В тот вечер мать Вайолет была уже дома, когда дочка вернулась. Роза была в восторге от Идеала. Она снова и снова восхищалась яблочным пирогом миссис Бикори.
– Эх, Вайолет, я такого вкусного в жизни не пробовала! Я его сделаю на десерт, Джун мне рецепт дала. Их фамильный, но она всё-таки поделилась. Какие все милые в этом городе…
Вайолет кивала, доставая из сумки учебники.
– Как же хорошо, – Роза улыбалась. – Лекарство уже действует. Дорогая моя, раньше ты никогда так не тянулась к учёбе.
Вайолет не отвечала. Она получала не больше и не меньше удовольствия от учёбы, чем всегда, просто она надеялась, что, может быть, ей больше не придётся пить таблетки, если она будет радовать маму.
– Вот, дорогая, – с этими словами Роза выложила на стол две жёлтые таблетки. – Время принимать лекарство.
– Мам, но мне та, первая, уже помогла. Я люблю Идеал.
Вайолет вымучила любезную улыбку.
– Прекрасно, дорогая, но этого мало, чтобы вылечиться от ДДСЗН. Ведь ты хочешь стать здоровой, правда?
– Может, подождём папу? Ну пожалуйста.
– Хорошо, но потом ты примешь таблетки. Твой папа со мной согласен. Мы оба хотим избавить тебя от этого синдрома. Он мешает тебе развиваться. Ты только подумай, чего бы ты добилась, не будь его у тебя.
Вайолет опять улыбнулась и переключила внимание на свои книжки, делая вид, что взялась за учёбу. Роза тем временем, насвистывая, занималась ризотто и яблочным пирогом. До приезда в Идеал Вайолет ни разу не слышала о таком блюде, как ризотто, а теперь оно стало у мамы фирменным.
Шёл седьмой час вечера, а отец всё не возвращался с работы. До сих пор он никогда не пропускал ужин. За все годы, что он был отцом семейства, то есть на протяжении всей жизни Вайолет, он ни разу не проводил вечер вне дома, не предупредив близких.
Вайолет глянула на часы, оставленные мамой на столе.
– Вайолет, дорогая, мы больше не можем ждать, – со вздохом сказала Роза. – Мой яблочный пирог совсем размокнет.
– А как же папа?
– Не волнуйся за него, я оставлю ему десерт.
– Мама, меня беспокоит не пирог! Где папа? Он обычно не задерживается. Вдруг что-то случилось?
– В Идеале? Эх ты, Вайолет, – мать рассмеялась. – Ничего с ним не случилось. Уверена, он просто застрял на работе. Работа у братьев Арчеров – лучшая в мире.
– Но, мама, – возмутилась Вайолет, – я думала, ты не любишь Арчеров. В первый вечер, когда мы приехали, ты сказала, что у тебя от них…
– Вайолет! – прикрикнула Роза. – Перестань дерзить. Я понимаю, дорогая, это всё твой синдром, но ты перестаёшь владеть собой. Я никогда не говорила об Арчерах ничего плохого и не скажу.
Она извлекла из пузырька две жёлтые таблетки и протянула их дочери. Та посмотрела на них и снова подняла глаза на мать.
– Сейчас! – распорядилась Роза.
Вайолет медленно положила лекарство под язык. Её мать налила в стакан воду, протянула ей и приказала:
– Глотай!
Вайолет послушалась. Роза улыбнулась и опять занялась ужином. Когда она отвернулась от стола, Вайолет быстро выплюнула таблетки на ладонь и сунула их в карман.
Чуть позже, когда мать с дочерью поглощали ризотто, Роза вдруг заметила:
– Держу пари, тебе уже лучше.
Вайолет кивнула, не поднимая взгляда от тарелки. Если бы она заговорила, то не сумела бы скрыть дрожь в голосе. Глаза у неё были на мокром месте. А её рассеянная мама за ужином и за десертом болтала без умолку о том, как провела день. Трапеза заканчивалась непременной чашкой чая, однако Вайолет не забыла о полученном днём от старухи предупреждении и предпочла пропустить чаепитие.
Отец не появился и к ночи, и в животе у Вайолет разыгралась буря. Ей становилось плохо, когда она вспоминала о визите в бутик Арчеров. Несомненно, она слышала тогда голос отца. Что ей стоило расспросить Арчеров подробнее? Почему она сбежала? Происходит что-то нехорошее, это она знает точно. Папа попал в переделку.
Вайолет поднималась в спальню, терзаемая чувством вины. Когда она добралась до верхней ступеньки, зазвонил телефон. Она присела у перил и прислушалась.
– Алло, дом Браунов, – отозвалась мама своим новым эффектным телефонным голосом. – О, мистер Арчер. Чем могу помочь? Да, я так и подумала. Вайолет беспокоилась. Правда? Вот как? Она мне не рассказала. Мне очень жаль, что она вас расстроила, мистер Арчер. Боюсь, это ДДСЗН напоминает о себе. Да, она принимает лекарство. Сегодня я сама за этим проследила. Что вы, конечно. Я же знаю, какими могут быть дети. В следующий раз буду внимательнее смотреть за ней. Мистер Арчер, спасибо, что вы мне сообщили про Юджина. Надеюсь, он вам помогает в исследованиях? Я очень рада слышать. И как долго его не будет? Прекрасно. Хорошо, я ей скажу. Спокойной ночи, мистер Арчер.
Значит, папа не придет домой? Но почему сообщает об этом Арчер? Папа не может взять трубку? Почему он не позвонил сам?
– Вайолет! – крикнула мама снизу; она уже увидела, что дочка на лестнице. – Ты подслушиваешь?
– Нет, что ты. Я только… Вдруг это папа звонил…
– Звонил Эдвард Арчер, – мама улыбнулась. – Твой папа уехал на несколько дней. На конференцию по оптике. Как я поняла, это очень важно.
– Что же он сам нам не сказал? – вырвалось у Вайолет, и вопрос прозвучал громче, чем ей хотелось бы. – Он даже вещи не собрал!
– Вайолет, умоляю, у меня от тебя голова болит. Очень любезно со стороны мистера Арчера известить нас. Отцу пришлось уезжать в спешке. Командировка срочная.
– Срочная конференция глазных врачей?
– Вайолет! Болезнь и правда на тебя плохо влияет. Дорогая, ты бываешь невыносимой. Эдвард Арчер был так добр, что спросил, как ты себя чувствуешь. Что ты сегодня делала в их бутике?
– Искала папу, – огрызнулась Вайолет.
– И рыскала там, где тебе не следует находиться. Тебе повезло, что Эдвард Арчер обещал не принимать никаких мер.
– Каких ещё мер? – закричала Вайолет. – Я ничего…
– Вайолет, – мать вздохнула. – Достаточно. Радуйся, что Арчеры проявили понимание. Уверена, когда отец вернётся, он не будет столь снисходителен.
Вайолет не отреагировала. Нет смысла. Что бы она ни сказала, её ответ вывернут наизнанку.
Она встала, повернулась, прошла по ковру в спальню, закрыла за собой дверь и упала на кровать.
Мир вокруг неё рушился. Мать отказывается выслушать, отец пропал. Вайолет скверно относилась к нему в последние недели, а теперь, может статься, она его больше не увидит. Совершенно очевидно, что во всех её бедах виноваты Арчеры, но даже если она сможет это доказать, никто не станет её слушать. Весь этот Идеал как будто зачарован.
Глаза Вайолет наполнились слезами – к чему их сдерживать? И она плакала, а потом и слёз не осталось.
Чувствуя себя опустошённой, она заползла под одеяло в надежде забыться сном.
Не тут-то было. В эту ночь Вайолет, что бы она ни делала, никак не могла устроиться удобно. На её кровати образовалась какая-то непонятная кочка. Очень долго Вайолет ворочалась и металась, а потом наконец надела очки, чтобы выяснить, чтó затесалось в её постель.
Она разгладила простыни, но горб не исчез. Тогда она аккуратно отогнула бельё, чтобы проверить, не попало ли что-то на кровать, когда мама стелила. Ничего под простынями не оказалось. Ком как будто выпирал изнутри матраса. Может, пружина выскочила, что-нибудь такое…
Рассвирепев, Вайолет стянула простыни с кровати и стала рассматривать подозрительное место.
У изголовья обнаружился разрез длиной примерно от её запястья до локтя, откуда торчали клочья пуха. Вайолет засунула туда пальцы и нащупала что-то твёрдое. Она просунула руку ещё глубже, ухватила таинственный предмет и извлекла его из тайника.