Больничная палата. Холод и отстранённость белизны. Невозмутимая стерильность стен. Тусклый свет и прикрытые поломанными жалюзи окна. А на кровати двое: мать с младенцем на руках. Мать молодая, едва за двадцать, но на лице уже мешки под глазами, одежда бесформенная и волосы, собранные в пучок. А главное, лихорадочный взгляд на малыша, которого женщина баюкает в руках, и тихий напев:
Мирно спи дитя моё,
В дом чума не проползёт,
Вновь прогнали всех драконов
Критики планеты…
Малыш даже не хнычит, лишь пускает пузыри. Лицо в красных пятнах от температуры и… черты его чуть плывут. С начала мне показалось, что это искажает зеркало, но затем до меня с ужасом дошло: искажение – эффект от отравленной Веры. Ребёнок так мал и слаб, а его вера в себя так ничтожна, что даже пара единиц Истинной Веры при заражении искажают тело малыша.
Тихо спи моё дитя
Нас герои защитят,
Если вдруг проснутся снова
Новые драконы.
Ребёнок открывает глазки и улыбается. Мать улыбается в ответ, одновременно вымученно и искренне. А затем маленькие веки опускаются и пузыри больше не надуваются… Глаза матери в испуге расширяется и она кричит: «Врача!» настолько громко и пронзительно, что зеркало, в которое я смотрю, лопается. Фигура матери с ребёнком рассыпается ломаными фрагментами, которые не собрать, и связь обрывается.
***
– Не всматривайся! – одёрнул меня Глагол. – Зеркала искажают правду. Они рады сломить и поглотить… Особенно в центре лабиринта!
Я отшатнулся от борта лодки. Жуткое место. Настолько, что даже Хугин вернулся ко мне и теперь сидел на плече. И да, уважаемые читатели, у нас есть лодка! Вернее Брауни, которая сменила форму с пальто на неё. Получилось тесновато, но зато стало нашим шансом преодолеть центр лабиринта. Вот и теперь Брауни рассекала льдинки-зеркала, огибая очередной водоворот-туннель вроде того, из которого мы появились. Проклятая трёхмерная навигация! Я же отсюда ни в жизнь не выберусь!
– Несуществующий, отключи запись данных, – неожиданно попросил напарник.
– Это ещё зачем? – насторожился я.
Но Глагол и не подумал отвечать. Словно отрешившись от мира, он просто смотрел в бесконечность, поглаживая головку Брауни, которая выступала фигурой на носу нашего небольшого судна. Я уже знал, что выпытывать из него ответы в таком состоянии бесполезно: нужно либо выполнить просьбу, либо проигнорировать. И я выполнил.
– У Брауни… проблема. И я боюсь, что твой Хугин, как и ты сам, можете быть отчасти… связаны, – Глагол обычно говорил не много, но чётко и ёмко. В этот раз паузы между словами были настораживающе длинными. Напарник не знал, что сказать, и это было предвестием беды.
– Всё настолько плохо, что даже Критики не должны об этом знать? – я невольно перешёл на шепот.
– Помнишь, как Брауни в Мёртвой сети пожрала своих сородичей – пауков – дабы восстановить свой исходный код? – я активно закивал, вспоминая то приключение. Глагол же помедлил, но чуть отстранённо продолжил: – Она получила больше, чем мы рассчитывали. Во-первых, теперь Брауни может генерировать Истинную веру…
– Так это же здорово! Вера лишней не бывает! – не понял я трагедии соратника.
– …А во-вторых, поглотив код ИИ, Брауни переняла их способность: генерация Веры в несколько потоков.
– Эм… Тоже неплохо. Запас в несколько десятков единиц – это всегда хорошо!
– Боюсь, речь идёт о других порядках, – на выгнутую мною бровь напарник вздохнул: – Сейчас это цифры с двумя нулями…
Брауни тем временем выбрала водоворот-туннель, где нам предстояло продолжить путь, и причалила. По телу прошла волна вибрации, нечто среднее между гулом водопада и звоном зеркала на грани того, чтобы разбиться. Какое-то смутно знакомое чувство, словно тело на миг стало желеобразным. В любом случае ощутить опору под ногами было приятно. А ещё приятнее было осознавать, что половина пути до Зазеркалья пройдена! Осталось ещё немного гнетущего холода, бритвенно острого льда и темных отражений…
– Надеюсь, Брауни может это контролировать? – задал я главный вопрос, ибо получить одержимого напарника посреди похода совершенно не прельщало.
– Нет, – короткое слово прозвучало, словно приговор. А напарник помрачнел ещё больше.
Я аж слегка окосел… Хотелось сослаться, мол, у нетсталкеров значения Веры были и того больше! Вот только они плохо кончили. Сотни единиц Веры качества Истинной – это много даже для Глагола. А если это перейдёт на тысячи? Десятки тысяч? Будет ли Глагол успевать тратить столько Веры?
– Часть генерируемой Веры она пускает на собственное питание. Опасность голода для неё исчезла. Но я боюсь слишком раскармливать её…
– Чем больше она генерирует Веры, тем больше питается, тем больше становится, тем больше генерирует Веры… – тут же уловил я опасность. – Она словно ядерный реактор, где началось бесконтрольное деление. И если это не остановить…
– Либо бесконечно увеличивающейся техно-организм, который, не сдержав мощи, может взорваться. Либо отдавать Веру близким, подвергая их риску одержимости… – припечатал Глагол.
Ни один из вариантов не радует. Если продолжать аналогию с ядерным реактором, нужны углеродные стержни и охлаждение, чтобы взять реакцию под контроль.
– И она верит в нас с Хугином, – понял я, о чём говорил Глагол в начале разговора. – Ты боишься, что нас будут накрывать волны Веры? Не переживай, мы найдём, куда её сбросить! О вас мы тоже ни слова… Но ты обращался за помощью к тому же Артефактору?
– Чтобы узнала Спектр? – я наконец понял ещё один аспект проблемы.
По сути, если кто-то узнает о новых возможностях Брауни, то за ней откроется охота. Её попытаются либо использовать, либо уничтожить – ни один из вариантов не внушает оптимизма.
– Нам нужно в Мёртвую сеть… и ниже. Брауни нужна помощь других ИИ, пока всё не пошло в разнос! Ты…
– Можешь на меня рассчитывать! – закончил я за напарника и чуть нервно погладил Хугина.
На фоне слов Глагола я задумался: что я могу противопоставить отражениям или Брауни, если всё пойдёт плохо? Силу иммунитета к воплощениям? Способности? Хугина? Даже не смешно! Хотя… Имелся параметр, который соответствовал одному из Статов и который я прокачивал ещё до прихода Становления: Удача! Так почему бы… Открыв окно статов, я перевёл все 198 единиц Синтетической Веры в Удачу.
Система на миг подвисла, явно охреневая от подобного дисбаланса, а затем игровая Удача и прокаченный мной ранее параметр слились, выдав:
«Удача: + 59% (от естественного параметра)».
А затем ещё одно сообщение:
«Открыто легендарное достижение:
“Ставка на зеро”.
Описание: Вы вложили всё в Удачу! Вы преодолели прошлый рекорд (78 ед), вложив 198 ед. и став самым удачливым безумцем в “Становлении”. Теперь каждое ваше действие обречено на успех. Но хватит ли этого, чтобы пройти по пути “Становления”?
Добавлена внеклассовая одноразовая способность: Удача любит безумцев!
Описание: Обратить одну свою неудачу в оглушающий успех! (Исполнение за счёт Веры “Становления”.)»
Эм… неожиданно. И щедро. На несколько мгновений я даже проникся уважением к Становлению – всё же халяву я люблю! Вот только как-то уж больно расплывчато звучит… Но всё равно неплохо! Жаль только, способность у меня эта надолго не задержится.
По округе разнёсся мелодичный звон стекла, которое давно разбилось, и теперь осколки хрустели под давлением чьих-то незримых шагов. Глагол мгновенно напрягся, так же как и Брауни закрутила головкой пытаясь определить источник звука. Вот этот звук я отчётливо помнил: стая осколков вышла на след.
Мы с напарником переглянулись. Зеркально-ледяные коридоры замелькали в ускоренном темпе. Подошвы выбивали ледяную крошку и заставляли трескаться зеркала. Взгляд скользил по мутным картинкам жизни за зеркалами от чего голова начинала болеть. Но напарник уверенно выбирал путь и менял направление, перепрыгивая на стены, поворачивая в провалы или огибая туманные островки. Вот только звук бьющегося стекла приближался с неотвратимостью надвигающегося цунами.
А затем позади из-за поворота вырвалась первая тварюшка и, проскользив по полу, впечаталась в стену Лабиринта. Осколки-гончии оказались химерами, собранными из фрагментов – кусков отражения частей различных животных… или людей, причудливо перекрученными и соединёнными бьющими по глазам ровными линиями-сколов, да ещё настолько гротескно, что некоторые отростки выпирали из плоти, словно грани разбитого зеркала. И в отражённом свете Зеркального лабиринта их шкура/чешуя/мех бликовали, так что после засветки «осколок» плоти менялся на отражение куска тела другого существа. Единственное, что оставалось неизменно в существах – льдисто-голубые глаза, полные бесстрастной жаждой убийства и получения новых фрагментов.
– За мной! Обещаю, мы прорвёмся! – Глагол рванул, не дав даже секунды на размышления.
Сообщение системы я смахнул на бегу, даже не обратив внимания, сколько Глаголу пришлось потратить Веры на применение способности. Твари за спиной взревели с дребезжащими оттенками звуков. А затем Глагол бросил несколько гранат нам за спину… Стоп! Гранат? То есть мне он подготовиться не дал, а сам запасся по полной?
Взрыв отразился от стен лабиринта, ударив волной нам в спины, и не упали мы только чудом, хотя звон плотно забился в уши. А вот Зеркальный лабиринт не выдержал подобного вандализма: стёкла начали трескаться, а лёд раскалываться – вся масса острых граней начала рушиться за нашими спинами. Осколков-гончих накрыло первыми… И это было бы отлично, если бы волна разрушений не продолжала распространяться, буквально раскалывая мир в шаге за нами.
Мы спрыгнули в чередной провал, а затем рывком выбежали на край водопада. Массив воды грохотал, не оставляя шансов преодолеть его – снесёт мгновенно. Хотя радуга над ним висела красивая, ничего не скажешь. Вот только Глагол даже не подумал преодолевать преграду, а прыгнул в неё, ухватив меня за одежду. Хугин попытался упорхнуть прочь, не желая лезть в воду. Но потерять его в петлях лабиринта – дело минуты, по тому я вцепился в пета, прижимая к себе.
Нас закрутило и завертело. Дышать сразу стало сложно, а ледяная вода заливала глаза. Одежда и поток пытались утянуть на дно… Но я заметил, как появившиеся следом чудом выжившие осколки прыгаю в поток за нами. А затем на маленькую вечность я потерялся в круговерти.
Рывок Глагола ознаменовал конец заплыва. Хрипя и кашляя, дрожа всем телом, я развалился на ледяной поверхности очередного ответвления Зеркального лабиринта.
– Мы выиграли фору, но нужно спешить, – стоило только Брауни встряхнуться, как Глагол вновь выглядел, словно супергерой из боевика. – Порталы в Зазеркалье уже встречаются, нужно выбрать достаточно большой и расположенный в укромном месте.
– Вы не уйдёте… – голос словно скрежет ногтем по стеклу. – Вы в моей ловушке.
Шатаясь, я приподнялся и обнаружил выходящее на свет существо… которое так и тянуло назвать «Искажением». Искажение имело человекоподобную форму и было бы даже на него похоже… если бы плоть людей состояла из мешанины цветной стеклянной крошки с торчащими в случайных местах во все стороны осколками. Зеркальная маска вместо лица с трещинами-шрамами совершенно не вдохновляла. А свиту ему составляла пара осколков.
Порождение Зеркального лабиринта выбросило руку в атаке, и та удлинилась, превратившись в стеклянное щупальце, покрытое бритвенно-острыми шипами. Выстрел нагана выбил веер стеклянной крошки и отклонил выпад, но не разрушил отросток. Отступать обратно в круговерть потока я не собирался!
Осколки рванули на нас, скрежеща зубами разных размеров. Глагол выступил им навстречу, и правый рукав плаща-Брауни стал заметно толще, так что осколок, вцепившийся в него, не смог прокусить броню. Зато Глагол сформировал из левого рукава клинок и всадил в брюхо твари, раскроив чуть ли не пополам. И осколок развалился на… мелкие тёмные фрагменты. Вторая тварюшка оказалась умнее и принялась кружить вокруг напарника.
Искажение тем временем двинулось вперёд. Его руки-щупальца ударили в зеркала и проникли внутрь! А затем с явным усилием стали вытаскивать с той стороны вещи: с одной – металлическую ногу манекена, а со второй – ржавый пулемёт…
Проверять работоспособность последнего у меня не имелось ни малейшего желания, поэтому я начал методично всаживать пулю за пулей в Искажение. Вот только от трёх зеркальный гад в наглую уклонился, от ещё одной прикрылся рукой, а две, попавшие в грудь, лишь оставили несколько длинных царапин… Затем у меня кончились патроны.
Новый рывок осколка в сторону Глагола. Удар лапой пришёлся в полу пальто, выбив искры, но Брауни защищала своего хозяина. И тут напарник рванул вперёд сам: взмах клинком – зверь отшатывается. Критик этого ожидал и ударил в бок осколка. Раздался звон разбитого стекла, а существо отлетело под ноги Искажения.
Пулемётная очередь всё же работающего раритетного оружия прошла у нас над головами. Удар ногой-дубиной, отшвырнул скулящего осколка в сторону. Но поздно… Глагол, схватив за плечо, силой запихнул меня в ближайшее целое зеркало в мой рост.