь, – глубокомысленно заметил Морби, потягивая свой коньяк. – А ночью?

– Ночью дождя не наблюдалось, но на дорожках утром были лужи, и кусты все должны были быть мокрыми, но вор вошел в дом и умудрился нигде не наследить, даже на ковре в библиотеке…

– Понятно, если бы к моменту появления полиции следы просохли на паркете, влага бы еще долго оставалась на ковре. Но следов не было. Молли, отметь, пожалуйста, это важно. Если я правильно понял, следы были у черного входа, но их не было в доме. Очень интересно! Газеты этого не пишут. А вы не рассматриваете возможности того, что вор мог переобуться, войдя в дом? Если он работал в перчатках, Молли, запиши слово «перчатки», отчего ему было не надеть и специальные чехлы на обувь? Матерчатые чехлы поглотили бы лишнюю влагу с ботинок и одновременно с тем сделали бы его поступь бесшумной. Молли, подчеркни – чехлы на обувь. Это очень важно!

– Он мог даже переодеться полностью, но дело в том, что в соседнем доме в тот день рожала ирландка, и, по их правилам, всех мужчин на время родов выгоняли из дома. То есть шесть человек провели ночь под открытым небом, встречая докторов и то и дело бегая к аптекарю. Кстати, оттуда прекрасно просматривается задний двор дома, где произошла кража, и они никого там не видели.

– Всю ночь на улице. Пили, наверное, вот и не заметили.

– В том-то и дело, что не пили и не спали. Роды были трудными, сначала пригласили повитуху, потом другую, потом доктора, доктор ехал на машине, но соседнюю улицу ремонтировали, и ему пришлось добираться пешком, однако он пошел не туда, так что его еще и искали. А хозяева из какой-то строгой христианской общины, вообще не пьют. В общем…

– Очень интересно! Получается, что наш молодчик еще и невидимка, – Морби почесал нос. – А мог ли он пройти в дом как-нибудь по-другому?

– Через окна вряд ли. Во всех комнатах первого этажа люди. А в библиотеке решетки. Разве что через главный вход, но дверь была заперта на засов, и открыть ее можно было только изнутри.

– Значит, в доме был сообщник. Молли!

– Продолжайте. Пропало еще что-нибудь, кроме картины? Может быть, какая-нибудь мелочь?

– Ничего такого.

– Но, может, вы слышали, что служанка не могла отыскать серебряную ложку или у хозяйки потерялась пудреница.

– Нет.

– Хорошо. Тогда перейдем к трупу.

– Труп старого слуги обнаружен в библиотеке. Лежал на хозяйском столе с початой бутылкой виски в руках. Полицейский медик диагностировал смерть от сердечного приступа.

– Но сердечный приступ мог быть спровоцирован испугом. А испугался он нашего парня.

– Вполне возможно, во всяком случае, рядом с трупом мы нашли свечу.

– Что насчет отпечатков пальцев на бутылке?

– Только слуги.

– И на свече нет, так как наш герой работал в перчатках. Занятно. Картина была срезана?

– Нет, это небольшая картина, преступник, возможно, завернул ее во что-то, что принес с собой.

– Где начался пожар?

– Возле мертвого слуги, возможно, преступник уронил свечу или сам слуга, падая, опрокинул ее. Пламя попало на гардины, ну и…

– А где висела украденная картина?

– На втором этаже в той же библиотеке. Вообще, библиотека имеет два этажа, по форме она похожа на полумесяц. Это как бы такая галерея – вот схема расположения комнат. Поглядите. С первого этажа в библиотеку можно войти вот через эту дверь – почти напротив главного входа, вот здесь и здесь лесенки на второй этаж.

– А где начался пожар? – Морби с интересом изучал схему.

– Вот здесь, – Финк показал место, обозначенное косым крестом.

– Получается, что, если бы наш парень пожелал выйти через черный ход, ему бы пришлось бежать через весь дом, а уже начался пожар.

– Кто первый узнал о пожаре, кто оказался первым в библиотеке? Как вообще они проснулись в такой ситуации?

– Служанка говорит, что проснулась от вскрика, но не может в точности сказать, слышала она мужской или женский голос. Она накинула халат и пошла посмотреть, что происходит, – Финк показал на карте комнату служанки, она оказалась ближе всего к черному выходу. – Но по дороге она постучалась к садовнику, и к ним присоединились повариха и шофер. Последние – супруги, они тоже услышали крик и стук, как будто бы что-то упало, и побежали в библиотеку.

– Все их комнаты находятся вдоль коридора первого этажа, ведущего в библиотеку. Получается, что, если бы наш парень попытался ретироваться с картиной через черный ход, его бы видели.

– Но через черный ход он не вышел, а парадный был заперт изнутри, причем на засов. Последними в библиотеку пришли хозяин и его дочь. К тому времени слугам уже удалось сорвать гардины и частично сбить пламя.

– Мог ли преступник спрятаться в доме?

– Не могу утверждать. Но полиция обошла все комнаты и не обнаружила ни посторонних, ни каких бы то ни было следов.

– Любопытно. А вы изучили свечу?

– Разумеется, но это самая обыкновенная свеча, такую можно приобрести в любой лавке.

– А в библиотеке пользовались такими свечами?

– Там электрическое освещение. Да и вообще, слуги говорят, что в доме не было таких свечей. Хозяева держат свечи только на случай праздников, и это всегда одни и те же красные свечи из магазина Гольдберга.

– Следовательно, свечу принес преступник. Молли, запиши, пожалуйста: злоумышленник принес свечу, которой подсвечивал себе во время кражи.

– Но я уже сказал, это самая обыкновенная свеча, а он был в перчатках. Свеча нам ничего не даст.

– Напрасно ты недооцениваешь простых вещей, – Морби вздохнул. – Преступники редко обладают богатой фантазией, обычно, раз сделав что-то, они позже снова и снова повторяют удачный трюк. К примеру, взломщик, который на своем первом деле для храбрости глотнул хозяйского винишка, после будет специально обыскивать комоды в поиске пойла. Потому как думает, что, если один раз это принесло ему удачу, в дальнейшем будет точно так же. Если преступник пользуется перчатками и, что очень важно, переобувается или надевает поверх ботинок чехлы для обуви, – это важнейшая улика, поверь мне. Чуть позже я покажу тебе, как это работает, а пока продолжим. Где размещаются комнаты хозяина и его дочери?

Финк показал на схеме.

– Получается, что комната дочери хозяина находится прямо над комнатой ее служанки, а ее окна выходят на задний двор. Вам не кажется это странным?

– Если я правильно понял, хозяин ревнует дочь ко всем встречным-поперечным. Ему не нравится даже мысль, что девушку увидят в окне, потому он и поселил ее в комнате с видом на соседский дом, хозяева которого живут одной большой семьей и нипочем не сдадут комнату какому-нибудь волоките.

– Остается спросить, что думает хозяин о нынешнем местоположении его картины? Или, возможно, предполагает, кто ее мог украсть?

– Он подозревает своего старого приятеля коллекционера Августа Фрома. Тот уже несколько раз просил его продать Ватто, но Турно ни в какую. Поклялся, что картина сделается приданым его дочки, и хоть кол на голове теши. Должно быть, надеется, что ради картины Фром и дочку возьмет, но тот уперся, и ни в какую.

– А что представляет собой девица?

– Лет двадцать, она… – Финк зарделся. – В общем, на мой взгляд, несмотря на юный возраст, она уже давно засиделась в девках.

– Слуг подозревали?

– Хозяин готов поручиться за всех до единого, не поверил даже в то, что Фром мог подкупить кого-нибудь из них. Но полиция все равно перевернула их комнаты. Ничего.

– Понятно. Что же, подытожим, ибо уже скоро мне нужно будет проследовать на заседание. А оно начинается строго в назначенное время, – царственным движением Морби протянул бокал, и Финк плеснул туда еще коньяка. – Итак, мисс Молли, ваш выход.

Секретарша поднялась с места и торжественно приблизилась к картотеке.

– Метод Морби прост, как все гениальное. Как я уже имел честь докладывать, каждый преступник использует определенное клише, которое мы, полицейские аналитики, называем почерком. Итак, изначально мы имеем домушника. Насколько я знаю, в настоящее время в Лондоне зафиксировано семь специалистов данного профиля. Это Рикки, – мисс Молли резко дернула рукой и, достав из ящичка карточку, положила ее перед шефом. – Красавчик!

Вторая карточка с той же скоростью легла на стол.

Линкор, Шалый, миссис Пуффинг, Американец и Батяня.

Положив последнюю карточку, Молли придвинула свой стул поближе к столу.

– Из них Батяня и Американец никогда не работают по заказу. Следовательно, откладываем их в сторону. Остаются Рикки, Красавчик, Линкор, Шалый и миссис Пуффинг.

– А миссис Пуффинг – женщина? – не поверил Финк, который никогда прежде не слышал о домушниках женского пола.

– Мужчина, но нередко переодевается женщиной, да и склонности у него, прямо скажем… Во всяком случае, с каждого преступления обязательно берет что-нибудь дамское на память. Но если в доме ничего не потерялось…

– Тогда миссис Пуффинг ни при чем! – восторженно сверкнула глазами Молли.

– Правильно мыслишь, девочка! Итак, у нас остались: Рикки, Красавчик, Линкор и Шалый. Продолжим. Преступник был в перчатках и, предположительно, принес с собой чехлы для обуви. Молли, ты недавно перепечатывала досье Рикки, правильно ли я помню, что он никогда не переобувается и не употребляет никаких чехлов.

– В самую точку, – рассмеялась секретарша. – Он однажды был застигнут и удрал из дома, который пытался обокрасть, а бежать пришлось через каменоломню, он и на суде сказал, что правильно сделал, что не снял ботинок, потому как иначе испортил бы себе ноги. Рикки исключаю. Остаются Красавчик, Линкор и Шалый.

– Трое – это уже хорошо. – Морби азартно потер руки. – Но Линкор обычно посещает дома, в которых гарантированно нет людей, и не стесняется включать свет. Еще говорил, что соседи все равно ничего никогда не видят, а если и видят, считают, что это не их дело.

– Но наш преступник, предположительно, пользовался свечой, – догадался Финк.

– Если, конечно, свеча не принадлежала слуге.

– Но на свече не было отпечатков, и, если бы слуга принес свечу с собой, он бы оставил на ней отпечатки, так же, как и на бутылке, – Финк ощущал азарт преследования.

– Отлично, метод старика Морби работает! Долой Линкора, к тому же, между нами, он труслив и ни за что не зайдет в этот район, где его быстро поставят на нож.

– Итак, у нас остаются Красавчик и Шалый, – Финк смотрел на Морби, ловя каждое его слово.

– Ставлю на Красавчика! Фирменный почерк, всегда имеет в доме сообщницу. Давайте подумаем, служанка, хозяйская дочка, повариха. Повариха отпадает, так как она спала со своим мужем и, наверное, не могла бы незаметно встать и открыть дверь. Служанка или господская дочка? У служанки есть милый друг, а господская дочка, как ты сам выразился, засиделась в девках. На мой взгляд, если служанкин ухажер установлен, возможно, Красавчик – тайный воздыхатель дочки хозяина. Ее окна выходят на задний двор, не удивлюсь, что он действительно подошел туда и даже сорвал для нее розу, но входить через вход для слуг не стал, так как рядом комната служанки, и она бы услышала. Следовательно, он дал знак, что уже тут. После чего девица открыла для него парадную дверь. А дальше…

– Что же, по-вашему, она впустила к себе любовника и не удивилась, когда он надел на обувь чехлы и отправился в библиотеку?

– Полагаю, что, если все было, как я сказал, она отлично знала, что он собирается предпринять, и как раз пригласила его с этой целью. Бедняжка хотела поскорее выйти замуж, отец уверял, что картина – ее приданое. Это даже не кража, она брала свое. Далее, отперев дверь и впустив гостя, она осталась на стреме, а Красавчик отправился в библиотеку, понятно, что хозяйская дочка в точности объяснила ему, где висит картина и как она выглядит, поэтому и не стала его сопровождать.

Далее, он снял картину со стены, завернул ее в прихваченную с собой материю и собрался уходить. Он спустился по лестнице, когда вдруг приметил сидящего в полной темноте слугу. Слуга отлично знал, где у хозяина припрятана выпивка, и ему не нужно было света, поэтому Красавчик его не сразу обнаружил. Ну а дальше, если слуга был жив, он мог испугаться и умереть от разрыва сердца, или он уже был мертв, лежал на хозяйском столе, а Красавчик испугался покойника и дал деру. Домушники не носят с собой оружия, они не планируют никого убивать, а тут свежий труп. Есть чего испугаться. В общем, он вскрикнул, или они оба вскрикнули, Красавчик уронил свечу, начался пожар, вор вылетел из библиотеки, и девчонка выпустила его из дома, закрыв дверь на засов. Далее начали просыпаться слуги, что делать? Дочка хозяина идет в библиотеку, проходит мимо мертвого слуги, поднимается по лестнице на второй этаж. Возможно, при этом она постоянно озирается, так как, если ее застанут на лестнице, она сможет сказать, что проснулась и выскочила на крики. Но слуги медлят, и она успевает добраться до своей комнаты незамеченной.

Там она отправляется к себе или будит отца, чтобы вместе с ним выяснить, что происходит.

– Но, если бы дочка хозяина хотела бежать с Красавчиком, прихватив свое приданое, она должна была бы одеться по-дорожному, кроме того, в ее комнате вещи были бы уже упакованы. Полиция прибыла быстро, и она бы просто не успела распаковать чемоданы и рассовать по местам шляпные коробки…

– А зачем ей бежать? Красавчик должен был передать картину покупателю, получить за нее деньги и после увести невесту из отцовского дома. Имя коллекционера девушка много раз слышала от своего отца. Полагаю, молодые люди собирались покинуть город, а может быть, даже и страну, следовательно, им были необходимы документы и билеты на пароход или поезд. Мисс Турно верила своему избраннику и полагала, что будет правильно, если он сначала все как следует организует. Чтобы потом отец уже не сумел помешать ей. По тому, как ее охраняли и оберегали, я заключил, что девица уже предпринимала попытки бежать, а стало быть, была уже опытной в этом деле и не собиралась повторять ошибок прошлого.

Ну что же, дорогой Филипп, удалось мне распутать ваше дело за оставшиеся у меня полчаса? – Морби поднялся и сладко потянулся.

– Все прекрасно складывается, – ошарашенно Финк смотрел то на фотографию Красавчика, то на Морби.

– Что вы делаете сегодня вечером? Не желаете ли посетить наш детективный клуб? Обещаю вам приятный вечер и избранную публику.

– Я… я рад. Куда едем? – Финк все еще находился в замешательстве.

– Никуда ехать не нужно. Клуб располагается в этом же доме, но на втором этаже. Пойдемте, я вам все покажу и расскажу. Если в полицейском архиве почему-то нет досье Красавчика, мисс Стоун перепечатает вам всю необходимую информацию. Кстати, Молли, уберите, пожалуйста, документы по делу за номером 00067 и присоединяйтесь к нам. Не забудьте, пожалуйста, свою сумочку. Пойдемте, Филипп. Не люблю приходить последним.

Они вышли из кабинета, оставив мисс Стоун раскладывать по местам карточки. Сначала проследовали до входной двери, где Финк обратил внимание на то, что его плащ и шляпа по-прежнему висят в одиночестве на вешалке. Что само по себе странно. Морби опасался опоздать, а получалось, что они первые…

– Но, простите, а почему вы сразу же выбрали Красавчика и отказались рассматривать кандидатуру Шалого? – наконец спросил он.

– Да потому что в ночь с 25 на 26 мая мистер Шалый находился здесь. Мы пригласили его на заседание клуба, дабы он рассказал и показал нам несколько приемчиков, используемых домушниками. Заседание проходило под покровом ночи, дабы все было как в жизни, и, как выяснилось, мистер Шалый не только немного заработал на этой своей демонстрации, но теперь я и все присутствующие во время эксперимента члены клуба будем рады засвидетельствовать его алиби.