Весело начавшуюся вечеринку надо вовремя закруглять, пока гости не сожгли сцену и не изувечили тамаду
Она стояла у окна, и смотрела через приоткрытую занавеску, как его тащили к дому. То, что сегодня будут проблемы, она поняла практически сразу – когда его дотащили до крыльца, он с такой силой толкнул одного из своих собутыльников, что тот перелетев через хлипкую ограду палисадника, рухнул спиной в придорожную жижу.
Мика слышала, как он долго возился с дверью, потом внизу раздались шаркающие шаги и звон посуды. Очередной вечер "приключений" начинался. Девочка с сожалением взглянула на дверной проем, где от двери оставались только косяки. Замок он выбил на ее прошлый день рождения, когда сам же закрыл ее в комнате на весь вечер, а потом потерял ключ. Целиком дверь выломал уже позже. Как всегда, вусмерть пьяный, он полз к ней в комнату, но зацепился за ручку и взбесился. Щепки летели тогда по всему дому, но зато он выдохся и уснул прямо на пороге, так и не дойдя до своей цели.
– Диана!!! – заорал снизу пьяный голос, и у девушки все внутри похолодело.
"Снова ходил в этот ублюдочный кабак Джо, где разбавляют пойло непонятно чем! Значит должен быть в дрова пьяным!"
– Диана! Потаскуха! Ко мне, тварь! – он снова спутал ее с матерью.
Мика в испуге заметалась по комнате, подскочила к окну, потом к комоду. Прыгать высоко, а в комоде прятаться бессмысленно. Опрокинет ведь, а она хорошо запомнила, какой тот тяжелый.
С лестницы послышались шаги, скрип ветхих ступенек, и тяжелое, с присвистом дыхание. Еще есть время заскочить в ванную, но она не стала этого делать. Там много углов, об которые, если что, можно и головой треснуться. Не придумав ничего лучше, она просто села на собственную кровать, и со всей силы зажмурилась, слушая звук приближающихся шагов.
– Я кого звал, мразь? Опять характер показываешь? – он ввалился в тесную комнатушку, плечом сбив полку с ее старыми игрушками.
Мика слышала, как он прошлепал босыми ногами по половицам, нагнулся над ее головой, и шумно втянул ноздрями воздух.
– Кем это от тебя пахнет, потаскуха?!
В глазах взорвались миллионы мелких искр, а в голову будто врезался молот. Комната сделала вокруг нее кувырок, который закончился встречей с чем-то жутко твердым, и болью в животе. Выпучив глаза и сделав первый вдох, она поняла, что падая, сбила прикроватную тумбочку, и сейчас лежит в углу с ней в обнимку. А еще ее резко дернули за ногу. Одной рукой схватили за волосы и подняли над землей, а другой за ворот, и буквально вытряхнул из жалобно треснувшего платья. Ее швырнули на кровать, и сильно вдавили голову в матрас. Она сильно-сильно зажмурила глаза и начала медленно, на вдох и выдох, мысленно считать от ста.
Щека болела и грозила распухнуть до совсем ужасных размеров. Губа онемела настолько, что казалось, будто в рот вставили кусок резины. Мика на цыпочках кралась по комнате, и собирала разбросанные вещи. Трусиков нигде не было, но она точно помнила, что их порвали. Оставалась надежда на платье. Очень не хотелось лезть в шкаф и скрипеть дверками. Платье нашлось около двери, и хвала Лику Единому, целое, хотя ворот и был основательно растянут. Поминутно оглядываясь на спящего в ее кровати толстяка, она принялась одеваться, и искать взглядом свою обувь. Предательски скрипнула половица, но замерев на несколько мгновений, она поняла, что все обошлось. Один башмак валялся на виду у окна, но второго никак не удавалось найти. Он стащил их с нее, когда она на секунду выключилась от удара, и Единый знает, куда зашвырнул.
Второй ботинок обнаружился прямо на кровати. Толстяк лежал, слегка придавив его носок своей необъятной тушей. Стараясь не вдыхать миазмы перегара и пота, исходившие от него, Мика аккуратно, миллиметр за миллиметром вытаскивала обувь из-под храпящего тела. Когда ботинок все же удалось вынуть, туша зашевелилась, он перевернулся на другой бок и открыл глаза. Секунду спустя протянул руку и схватил ее за плечо. Девушка снова зажмурилась, вдох-выдох, девяносто девять, вдох-выдох…
– Дина, солнышко, это ты? – он выдохнул перегаром ей в лицо, – Принеси попить, мне так плохо.
Восхвалив Лик Единый, Мика вывернулась из захвата и тихонько, пряча обувь за спиной, двинулась к выходу. Спускаясь по лестнице, и не веря в успех, она вдруг остановилась. Дерзкая затея полоснула по сознанию и не дала идти дальше. Постояв немного и решившись на безумный план, девушка тихонько поставила ботинки на ступеньки, и пошла обратно в комнату.
Толстяк снова заснул, и ей показалось, что вонять тот стал еще сильнее. К запаху давно не мытого тела и перегара изо рта, определенно добавилось амбре от ставшего мокрым матраса. Сделав пару глубоких вдохов на пороге, Микайя подошла к кровати.
– Ди, это ты?
– Да, я…
– Принеси попить, мне плохо.
– Любимый, но ты все убрал в свой сейф, чтобы Мика не добралась.
– Мелкая дрянь, – забубнил мужик, постепенно закрывая глаза, и девушка испугалась, что он сейчас снова отрубится, – Надо было выгнать вас сразу, никчемное племя уродов!
– Я принесу! Там есть пиво! – девушка подскочила к кровати, и начала аккуратно тормошить его за плечо, – Но я не знаю код. Ты же хочешь пива? Оно холодное, вкусное! Какой код?
Мужик стремительно отключался, но после слов о пиве, сознание ненадолго к нему вернулось.
– А-а-а, два, два, шесть, оди-и-и… – прозвучало все, на что его хватило.
Мика, замирая от ужаса и аккуратно пятясь, выпорхнула из комнаты, подхватила свою обувь, и на цыпочках побежала в гостиную. На столе, заваленном неоплаченными счетами, стоял небольшой металлический ящик с несколькими ячейками для кода. И тут Микайя чуть не разревелась в голос – ячеек под цифры было пять.
– Два, два, шесть, один… Два, два, шесть, один… – как молитву твердила она, пытаясь удержать слезы.
– Два, два, шесть, один… Одиннадцать!!! – радостно выкрикнула Мика, но тут-же замерла, прислушиваясь к храпу, доносившемуся из ее комнаты.
"Не проснулся. Единый еще любит меня!"
Быстро покрутив колесики в ячейках, набирая нужную комбинацию, она дернула дверцу. Полочки внутри были удивительно маленькими, по сравнению с размерами самого сейфа. На верхней полке, на самом видном месте лежала ее детская заветная мечта. Она потянула за рукоять, и тяжелый, внушающий практически суеверный трепет, ей в руку лег пистолет с полустершейся наградной надписью.
Она помнила, что, будучи маленькой, плакала навзрыд, когда он заставлял ее стрелять по кроликам во дворе. Вспомнила, как оплеуха следовала за оплеухой, когда силы в ее детских ручках не хватало, чтобы оттянуть затвор назад. Мика перехватила пистолет, и дернула ребристый металлический кожух на себя. Словно издеваясь, тот удивительно легко поддался. Внутри механизма что-то клацнуло, и она отпустила затвор, который с громким щелчком встал на место. Спокойно положив взведенное оружие на стол, девушка принялась шарить по полочкам рукой. К сожалению, запасного магазина уже не было. Конечно же пропил, как иначе. Внезапно, рука наткнулась на странный предмет. Прямоугольная металлическая пластинка голокарты.
Взяв в другую руку пистолет, Мика подошла к голопанели, и наощупь вставила в узкую щель карту. Сомнительно, что за столько лет батарейка могла остаться живой, но вдруг?
"Может там номер кредитного счета?" – размечталась она, – "Украл где-то? Может хоть в отрицательный баланс удастся что-то снять?"
Голопанель моргнула синеватым цветом, и на гладкой как зеркало поверхности замигали индикаторы загрузки. Когда последний квадратик заполнился бледным голубым свечением, на экране появилось лицо женщины. Лицо, которое она ненавидела всю свою сознательную жизнь.
С новоприобретением пришлось повозиться. Даже не представляя, как под платьем можно спрятать оружие, Микайя попыталась сначала приладить его с помощью ремня, но потерпев неудачу, оставила эту затею. На глаза попалась его куртка. Во внутренний карман пистолет лег идеально. "Ну вот, все и готово."
– А вот и моя девочка! – высокий черноволосый парнишка бегом бросился к Мике, вынырнувшей под фонарь из темноты, – Что это за хрень на тебе?
– Подарок от дорогого дядюшки, – радостно взвизгнула девушка, уворачиваясь от его растопыренных для объятий рук, – На дорожку, так сказать!
– Ну что, пойдем быстрее! Чуви уже заждался!
Мика подошла вплотную, заглянула в его глаза, и закусив нижнюю губу, принялась расстегивать ремень на его брюках.
– Эй, подожди, да подожди же ты! Давай хоть туда, за те кусты отойдем!
– Обойдешься! – рассмеялась девчонка, и обернула вокруг талии, вытащенный из его ремень, делая бесформенную огромную куртку подобием пальто, – Вот, теперь пошли. Штаны придерживай!
Огонек зажженной сигареты они увидели издалека. В глубине торговых рядов, среди опустевших на ночь прилавков, то разгоралась, то гасла яркая оранжевая искорка. Мика едва не бежала, ловко маневрируя между лотками и кучами брошенного после базарного дня мусора. Будучи от природы неуклюжим, Тамо едва за ней поспевал, то и дело натыкаясь на углы или наступая в кучи дурно пахнущих рыбьих потрохов. Наконец из темноты рядов показался силуэт сидящего на прилавке Чуви, а за его спиной внезапно проявились неподвижно стоящие фигуры. Мика резко остановилась, да так, что торопящийся сзади Тамо едва ее не сшиб с ног.
– Ну чего застеснялись, подходите, все свои! – раздался низкий хриплый голос, – Топайте ближе, не сцыте!
Из темноты шагнули трое. Молодой бритый наголо здоровяк, и двое парней помельче, если можно было так сказать о тех, у кого вторая ипостась – медведь. Все трое были минимум вдвое шире Тамо, и вдвое выше самой Мики.
– Ну вот, вся компашка в сборе, как в старые добрые времена, да? – здоровяк потрепал Чуви по голове, отчего у того снова хлынула кровь из разбитого носа, – Сопли подбери, мерзота.
Двое подручных молча разошлись в разные стороны, беря пришедших в клещи. Мика не сомневалась, что у них есть оружие, но в темноте разобрать ничего не смогла. Тем временем здоровяк вальяжно подошел к ним, и продолжая улыбаться, так сунул Тамо в живот кулаком, что того словно ветром сдуло. Мика попыталась отпрыгнуть, но лысый с невероятным для его габаритов проворством поймал ее за воротник и поставил рядом с собой. Без тени улыбки, он левой рукой прижал пистолет, лежащий в ее нагрудном кармане, а правой слегка приподнял подбородок. Повертев голову девушки и внимательно изучив лицо, он кивнул в сторону ее друзей:
– И что, на тебя до сих пор ведутся? Ну-ну… – с этими словами он отошел, потеряв к ней всякий интерес.
Двое подручных подхватили Тамо под руки, и бросили на прилавок, рядом с сидящим Чуви.
– Ну, раз мы все здесь собрались, давайте обсудим проблемы. Ваши проблемы, друзья! А у вас они появились. Баро вами не доволен. Вы деньги брали? Брали! Вы просили отсрочку? Просили. И уважаемый Баро вам поверил! – с этими словами здоровяк пристально, и не скрывая улыбки, посмотрел Мике в глаза, – И что он получил в итоге? Пренебрежение! Вы провернули классную делягу на празднике Лета. Молодцы! Шикарная работа, кроме шуток! Я приятно поражен, что такие никчемные отбросы, как вы, сумели провернуть такое! Это вселяет надежду в будущее поколение, браво. Но что же было дальше? Ничего. Проходит неделя, две, а доброму Баро, терпеливо ждущему свои кровные, не приходит от вас ни монетки. Что это, я вас спрашиваю? Это плевок в душу. Мы так дела не делаем! Это постыдное дело!
Лысый подошел к каждому, заглядывая им в лица, будто бы действительно надеялся разглядеть, что они устыдились.
– В общем так, шпана, – в голосе лысого главаря больше не было наигранного менторского тона, – То, что мы с этого вот придурка стрясли, это в долг не пойдет. Это беру я и забываю, что вы, долбоебы, пытались свалить из мира. Благодаря мне, вы все еще находитесь в статусе должников, а не кидал. На что вы, мудаки, только рассчитывали? Что у человека, который держит в руках не только ваш сраный Бинсо, но и половину Мартиса, нет связей в хабах? Где такие, как вы, умники, пытаются от него скрыться? В общем, сроку вам два раза по десять дней. Не начнутся выплаты, и я вспомню то, о чем сегодня забуду отчитаться шефу. Срыгнули отсюда. Бегом!
Кабаки в этом городе стройными рядами тянулись вдоль единственной освещенной улицы. На те, что пестрили разноцветными вывесками и дорогими машинами возле входа, можно было даже не смотреть. Там за вход платили золотом, городские полицаи сновали вокруг, разводя на штрафы богатых посетителей, а вышибалы зорко приглядывали за безопасностью дорогих гостей. Зато внизу, почти у самой реки, друг к дружке жались заведения для самого цвета местного пролетариата. Рыбаки, строители, грузчики. Туда ходили пропивать кровно заработанное самые низшие слои населения, за исключением, разве что, крестьян. Там делать тоже было нечего. Завсегдатаи этих мест редко уходили из-за стола, не пропив при этом все до последнего гроша. Да и проблемы с беднотой могли серьезно попортить шкуру – у каждого второго с собой имелись, если не самопал, то заточка под телогрейкой уж точно.
А вот в центре веселой улицы, ближе к многоэтажкам были расположены заведения для людей средней руки. После скучного рабочего дня тут любили пропустить кружку-другую офисные клерки и делопроизводители. Бухгалтеры с мастерами степенно играли в карты, посасывая весь вечер вино из высоких бокалов на длинных ножках. Личных водителей такие посетители не имели, поэтому в темном лабиринте переулков время от времени можно было подловить загулявшего "интеллигента", с остатками зарплаты в кошельке. Деньги малые, зато добыча легкая, а нажива есть нажива.
Чуви с товарищами сидел на ящике в переулке и весело щурился, зажимая сломанный нос рукой. Происшедшее сегодня было делом неприятным, но не смертельным. И сейчас он занимался тем, что нахваливал сам себя за расторопность и сообразительность.
– А че ты, собственно, лыбу давишь весь вечер, лишенец? – бурчал на него Тамо, – Ладно, Мускару ты заплатил, и в хабе он нас прикроет. А дальше-то что? Бабки, что были отложены на транзит из хаба мы того, тю-тю!
– Не шшы, – прогнусавил Чуви, – Там херня аштанется! Нам Гал шроку дал неделю. Я пащитал, нам по 15 монет на кашдова надо, чтоб ш хаба швалить. Шаберем. Доберёмся до столицы, а там прыгнем в любой мир и шатихаримша на время.
– Не шшы… – передразнил его Тамо, – Думаешь эта тварь так просто от нас отстанет? Ага, ищи дурака в зеркале! Он теперь следить за нами будет. Делать надо все быстро. Завтра игра в "Золотом Небе", я все придумал. С крыши красного дома я перепрыгну на крышу "Неба", по трубе спущусь в окно, и открою вам заднюю дверь. Берем самопалы, лишь бы выглядело страшно. Быстро, раз-два, ложим всех в пол, сгребаем банк и валим в…
– Шопу! – закончил за него Чуви, – В шопу тебе засунут эти самоштрелы. Потомушта нас положат там, как курей, быки тамошние. Или ты думал, баран, раз публика приличная, то и кассу никто не хранит. А ты на них с голой шопой и пистулькой прыгать, ага!
Мика, все время прислушивавшаяся к разговору старших друзей, уже потянулась за пазуху, чтоб предъявить "весомый аргумент", как Чуви выкрикнул:
– Ты шматри какой!!
– Да вот такой! – набычился Тамо, – Предложи получше!
– Та не, вон, шматри какой!
Тамо взглянул в указанном направлении. С крыльца одного из фешенебельных кабаков пошатываясь спускался старик. Невысокий, худой, с торчащими в разные стороны патлами седых волос. Он долго ковырялся в карманах дорогого пиджака, вынул сигареты, раза с пятого прикурил блеснувшей золотом зажигалкой, и плавно побрел вниз по улице, как раз им на встречу.
– А и пошли вы нахер! – заорал старик громиле, стоявшему на входе в бар, – Па-а-адумаешь, не блядь, а официантка… А по мне, так все вы бляди! И бухло у вас – ссанина галимая!
Поорав еще немного, дед стал насвистывать про себя какую-то мелодию и побрел по аллее, уходя все дальше от квартала с дорогими заведениями.
– К нам идет! – подпрыгивал на месте Тамо, тормоша Чуви за плечо, – Идет! Работаем, работаем! Мика, давай, как всегда! Чуви, не тормози, пошли, пошли! Вон тот кирпич подбери! Давай туда, за угол, да быстрее же ты, чего ты возишься!
Когда ребята забежали за угол, Мика достала из кармана куртки блестящую голокарту. В ее отражении они осмотрела свое лицо. Напухшую щеку и разбитые губы она постаралась замазать еще дома. Сейчас на нее из отражения смотрело симпатичное личико светловолосой девчонки. Немного поэкспериментировав, она изменила форму губ, сделав их чуть припухлыми, и увеличила глаза так, что теперь они казались огромными и бездонными, как у ребенка. Подумав немного, она изменила овал лица, сделав его чуть круглее, и теперь из отражения на нее смотрела не семнадцатилетняя девочка-подросток, а почти ребенок с большими печальными глазами.
"А я уж думал совсем без веселья обойдется", – мелькнула мысль в голове Спиркса, когда он заметил впереди кучку подростков, которые едва не подпрыгивали на месте, тыча в его сторону руками.
Два оборванца и девчонка таращились на него такими голодными глазами, что он едва удержался от смеха. Пошарив в карманах чужого пиджака, который он успел схватить с вешалки, когда охрана его вытаскивала, он обнаружил пачку сигарет и зажигалку.
– Мать моя, совсем с ума посходили! – тихонько проворчал артефактор, когда осмотрел добытую зажигалку.
Похоже, та была из чистого золота, а инкрустированные в нее, якобы для красоты, драгоценные камни на самом деле служили накопителями энергии, от которых и зажигалась небольшая плазменная дуга. Специально повернув зажигалку так, чтоб поблестеть золотом перед наблюдающим за ним подростками, он подкурил, и старательно изображая из себя пьяного, побрел на встречу веселухе. Впрочем, для этого ему не пришлось сильно напрягаться – он и был пьян.
Едва он приблизился к тому самому проулку, как из него выскочила девчонка в грязной мужской куртке. Хорошенькая, надо отметить, с милейшим детским личиком и неправдоподобно большими глазами. Девчушка, захлебываясь в соплях, и начав лепетать какую-то ересь про то, что там кто-то упал, а она не может поднять, настойчиво потащила его за рукав пиджака в темноту проулка. Красотка, не затыкаясь не на секунду, голосила и жалобно скулила.
"Слишком переигрываешь, но мне уже интересно", – енот не стал упрямиться, и покорно шел рядом с ней.
Заметив, что старик косится на ее грудь, она немного расправила плечи, попутно выставляя более выгодно свое "ничего" за пазухой. Хотя умозаключение Спиркса по поводу "ничего", было явно преждевременно. Карман куртки оттягивало что-то тяжелое, и при ходьбе нещадно билось о живот.
"А ведь есть у тебя, девчуля, "за душой" что-то для меня интересное."
Под начавшие уже раздражать вопли девицы они дошли до угла переулка, и свернули в темноту. Девушка, голося уже чуть тише, отпустила рукав старика, и начала немного отставать.
"Ну да, оригинально, что пиздец", – усмехнулся про себя старик.
У одного из зданий, дымоход со стеной образовали неглубокую нишу, в которой стоял молодой пацан с кирпичом в руке, наивно веря, что его никто не видит. Второго мальчишку действительно не было видно. Спиркс немного ускорился, стремясь нарушить нападающим планы, и быстро поравнялся с первым. Даже не взглянув на грабителя, он вскинул руку, схватил его за челюсть, и что было силы впечатал незадачливого грабителя затылком в каменную кладку. Потеряв элемент неожиданности, планы злодеев пошли прахом, и настало время самого веселого на взгляд енота действия – неумелой импровизации. Непростительно теряя секунды, девчонка просто стояла и глядела на него во все глаза. Спиркс шагнул в ее сторону, намереваясь зайти ей за спину, чтобы прикрыться ее телом от неизвестно где находящегося третьего грабителя. Но он самую малость не успел. С треском полетели в разные стороны доски хлипенького заборчика, и на него с ревом бросился долговязый юнец, размахивая какой-то палкой. Не теряя времени даром артефактор, сделал подшаг к девке, которая уже возилась за пазухой, и коротко ткнул костяшками пальцев ей в горло. После чего резко нырнул под размашистый удар палкой, и провел гаденький удар левой в печень. От болевого шока у мальчишки подкосились ноги, и он лбом вперед полетел прямо на лежащего под стеной первого нападавшего. Обернувшись, Спиркс увидел, что девчонка уже лежит на боку, судорожно пытаясь вдохнуть воздух, сжимая горло обеими руками.
– Вот и полежи пока!
Старик подошел к двум копошащимся под стеной телам, и подобрал брошенный кирпич.
– Как там было? И имя мне закон, и воздам я … Э-э-э… Воздаяния? Покаяния? Бля, не помню! – выцелив лицо первого, он раз за разом наносил удары, пока тот не престал дергаться, а скользкий от крови кирпич сам не выпал из пальцев.
Второй грабитель, корчась и держась за бок, пытался отползти к девушке. Не дополз. Спиркс неожиданно легко поднял с земли беглеца, и резко опустил головой вниз, удовлетворенно хекнув, когда услышал звук хрустнувшей шеи. Следующей на очереди была девка.
Артефактор повернулся к последней из банды, и замер в изумлении. Вместо прежней красавицы он увидел черноволосое, с расквашенными губами и огромным синяком на пол-лица, человеческое существо. У него были землисто-серая кожа и здоровенные мешки под глазами. Прежним остался только цвет блестящих в темноте глаз. Воспользовавшись заминкой, оно сумело вынуть из-за пазухи черный старинный пистолет, и направило его в сторону Спиркса. Вернее, в ту сторону, где он находился всего мгновение назад. Силуэт старика, так хорошо видимый на фоне света фонарей, внезапно размазался, и мгновенно сместился на пару шагов влево и на шаг ближе. Еще один блик – и он уже совсем рядом, но с другой стороны.
"Не, все-таки девка", – удостоверился артефактор, заметив на теле лежащей грабительницы два бугра на груди.
Ловким движением выхватив пистолет из внезапно ослабевшей руки девушки, Спиркс уперся коленом в ее грудь, и на всякий случай саданул рукояткой в челюсть. Закончив "подготовку пациента", он бегло осмотрел оружие. Старинный, пес знает каких лохматых веков, игломет. Примитивная, полуавтоматическая модель.
На секунду фантасмагория происходящего сбила его с толку. Мир, где все ходят во второй ипостаси, девочки, которые меняются на глазах, антикварное оружие… Но удивляться Спиркс решил потом, сейчас нужно было "делать дело".
Скинув вниз флажок предохранителя, и оттянув рамку затвора, он взвел оружие.
– Давай, солнышко, за маму… – с этими словами он просунул пистолет девчонке в рот и выжал спуск.
И ничего не произошло! Выругавшись про себя, он снова рванул раму затвора, из допотопной рухляди вылетела смятая стрелка, и снова вставил пистолет на прежнее место.
– За па-а-апу! – спусковой крючок выбрал свободный ход и щелкнул, высвобождая разгонный механизм иглы.
Раздался громкий металлический лязг… и снова ничего.
– Да твою же мать! Какого хрена, я тебя спрашиваю! Спаси Калаш, говно-то какое, – старик в сердцах забросил пистолет подальше за забор, сквозь который на него напали, – Ладно, хрен с тобой, сучка, я сегодня сама доброта! Свободна!
Спиркс поднялся на ноги, и демонстративно отряхнул брюки, совершенно игнорирую тот факт, что был с головы до ног испачкан кровью первого грабителя, по голове которого он неоднократно прошелся кирпичом.
– Учись грабить нормально, позорище. Стыдоба, да и только. Хотя знаешь, я же, вообще-то, учитель. Гляди, урок первый! – с этими словами он резко вбил ботинок в колено лежащей на земле девицы.
– Ишь как заливается. Видать решила, что так урок лучше запомнится! – ехидно пробормотал енот, бредя по темной улице, и слушая истошные вопли горе-грабительницы.