– Хей, Сэммммм, как дела, дружище?
– Привет… друг. Как сам? В порядке?
Мы только что вошли в серф-магазин «Зеленая комната»[4], и отец с продавцом обмениваются шумными приветствиями и ударяют ладонью о ладонь, как положено у серферов. Я ничего не говорю, потому что немного расстроился, пока рассказывал вам про маму. Ничего, через пару минут я приду в норму.
У продавца светлые волосы до плеч, и он в шортах, несмотря на холод. Желтые волоски у него на ногах стоят дыбом. Он явно очень рад видеть отца. Так всегда бывает. Дело в том, что отец среди местных серферов вроде знаменитости. Иногда, когда проходят соревнования по серфингу и другие уговаривают отца поучаствовать, тот, как правило, побеждает, особенно если волны большие. Вот почему всем так нравится общаться с ним.
В магазине сильно пахнет резиной – от гидрокостюмов, – а на стене висит большой телевизор, где крутят ролики с серферами. Мне такие ролики не нравятся. Там показывают одно и то же – люди катаются и катаются на волнах. Наверное, поэтому продавец и приходит в такой восторг: ему надоело смотреть одинаковые видео.
– Словил волну сегодня? – спрашивает продавец. – Потрясающая, да?
– Поначалу была ничего. Потом, правда, ветер переменился.
– Это точно. Но было круто, чувак… Ты как, покупать? Или просто присмотреться? – Оба варианта, кажется, его радуют.
– На самом деле… – Отец неловко замолкает и чешет за ухом. – Пит сказал, что даст мне скидку… Он тебя предупредил?
– Да-да, само собой. Сказал, ты можешь заглянуть.
– Круто. Так вот, мы с сыном ищем ему серф.
Продавец в первый раз обращает на меня внимание. Может, он и видел, как я захожу, но решил, что я оказался тут по ошибке. В обстановку магазина я точно не вписываюсь.
– Ага… Круто… – Я чувствую на себе его взгляд, и между нами мелькает искорка взаимного узнавания. – Привет, парень, – говорит мне продавец. Впервые он обращается напрямую ко мне. – Я и не знал, что ты – сын Сэма Уитли.
Он склоняет голову набок, как будто сам себе удивляясь. Я продолжаю молчать.
– Значит, собираешься стать местной легендой, как твой старик, да?
В его голосе сквозит напускной энтузиазм, и я предпочитаю не отвечать.
– Хочешь победить в чемпионате острова, когда станешь постарше? И даже поехать в тур, а?
Пару раз, после больших соревнований серферов, люди заговаривали с отцом о том, что он мог бы поехать в серф-тур. Конечно, если б не был вынужден присматривать за ребенком.
– Нет, – говорю я наконец, просто чтобы он заткнулся. Гляжу на отца. Это ведь он притащил меня сюда.
– Ну, пока мы ищем доску, правда, Билли? Поздоровайся с… хм…
Мне становится ясно, что отец не знает имени продавца. Тот немедленно приходит ему на помощь, смущенный еще сильнее, чем сам отец.
– Шейном! Помнишь? Я Шейн, – говорит продавец.
– Ага, да, извини, приятель. – Отец хлопает себя ладонью по лбу, словно и правда вспомнил. – Да, поздоровайся с Шейном, Билли!
– Привет, Шейн, – говорю я, взмахивая рукой.
Тот тут же начинает расхваливать свои товары. Хотя смотрит он на меня, я понимаю, что ему хочется произвести впечатление на отца.
– Значит, тебе нужна новая доска? О да, вы пришли в правильное место! Для подростков у нас есть клевые доски «Майкро Мэшин». Сколько будет плавников? Три или четыре?
К счастью, отец перебивает его.
– Билли пока не… не на том уровне, – говорит он. – Мы ищем что-нибудь для начинающих. Но качественное. Достойное. – Глядит на меня и улыбается.
И тут появляется сам Большой Пит. Видит отца и сразу заговаривает с ним о волнах сегодня утром, поэтому несколько минут мы с Шейном просто стоим посреди магазина, пока Пит не предлагает Шейну показать мне серфы.
– Ага, понял. Конечно, – тот оживленно кивает. – Билли, хочешь пойти со мной посмотреть, что у нас есть?
Выбора у меня не остается, так что я следую за ним в отдельный зал, где все стены заняты стеллажами, на которых подвешены доски. Шейн начинает снимать их одну за другой и показывать мне. Я не знаю, на что обращать внимание, – по-моему, все серфы одинаковые. Папа продолжает болтать с Большим Питом в соседнем зале.
– А что у тебя за история, Билли? Как вышло, что ты собираешься учиться только сейчас? – спрашивает меня Шейн. – В смысле, все круто, и ты молодец. Ничего особенного, я просто удивляюсь… Ведь твой старик… ну, сам понимаешь.
Я пожимаю плечами и ничего не говорю. Уж точно не стану посвящать человека вроде Шейна в подробности того, почему не захожу в воду. Я вовсе не стыжусь, ничего подобного. Просто Шейн – идиот. Но вам я скажу, если хотите.
Дело в том, что я слегка побаиваюсь моря – только и всего. Я знаю, что это немного странно для человека, который поселился на острове. Особенно если он живет в доме с видом на пляж и собирается стать морским биологом, когда вырастет. Но такие вещи случаются сплошь и рядом. Вот вы, например, знали, что Нил Армстронг[5] боялся высоты? И многие авиапилоты ее боятся!
На самом деле воды я не боюсь, не думайте. Мне просто не нравится заходить на глубину. Скажем, выше пояса. В остальном все в порядке. Вода в пещерах меня не пугает. И я хорошо плаваю, если что. Отец об этом позаботился. Годами таскал меня на тренировки. Я отлично плаваю в бассейне – где есть спасатели и глубина небольшая. Мне не нравится только открытое море. Есть что-то пугающее в том, какое оно огромное и глубокое, и в течениях, которые могут утянуть тебя за собой. У меня от него мурашки. В общем, я его не люблю.
Вот даже сейчас – стоило только подумать, и сердце забилось чаще. И стало как-то жарко. Зал, заставленный серфами, качается перед глазами. Вижу лицо Шейна – кажется, он чем-то обеспокоен. Не то чтобы он кружился передо мной, пока нет, – но сейчас, похоже, начнет. Что это за яркие точки вспыхивают повсюду? Дыхание становится странным: коротким и прерывистым. Внезапно я чувствую руку у себя на плече.
– Эй, Билли, ты в порядке? Понравилось что-нибудь?
Отец вернулся. Его голос кажется ужасно далеким. Я слышу, как он говорит с Шейном.
– Билли немного нервничает, когда речь заходит о воде. Ничего страшного. Он отлично плавает, а с серфом мы торопиться не будем. Правда же, Билли? – Он присаживается на корточки рядом со мной и хлопает по спине. – Разберемся потихоньку. Научим тебя седлать волну.
Постепенно зрение у меня приходит в норму, и дыхание успокаивается. Рука отца по-прежнему лежит у меня на плече, и он крепко его сжимает. Поддерживает меня, подталкивает вперед.
– Как насчет вот этой? – говорит отец, указывая на одну из досок. Шейн снимает ее со стеллажа и передает нам. Доска синяя, и на ней нарисованы три дельфина. Когда я был помладше, то обожал дельфинов. Интересно, отец это помнит?
– О да, выглядит круто, – восклицает он. – Как считаешь, Билли?
Час спустя я уже являюсь обладателем новенького серфа и гидрокостюма. Мы едем домой, и отец раз за разом повторяет, какие классные у серфа плавники и как потрясно смотрится графика. Я пытаюсь сообразить, каким образом отвертеться от его использования по назначению.
Кстати. Я считаю, что дельфины – самые переоцененные из морских обитателей. Просто чтоб вы знали.