Африка произвела на Мокарева самое удручающее впечатление: шумно, суетливо, грязно. Пыль, насекомые, жара. И эти вездесущие попрошайки, от них просто никуда не денешься! Плюс ненавязчивый нигерийский сервис. Для того чтобы заработал сейф в его гостиничном номере, новоявленному директору концессионной компании господину белому сахибу пришлось поднять на уши весь обслуживающий персонал. И это, по словам Халимонова, лучший отель Лагоса.
На следующий по прибытии в Нигерию день россияне встретились с посланцами Джека Мокетатумбы, которым было поручено доставить партнёров в столицу племени – селение Барамбуджа. Территория йоро-нгоро находилась на севере страны, так что Мокареву и Халимонову предстояло утомительное автомобильное путешествие. Вождь прислал почётным гостям кортеж из трёх внедорожников. В одном расположились Анатолий и Витёк, во втором – шестеро вооружённых «калашами» охранников (на дорогах Нигерии пошаливают боевики различных криминальных и террористических группировок), а третья машина везла лучшего повара племени, несколько центнеров местных продуктов и пару декалитров напитков.
Добирались двое суток. По пыльным грунтовым дорогам, на обочинах которых стояли роскошные баобабы вперемежку с зарослями колючих тропических акаций.
– Слушай, Толян, – спросил приятеля Витёк. – А где тут жирафы-антилопы, львы-газели? Что это за Африка такая, без бродячего зоопарка.
– Зоопарк, чувак, на другом конце континента, где-нибудь в Кении. А здесь – самая населённая африканская страна. Знаешь, сколько здесь народу живёт?
– Ну, миллионов двадцать-тридцать.
– А сто семьдесят пять не хочешь?
– Так это же больше, чем в России!
– Ну, да. Но на карту посмотри, у нас Красноярский край в три раза больше будет. Так что никакого тебе зоопарка. Они тут друг у друга на головах сидят, все антилопы давно съедены. Если бы не нефть, золото, уран и прочие дары природы, давно бы с голоду друг дружку кушать стали. Хотя, говорят, в некоторых отдалённых районах каннибализм до сих пор почтенная народная традиция. Кстати, мы как раз едем в такой отдалённый район, где очень трепетно относятся к старинным народным обычаям.
– Ты это серьёзно? – изумился Витёк.
– Серьёзнее некуда. Да ты не дрейфь, смотри, какая у нас охрана. Хотя один – тот, с выбитым глазом, – на тебя как-то странно посматривает. Надо его кормить получше.
Так, развлекаясь приколами, приятели провели в дороге двое суток. На ночь они останавливались в мотеле, где Витёк не смог принять душ из-за того, что пол в кабинке просто кишел отборными тропическими тараканами, каждый почти с человеческую ладонь величиной.
Барамбуджа оказалась небольшим городком (или крупной деревней). Всё то же самое, к чему Мокарев уже начал привыкать в Нигерии: шум, суета, беспорядочное дорожное движение, многочисленные дети-попрошайки. Дворец вождя йоро-нгоро представлял собой большое бунгало, окружённое террасой. Двор, обнесённый забором из сетки-рабицы, был полон свиней, коз, кур, собак, кормящих грудных детей женщин, скучающих охранников с «калашами» за спиной и мачете на поясе.
Здесь Витёк впервые столкнулся с настоящими чёрными арийцами. С его ростом в России он чувствовал себя вполне комфортно, а здесь Мокареву приходилось практически на всех взрослых мужчин смотреть снизу вверх.
– Что я тебе говорил, – торжествовал Толян. – Средний рост мужиков здесь метра на два потянет.
Наконец гости из России смогли привести себя в порядок. Их разместили в уютных комнатах, оборудованных вполне по-европейски: кондиционеры, биде, ванны. И никаких тараканов. Правда, на потолке своей комнаты Витёк обнаружил славного такого геккончика.
К вечеру парни успели вздремнуть в приятном холодке, освежиться прохладительными напитками, которые в изобилии были представлены в барах их номеров. Когда стемнело, Халимонов и Мокарев отправились на торжественный приём к вождю племени Джеку Мокетатумбе. Встреча проходила в просторном зале на первом этаже бунгало. Стены помещения были увешаны традиционными изделиями местных народных промыслов: маски, копья, перья в ассортименте. На стене за большим креслом, в котором восседал вождь, висела голова огромного чёрного носорога.
– Этот вид, кстати, находится на грани вымирания, – уважительно прошептал Халимонов, указывая приятелю подбородком на охотничий трофей Мокетатумбы.
Гостей усадили на почётные места за небольшой стол, который находился рядом с креслом вождя. Мокетатумба был крупным даже по меркам йоро-нгоро мужчиной. Мокареву он чем-то напомнил знаменитого центрового NBA Шакила О’Нила, только вождь весил килограммов на пятьдесят побольше, чем гигант-баскетболист. Седая курчавая борода придавала Джеку вид настоящего патриарха. Переговоры вели через переводчика, паренька лет двадцати на вид. Стройный, гибкий красавец владел английским так, как приятелям и не снилось. Ничего странного в этом не было. Племянник вождя Фред Матотаупа четыре года провёл в Гарварде, где обзавёлся великолепным произношением и магистерским дипломом.
– Великий вождь спрашивает белых пришельцев из страны сухой воды, готовы ли они заключить договор на добычу нашего золота? – после традиционных приветствий и разговоров о погоде перешёл к деловой части Мокетатумба.
Сухой водой он называл снег. Ему рассказали, что в России регулярно случается такое чудо, как выпадение на землю белой «засохшей» воды.
– Да, великий вождь. Мы готовы. Мой друг станет руководителем нашего общего дела. Он берёт на себя за это полную ответственность. – Халимонов покосился на Мокарева. – Но, Джек, помнишь, мы с тобой говорили. Мой друг готов пойти на это только из дружбы ко мне и из уважения к тебе как к старшему родственнику.
– Какому родственнику, что ты городишь? – прошипел изумлённый Витёк.
– Спокойно, всё поймёшь. Доволен будешь – по самые помидоры, – прошипел в ответ Толян.
– Да, я помню. Вождь держит слово. Своему зятю я всегда и везде буду помогать так, как велят наши обычаи, – закончив фразу, Джек три раза хлопнул в ладоши. Шум, стоявший в зале, прекратился. Где-то за стенкой раздался ритмичный стук барабанов, колыхнулась занавеска из леопардовой шкуры, и в зал вошла ОНА.
– Моя дочь, Стелла Мокетатумба. Подойди к жениху, девочка.
Витёк нервно вытер внезапно вспотевшие ладони о штаны. Сердце бухало в груди, словно кузнечный молот. Лоб покрылся холодной испариной. Позже Толян рассказывал приятелю, как он перепугался за него.
– Я думал, ты ласты прямо там склеишь. Весь позеленел, руки трясутся, как у алкаша запойного, глаза закатываются. Обмяк весь, ну, думаю, щас Витёк прям под стол откинется. Нет, девка – высший класс, спорить даже не стану. Но ты у нас какой-то слишком нервный оказался.
– Высший класс? Девка? – переспросил Витёк. – Ты, Толян, что-то в этой жизни не так понимаешь. Это – принцесса. Настоящая.
– Браво, Маргарита Терентьевна, блестящая работа. Чистейшая эмоция. Все классические симптомы мощного феромонового удара налицо: учащённое сердцебиение, скачок давления, сильная слабость, потливость. Кожа приобретает слегка зеленоватый оттенок. Возможна даже потеря сознания.
Витёк попытался взять себя в руки. К нему приближалась мечта его снов: то же грациозное покачивание крутых бёдер, те же изящные груди, соски которых горделиво смотрят в стороны. Миндалевидные глаза над высокими скулами. И кожа чудесного тёмно-шоколадного цвета: матовая, нежная, напоминающая дорогой плотный шёлк.
«Какие же мы страшные! – подумал Витёк. – Бледные поганки какие-то. Боже, что за фигура! Этого просто быть не может, таких женщин на земле не существует. Наверное, она точно из Атлантиды. Или с Марса».
Черты лица Стеллы Мокетатумбы нельзя было назвать красивыми на европейский вкус: негроидные губы, чересчур покатый лоб, пухлые щёки – она явно не годилась в натурщицы для портрета Мадонны. Точёный нос и большие глаза позволяли назвать её приятной, милой, обаятельной. Такими эпитетами принято награждать девушек, которых люди стесняются напрямую называть дурнушками. Но, как потом рассказывал приятелям в России Халимонов, Стелла могла быть в десять раз страшнее, на тот момент это не имело значения.
«Да она вообще могла быть без головы, – горячился Толян. – С такой фигурой голова и не нужна вовсе. Я такой задницы никогда не видел. А этого добра, поверьте, я насмотрелся самого разного: от Швеции до Греции, от Бангкока до Бостона. А ноги! А живот! Ну, просто “Феррари” среди женщин. Чёрная? Ну и что? С такими данными она может быть хоть зелёной, хоть фиолетовой в крапинку. Так что я Витька где-то даже понимаю. За такую и жизнью рискнуть можно. Нет, вру. Жизнью рисковать – ни одна баба такого не стоит. Но это – его проблемы. Принцесса ему так понравилась, что он договор не глядя подмахнул. А зря. Свадьба через месяц. Он вас не приглашал?»