Древнее живое имя рек и морей
ветром протянуло в золотых облаках.
Вышел на прогулку молодой иерей,
смотрит с косогора на красивый закат.
Вышел на поляну многотравный июль,
вынул из тумана молодой нож луны.
Надвое на западе разрезал лазурь,
нагло улыбаясь – почти до хулы.
Но хотя повсюду безбожная власть,
много тут и проса, и ржи, и овса.
Всякая святая еда удалась,
всякое дыхание – хвалит Творца.
Светом лучезарным просиял эмпирей.
Ветер надувает облаков каскад.
Долго с косогора молодой иерей
смотрит, улыбаясь, на родной закат.
Океанов имя, островов, гор и льдов
протянулось ветром вдоль осенних широт.
Люди мы смиренные – так дай же нам Бог
краешек святыни от осенних щедрот.
Даже вот сливовое варенье – и то
можно облизнуться – для души западня.
Многие пытаются и это, и то —
одна только умница моя попадья.
Можно соблазниться, над полями летя,
взглядом погружаясь в золотой эмпирей.
Тоже собралась там облаков лития,
дымом поедая рыб и зверей.
Там на речке с удочкой старик-пионер
курит самокруточку, чудак-самодур.
Постоял в раздумье молодой иерей
и вернулся к матушке – пить самовар.