Молодежь не поймет
В начале Года молодежи я, как председатель соответствующего областного комитета, первым делом решил посетить самые тяжелые территории с точки зрения наших отраслевых дел. Приехал в один из городков: трава по пояс, ветки валяются, мусор, пыль… Подхожу к администрации. Замглавы стоит в мятом костюме – встречает. Засуетился, меня увидев: «Ой, а где же этот… ну, Блиновников?» У своих спрашивает: «Блиновникова не видели?»
Как выяснилось, это они так о своем главе справлялись.
И тут на горизонте появилось искомое грузное тело краснощекого Блиновникова.
– А-а-а-а, вон он идет, щас будет! – говорит мне заместитель.
Подходит Блиновников: «Здрасьте, пойдемте ко мне».
В администрации с середины 80-х ничего не поменялось.
– Ну и какова же цель вашего визита? – спрашивает меня глава, развалившись на кресле в своем кабинете.
Красное лицо его демонстрировало неудовольствие встречей, но было преисполнено торжеством должностного положения.
– Да у вас алес полный, капут, ничего нет: ни программы профильной, ни денег на молодежную политику, на письма не реагируете…
– У нас сейчас кризис, мы город дотационный, денег не будет, – отводя глаза, промямлил Блиновников. Разговор его явно утомлял, и он всячески хотел его побыстрее закончить. – И вообще, дай вам 50 тысяч на мероприятия – вы их потратите, и все тут! Так их лучше дать больному какому-нибудь, жизнь спасти…
Я опешил…
– Постойте… – начал было я.
Он не слушает. И свое несет…
Разговор не клеился. Я ему – про волонтеров, он мне – про то, что у него и без них проблем хватает. Я ему – про общественные организации, он про забор и «козлов, которые его расписывают».
– А с программой что вы делать будете? Когда принимать? Есть ведь решение коллегии администрации области даже на этот счет!
Блиновников напрягся.
– Завтра примем программу!
У меня на лоб глаза полезли:
– Как завтра? Это ведь стратегический документ. По нему вы будете несколько лет работать. Там должен быть анализ того, что есть, и понимание того, чего хотите достичь…
– Завтра примем! – сказал Блиновников, видимо, найдя в этой фразе спасение от напрягающего обе стороны разговора.
– Лёня, – обращается он к специалисту по молодежи, – давай завтра с утра неси свою программу. Я ее приму… Только денег не дам! И не просите!
Лёня с замом заерзали… Помычали в ответ.
Разговор закончился. Дальше по плану – встреча с молодежью города. Человек 150 в обшарпанном, некрашеном ДК. Главу, заместителя, меня, Лёню-специалиста и «молодогвардейку» Катю посадили за столы, накрытые какой-то скатертью.
Повисла пауза.
– Начинайте, – говорю я главе.
– Не, я не хочу! Вы вот приехали – пожалста, выступайте! – пробубнил Блиновников.
Я вылез из-за стола. Рассказал про наши проекты. На главу смотрю и шепчу ему: «Вы следующий?»
Он опять отказывается. Катя слово взяла… Народ зашуганный, вопросы боится задавать… Опять на главу смотрю – теперь уж по-любому вы…
Блиновников опять качает головой и тихо говорит: «Лёня, иди выступи!»
Лёня-специалист смотрит на главу испуганными глазами:
– О чем я им говорить-то буду? – шепчет в ответ.
– А вот про программу и расскажешь, которую мы с тобой завтра примем! – соображает Блиновников.
И тут Лёня с нотками истерики в голосе выдал главную фразу: «Иван Степанович, я про программу не могу выступать! ТАМ ВЕДЬ ТАКИЕ ТЕРМИНЫ! Молодежь не поймет!»