Глава 3. Горизонт событий
Я лениво открыл один глаз. Встать или не встать? Вот в чём вопрос. Вставай, вставай, штанишки надевай… Как там дальше… Я поднялся с пола и стал растирать занемевшую руку, на которой спал.
Эх, чёт мне сон какой-то дурной снился – про усатых дядек в мундирах, марширующих по пыльным дорогам. По-моему, это были британцы… Хм, к чему бы это? Лучше бы меня эротические сны замучили.
Ну почему же замучили.
Я почувствовал жар в щеках. А, стыдно тебе за такие мысли, вот и хорошо. Не совсем ещё испортился.
Отогнав остатки сна, заметил, что Эммилии нет, точнее нет её самой, а вот вся её одежда была разбросана на кровати.
«Так, так… Куда это она голая побежала?» – сразу возник в моей пошлой голове вопрос.
Не, а что тут пошлого? Меня просто интересует: куда слиняла моя спутница нагая спозаранку?
Ну вот, опять спорю сам с собой. Тут два варианта: либо я шизофреник, либо самокритичный аналитик, хотя второе маловероятно.
Оставив ненадолго мысленные препирательства со своим внутренним голосом, я подошёл к настенному зеркалу и посмотрел на своё отражение. И, в отличие от привычного симпатяги, на меня таращило глаза какое-то чудовище. Это существо было покрыто добротным слоем грязи и запёкшейся крови (как своей, так и чужой), одежда была местами рваная, волосы торчком… Лучше бы я, как вампиры Стокера, не отражался в зеркале. Не, так нельзя – порой необходимо на себя полюбоваться.
В общем, мне бы не помешало хорошенько отмыться и отстираться. Словно в ответ на мои мысли где-то рядом раздался плеск воды. Я только сейчас заметил за шкафом занавеску, наподобие ширмочки, как в душевой. Судя по всему, это и была душевая. Видимо, моя спутница тоже решила освежиться. Захотелось, хитренько улыбнувшись, на цыпочках, как в мультиках, подойти и заглянуть за занавеску. М-м-м, а там…
Вон, ВОН ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ!!! Тьфу, да что за утро пошлое такое.
– Доброе утро, точнее день. Вода замечательнейшая, советую немедленно принять душ, – послышался голос Эммилии.
Она как раз вышла из душевой комнаты, прикрыв все свои прелести полотенцем. В принципе я почти не расстроился. Опять?! Не расстроился.
– Снимай одежду, я отнесу её в стирку, в шкафу есть запасная. После того как примешь душ, спускайся в общую залу, я скажу трактирщику, чтобы тебя накормили. Много не пей, я хочу убраться отсюда дотемна.
А я что, алкаш что ли, чтобы мне запрещать много пить? И не подумаю даже. Блин, теперь ещё больше хочется надраться.
– Э… а ты не забыла, что я на солнечном свете получаю хороший загар?
– Не волнуйся, это я беру на себя, – спокойно ответила она.
– А к чему такая спешка?
– Этот жук, что владеет таверной, долго молчать не будет, к нему уже приходили стражники утром. Наверняка пообещали неплохое вознаграждение, если он вдруг что-то вспомнит.
– А зачем есть то? Больно часто едим, ты же сама говорила… – начал разглагольствовать я.
– Стоит поесть, – прервала меня Эммилия. – В следующий раз неизвестно, когда сможем перекусить. Например, когда мы встретились в холмах, я не питалась простой пищей примерно дней двадцать.
Аргументировала что надо, я спорить не стал, разделся и пошёл в душевую. Я ждал худшего, но никаких бочек и кадушек не было, реально была душевая. Такие на дачах строят: комнатка метр на метр, вверху краник для воды, внизу дырка для её слива. Вода была тёплой – судя по всему сейчас где-то полдень, и солнце успело её нагреть. Я поднял мочалку, точнее тряпичный мешочек с чем-то твёрдым, но гибким внутри. Мыло было не предоставлено, но я и без него отмылся, поблаженствовав под тёплыми струями воды. Выглянул из-за ширмы: в комнате никого не было, но я всё равно прикрылся ради приличия – мало ли кто войдёт ещё, а я тут расхаживаю, сверкая достоинством.
Запасной одеждой была льняная рубашка огромных размеров и такие же штаны. Я подвязал всё ремешками, что там же лежали, отметив при этом в зеркале, как нелепо выгляжу: такой крестьянин с наглой аристократической рожей.
– Чёт щетиной зарос, – пробурчал я зеркальному себе. – Надо бы что-то с этим делать, – ухмыльнувшись, я вышел из комнаты.
Общую залу освящало только одно окно, и я сел подальше от него.
– Добрый день, господин. Вы желаете поесть или выпить? Сегодня замечательный борщ, сама готовила, – с улыбкой проговорила девушка, подошедшая ко мне.
В зале я заметил ещё несколько таких же девушек, наверное официантки или дочери трактирщика, потому что все были очень похожи. С круглыми и румяными лицами, приличной стройности фигурой, такие гарные дивчины.
– Да, давай свой борщ, – улыбнулся я ей в ответ. – Попробуем вашу замечательную стряпню.
– Есть ещё свежие лепёшки, а что будете пить? – не отставала девушка и не прекращала улыбаться.
«Да, с коммерцией и разводом клиента у них всё в порядке», – подумал я, а в слух сказал:
– Ну, хорошо, давай ещё пару лепёшек, а с питьём потом решим.
– Сейчас, господин.
Улыбнувшись напоследок, она умчалась на кухню, а я принялся изучать сидящих в зале.
Трактирщик, такой добротный дядька за стойкой, с кем-то яро спорил, в углу у двери стену подпирал амбал с побитой, но довольной рожей – вышибала, наверное. Ещё здесь сидело с десяток обычных людей, но меня заинтересовала кучка гномов, которые сидели за соседним со мной столом. Ну, так я себе их и представлял: бородатые, толстые коротышки с топорами, баграми и удочками. Удочки и багры? Что-то их не в ту степь унесло, или я стереотипно мыслю? Один из них, кстати, был негр.
«Хе, гномонегр. Прикольно. Откуда у них там пигментация только?» – задумался я, усмехаясь.
Вдобавок ко всему у некоторых волосы были покрашены в синие и зелёные тона. Ну не, а что такого? Неформалы явно. Топоры и кирки не комильфо, даёшь багры с удилищами, ломай систему иди против стереотипов, не будь серой массой.
Когда передо мной появилась еда, я сразу потерял к гномам интерес. В миске был самый настоящий борщ, такой красный, наваристый, с капустой и мясом, рядом кусок хлеба – божественное блюдо. Лепёшки же были обычными блинами, толстыми и маслянистыми. О, официант, что это у вас салфетки такие жирные. Напрасно это вы, батенька, рожу блинами вытираете.
– Шикарно! Слушай, а у вас молоко есть? И варенье, мёд какой-нибудь? – спросил я, не скрывая восторга.
– Конечно есть, господин. Принести? – ещё больше расплылась в улыбке девушка.
Я кивнул, и она убежала. И я принялся поглощать еду: с борщом быстро расправился и взялся за блины. Надеюсь, своими кулинарными изысками не сильно разорю Эммилию. Зато никакого алкоголя, здоровый полноценный завтрак.
– Мать моя гномиха! – проорал один из гномов, и все залились ржанием.
– Или гном, – не думая, произнёс я на автомате, взяв следующий блин.
Гномы стихли, а тот, кого я оскорбил, встал из-за стола. Возможно, гномов и здесь тоже достают тем, что они голубки. Бабы у них бородатые и друг друга путают они в темноте. Если это так, то дело моё совсем плохо.
– Повтори, что ты сказал? – заорал на меня гном, откидывая в сторону мой завтрак вместе со столом.
Я застыл с блином у рта лишь на секунду, пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы не получить по башке пудовым кулаком. Приземлился я возле вышибалы, он улыбнулся, и в его улыбке не хватало нескольких зубов.
– Разбирайтесь на улице. А ты, почтенный, заплатишь за сломанную утварь.
С этими словами вышибала направился к двери, чтобы вышвырнуть меня. Вот жеж сыкливая тварь! А где гному по щам втащить и посоветовать сидеть тихо? Какого хрена все шишки мне? Тебе за что платят? Не ждите теперь от меня пяти звёзд за обслуживание.
– Э… Эй! Стоять, стой бл… – запротестовал я, но вышибале мои протесты были неинтересны, и тогда я обложил его исконно русским трёхэтажным матом.
Это сработало – амбал остановился, занес руку для удара, но в этот момент покачнулся и упал.
– Говорят же, стой. Значит надо стоять. Никакой учтивости, – сказала Эммилия бесчувственному телу вышибалы. – А вы хотите подраться? – обратилась она ледяным тоном к гному.
– Ладно, не стоит извинений, прощаю на первый раз, всё-таки я ем. Нет смысла марать руки, – озлоблено надулся бородач и пошёл к трактирщику, который стал орать таким же благим матом, как и я мгновение назад.
Мы вернулись в комнату, и я рассказал Эм о случившемся. Первое, что она сделала, так это отвесила мне такой сильный подзатыльник, что чуть искры из глаз не посыпались.
– Ау! – застонал я. – За что?
– Думай, что говоришь. Хоть иногда, – раздражённо произнесла вампирша. – Даже я ещё не привыкла к твоему… твоим… – она задумалась. – Скажем так: заскокам.
– А я чё, я ни чё. Они первые начали, ну подумаешь, шутканул неудачно.
– Вот бы они похохотали, когда тебя вышибала на улицу бы выкинул. Днём, – продолжала злиться Эммилия. – Ещё бы немного и пришлось бы ввязаться в драку, а нам сейчас нельзя привлекать внимание стражи.
Далее от неё последовала долгая тирада на тему «Следи за своим языком или получишь в тыкву». Всё это время я стоял с опущенной головой и смотрел в пол, испытывая чувство стыда. Казалось, что я школьник, которого ругают перед всем классом.
– Прости, я дебил, – признал я очевидное, и голос показался мне таким жалобным.
– Ладно. Но помело своё на привязи держи и думай, прежде чем рот раскрывать… Хоть иногда, – строго произнесла Эм и, видя мою виноватую рожу, уже спокойно продолжила. – Эти гномы – психи дёрганные. Они могли бы и спустить колкость, ну по крайней мере, не устраивать погром. Гормоны, видимо, у них заиграли.
– Не понял, а причём тут гормоны?
– При магическом истощении повышается уровень гормонов – соответственно, повышается возбуждение.
О, вот и вселенская тайна магического истощения мне открывается, а то я что-то совсем про это забыл.
– Ну да! Только всё равно не понял.
– Гномы единственные существа, которые фактически не восприимчивы и не способны к магии, она у них всегда в минусе, так сказать.
– То есть у них вечное истощение? – перебил я спутницу и, дождавшись кивка, продолжил. – Всё равно не понял.
– Да что не понятного то? У них повышенный уровень гормонов, им надо их выплёскивать. А как? Либо секс, либо хорошая драка, поэтому они такие нервные.
– А-а-а, – протянул я.
Хотел опять сказать, что ничего не понял, чтобы прибавить комичности ситуации, но решил не доводить Эммилию.
Она же, посчитав тему закрытой, вернулась к насущным проблемам.
– Примерно через час одежда высохнет, и надо будет сразу выдвигаться. Я уверена, трактирщик сдаст нас при первой возможности.
– Во-первых, мне показалось, что вы с ним неплохо общаетесь, у тебя здесь личная комната…
– Конечно, это пока платишь ему денежки, но я не аристократка с мешком золота за плечами, а комната просто моя любимая, от гномов подальше. Также, если ты не заметил, тут два боковых окна, что упрощает побег в непредвиденных обстоятельствах. Что во-вторых?
– Во-вторых, через час солнце будет ещё высоко, я же крякну, как селезень на рассвете.
– Я об этом позаботилась. Надень.
Эммилия протянула мне стальной обруч-браслет, я надел его на левую руку и вопросительно поднял бровь.
– Отойди.
Я еле-еле успел отпрыгнуть от окна, которое она распахнула.
– Попробуй выйти на свет.
Я аккуратно выставил пальчик в лучи солнца и, убедившись, что ничего плохого не произошло, вышел полностью. Я не обжёгся, но было как-то не по себе. Так, лёгкий зуд кожи, на которую солнце попадало.
– О! Неплохо! Это защита, как у тебя?
– Почти. Защита именная и предназначалась другому вампиру. Этот амулет не даст тебе полную ментальную защиту, но, по крайней мере, жареным селезнем тебе уже не бывать при контакте с солнцем.
– Понятно, а предыдущий владелец, как я понимаю, того… Э-э-э… Помер? – неуверенно поинтересовался я.
– Да, погиб в бою, – ответила Эммилия. – Мне сказали, что на дороге стали появляться тролли – видимо не справился, как ни странно.
– А что в этом странного?
– Насколько я знаю, он был не просто торговцем, а приходился ещё родственником одного из членов Вампирского Совета, – начала она пояснять, рукой зачёсывая непослушные волосы назад. – Такие персоны обычно с охраной путешествуют.
– Так, стоп. Какой ещё знатный совет? Разве у нас не империя?
– Да, империя, но некоторые особо важные решения Тамика принимает, лишь посоветовавшись с главами трёх крупных домов вампирской знати. Это представители самых старых и почётных семей – Делакруа, Беливер и Треци, хотя последний уже не так силён, как в былые годы, – пояснила Эм.
Больше мы не говорили, она точила оружие, а я потягивал пиво. Плеер был ещё заряжен, и я не упустил момент послушать музыку и как следует подумать.
Думалось тяжело. С тех пор как я в этом мире, вообще мало что понимаю, знаю только одно: надо держаться своей спутницы и всё будет хорошо. Наверное. Если оглянуться назад, то мы завалили толпу гоблинов и вампирюг по не особо ясной мне причине, убили ни в чём не повинных фермера и его внучку, положили немало солдат, которые просто выполняли свой долг… А на правильной ли я стороне? Может, я тут случайно становлюсь антагонистом, и в конце концов толпа героических ублюдков надаёт мне по наглым щам. Да не! Опять я надумываю себе всяких глупостей. Всё будет гуд. Поживём – увидим.
В этот раз алкоголь не хотел стимулировать мозговую деятельность, и я потёр подбородок, почесал затылок, задумчиво хмыкнул, но думательные движения не сработали. Была какая-то мысль, но я не успел её ухватить, решил больше не насиловать свой мозг и отдался музыке, что звучала в ушах.
«Хэй, моя тролльборода!
Грей меня, грей в холода.
Полу черна, полу седа
тролльборода моя.
В тролльбороде моей есть нора,
В той норе живут два крота.
Два крота, брата два,
На двоих одна борода у них.
Кто б мне бороду расчесал —
Кружку эля бы хвойного дал…»[2]
Хм, mp3-шка, ты на что это намекаешь? Мне надо всё-таки бороду отрастить и кротов в неё заселить, что ли? Хотя я всегда хотел себе бороду уровня волшебник, но отращивал пока максимум до уровня бомжа, и приходилось бриться. А уж стать программой доступного жилья для молодых семей грызунов мне и подавно не хотелось.
Кстати, Эммилия что-то про троллей говорила – вот, наверное, плеер и надумал мне тут подкинуть пищу для ума. Вот тыж, блин, банальная случайность, просто совпадение, а я тут демагогию начал разводить, как в семинарии. Что за дурацкая пытливость ума?
Зависнув на теме троллей, я не заметил, как задремал, и это было не очень приятно. Поскольку приснился кошмар. Я вновь бежал, как оголтелый олень, к той самой девушке. Видел, как развевались на ветру её волосы – то ли рыжие, то ли каштановые, не помню точно. Ещё немного, и я смог бы догнать её… Но яма уже поджидала меня – как и в прошлый раз, я в неё свалился.
В яме жутко воняло и всюду была кровища, валялись какие-то безликие тела. Но одно из тел вдруг зашевелилось и встало, оно приняло облик внучки и двинулось ко мне. Она тянула ко мне руки и жадно разевала рот, глядя на меня своими пустыми глазницами. Потом встало второе тело, оно приняло вид девушки, как мне показалось, из моего мира. Она была очень знакомой, но я не смог вспомнить её. Выглядела девушка, как эмогёрл, и она также тянула ко мне свои руки. Потом они столкнулись и начали драться за право убить меня. Они вопили: «Мой, он мой, убить!» и выглядело это чудовищно и неприятно. В конечном счёте они обе прыгнули на меня, и я проснулся.
В дверь тихо постучали, вошла служанка всё с той же фальшиво-приветливой улыбкой, принесла нашу одежду. Вот блин, меня уже и улыбки их раздражают… А, ладно. Продолжать думать на эту тему вообще пустое дело. Хотя лучше думать о фальшивых улыбках, чем о том, что меня так штырит во снах. Вот, значит, как совесть грызёт. Только теперь ещё и эмогёрл появилась. Но кто она? Что-то мозг у меня совсем опух. Понимаю видения внучки: я жестоко убил человека, и то, что она меня преследует, это в порядке вещей. Так мне, подонку, и надо. Правда есть риск совсем шизоидом стать.
Только вот на Земле я никаких эмогёрлов явно не убивал, почему же она тогда присоединилась к этому мини маршу мёртвых? Хотя вспомнилась одна девушка такого плана, давно это было. Я слишком уж жестоко с ней поступил… Неужели она вскрылась? И теперь это тоже моя вина?
Блин, ты так сейчас на себя все грехи мира повесишь и точно свихнёшься, заканчивай. Мозг, не думал, что скажу это, но я с тобой согласен. Давай, в лучших традициях, глупость сморозь и переключимся.
В каждом героическом боевике есть сцена, где главный герой или героиня, а может и все сразу, снаряжаются: надел кофту, зашнуровался, затем – перчатки, нож, ствол и пояс с гранатами. Вот у нас была эта фаза, только без стволов и гранат. Да, если бы я сейчас надел пояс с гранатами и взял бы пулемёт наперевес, аки Рэмбо какой-нибудь, то, обязательно, невидимый мне зритель крикнул бы: «Вон из моего четырнадцатого века!». Я бы лично так и сделал.
Мы вышли и быстро направились прочь от трактира, петляя различными закоулками. Вскоре дома сменили огороды и редкие сараи, а после вообще начался лес, дремучий и мрачный. Сквозь его густую крону солнечные лучи совсем не пробивались, из-за чего в лесу царил вечный мрак, а по земле стелилась призрачная дымка тумана, создавая зловещую атмосферу, даже как-то зябко стало.
Сквозь лес пролегала небольшая дорога, по ней мы и двинулись дальше. По ходу мы разговаривали о всякой ерунде, в основном языком чесал конечно же я (что поделать, я люблю болтать, много и ни о чём). Эммилия предпочитала молча слушать и изредка вставлять красноречивое словечко. Порой мне казалось, что она готова меня убить за расспросы и мой бесконечный словесный понос, но её выдержке можно было только позавидовать.
Один раз пришлось прятаться от проезжающих стражников – на всякий случай, как я понял. Больше мы никого не встретили.
Следующее утро тянулось долго и нудно, но я старался развлекать нас обоих. Тем более весь этот мрачный антураж вокруг уже поднадоел. Я конечно, рад, что кожа не зудит и не чешется, но от редких лучей солнышка я бы не отказался.
– Стой! – внезапно скомандовала Эм.
Вампирша остановилась и, присев, стала настороженно осматривать местность. Я сразу понял, что это означает – в лес, прятаться. Мы рванули в кусты и залегли в небольшом овражке, и как раз вовремя. Впереди на дороге была разбитая телега, рядом лежали растерзанные трупы лошадей, а из леса появились…
– Тролли! – прошептала Эммилия. – Всегда возвращаются обратно, чтобы посмотреть, не осталось ли что-нибудь. – Наверное, те стражники не решились убрать всё с дороги и поехали за подкреплением. Халатно относятся к работе, обоз разграбили ещё позавчера, если верить скупщику, что мне обруч защиты продал.
Троллей было двое, ростом примерно метра три с половиной, большие, толстые, с волосатой спиной и уродливой харей и абсолютно голые. Ни стыда, ни совести у товарищей этих. Кстати, кожа у них местами была панциреобразной – естественная защита, наверное. Вооружены они были брёвнами, точнее с корнем выдернутыми деревьями (что с них взять – тролли). Понятно теперь, к чему мне плеер ту песенку поставил. Вообще, его уже можно использовать, как хрустальный шар гадалки и ванговать туманное будущее.
Один тролль потянул к себе лошадиный круп и укусил его, второй запротестовал и ударил своего товарища деревом. Они схватились в рукопашку, но так медленно всё делали, что это было очень комично. Блин, битва титанов даунов в слоумо, фактически. Заметил, кстати, что у них двоих не было бороды, тогда… Вангую третьего тролля где-нибудь рядом и с бородищей, как у древнего мага, чтобы там не только кроты жили, но и гнездо птицы свили.
– В сторону! – крикнула Эм, откатившись.
Я мгновенно последовал её примеру, и в следующую секунду туда, где мы лежали, упало дерево. Меня всё же зацепило корнём, но я успел отбежать от тролля, который размахивал деревом, как дубиной, пытаясь ударить Эммилию, но та ловко уворачивалась и не переставала его атаковать. Я улыбнулся, увидев, что у третьего имелась щепотка козлиной бороды.
Экстрасенс!
«Чего стоишь и лыбишься, как идиот», – мысленно выругал я себя и поспешил на помощь.
Что делать – понятия не имел, поэтому не нашёл ничего лучше, как запустить булыжником троллю в голову. Он отвлёкся на меня, и Эм, подпрыгнув, нанесла смертельный колющий удар ему в горло, клинок наполовину вошёл в толстую плоть, и девушка, уцепившись ногами за его плечо, резко подалась вперёд, крутанув лезвие меча, срубила голову. Оттолкнулась от спины тролля ногами и мягко приземлилась позади него на землю.
Чёрт, вот это акробатика! Интересно, а в постели она также гибка, или как Рестор Друид[3]… Твою ж налево, серое вещество бестолковое, не отвлекай!
Нашу схватку заметили остальные тролли, оставив друг друга и неподелённую добычу, они рванули на нас. Мы были слишком быстры и ловки для них, время как будто остановилось, всё вокруг замедлило свой ход, кроме нас. Однако наши удары их не пробивали. Похоже, единственное уязвимое место у тролля – это его бестолковая башка, но достать до неё было непросто.
В один момент Эммилия смогла подставиться так, что один из троллей огрел другого, и, пока тот был ошарашен, запрыгнула ему на спину и нанесла множество ударов в голову. Тролль рухнул замертво. Второй воспользовался ситуацией и взял реванш, нанеся Эм мощный удар бревном. От такого удара вампирша отлетела, как мячик, и скрылась в лесной кроне под треск ломаемых веток.
Мы остались один на один с троллем. Я понимал, что надо кончать с врагом как можно быстрей. Вот это просто мысль года! Премию за неё дают? Голова моя глупая, безногая, безрукая – прекрати меня отвлекать и придумай что-нибудь более конструктивное!
В этот раз голова меня послушалась и родила одну мысль. Идея была безумная, но должна сработать, другой просто не было. Я же гений, а все гении безумны… Но не все безумцы гении. Ну, серый из головы, вечно ты всё испортишь.
Не упуская из виду противника, а в частности его бревно, я побежал к нему и стал морозить троллю ноги. Лёд мгновенно охватил его до колен и заморозил землю в радиусе два метра вокруг него. Ух, как адреналин подскочил, колдонул так колдонул, прям на славу! Тролль попытался сделать шаг и с рёвом свалился, сотрясая землю. Подоспев к врагу, я стал его колотить, пока голова тролля не превратилась в фарш. Так, с троллями покончено, теперь нужно вернуться к квестодателю за наградой. Мать-перемать, дебил! Теперь нужно спасать Эммилию.
Я нашёл её метрах в двадцати от поля боя, без сознания и в жутком состоянии, минут десять ушло на перевязку и наложение шин из того, что под руку попалось. Помог хорошо запечатлённый в памяти плакат по ОБЖ, что я часами рассматривал на уроках. Славься школа и учёба! Ой, это не я сказал.
После того как напоил Эммилию кровью из наших запасов (часть пострадала во время схватки с троллями), поднял её и взвалил на спину. Как-то я легко это сделал – наверное, приносят свои плоды десять отжиманий с утра каждый третий вторник нечётного месяца. Я двинулся быстрым шагом, временами переходя на бег. Что там она говорила – деревушка близко? А говорила ли?..
Через несколько часов я решил устроить привал, а то вроде как устал. Хотя я так и не понял – устал или нет. Я аккуратно опустил Эммилию на травку и закурил.
«Ты куда идёшь?» – ментально спросила Эммилия, не открывая глаз.
– Вперёд, – не нашёл я лучшего ответа.
«Очень хорошо, часа через четыре будет поселение, найди дом-дерево, там живёт эльф, он знахарь», – сообщила мне Эм и вновь отключилась.
Ага, квестовая цепочка продолжилась… Твою налево… А почему всегда налево? Я вроде приличный, нефиг тут по всяким «левам» ходить, пусть будет направо.
Право, лево – какая разница. Похоже весь этот бред в моей голове рождается, как защитный механизм, во время стресса.
Выпустив очередной клуб дыма, я понял, что совсем не устал. Но, в принципе, я же не человек больше, чему тут удивляться.
– Ну тогда поехали… пошли, – произнёс я сам себе, щелчком посылая окурок в лес.
Действительно, где-то через три часа, а может больше или меньше, мне как-то не до засекания времени было, я вышел из леса и увидел небольшое поселение – около десяти небольших деревянных домиков. Найти нужный не составило труда – он сильно выделялся среди прочих: прямо из дома росло огромное дерево, сам дом как будто был частью дерева… или дерево было частью дома, фиг поймёшь. Это странное жилище оплетали заросли, а возле росли какие-то необычные цветы, явно здесь живёт остроухий эльф. Да, если из такого дома выйдет гном или орк, я очень удивлюсь.
– Откройте! – принялся я орать и долбиться в дверь. – Открывай, медик недоделанный… – наверное не стоит оскорблять хозяина прям вот так сразу.
Дверь открылась, и на пороге возник хозяин: худой, с длинными белыми волосами, острыми ушами. Типичный эльф, так я себе их и представлял и, как вижу, не ошибался. Хотя с одёжкой он налажал мальца, не зачёт. Где зелёные цвета, что за мерзкий синий цвет, блин? Но не в этом суть, в общем-то.
– Чем могу служить, господин? – спросил он нежным, мягким голосом.
– Помощь нужна, помогай, знахарь, – я кивком указал на Эммилию и, не дожидаясь приглашения, вошёл в дом.
– Конечно, конечно, прошу сюда. Вот сюда, – он завёл меня в какую-то комнатушку и указал на кровать.
Я положил на указанную постель Эммилию. Хозяин дома крикнул по-эльфийски кому-то и выгнал меня. Я тупо уставился на закрывшуюся перед носом дверь комнаты – и что мне теперь прикажешь делать, а? Эй, вдруг он маньячина какой?..
– Прошу, господин, сюда. Вы не голодны? – спросил у меня очень ласковый, мелодичный и шёлковый, подобно тёплому мёду, голос.
Я обернулся и увидел эльфийку. Она была красивая, даже очень, особенно если учесть полупрозрачную тунику, в которую она была одета. Сквозь неё, правда, ничего не было видно, но она изящно подчёркивала все контуры и изгибы восхитительной фигуры.
– Прошу, следуйте за мной, – вымолвила остроухая и пошла вверх по лестнице, грациозно покачивая бёдрами.
Ух, какая… м-м-м… Закрой варежку, а то слюна потечёт.
– Поспите, Вам нужен отдых. Не волнуйтесь, мой муж вылечит Вашу подругу. Вам что-нибудь принести? – сказала она, приведя меня в маленькую комнатушку, копию той, где я оставил Эммилию на попечительство хозяина дома.
Муж?! Так у вас, эльфийских рож, не принято, что ли, кольца обручальные носить? Ладно, эльф точно грушами не объестся, и эльфийка сразу пропала с моего радара привлекательных женщин. Ну что я такое несу, напридумывал себе уже всякого тут, тоже мне – ловелас и похититель сердец нашёлся.
– Если можно, я бы выпил чего-нибудь… покрепче.
– Конечно, одну минуту, – кивнула она и вышла.
Эх, сейчас бы водки дерябнуть или вискаря, прям чтобы горло приятно обожгло и ударило по извращённому мозгу, а то что-то он совсем разошёлся. Сидит там себе, такой деловой, в черепе и шуточки пошлые мочит в крайне неподходящее время.
Вскоре эльфийка принесла мне пузырёк с жёлтой жидкостью внутри и приятным запахом. И сразу же удалилась, оставив меня наедине с моими мыслями.
– М-м-м… Наверняка что-то вроде эля. Посмотрим, что за компот пьют эти остроухие. Надеюсь, на вкус хоть нормальная выпивка, а то моча мочой на вид, – выговорил я сам себе, повертев бутыль в руках.
Я сделал большой глоток и тут же поперхнулся. Самогон! Чистый самогон с димедролом и денатуратом натрия, настоянный на старых носках или мороженой картошке. Но это же я: Алказар, Алказарище, и вскоре приноровился к данному пойлу – через некоторое время пить его стало легче.
Пока я сидел, попивая в полном отупении, жена эльфа заколола свинью и сцедила с неё крови – всё для нас, хотя, наверняка больше для Эммилии, ну и мне чутка перепало. Свиная кровь была странной на вкус, всё равно что сравнивать сладкий чай с водой из-под крана; но эльфийскую золотистую бражку разбавляла отменно, и алкоголь пошёл на ура. Потеряв счёт времени, я сам того не заметил, как быстро наклюкался.
Голова взрывалась от различных мыслей и самогона, но многие мысли мне были не по нраву, в отличие от второго раздражителя. Я пытался их подавить и не пускать в голову, но они оказались сильнее меня и ворвались в голову безумным хаосом и притащили с собой ещё группу поддержки в виде эмоций. Ещё меня немного попозже завертолётило от флешбеков недавних событий, благо окно открывалось легко и быстро в этой конуре. Надеюсь, тот куст, что я осквернил, будет не в обиде и не наябедничает остроухим хозяевам.
Повисев чутка башкой наружу, я освежился, но мозги от этого поплыли сильнее. Ну что, пошлый умник из моей бедовой головы, понял? Будешь меня доставать – утоплю нафиг. Мозг мне не ответил, но родил идею, и пришлось вползти обратно, чтобы её записать. Ну и правильно, всё равно заняться больше нечем. Попишу хоть чего-нибудь, пока алкоголь не свалит с ног.
Краем уха я услышал в комнате мягкие шаги и какой-то стук, сопровождающий их. Неужели меня посетил какой-нибудь пират… Трёхногий? Гм, скорее всего это стук от костыля. Умом я уже догадывался, кто зашёл ко мне с утра пораньше… Или сейчас не утро?
– Ой, рифмоплёт! Ой, стихоплюй! Мда-а-а, – громко возмущалась Эммилия. В руках у неё был мой блок с записями.
– А что не так-то? – вопросил я, оторвав свинцовую голову от шёлковой подушки, которая была вся в слюне.
Видимо, я вчера так надрался, что забыл убрать свою писанину. А чего я там вчера написал?.. Ух, не помню.
– Всё перепутал, наврал и лишнего добавил, особенно в конце.
– А может это действительно так, откуда ты знаешь? – возразил я, уронив голову обратно в слюнявое лежбище. – Тем более я ж поэт… Поэтище! Надо, чтобы всё было пафосно и красиво, и я был бы не я, если бы всё не перервал… врал, – с трудом выговорил я, снова сделав попытку оторваться от подушки. – От, блин, заплетык языкается…
– Типичный бард. Вечно они всё перевирают, – продолжала она недовольно ворчать.
– Эм! – воскликнул я. – Ты в порядке?
– А что со мной должно было быть? – удивилась она.
Как что? Стоишь тут передо мной вся в бинтах, как фараон на закате своего правления, и с костылём ещё. Однако сфокусироваться на Эм было непросто, она всё время норовила раздвоиться. Да, эльфийская бражка мощно схватила меня в свои объятья неадекватности и, по всей видимости, отпускать не собиралась.
– Ну, э-э-э… Вчера же… – только и выдавил я.
– Эльф – хороший костоправ, а я быстро выздоравливаю, – бодро сказала Эммилия. – О своём состоянии лучше позаботься – надрался, как свинья.
– Не надрался, а умеренно принял на душу. У меня стресс, так сказать. Воть, план «недоперепил» перевыполнен на семьдесят три процента. Грамоту мне, как почётному стахановцу, пожалуйста, – удивительно, как я только выговорил это всё, ещё и без запинки. – А что тебе не нравится то? – указал я на свой блокнот.
– Ну ты врун, всё было не так. Правда, и в песнях зачастую всё совсем не так, как было на самом деле… Тогда хотя бы вычеркни отсюда моё имя.
– Хорофо, фак и смелаю, – еле-еле пробубнил я в подушку, разум помутился и к горлу подступила тошнота. – Эм, ме тазик нунен.
Я через силу заставил себя повернуться на бок и свесил чугунную голову с кровати, она тянула меня вниз, а штормило всё сильнее…
– Усё, тазик мне уже не нужен.
Я сидел в тени сарая и курил, наслаждаясь запахами свежескошенного сена. Хорошо, никаких погонь и драк. Хех, тоже мне – нашёлся бывалый приключенец, стрелу в голень получил вот и сиди на попе ровно. Блин, а если бы в колено, то можно было бы и в стражу записаться, женщины любят мужчин в форме.
Уже прошло пять дней с тех пор, как мы остановились в эльфийской деревеньке, но я чувствовал, что скоро придётся покинуть это спокойное место. Ага, как же, чувствовал, просто сегодня Эммилия наконец избавилась от своего костыля и погребальной накидки Тутанхамона.
– Господин Алказар, пойдёмте играть! – прокричали дети.
Ой, научил на свою голову их в «прятки» играть, теперь они меня постоянно зовут, когда я не занят, то есть почти всегда. Дети и раньше, конечно, играли, но тут пришёл я, всякие правила установил, появился победитель и проигравший – азарт! Откинув окурок, я пошёл к ним.
– Мы тут посчитались, кто должен водить, и это вы, – радостно сказала Ирвин.
Это была маленькая девчушка, довольно-таки симпатичная для своих шести, но хитрая: такой палец в рот не клади – оттяпает по локоть и ещё на другую руку засматриваться будет.
– О! Нормуль посчитались. Без меня меня женили, – воскликнул я. – Ну ладно, прячьтесь, буду считать до тридцати.
Я встал лицом к стене, закрыл глаза и начал громко считать.
– Двадцать восемь, двадцать девять, двадцать десять… тридцатник! Кто не спрятался – я не виноват!
Да, искать их было сложно, они лучше меня знали окрестности, поэтому я частенько проигрывал, но и я читерил, используя специальные навыки охоты. Но когда их сердцебиение начинало сводить меня с ума, я быстренько прекращал это дело. Мы, конечно, пили с Эммилией свиную кровь, но это как сырая капуста вместо жаркого.
Я уже нашёл третьего эльфёнка в тот момент, когда раздался взрыв.
– Какого хрена?! – произнёс я и, оставив дурацкую игру, побежал на шум.
Забежав за дом, я увидел, что горит сарай эльфа, а взорвалась одна из бочек с порохом. Ну что за остроухий идиотизм: хранить бочки с порохом в сарае с сеном? На кой они ему вообще сдались?! Все галдели и несли вёдра с водой, пытаясь потушить огонь. М-да, я вот совсем недавно тут сидел, курил, и кто бы мог подумать… что я тут ни при чём. Ага, это всё магнитные вспышки на солнце. Чёрт, совесть же потом загрызёт. Я как-то раз за пиво в разливном магазине не заплатил, так меня потом эта паскуда с месяц грызла.
«Сто восемьдесят шесть рублей!!!» – решил напомнить мне мозг, но я его проигнорировал.
– Что? – спросил я у девочки, которая дёргала меня за рукав, а я её как-то не замечал, погрузившись в мысли.
– Алказар, а Кенара и Исил прятались там, – она указала на пылающий дом.
– МЛЯТЬ!!!
Глупые эльфы, на кой вам прятаться в своём же сарае! Моё сердце, прямо говоря, в пятки ушло, и я пристально посмотрел на дом, будто собирался сквозь стену увидеть детей эльфа. И внезапно мир поблёк, посерел и почернел.
«В сумрак ушёл, – подумал я и не порадовался шутке. – Тут же комаров нет».
Всех живых я видел, как расплывчатые красные пятна, серый сарай пылал фиолетовым огнём, а посреди него виднелись два маленьких красных пятна, одно на первом этаже, а второе – на втором. Да, это дети эльфа-знахаря. Понятия не имею, что произошло, но мне это помогло.
У остроухого их восемь штук, может он не заметит пропажу двух?.. Не, если уж меня совесть за пиво грызла, то за такое она меня с ума сведёт.
– Джеронимо! – крикнул я и рванул к сараю.
На бегу подморозил дверной проём и ворвался внутрь: жарко, слишком жарко, слишком-слишком жарко! Ай, обжёгся!
– Исил! Кенара! – позвал я, пробравшись вперёд. – Ай, ёптить!
– Я здесь! – крикнул Исил.
Я пробрался к нему и взял на руки хнычущего эльфа.
– Где твоя сестра?
– Наверху, в сене прячется.
Твою ж налево, лучшего места для пряток не нашла! При детях нельзя, конечно, но я, продвигаясь к выходу, так матерился, что длинные уши мелкого эльфа наверняка свернулись в трубочку.
«Глупый и опрометчивый поступок, – прошелестел голос Эммилии в голове. – В героя решил поиграть?»
«МЛЯТЬ! Только твоих нравоучений мне не хватает сейчас, сам уже жалею, – огрызнулся я, но быстро взял себя в руки. – Я накосячил, мне и исправлять».
«В том, что дети там спрятались, твоей вины нет».
«Нет, это я сигарету не потушил, от неё и загорелась эти хибара, верняк из-за этого, прям к гадалке не ходи. Лови эльфа!»
С этими словами я кинул Исила в дверной проём, предварительно выждав хороший момент, и сразу же метнулся наверх за Кенарой. Искать её не пришлось, она сразу же подбежала ко мне сама.
Блин, а самим выбежать из горящего дома не? Это же не потерялся и сиди на месте.
Подхватив её, я хотел спуститься, но внизу было пламя ада, да и лестница обвалилась.
«Чего молчишь, поймала? – мысленно спросил я Эм. – Не топор всё-таки кидал».
«Исил в порядке. Как ты?» – услышал я её голос у себя в голове. Как показалось – слегка обеспокоенный.
«В норме, как курица гриль, скоро хорошо прожарюсь и покроюсь румяной хрустящей корочкой. Тогда уже смогу вопить во всё горло про Геленджик и замечательного мужика. Щас будет дубль два. Окно, второй этаж».
Я подбежал к окну и бросил Кенару вниз. Уже было занёс ногу, чтобы выпрыгнуть самому, но пол очень вовремя провалился подо мной. Моим спасением оказались какие-то верёвки, за которые удалось схватиться и не провалиться в адскую домну. Я подтянулся и залез наверх. Так, вроде тут ещё можно стоять, до поры до времени. Ситуация, конечно, просто супер.
«Ну, герой, эльфы в безопасности, выбирайся уже. И давай быстрей. Порох!» – подгоняла меня Эммилия.
Я бы и с радостью, но куда? Крыша и пол сейчас окончательно обвалятся. До окна не достать теперь… Ять-перемать!!!
Огляделся и увидел рядом с собой бочки с порохом – да тут пороха на целый пушкарский гарнизон, или как там эта артиллерия называлась в бородатых веках. Эх, придётся выложиться на полную, иначе можно заказывать мне цветы и водить хороводы. Я принялся морозить противоположную стену, пока не почувствовал заметную усталость. Саб-Зиро недоделанный. С небольшим трудом поднял бочку, стараясь не обращать внимания на горящую штанину, и швырнул её в заледенелую стену. Бочка с треском пробила стену и скрылась из виду. Собравшись с духом, я побежал, спотыкаясь, и нырнул в дырку. Взрыв остального пороха придал мне хороший разгон, но глаза накрылись чёрной пеленой ещё до того, как я коснулся земли (шею бы опять себе не поломать). Ну вот, сбылась мечта идиота: на пару деньков задержимся у эльфов теперь точно. Моя очередь Тутанхамона косплеить.
Эммилия передала встревоженным родителям маленькую Кенару, а сама не отрывала взгляда от полыхающего сарая. Она знала, что Алказар жив, но если он не поторопится…
– Эй! Эльфы, – крикнула она семейству остроухих. – Нужна ваша магия, чтобы каркас удержать и времени ему дать. Сарай всё равно сгорит.
По её команде глава семейства, его жена и старшая дочь разбежались по сторонам горящего здания и коснулись земли. Корни вырвались из почвы и змеями стали ползти по стенам к крыше, укрепляя конструкцию. Сама же вампирша подморозила основание крыши, чтобы оно не обвалилось так скоро.
Эммилия заметила, что стена с одного бока сарая постепенно начала покрываться льдом. Пока она не могла понять его замысел, а связаться ментально больше не удавалось – то ли обруч работает лучше, чем она думала, то ли у парня развиваются способности крайне быстро. Ей стало действительно страшно потерять своего подопечного, но Эм не позволяла себе даже думать об этом.
С громким треском искрящаяся пороховая бочка разбила в щепки заледеневшую стену и вывалилась наружу. Эммилия едва успела толкнуть её подальше от стены, как та рванула. И сразу же раздался второй оглушительный взрыв – сарай практически взлетел на воздух. Все бросились врассыпную, кроме застывшей от страха старшей дочери эльфа. Вампирша схватила её и вместе с ней отпрыгнула на безопасное расстояние.
– Спасибо, – выдохнула эльфийка, когда всё закончилось.
Но вампирша полностью проигнорировала благодарность, пытаясь найти взглядом своего друга. И метрах в двадцати от сарая она заметила неподвижное тело Алказара, к которому уже бежали жители деревни.
– Прочь! – рявкнула она, расталкивая местных.
Она была очень зла. Зла на парня, зла на себя из-за того, что ей было страшно… Эм бегло осмотрела Алказара: множество неглубоких ран, магическое истощение и обширные ожоги, – тяжко, но терпимо. Как он ещё умудрился не переломать себе всё? Эммилия зубами разорвала своё запястье и направила хлынувший поток крови в рот своему другу, вкус крови мгновенно вернул его в сознание, и он жадно вцепился в руку вампирши. Она поморщилась от боли, но ждала, пока он не выпьет достаточно крови. Потом подняла его, помогла опереться на себя и направилась с ним в домик, который местные жители выделили им.
– Никому не входить, – приказала она всем ледяным тоном. – Нужна кровь, к порогу принесите.
В доме она положила раненного на кровать, сняла с него часть одежды и принялась осматривать раны.
– Да что же мы за компания невезучая такая? – спросила она сама у себя.
От её рук исходило целительное тепло, оно проникало в раны и ускоряло процесс регенерации.
– Живи давай, упырь! – рявкнула вампирша на него, но тут же взяла себя в руки и тихо произнесла, ментально сосредоточившись на подопечном. – Живи уже свободным и независимым, Алказар, не знаю, будешь ли ты менять это имя, но только живи, чёртов дурак. Я освобождаю тебя, только живи. Я и так многих уже потеряла…
Внезапно, только что лежавший без сознания, он открыл глаза, схватил её за руку и дёрнул на себя с небывалой силой и, дотянувшись до шеи, укусил, но это был лёгкий, можно даже сказать игривый укус, переходящий в поцелуй. После, обняв вампиршу, аккуратно, но настойчиво уложил на кровать.
– Стой, это магическое ист… – начала было неуверенно протестовать девушка.
Но он основа поцеловал её, и Эммилия ответила страстным поцелуем, прокусила губу, чтобы кровь придала ещё больше возбуждения. Его руки не спеша освобождали её от одежды, а губы спустились снова к шее, а затем по плечам на грудь. Эммилия застонала от удовольствия, оставив попытки к сопротивлению. Огонь её давно потухшей страсти вспыхнул вновь с огромной силой. Как же давно она не чувствовала подобного желания, как же давно она не предавалась телесным ласкам, простой и безудержной первобытной страсти между мужчиной и женщиной. Эммилия откинула все лишние мысли, окунувшись с головой в наслаждение…
Я открыл глаза, за окном было уже темно, мы с Эммилией лежали на кровати. Моё тело горело огнём и его ломило, Эм, напротив, была холодна, как лёд, но в то же время выглядела такой умиротворённой и нежной… Высвободившись из её объятий, я укрыл её пледом.
Подошёл к окну и закурил.
С почином. Мозг, не особо смешно, но рано или поздно это произошло бы, наверное. Надеюсь, что это не создаст какие-то обязательства между нами и не будет мешать дружбе, а то на утро как-то неловко будет.
Ночь была безмолвной и спокойной, если не считать одинокого лая сторожевой собаки.
«Хм… сигареты убивают, но сегодня они сыграли по-другому. Всего одна сигаретка, а какой результат. А ведь могло быть намного хуже, – подумал я. – Деревянный бушлат напялил бы и всё, пеплом по ветру, прости- прощай».
Ничего, скоро сигареты кончатся. Я тяжко вздохнул, достал плеер и включил. Нужно прованговать, что там в следующей серии будет, но хитропопая машина решила только поиздеваться:
«Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна
И не вижу ни одной знакомой звезды.
Я ходил по всем дорогам и туда, и сюда,
Обернулся – и не смог разглядеть следы.
Но если есть в кармане пачка сигарет,
Значит все не так уж плохо на сегодняшний день.
И билет на самолет с серебристым крылом,
Что, взлетая, оставляет земле лишь тень.
И никто не хотел быть виноватым без вина,
И никто не хотел руками жар загребать,
А без музыки на миру смерть не красна,
А без музыки не хочется пропадать».[4]
Дослушав песню, я выключил плеер и глянул в окно. «Чужое небо» мерцало миллионом далёких звёзд сквозь разлапистые кроны высоких деревьев.
– О, заяц! – воскликнул я и, спохватившись, обернулся на спящую Эм. Не разбудил, хорошо.
Врешь ты всё, mp3-шка, есть знакомые звёзды, да и пачки почти нет. Я ещё немного посидел в пустом раздумье, после чего завалился спать.
Уже на следующий день после пожара я был в норме, но деревеньку мы покинули только на третий. Жители устроили празднество в мою честь – мол, герой и всё такое, пришлось задержаться. А уж на празднике в честь себя любимого я так надрался, так надрался, что случайно заболел. Думал, Эммилия там меня и закопает, но ничего – пнула пару раз и отстала.
Теперь же я проспался и бодрячком шагал рядом с ней и ещё с одной новой спутницей.
Эльф, который знахарь (даже спустя неделю я не смог запомнить его труднопроизносимое имя), попросил нас взять с собой его старшую дочку – проводить до ближайшего города. Эм, хоть была и не в восторге от этой идеи, но отказать не могла.
Неплохо остроухий устроился: работа есть (и вне конкуренции), жилплощадь, хозяйство, жинка под боком в постели согревает – супержизнь, да ещё и вечная. Знай себе только детей строгай, но главное вовремя их из дома выпроваживай: учиться в институт или ещё куда-нибудь, не знаю, как у них, остроухих, это происходит.
Эльфийку звали Теаромона, но поскольку её имя выговорить даже трезвому непросто, то я сократил до Теа. А потом вообще стал её Чаинкой называть, ну «tеа» – это же чай по-английский. В общем, она была не против, и всё было гуд.
– Ты на остров отправляешься для обучения? – спросила у Теаромоны Эммилия, пока мы шли.
– Да, – ответила эльфийка.
От как я мощно подметил – хитрый эльф и вправду по плану идёт: заделал, вырастил и в институт.
– Через Санминор, Соарту или Кастренлосс? – продолжала допрос Эм.
– Через Санминор, так безопаснее.
– Хм, но Соарта значительно ближе.
– Да, но в Санминоре есть знакомые. Я хочу пожить там несколько месяцев, а может и год.
– Ну да, спешить тебе некуда, – усмехнулась Эммилия. – А я уж думала, что придётся отговаривать тебя от посещения Кастренлосса.
– Что за Кастрепилос и Санминоры? – вопросил я, раздражаясь, что не понимаю, о чём речь.
– Это вольные города-государства, со своими законами. И крупнейшие точки морских путей всех стран в Эваноре, – пояснила мне Чаинка.
– Соарта покрупнее будет, это всё же столица Империи Ночи. – заметила Эм.
– Да, но… – эльфийка замялась.
– Понятно, знакомые ни при чём. Просто боишься.
– Угу, – кивнула Теа. – Поэтому Санминор.
– Дело твоё. Кастренлосс – вольный город работорговцев, единственный, где это более-менее легально, – пояснила Эммилия уже больше для меня. – И, понятное дело, одинокой эльфиечке не стоит там быть, – а это было адресовано Чаинке.
Потом они обсудили, как лучше добраться в этот самый Санминор, и моя спутница, которая вампирша, охотно поделилась различными советами с моей спутницей номер два, которая эльфийка. Бабы! Согласен с тобой, мозг, полностью. В общем, пообщавшись с новообретённой спутницей, Эм переменила своё мнение о ней. Тем более что эльфийка прекрасно устроила нам место ночлега, скрыв нас от взглядов кронами деревьев, что согнулись по велению её магии.
А спустя пару дней нашего пути Эммилия и вовсе была счастлива присутствию эльфийки, поскольку мой словесный понос никто не отменял. Только вот теперь у меня были новые уши, длинные уши. Я травил байки, анекдоты, шутил, как мог, всякие истории рассказывал, в общем – расцвет бреда бредоносного. Теаромона смеялась и внимательно меня слушала. Так как она девятнадцать лет прожила в деревеньке и редко, когда с родаками в город выбиралась, я мог нести любую пургу не особо при этом палясь.
Да ты её кадришь! Любовный треугольник!!!
Э-э-э… Серый. Вещество, который. Ты мне тут не мели чепухи. Я просто рад поболтать, и всё тут. Ну, может, неосознанно немного флиртую, но это ничего не значит.
Да ладно, секас без обязательств, по дружбе, и всё такое. Может – групповушечка?
О, не! Тут тебя даже занесло. Всё, молчи, и хватит меня выставлять таким извращённым ублюдком.
На четвёртый день мы дошли до границы Империи Ночи, и там нас ждала застава. На заставе было множество всяких обозов и путников, проходящих досмотр. Я уже заготовил фразу, что меня мама собирала, и не знаю, есть ли у меня наркотики или оружие; приготовился стоять полдня в очереди, но Эммилия меня обломала. Охранники её тут же узнали и провели без очереди, она объяснила офицеру, который записывал всё в толстую книгу, кто мы и куда направляемся. И нас более не стали задерживать.
Там же Эммилия нашла караванщика и за мизерную плату, как она сказала, нанялась в охрану и меня подрядила. Теа же ехала с нами на правах попутчика. Ну и ладно, зато не пешком, к тому же, помимо самого караванщика, тут было человек (существ) семь, с кем можно было поболтать и выпить на привале немного. В Эммилии, видимо, взыграла военная выправка, и она командовала нами и строила похлеще прапора какого-нибудь, но в целом все были только рады дисциплине.
Позже, когда караван уже выдвинулся в путь, я чего-то так встревожился от того, что мир огромен и нужно увидеть, попробовать всё, а значит сидеть на заднице нет времени. Меня слегка, конечно, начало беспокоить и будущее, но это ведь нормально, поскольку планов на это самое будущее у меня не было никаких. Что же до планов Эм, о чём она там думала себе – мне неведомо, у Чаинки же планы были лет на двадцать расписаны, а я ноль в планировании. Но, с другой стороны, не люблю планировать так уж много, как говорится: «никогда не знаешь, что может случиться». Потом как случится, и всё – пишите письма мелким почерком.
– Что так задумался сильно? – спросила у меня Эммилия.
– Хм… что-то умное хотел сказать, – уверенно произнёс я, глядя куда-то вдаль. – Забыл.
– Скоро уже приедем, – сказала Эм и откинулась на рулоны с тканью.
Ехали, как сказала моя спутница, в город Свят-Ковь, главный город семьи вампиров Беливер. Прошло уже пять дней нашего совместного пути с караваном, но до сих пор ничего не случилось. Поэтому я был уверен, что скоро что-то случится. Не знаю, почему я так думал… Скорее всего это интуиция или предчувствие, или я ошибаюсь. Просто мы с Эммилией притягиваем к себе неприятности, прямо-таки «вайп пати». Нет, «вайп» не подходит, все же живы, скорее «раки» или «топоры». О, блин, как же я соскучился по «Варкрафту», я бы сейчас даже руду пофармил для развлечения.
Вот, у меня же перк на то, чтобы найти приключение на свою голову, и к тому же я слишком много книжек читал. Сто процентов будет какой-нибудь разбойничий налёт. Так, в ста процентах уверены только дураки, поэтому на девяносто девять и девять десятых процентов. Не, слишком много девяток. Так девяносто девять и… восемь десятых процентов. Вот так лучше.
– Стой! – крикнула Эммилия командным голосом, вскочив на ноги.
Блин, может и вправду серьёзно задуматься о карьере пророка?..
Один из охранников не успел среагировать и пал сражённый небольшой сулицей, остальные укрылись за щитами и повозками. Я, к счастью, закрылся мешком, хотя сулица, если бы попала в мешок, пронзила бы его и меня насквозь.
Эммилию сулицы не беспокоили, она спокойно уворачивалась от них. Несколько охранников под прикрытием остальных начали стрелять из луков, Эм метала ножи, только я бездействовал. Скоро сулицами перестали кидаться и ринулись в ближний бой, разбойники превосходили нас числом примерно в полтора раза. Эммилия великолепно сражалась, я одёрнул себя – не время любоваться женщинами. Стражи каравана разбились на пары, я стоял на телеге и смотрел, чтобы никто не подбежал к ней и хозяину с Теаромоной. Уж больно они спелись в обсуждении тканей и кройки с шитьём.
«Сзади заходят, они твои», – мысленно сообщила мне Эммилия.
Я развернулся и увидел, что двое уже залезали на телегу. Небольшой разбег, грациозный прыжок и удар в голову врагу. Это надо было видеть – прямо спартанец! Чёртов пафос, ничего с собой поделать не могу. Воспользовавшись секундным замешательством второго врага, я выхватил из-за пояса кинжал и ударил его в горло. Внизу было ещё два разбойника, и один из них был вооружён сулицей. Естественно, удар не заставил себя ждать: остриё вошло мне под рёбра. Больно, но вроде не смертельно. Да откуда мне знать, что не смертельно?! Швырнув кинжал в хозяина оружия, я обломал древко сулицы, чтоб не мешалось. Второй разбойник развернулся и поспешил прочь.
– Не, нигер, не уйдёшь! – прорычал я ему вслед, разозлившись.
Не то, чтобы я расист, но он же негр, да и в данной ситуации полит корректность необязательно соблюдать, тем более сомневаюсь, что меня здесь за это будут осуждать и отменять.
Я спрыгнул и побежал следом. Противник был быстр, а я ранен, и вряд ли смог бы догнать его… Если бы он не поскользнулся на льду, который вдруг внезапно образовался под ним.
Я подоспел к нему и тут же отпрыгнул назад. Развернуться и ударить наотмашь – я бы сделал тоже самое, безвыходная ситуация. Сделав один быстрый шаг, я пнул поднимающегося противника под колено и после уже заколол в грудь, не обращая внимания на его причитания и мольбы. Затем развернулся и пошёл обратно – битва уже кончилась.
Так… что это сейчас со мной было? Не то чтобы я был очень жесток… всё-таки на нас напали, и я защищался, но от битвы я получал немалое наслаждение… Последний, так вообще, пощады просил, однако я даже ни на секунду не задумался о сохранении его жизни. И когда я успел стать таким кровожадным? Или это было нормально? Поразмыслить над этой тревогой мне не дала боль, я упал на колени и уперся в землю руками, чтобы совсем не свалиться. В бою почти ничего не чувствовал, спасибо адреналину. Пару раз сплюнул кровью и с небольшим усилием вытащил острие сулицы, будь я человеком, рехнулся бы от боли, наверное. Кровищи то сколько!
Теаромона перевязывала и лечила магией сильно раненых, остальные лечили себя сами. В принципе тяжёлых было только двое, но ей хватало мороки с ними. Эммилия перевязала меня, но магией лечить не стала.
– Само заживёт, рана не сильная. Повезло, что наконечник из простой стали, даже не посеребрённый. Иначе туго тебе бы пришлось, – заключила она, закончив перевязку.
– Ясно. Ещё раз, каким он мог бы быть? – задал я сразу же глупый вопрос.
– Сейчас почти на всём оружии есть серебряное напыление, специально против вампиров делают. Но не все могут себе это позволить. Дороговато всё же.
– Это хорошо, что наши бандиты были не такими уж богатыми.
– Это, скорее всего, крестьяне с ближних деревень. Голодают очень сильно, видимо, раз решились атаковать караван. Беливер, похоже, совсем выжил из ума, хотя для него все люди – скот, и он никогда не заботился о них.
Я откинулся на стенку телеги и стал смотреть в небо, незаметненько вставил себе наушник и прикрыл его рукой. По первым же аккордам я узнал песню, это была «Ярость экзорциста». Хм, плеер, ты на что намекаешь? Какой-нибудь отец Андерсон припрётся нас убивать? Короче, иди нафиг, не буду больше ванговать. Дай насладиться Unreal-ной музыкой.