Представляя себе, сколь многие желали бы оказаться теперь на ее месте, Тиана могла бы чувствовать себя отомщенной за годы, проведенные в тени других, более успешных, красивых, талантливых. Не то, чтобы она завидовала кому-либо чрезмерно, но совсем ничего такого не чувствовать все же не могла. Благородства души ей всегда не доставало. С другой стороны все мечтательные девицы и романтического склада дамы предпочли бы оказаться наедине с красавцем-герцогом в другую пору суток. Потому что для таких сцен необходимо, чтоб горели свечи и лучше бы еще и камин. Чтобы рубиново-красное вино загадочно мерцало в бокалах и таяло на языке, постепенно согревая тело и душу. Чтобы мерной рекою тек неспешный разговор обо всем на свете. И чтобы с чеканно-красивого лица напротив наконец упала эта маска вежливого внимания и заботы. Потому что никому на самом деле не интересны долгие беседы, если в них нет подлинного накала чувств.
Но у Тианы ничего не бывало, как положено. И, когда Красный герцог пригласил, даже сам привел ее в свой дом, был разгар дня. Свет его, раскрашенный в разные цвета стеклами причудливого витража, щедро изливался в небольшую комнату. И не скажешь, что еще полчаса назад бушевала такая гроза.
Тиана стояла у окна, ожидая, пока молчаливые слуги закончат накрывать на стол. Вместо промокшей одежды ей досталось длинное платье из тонкой и невероятно мягкой шерсти цвета чистейшего берилла. Было тепло, необыкновенно уютно и как-то по-особенному волнительно: не то от пережитых впечатлений, не то просто от слишком быстрой смены холода и тепла.
Не до конца высохшие волосы пришлось собрать в две не очень плотные косы. Вид у Тианы с ними был странный, ведь в отличие от той Ниры или той же Эмери, на юную беззаботную девицу она не походила нисколько.
– Тиана? – тихий голос заставил ее порывисто обернуться.
И вот этот человек недавно орал приказы дракону, перекрывая шум бури? Немыслимо.
Герцог тоже переоделся, сменил черное на серебристо-серое и стал еще красивее.
– Вы снова меня удивляете, – он взвесил на руке одну из ее кос.
– Чем же, позвольте?
– Способностью к перевоплощениям. Вы постоянно меняетесь и все же, я поручусь, остаетесь самой собой в любом образе. Вот сейчас такая мягкая, нежная, словно Богиня-Созидательница.
Тиана не смогла сдержать смех.
– О нет, ваша светлость! Только не она! Вот уж с кем у меня совершенно ничего общего.
Фъямэ сол Ньэрэ прошел к столу и, отодвинув один из стульев, слегка улыбнулся Тиане.
– Присаживайтесь.
Она так и поступила. Села, расправила на коленях мягкую ткань юбки, откинулась на высокую и удобную спинку. Первая половина этого дня была более, чем насыщенной, но это ей нравилось. Жаль, что так получалось не всегда. И Вэррего тоже жаль, но целители обещали скорое выздоровление.
Герцог занял свое место напротив, наполнил бокалы чем-то золотистым. Тиана взяла с блюда тарталетку с виноградом и мягким сыром.
– Выпейте обязательно, – сказал герцог. – Красное вино, конечно, подошло бы лучше, только, увы, я не люблю хмельного. Но, вам, если пожелаете, велю подать.
Тиана удивленно покачала головой. Вот так. Никакого рубинового мерцания. То, что было в бокале, пахло цветущей бузиной и действительно заставляло кровь в жилах бежать быстрее.
– Нет, не нужно вина. Я еще не настолько стара и эксцентрична, чтобы пить в одиночестве.
Герцог кивнул, и какое-то время оба сосредоточились на еде. Тиана даже не пыталась отыскать среди предложенных предметов правильную вилку, вульгарно пользуясь той, что ей показалась наиболее удобной с самого начала. С тайным злорадством отметила, что герцог делает то же самое. Это не удивляло, ведь тот в первую очередь был воином, а в походе нет смысла в подобных заморочках.
Когда первый голод был утолен, возникла необходимость что-нибудь говорить. Тиана никогда не была сильна в придумывании тем для таких случаев. Герцог тоже молчал, потягивая бузинный напиток и бросая на Тиану пронзительные взгляды поверх бокала. Она и хотела бы ответить ему тем же, но отчего-то это было сложно. Сложно поднять на него глаза, сложно заставить себя произнести хоть слово. Оставалось только рассматривать свои исцарапанные руки и опустевшую тарелку нарейского стекла. И думать о сидящем совсем рядом человеке. О том, каким он может быть не со случайной и не особо желанной гостьей сомнительного положения, а с теми, кто ему по-настоящему близок. Как и о чем говорит, как искренне смеется, что его волнует, а что кажется лишь пустопорожней суетой. И было как-то обидно, что ей этого никогда не увидеть.
От этих мыслей, настойчиво лезущих в голову, было как-то по-детски обидно. И жгучим наваждением теснило грудь воспоминание о полете, который вряд ли когда-нибудь повторится. Если, конечно, не предпринимать каких-то немыслимых усилий, чтобы этого достичь.
– А что было потом?
Дивные очи Ниры были исполнены такого любопытства, что было как-то неловко ее разочаровывать. Подруга валялась на кровати Тианы, хрустела сочной грушей и даже не пыталась проявить тактичность. Она жаждала подробностей и вовсе не полетов с принцессой. Разумеется, ей был нужен отчет об обеде у герцога. Точнее о том, почему Эмери вернулась домой одна, а Тиану, после того, как ей заинтересовался Фъямэ сол Ньэрэ, никто не видел до вечера. Конечно, милая Эмери разволновалась и поделилась своим беспокойством (а главное, его причинами) с Нирой, а та теперь пылала любопытством.
– Да ничего не было, – вздохнула Тиана. – Поели, отогрелись, и его светлость отвез меня домой.
– Сам отвез?
– Да. На колеснице. Он неплохо с ней управляется и так же, как и я, любит быструю езду. А уж лошадки у него – ух! С виду, будто статуэтки точеные, но скачут наперегонки с ветром.
Тиана действительно все это любила. Скорость, риск, азарт. Она получила от поездки удовольствие, ничуть не меньшее, чем от полетов. Они неслись сквозь облака цветущих садов, по мостам, перекинутым через узкие ручейки, потом по городским улицам. Запах прибитой дождем пыли мешался с благоуханием деревьев. Тиана стояла рядом с герцогом, запрокинув лицо под ласками ветра, и лишь иногда бросала взгляды на сильные руки, удерживающие поводья.
– И все? – разочарованно сказала Нира. А потом рассмеялась, будто бы даже с облегчением. – Хотя это очень похоже на тебя. Побывать в гостях у Красного герцога и взахлеб описывать только лошадей и драконов.
– Эй! – шутливо возмутилась Тиана. – Про Интанньу я тоже много говорила!
– Пожалуй, – согласилась Нира. – Но все же меньше, чем про Вэррего.
– Не буду спорить. Он меня впечатлил и с легкостью покорил мое сердце. Пожалуй, я даже влюбилась.
– Ти, вот скажи мне, когда ты начнешь влюбляться в людей, а не в драконов?
– Не знаю, – Тиана пожала плечами. – Думаю, что никогда. Вэррего сильный, красивый, отважный, яростный. Где такого человека найдешь? Да еще чтобы был шанс заинтересовать его моим помятым лицом?
– Вечно ты на себя наговариваешь, – ворчливо отозвалась Нира. – Не так все у тебя плохо, как ты всех стараешься убедить. Если бы ты только захотела…
– Сразу бы выстроилась очередь из желающих? Не смеши. Кому нужна дама за тридцать с неопределенным статусом, опасной профессией, своеобразной родней, не пользующаяся корсетами и красками для лица, носящего следы привычно бессонных ночей? Еще водящая сомнительную компанию с творческими личностями и любящая танцевать на площадях. Мне продолжать?
Нира расхохоталась.
– Вот как? Вот так ты таких, как мы, описываешь в своей голове? Да, да, таких, как мы с тобой. Ведь я подхожу под твое описание ничуть не меньше тебя самой!
Тиана окинула долгим взглядом точеную фигурку подруги, которую сейчас мало скрывала тончайшая ткань домашнего платьица. Нира походила на статуэтку искуснейшей работы. Красоту тела дополняла дикая, необычная красота лица. У Ниры были черты древних, сейчас уже полузабытых богинь. Эта остро очерченная линия скул, миндалевидные глаза с бронзовыми ресницами, тонкий нос, пухлые, смешливые губы – все это Тиана не раз видела на полустершихся барельефах старинных храмов. А еще у Ниры были чудесные золотистые волосы и голос посланницы из страны фей.
«Ты? Ты подходишь не меньше, разумеется».
Тиана сидела в кресле, потягивая из огромной кружки щедро приправленный корицей и кардамоном шоколад, и расслабленно думала о том, что как-то избыточно насыщенно прожила последние сутки. Перед глазами сменялась картина за картиной, и все они были волнительны и приятны. Из тех, которые так приятно воскрешать в памяти перед сном.
Вот Меада с гордой и счастливой Эмери уходит стрелой в небо. Бронзовая чешуя блестит на солнце. Развеваются по ветру тёмно-рыжие кудри юной госпожи Тасаре и ее же смешной шарф цвета зари.
Вот плюется и возмущается строптивица Янча, ее смертоносные клыки и зловонная пасть так близко, что против воли закрываются глаза.
Вот раскрывает янтарные крылья исполин Вэррего и кружатся рядом с ним светлые нежные лепестки.
Сверкает совсем близко молния, озаряя чеканный профиль герцога, его горящий азартом взгляд и тень усмешки на строго сжатых губах.
Вот рвется свет дня сквозь изысканный переплет витража. Герцог смотрит на Тиану поверх хрустального бокала, в котором золотыми искрами играет шипучий напиток. У человека, похитившего половину (если не больше) всех женских сердец Империи, темные, как ночь глаза. Тиана никогда не любила такие. К тому же мужчины ее больше не интересовали.
Нира, от безделья взявшаяся перебирать Тианину шкатулку со всевозможными мелочами, вдруг воскликнула удивленно:
– Моя лента!
Тиана непонимающе воззрилась на нее.
– Ну лента, да. Должно быть, твоя. Раньше надо было думать, прежде чем звала меня жить в своем доме. Конечно, у нас с тобой все давно перепуталось.
Нира забавно нахмурила тонкие брови.
– Нет, Ти. Ты не поняла. Это не просто лента. Это та самая лента.
– Та самая? Какая-то необыкновенная? Чей-то подарок?
Шоколад в кружке Тианы почти закончился, но так лениво было вставать за следующей порцией.
– Подарок, – заявила Нира, пристально глядя на подругу. – Мой. Мрачному южанину, похожему на демона морей. Я бросила ему ее, когда воинство торжественно входило в город.
Тиана закусила губу. Вот демон! За всеми этим утренними приключениями, она успела совсем позабыть о своем странном ночном госте. Красный герцог, драконы и лошади вытеснили все напрочь из ее глупой головы.
– Да брось, – стараясь, чтобы это прозвучало как можно более легкомысленно, сказала Тиана. – Можно подумать, что у тебя эта лента единственная. Что ты ее так вот от всех отличить можешь.
– Могу, – уверенно сказала Нира. – Их у меня всего две было. Бархат с серебряной вышивкой, которую я делала сама.
Тиана мысленно сосчитала до семи.
– Две. Это как раз вторая.
– Что ж, хорошо. Не хочешь, не говори, – грустно сказала Нира. – Только я думала. Что ты мне немного доверяешь.
– Я доверяю тебе больше, чем себе самой, – заверила Тиана.
– Но у тебя неприятности, а ты не желаешь ими поделиться.
Тиана искренне расхохоталась.
– Ну, какие неприятности у меня могут быть? Всего лишь работа. А ленту ты сама здесь обронила.
– Что ж, я потом посмотрю, – Нира лучезарно улыбнулась. – А эту унесу сейчас.
Грациозно она поднялась с постели и легким ветром унеслась прочь. Тиана подумала с досадой, что теперь не сможет тишком избавиться от улики, а потом сказать, что велела горничной отнести Нире в комнату. И пусть та даже найдет вторую, все будет выглядеть вполне правдоподобно, не подкопаешься. Но, увы, теперь ничего такого не получится.
И ведь надо же было впустить в дом этого человека! Сумасбродный порыв, иначе не объяснишь. С другой стороны, а разве демонов маг оставил ей выбор?
Тиана все-таки встала, наполнила чашку из стоявшего на столике кувшинчика и подошла к окну. Что бы там не ворчала Маруш про тоскливое спокойствие этой части города, Тиане был слишком мил вид, открывающийся из окон, чтобы искать себе другое призвание. Правда, сегодня насладиться им сразу не удалось. Потому что в первое мгновение Тиана замерла удивленно, тупо глядя на подоконник.
Там лежал маленький, но пышный букетик из совсем не подходящих для этого цветов.
Колючих и растрепанных шариков дикого репейника.
Тиана медленно подняла этот букет и прижала к груди. Почему-то от этого стало тепло не только телу, но и давно озябшей душе.
Нира что-то пела в своей комнате. Оттуда доносились переливы ее дивного голоса и серебристое позвякивание колокольчиков. И не поверишь, что вот это самое волшебное создание еще сегодня утром бродила по местам, в которые не всякий вооруженный мужчина рискнул бы сунуться. Нет, сама Нира была чиста и невинна, как в ее возрасте и не бывает. Но слишком важное место в ее похожей на сказку жизни занимал один совершенно не сказочный персонаж. Красавец Маро был родом из народа, простой и даже грубоватой семьи. Просить руки знатной возлюбленной он не мог себе позволить, а потому их длящийся уже не первый год роман был обречен либо оставаться возвышенно-духовным, либо превратиться в скандал.
Любовь прекрасных менестрелей к принцессам или хотя бы к графским дочерям заканчивается свадьбой и детишками только в романтического толка балладах. Примерно там же, где и блистательные герои, обращающие внимание на тридцатилетних уличных танцовщиц или и того лучше – пропахших серой и копотью наставниц по драконьим полетам. Ничего, если все получится, как обещала Эмери сол Тасаре, то скоро можно будет уехать прочь от столицы, ее мнимых соблазнов и безупречного профиля некоего среброволосого герцога.
Равно, как и от возможных встреч с одним безумным нахальным магом. Тиана усмехнулась. Если то предзнаменование возможного чувства, что возникало у нее от близкого присутствия Фъямэ сол Ньере, она, казалось, могла угадать, даже скорее всего назвать правильным словом… То, что она испытывала к ночному гостю, было загадкой для нее самой. В его облике не было почти ни единой привлекательной черты, он ворвался к ней в дом, разбил окно, отобрал кровать и… И напомнил самое светлое из всего, что хранила ее каменно-тяжелая память.
Нахал? Ну, допустим. Но ему лет-то исполнилось вряд ли больше, чем очаровашке Маруш. А мужчины взрослеют медленнее. И что взять с мальчишки? Одаренного, пылкого, впутанного в какую-то темную историю. Вряд ли нашелся бы хоть кто-то в его возрасте и ситуации, кто вел бы себя благородно и предупредительно. Этот еще и особо ничего не натворил. Так, полное пренебрежение приличиями выказал всего лишь.
Тиана облокотилась о подоконник и все-таки выглянула на улицу.
Мерно, как всегда колыхалась серо-зеленоватая вода Эль Рахна. С непристойной песенкой бодро вышагивали по перекинутому через него мосту веселые студенты Таннарского университета. Лениво правил богато изукрашенной лодочкой слуга в расшитой золотом смешной одежде. Под пышным зонтом с кисточками возлежала на подушках какая-то дама. Тиане было видно только тяжелую юбку из разноцветных полос парчи и любопытно снующую от одного борта к другому собачонку с потешной мордочкой.
Все было как всегда, и именно поэтому щемящее ныло сердце. Если бы только можно было, если бы Тиана была вольна распоряжаться своей судьбой, она бы никогда не покинула ни этот дом, ни ставший привычным за последний год образ жизни. Но боги любят играть человеческими судьбами, будто фигурками на индаррской клетчатой доске. Есть натуры, гордые и сильные, готовые бросить вызов силам судьбы, бороться до последнего предела и стать игроками, а не бессмысленными и беспомощными фигурками. Вот Красный герцог наверняка был именно таким. А Тиане иногда страшно нравилось себя такой воображать, но жизненный опыт упрямо и яростно вопил об обратном. А она уже привыкла доверять его голосу.
И все же, все же репейник – цветок дикий, не облагороженный, растущий в таких местах, где не всякий выживет. Способный перенести такое, что и не снилось оранжерейным диковинкам. Репейник на пустыре – вот чем было теперь ее сердце. Как выглядела теперь ее душа. Никаких полей благоухающей лаванды, сиреневого марева под южным солнцем.
Хотя цвет был похожий.
Нира наряжала подругу, как перед свадьбой. Прикладывала то одно платье, то другое, что-то напевала и явно была, если не счастлива, то очень довольна. Тиана ей не мешала. Кто лучше дивной Ниры умел видеть и понимать красоту даже там, где таковой отродясь не водилось? Сладкоголосая фея жила любовью и ради любви, и сквозь призму ее видела все вокруг. Вот и Тиана под ее руками становилась словно другим человеком. Неспособным летать на драконе в грозу, а потом носиться на колеснице с бешеной скорости с возницей, увлеченным лихачом.
То, что сотворила из нее Нира, больше годилось для того, чтобы, замерев в красивой позе, стоять на полочке. Нет, красавицей Тиана так и не стала. Но на благородную даму стала походить так, что не отличишь даже с очень близкого расстояния. Причем дотошная Нира учла все детали, начиная с того, что загнала подругу отмокать в ванне, перемазала в крема и масла из немыслимого количества баночек, выдала жесткую щетку вместо привычной мягкой мочалки и кучу наставлений. Нет, Тиана и сама обожала все эти банные процедуры, но в исполнении Ниры они превратились из наслаждения в тяжкую работу.
– Даже во дворце принца крови не было таких сложностей, – хмуро проворчала Тиана, вытянув правую ногу над снежными хлопьями пены и старательно орудуя щеткой. – Ты воистину невыносима, дорогая!
– Во дворце? Подожди, ты имеешь в виду замок Фъямэ сол Ньэрэ? – оживилась Нира. – Ты же была там сразу после того, как сильно промокла под дождем? Конечно, тебе же нужно было вымыться и переодеться. И как?
– Что как? Примерно как хоромах нашей милой Эмери. Огромный бассейн, теплый пар, узорные плитки пола. И никаких пыточных орудий вроде тех, что ты тут понатащила!
Нира усмехнулась.
– А как ты хотела? Красота – это труд, а не дар. Хочешь, чтобы мужчина потерял дар речи, любуясь тобой, в это нужно вкладываться.
– Мужчины меня не интересуют!
– Не все. И не сегодня.
Спорить с этим было бы невероятно сложно.
Чистую и вымытую Тиану подруга обрядила в отделанную тонким кружевом нижнюю рубашку, ажурные чулки и перчатки, такие тонкие, что и в руки брать было страшновато. От корсета Тиана с яростным боем сумела отказаться, вызвав у на лице Ниры жесточайшее разочарование. Зато нижнее платье из узорчатой парчи в осенних рыжевато-золотых тонах и безрукавное распашное верхнее из коричнево-зеленоватого бархата были торжественно извлечены из шкафа. С этим Тиана спорить не стала, полностью доверившись вкусу куда более опытной в таких делах подруги. Довершили наряд сеточка, под которой скрылись все волосы Тианы, бархатный кокетливый беретик, кожаный поясок, имитирующий цепочку кленовых и дубовых листьев и собственные украшения Тианы из оправленного в бронзу тигрового глаза. Туфли Тиана взяла те самые, в которых плясала на площади, красивые, но плотно сидящие на ноге и с удобными каблуками. После слов Красного герцога о ее обуви, Тиана только уверилась в том, что всегда подозревала, и решительно передарила все свои красивые, но бесполезные башмачки, шитые известными мастерами по вычурным эскизам, Нире.
– Ну, видишь? – сказала подруга, обрызгивая ее из миниатюрного флакончика духами с ароматом дегтя, меда и осенних костров. – Ты просто не представляешь, как хороша сейчас! Что бы ты там на себя ни наговаривала.
Тиана с улыбкой кивала, надевая мантилью, укладывая самое необходимое в вышитую сумочку.
– Он будет восхищен. Я знаю. Правда.
– Как по мне слишком много приготовлений ради одной-единственной встречи.
– Это все для того, чтобы она была не последней, а только первой из череды.
Нира загадочно подмигнула и поцеловала подругу в щеку.
Уже через несколько мгновений узкая лодочка несла Тиану по зеленоватым, медленно темнеющим, будто наливающимся свинцом водам канала. Тиана чувствовала себя слегка неуверено и в то же время приятно в этом непривычном для себя облике. Ей казалось, что Нира права и сейчас даже такая, как она, может показаться прекрасной и волнующей, особенно, если при свете свечей или в закатных лучах? Ведь было же и в ее жизни время, когда она не сомневалась в себе. Может быть, и сейчас, несмотря на все с ней произошедшее, еще не все потеряно? Впрочем, глупости это все были. Обычные женские глупости.
Лодочка прошла в узкую арку, увитую густейшим плющом, и причалила к полуразрушенной лесенке, нижние ступени которой уходили прямо в воду, а верхние утопали в лиственном ковре. Тиана расплатилась с лодочником, договорилась о времени обратного возвращения и быстро скользнула к маленькой неприметной двери в глухой стене старого дома. Взялась за кольцо и несколько раз стукнула в оговоренном ритме.
Открыли Тиане сразу. За дверью было темно, пахло сыростью и пылью. Чья-то рука суматошно нашарила и крепко сжала ее запястье.
– Я Тиана, – вполголоса сказала она, не уверенная, что ее здесь помнят и узнали.
Так же молча ее повлекли по скрипучей ветхой лестнице несколько пролетов вверх и, резко распахнув двухстворчатые двери, вытолкнули на залитую последними лучами заходящего солнца террасу.
– Ну, здравствуй, – сказала она прямо с порога.
Целое мгновение полюбовалась произведенным впечатлением и медленно сняла с себя одежду. Всю, вещь за вещью, до последней мелочи.