Утром, при свете дня, все происшедшее вчера – и экстрасенс с Патриарших, и странный разговор с ним, и его пророчество о том, что она ведьма, и внезапно открывшееся в ней знание хинди – стало казаться Лизе сном: чудны́м, но не страшным. «Забавное приключение – и ничего больше», – решила Лиза и выкинула вчерашние события из головы.
Она, как всегда, проспала будильник и, как всегда, металась по квартире, собираясь. Бабушка в такую рань спала (она вообще взяла моду спать до часу, до двух дня), и только Пират мотался у Лизы под ногами, выпрашивая ежеутреннюю подачку.
– Отстань, зверь. Не до тебя, – отмахнулась от кота Лиза. – Ты что, не видишь: мне самой завтракать некогда?
Куда важнее, чем утренний кофе, другой вопрос: что ей надеть? Сегодняшнее утро – яркое, солнечное, совсем весеннее – как бы уговаривало Лизу «прогулять» обновку: ярко-красную, в земляничинах, блузку от «Дольче-Габанны». Лиза не стала бороться с искушением. Но в последний момент обнаружилось, что блузка с заломами и (как пишут в бульварно-безграмотных романах) «нуждается в глажке». Лиза метнулась из кухни в комнату, к утюгу и доске. Напоролась на Пирата, разлегшегося у своей миски в ожидании завтрака, и наступила ему на какую-то часть тела – кажется, на хвост. Тот заорал так, будто ему как минимум голову отрезали. Лиза сморщилась от кошачьего вопля и в сердцах выругалась: «А, чтоб ты провалился!» Потом легонько пнула кота ногой. Пират обиженно унесся куда-то в недра квартиры.
Несколько взмахов утюга – и блузка приведена в идеальное состояние. До чего же приятно одеваться в новенькое-свеженькое!.. Однако Лиза взглянула на часы и обнаружила, что уже двадцать минут девятого.
Опоздание приобретало угрожающий характер. Спешно набросив пальто, она выскочила из квартиры и понеслась к остановке маршрутки.
И только угнездившись в пропахшем бензином чреве маршрутного такси, Лиза сообразила, что сегодня Пират, против обыкновения, не вышел в коридор ее провожать. Даже после своего бегства никак не напомнил о себе. А она позабыла высыпать в плошку корм. «Ох, и задаст же Пират концерт бабушке!» – мимолетно подумала Лиза и тут же забыла о кошатине. Сегодня ее ждали гораздо более важные проблемы.
Например, Ряхин.
Одним из бесспорных достоинств Лизиного места работы было ее месторасположение. Добираться – чрезвычайно удобно, потому что институт «Сельпроект» (и снимавший в нем помещение концерн «Стил-Оникс») располагался всего в трех автобусных остановках от метро «Выхино». Из Новокосина до «Выхина» мчишься на маршрутке, а от метро можно и пешком пройтись: ведь прогулка перед работой, как пишут в книге «Сто минут для красоты и здоровья», дело необычайно полезное.
Одна беда: получаса на утреннюю прогулку у Лизы никогда не выкраивалось. Приходилось добираться от метро на автобусе – а ходил он чрезвычайно нерегулярно. Вот и сейчас, прискакав на остановку, Лиза застала на ней только трех-четырех пенсионеров, скорбные лица которых свидетельствовали, что они настроены на героическое ожидание. А времени-то было уже без семи девять.
Обычно в подобных тупиковых случаях Лиза, не колеблясь, призывала частника. Асфальтовые джигиты охотно подвозили ее, сдирая по сорок рублей. Но теперь, после субботнего загула, денег у Лизы оставалось кот наплакал, и ее принялась душить жаба. Вот так взять и отдать сороковник за две минуты езды!.. Может, все же заняться здоровьем да красотой и пошлепать пешком? Погодка-то чудная, ясная, свежая – но к девяти она точно не поспеет, а Ряхин очень ревностно относится ко всяческим наружным проявлениям рабочего рвения и за четвертьчасовое опоздание выговорит всенепременно…
Пока Лиза рефлексировала, бесплодно прошло еще две минуты, и часики показывали уже без пяти девять. Непонятно, чего она раздумывала, – ведь альтернативы в лице автобуса не видно даже на горизонте. А если он и придет, все равно не успеет дотащить ее вовремя. И все-таки Лиза медлила, не голосовала. Частники-азербайджанцы, тусовавшиеся в отдалении, с недоумением на нее посматривали: «Вах! Стоит красивый, модный девушка – и автобуса ждет, как будто пенсионер!»
Все доводы разума были за то, чтобы немедленно ловить бомбилу, однако неведомая сила удерживала Лизу. Прямо «клин» какой-то. Временное размягчение мозга и помутнение сознания.
Когда Лиза все-таки призвала себя к рассудку и вытянула руку к проезжей части, было уже без четырех девять. Опоздание – критическое, даже «джигит» и тот не успеет домчать. И в этот момент подле нее взвизгнули тормоза.
У тротуара остановилась «восьмерка» цвета «баклажан», и улыбающийся, чем-то знакомый парень выглянул из нее, обращаясь к Лизе на «ты»:
– Садись, прекрасная дама!
Пенсионеры злобно воззрились на Лизу, она даже услышала отдаленное шипение: «У-у, ш-шлюха». Непроизвольно Лизхен сделала несколько шагов в сторону «восьмерки» и только тут поняла, откуда знает веселого водилу: ведь это был он, Красавчик из отдела продаж.
Мужчина мечты открыл ей пассажирскую дверь. Лиза села в машину. Странно, но она воспринимала случившееся как само собой разумеющееся: словно она только и ждала, что перед ней остановится он, Красавчик, о котором она до сегодняшнего дня могла только мечтать.
– На работу опаздываем? – широко усмехнулся водитель.
– Опаздываем, – весело согласилась Лиза, оказавшись в полутьме машины.
– Со мной не опоздаешь, – самоуверенно обнадежил он и нажал на газ.
Водитель явно не жалел своей машины или хотел произвести на Лизу впечатление (вернее всего, конечно, последнее). Ускорение вдавило ее в спинку сиденья. Ветер засвистал в незакрытых окнах – весенний, многообещающий ветер. Стрелка спидометра стремительно стала крениться к ста, а мощная кисть Красавчика, не отрываясь, орудовала рукояткой переключения передач: вторая – третья – четвертая – пятая!.. «Восьмерка» неслась по пустынной улице.
Лиза наслаждалась скоростью и счастьем.
Через две минуты, обойдя на повороте древний «ЛиАЗ», на котором трюхали на службу дисциплинированные клерки «Стил-Оникса», «восьмерка» уже вкатилась во двор НИИ. «Он еще и место на офисной стоянке ухитрился получить, пройдоха!» – изумилась Лиза. Авто остановилось со скрипом тормозов. Удалой водитель включил заднюю передачу, как бы случайно задев при этом ладонью Лизину коленку. Оглядываясь через правое плечо, сдал назад. «Восьмерка» одним лихим движением стала как вкопанная, точно на свое место.
– Спасибо, что выручил, – проговорила Лиза, когда водитель повернул ключ зажигания. Раз он сам первый обратился к ней на «ты», то и она имеет право ему тыкать. – Прямо-таки спас меня.
– Тебя спасать – одно удовольствие, – ухмыльнулся шофер.
Он выскочил из машины и отворил перед Лизой дверцу. Она царственно выплыла из автомобиля.
Окна «Стил-Оникса» выходили большей частью во двор, и Лиза могла поклясться: все заметили ее триумфальный выход из машины. Теперь любопытствующие могли думать все, что угодно: вплоть до того, что Лиза провела с НИМ ночь.
Красавчик запер машину и успел еще придержать перед Лизой двери офиса.
В итоге турникет пробил их карточки ровно в девять, и это было явной удачей – не первой и не последней Лизиной удачей в этот день.
Перед тем, как разойтись по отделам, Красавчик предложил:
– Пойдем в столовку вместе?
– Пойдем, – улыбнулась Лиза.
Сердце ее радостно вздрогнуло. Как-никак, а это уже было подобием свидания.
– У меня обед в два, – сказал он.
– Я тоже к этому времени, наверное, освобожусь.
– Блинчики с мясом, да? – улыбнулся он.
– Легко, – ответила улыбкой Лиза.
– Вот видишь, я запомнил.
– Это хорошо. Ну, пока.
– До встречи.
В свой отдел Лиза влетела как на крыльях.
На самом деле все Лизины страдания по поводу опоздания оказались напрасными: Ряхин прибыл на работу с королевской задержкой в полчаса. Как всегда, букой, ни с кем не здороваясь, проследовал в свой кабинет.
Еще через полчаса оттуда донеслось сипение селектора:
– В тринадцать часов состоится совещание по продвижению обуви «от Усачевой». Быть всем ведущим специалистам. Докладчик – Кузьмина.
Селектор Ряхин поставил в отделе на стол своей конфидентке Дроздовой. Несмотря на то что все прекрасно слышали, чего там провещал Ряха, Дроздова торжественно продублировала:
– Аркадий Семенович просит всех ведущих специалистов собраться у него в час дня.
Совещание возникло совершенно некстати – особенно если учитывать, что Красавчик назначил Лизе свидание в два, а заседания у Ряхина имели свойство затягиваться до мамонтовых костей. Вдобавок Лиза никогда не ждала ничего хорошего от любых заседаний с Ряхой, а в этот раз ее терзали особо неприятные предчувствия.
Предчувствия ее не обманули.
Ряха, собрав всех в своем кабинете и важно разложив румяные щечки по плечам, объявил, что «мы собрались по вопросу, чрезвычайно актуальному для концерна в целом: для рассмотрения концепции продвижения на рынке нового брэнда – обуви «от Анны Усачевой». Пораспинавшись еще минут десять по поводу важности проекта, Ряхин дал слово Лизе.
Лиза встала.
– Прошу, пожалуйста, к доске, – пригласил Ряхин.
Среди нововведений Ряхи была привезенная им в кабинет белая доска, на которой следовало писать фломастерами. Выступая на совещаниях, каждый обязан был записывать на ней все самое важное.
Оттого, что Лизу опять, как в школе или кошмарном сне, вызвали к доске, в животе у нее начались спазмы. Ведущие специалисты глазели на нее с опасливым интересом – так зрители передачи «В мире животных» глядят на антилопу, которую вот-вот растерзает лев.
– Как я сообщила вам, Аркадий Семенович, в аналитической записке, – бодро взяла быка за рога Лиза, – концепция, в общих чертах, представляет собой следующее. Так как суммы, выделяемые концерном на продвижение брэнда, невелики, я предлагаю сосредоточиться на мерчандайзинге, или рекламе непосредственно в местах продаж. В связи с тем, что, по вашим, Аркадий Семенович, данным, мы не можем рассчитывать на участие в кампании самой звезды, есть предложение задействовать ее вторичные образы…
– В общем, вторсырье, – негромко заметил Ряхин индифферентным тоном. Ряхинские прихлебатели верноподданнически заулыбались.
Лиза не дала себя сбить.
– Фирменные магазины «Стил-Оникса», – продолжила она, – через которые мы намереваемся осуществлять основную долю продаж обуви «от Анны Борисовны», планируется снабдить большим количеством мерчандайзингового материала. На входе каждого покупателя будет встречать огромный плакат с портретом звезды – на нем будет размещен также слоган рекламной кампании и факсимиле артистки. Хочу заметить, что создание конкретного слогана – задача второго этапа разработки концепции…
– Какой еще второй этап? – нахмурившись, спросил Ряхин. – Вы что, не доработали концепцию до конца?
– Мы всегда занимались конкретикой во вторую очередь, совместно с отделом рекламы, – защищаясь, ответила Лиза.
– Вот как? – поднял бровки он. – А у вас-то у самой есть хоть какие-то предложения?
– Н-ну… – запнулась Лиза, лихорадочно соображая. – Хотя бы, например, такой: «Всегда ваша Анна». И ниже – факсимиле звезды.
– Зафиксируйте, – кивнул на доску Ряха.
Лиза послушно записала фломастером на белой доске: «Всегда ваша Анна».
Ряхин, скептически оттопырив губу, пару секунд глядел на запись, а потом, апеллируя к собравшимся, проговорил, морщась:
– По-моему, не катит.
Дроздова, главная ряхинская подхалимка, немедленно подхватила:
– Да-да, чересчур безыскусно.
– А, по-моему, простенько, но очень стильно, – объявил с места Берг, первый Лизин защитник.
Ряха, скривившись, глянул на Берга, а затем милостиво позволил:
– Ну, ладно. Продолжайте, Кузьмина.
Лиза, стараясь оставаться хладнокровно-спокойной, проговорила:
– Портрет и факсимиле звезды планируется также разместить в местах продаж на баннерах, стикерах и воблерах. Но этого мало!.. Все в магазинах должны напоминать покупателям об Усачевой: ее портреты мы поместим и в витринах. Ее изображения нанесем на блюдечки для мелочи у касс, на значки на лацканах продавцов. И – на ложечки для переобувания. Даже на коврики, на которых покупатели будут мерить обувь. А по магазинной трансляции будут постоянно звучать песни Усачевой. И каждому десятому покупателю станем вручать бесплатный подарок: компакт-диск с записью последнего альбома звезды…
Берг, поддерживая Лизу, смотрел на нее во все глаза.
Ряхин в своем начальственном кресле изображал скепсис.
– Кузьмина! Нет ли у вас у самой ощущения перебора? – перебил ее он.
– Рекламы много не бывает, – парировала Лиза.
– А, по-моему, вы, увлекшись мерчандайзингом, упустили прочие способы продвижения брэнда. Вы, Кузьмина, затраты на свою программу просчитывали?
– Да. На двадцать восемь наших фирменных магазинов во всех городах страны должно уйти около восьми тысяч у. е.
– И у вас остается всего две тысячи. На что вы их предполагаете потратить?
– Разработка слогана, тестирование плаката вместе со слоганом в фокус-группах…
– Значит, ни на наружную рекламу, ни на пиар, ни на рекламу в общественном транспорте средств не остается?
– А чему там оставаться? Вы разве сами не понимаете, что десять тысяч долларов на раскрутку нового брэнда – это архимало?!
Лиза начинала злиться. Как умело начальник прикидывается простачком! Будто сам не понимает, что денег хватит только на рекламу в местах продаж – да и то с трудом. Ряха ее предложению радоваться должен: ведь мерчандайзинг – его конек. Для него слова «стикеры», «воблеры», «баннеры» звучат как мед по сердцу. Она и концепцию писала, отталкиваясь от его вкусов. И вот теперь Ряхин всем своим видом выражает недовольство.
Все понятно: что бы она ни сделала, любая ее концепция обречена на провал. Ряха не забыл, сволочь, как она громила его идею туфелек «от Усачевой» в присутствии генерального директора, и теперь отыгрывается.