Разговор с Ириной Витальевной Понаровской записан Маргаритой Мазуровой, журналистом и другом семьи
Ирина Витальевна, давайте начнем с главного в вашей жизни. Вот что для вас важнее всего?
Знаете, сегодня, когда сын с невесткой уходили и уже было подошли к лифту, мне вдруг захотелось им вдогонку еще раз сказать о своих чувствах. Я подбежала к ним, пока не уехали, и говорю: «Ребята, я так вас люблю!» Вот такой был порыв души. Хотелось, чтобы они поняли, осознали, что вот она, моя любовь, возьмите ее, пользуйтесь и генерируйте в себе то же самое. Я это все к тому рассказываю, чтобы было понятно, что моя жизнь – про любовь. В первую очередь к самой жизни, как к дару свыше – со всеми ее белыми и черными полосами. К родным и близким, к моим немногочисленным друзьям, к животным и к природе, к любимому делу. Очень хотелось бы, чтобы с этим жили и мои внуки. Я их к этому приучаю, потому что это меня очень волнует.
Мне всем людям хочется сказать: люди, очнитесь и перестаньте копаться в негативе, жизнь прекрасна! Обратите внимание на набухающие весной почки на деревьях – лично я ими восторгаюсь – на первых птиц, которые чирикают и не дают спать чуть ли не с трех часов утра, старайтесь наслаждаться каждым мгновением общения с вашими детьми и внуками. В конечном итоге от жизни каждого из нас зависит благополучие всех людей – это как каждая отдельная песчинка составляет золотой берег. К сожалению, об этом мало кто думает, в основном все у всех вертится вокруг самих себя, быта, в лучшем случае, – вокруг своего окружения.
Любовь к жизни появляется и от разочарований в том числе. У меня детство проблемное было: меня ни за что выгоняли из школы при консерватории в Петербурге, и поступить туда обратно мне было очень сложно. Как оказалось, таким вот образом освободили место в школе для девочки «по звонку». Ирония судьбы, но впоследствии Таня стала и была моей лучшей подругой вплоть до окончания школы. А потом мы не то чтобы разошлись, она, как ни странно, ушла из специальной музыкальной школы в Литературный институт в Петербурге на педагогическое отделение. Она была крепкая ученица, очень хорошо занималась по общеобразовательным предметам, а вот по специальности немного не дотягивала. Большая умница, к старшим классам подруга поняла, что имеет склонности к другим вещам, и ушла из музыки. А я поступила в консерваторию, хотя в свое время меня ради нее и пытались лишить мечты. Вот такие жизненные парадоксы. От меня родители ничего не скрывали, поэтому я знала, что это именно Танечка заняла мое место, но я очень хотела учиться в этой школе. И поступила туда еще раз, но уже не на фортепианное отделение, а по классу арфы. Вот такие гримасы судьбы рождали у меня жизненный позитив, и во всем плохом я всегда умудрялась найти хорошее.
Когда я уже начала выступать, бывали случаи, что меня вырезали из телепрограмм, ибо я была не очень уместна в жанре советской песни. Меня это очень обижало и расстраивало, я говорила, что это несправедливо, но в результате все это оказалось для меня благом – я заняла абсолютно свою нишу и в жизни, и в профессии. Так что эти кажущиеся неприятности, которые сыпались на меня в тот момент одна за другой, потом сыграли в мою пользу. Я вообще благодарный человек и очень обязана пространству за то, что оно провело меня вот так по жизни, с такими противоборствами. Именно поэтому я сейчас, да и всегда в общем-то, очень любила жизнь. Когда болела – и очень сильно – я тоже хотела быть. Я говорила: «Это не про меня, я вылечусь!» Вот не знаю, откуда это, наверное, в моем характере.
Мне всем людям хочется сказать: люди, очнитесь и перестаньте копаться в негативе. Да, его вокруг везде достаточно, преподносится чуть ли не на ладошке. Но ты человек, у тебя есть голова на плечах, ты говорящий, прямоходящий и мозг твой развит наподобие компьютера, поэтому нужно думать, а не впитывать всякие гадости. Ты можешь помочь в том, чтобы вокруг стало лучше. Энергия не имеет ни времени, ни расстояния, поэтому, почувствовав себя счастливой и любящей здесь, ты можешь сделать жизнь более совершенной где-нибудь на другом конце света. Поэтому я всегда хотела быть, и все врачи, которые со мной, конечно же, возились, мне говорили, что побольше бы им таких больных, потому что тот, кто хочет жить, выживает. Я выжила. А не должна была. И за это тоже пространству огромное спасибо. Потому что мне вот такую программу спустили: ты должна жить и делать то, что тебе положено. Вот от этого у меня любовь, от этого позитив.
Только из любви к жизни я осталась жива и только благодаря любви к близким мне не в чем себя упрекнуть. Когда уходила моя мама, я целиком и полностью сама с ней была, и она умерла на моих руках – все получилось так, как должно быть, по-человечески. Моя любовь к семье – к родителям, к сыну и внукам, к сестрам и племянницам – безмерна, вот только с братом у меня не сложилось. Точнее, даже так: это не у меня, а у него со мной не сложилось. И это несмотря на то, сколько я ему помогала, но люди бывают неблагодарные. Не знаю, почему так, может быть, зависть. Но не вижу смысла гадать – когда придет время, там, наверху, разберутся, что, как и почему. Кстати, у меня самой чувство зависти отсутствует как таковое: не знаю и не понимаю, что это и зачем. Когда, предположим, вижу что-то красивое, особенное и это не мое, радуюсь этой красоте безумно, у кого бы она ни была. И никогда в жизни не скажу – если даже это принадлежит недостойному, по общественному мнению, человеку, – что он этой красоты не заслуживает. Да ради бога, на здоровье! Чем лучше плохим людям, тем меньше они будут трогать хороших и портить им жизнь.
Любовь – это ответственность, одного без другого не бывает. Вот у меня есть собака, которую я обожаю, и значит, отвечаю за все, что с ней происходит. Для нас животные – это всего лишь небольшой фрагмент в жизни, а у них – это ведь вся жизнь. Ты заведомо знаешь, что у тебя зверек, который тебя не переживет. Будешь ли ты готов взять другого и, таким образом, впоследствии еще раз перенести эту боль, но зато подарить еще одному существу свою любовь. Помню, как мы с сыном хоронили хомяка-девочку маленькую, как мы оба с ним плакали. Говорю сейчас и слезы на глазах, а ведь прошли десятки лет. Вот о таких вещах обычно никто не говорит, а надо бы – это учит человечности. У большинства людей сегодня очень много претензий к этому миру, они ими живут и заняты только одним: думают, как выпятить свое драгоценное «я». Слава богу, меня лично беспокоят совсем другие вещи.
А какие именно? Расскажите, чем живете сегодня, что волнует, что интересует?
Знаете, я вообще человек, который любит быть в курсе. Вот только к политике, честно скажу, безразлична, ну не мое это. Зато меня интересуют квантовая физика и планетарный переход Земли. Хочу знать, почему Меркурий ретроградный, как так получилось, что звезды сдвинулись, и правда ли, что за Луной обнаружена какая-то звезда, которая может быть клоном Земли. Я знаю, кто такой Константин Батыгин. Этого изумительного мальчика, который родился в России, в 10 лет увезли в США, а сейчас он академик, возглавляет всю астрофизику Америки и включен в список журнала Forbes как один из 30 ученых младше 30 лет, изменивших мир. Вот что мне интересно. И выходя даже со своим старым репертуаром на сцену, я все равно буду иметь в виду сегодняшний день, а он потрясающий: мы находимся в переломном моменте планетарного значения. То есть, мы то ли в пред-, то ли в постледниковом периоде, но в любом случае в каком-то очень серьезном переходе.
Конечно, я рассуждаю немного примитивно, ибо не специалист, не ученый, но есть данные, что повышаются вибрации Земли, потому что атом водорода якобы поменял свою формулу. Если раньше, предположим, вибрация была 8 с половиной каких-то там единиц, то сейчас она 18. Почему нам всем кажется, что очень ускорилось время, почему есть ощущение, что в сутках не 24 часа, а 18 – это все как раз из-за этого. Этим никто не интересуется, кроме ученых, а ученые ведь как – сделали открытие, обсудили его между собой и положили на полку, потому что Нобелевскую премию им все равно за это не дадут. А на Земле ведь нет ничего, что не было бы взаимосвязано. Каждая наша клеточка реагирует на то, что происходит на нашей планете, и в каких вибрациях она пребывает. И мы – результат всех тех преобразований, изменений Земли, и должны в них как-то вписаться.
Вот человеку, который отследил процесс аутофагии – обновления клеток, еще в 2016 году присудили Нобелевскую премию. Он открыл интервальное голодание: 16 часов человек не ест, а 8 ест; 18 часов не ест, а 6 ест; 20 часов не ест, а 4 ест. Благодаря такой схеме происходит абсолютное обновление клеток в человеческом организме. Именно так питаются животные, которые едят только тогда, когда у них есть пища. Почему они такие сильные и мощные? Да потому, что у них совершенно другое пищевое поведение.
Меня интересует, что такое ДНК – почему вдруг эта макромолекула была открыта только в двухтысячных годах, а не раньше. Мне не дает покоя вопрос, как, каким все-таки способом были возведены египетские пирамиды. Давно ведь уже доказано, что построить их человеческими силами решительно невозможно – только левитационным образом. Между этими камнями пирамиды невозможно даже лезвие бритвы просунуть, такая ювелирная работа. Еще мне небезразлично, что людям придется есть через 30 лет, какой будет еда. Я начинаю раскручивать эту информацию и выясняю, что, если верить сегодняшним открытиям, все в этом плане будет не хуже, а даже лучше, чем сегодня. Я не из тех людей, которые говорят, что только при царе было хорошо. Я умею ценить сегодняшнее время и уверена, что если моя душа, мое сознание когда-нибудь уйдет в астрал, оно и там будет интересоваться тем, что происходит на земле, что будет с людьми дальше. Вот такие вещи меня интересуют помимо нот, оперы и балета. Читаю книги по искусству, биографии композиторов и научно-познавательную литературу, смотрю научно-популярные фильмы. Иногда так хочется с кем-то поделиться, поговорить на эти темы, а не с кем. Когда я в Москве, долгие умные беседы ведем с сыном и невесткой. А вот когда в Питере, в основном общаюсь только с близкой подругой, а она живет далековато от меня. Конечно же, люблю театры – часто хожу в Большой и Мариинский. В общем, живу своей жизнью, и мне ее не хватает.
Само собой, внимательно наблюдаю за тем, что происходит сейчас в музыке. Прекрасно понимаю, что никогда в жизни не буду петь песни, которые сейчас поются, но чем живет сегодня музыка, я знаю. В Петербурге меня часто просят прийти на встречу со школьниками, и я не отказываюсь. На недавнем таком мероприятии в обычной городской школе, но с английским и творческим уклоном, дети закидали меня вопросами типа «а что вы скажете про Моргенштерна». Думали, наверное, что в свои 68 лет я не в курсе. Но нет, я и о нем знаю, говорю же, что слежу за происходящим на сцене, как бы сама ко всему этому ни относилась. В результате проговорили с детьми больше 3 часов и разошлись, довольные друг другом.
Как считаете, насколько жизнь человека зависит от него самого?
С одной стороны, думаю, что ничто не случайно. А с другой – все мы за рулем, даже если при этом идем пешком. Здесь важен не способ передвижения, а то, в каком направлении человек двигается и что он видит из своего «окна». Многие вроде бы и смотрят в одну сторону и даже в одну точку, только замечают при этом совершенно разные вещи, ведут себя по-разному и, естественно, получают разные результаты. Жизнь за рулем – это просто путь, дорога. Она может быть захватывающе интересной, а может – скучной и однообразной, многое зависит от того, как рулит человек.
Одни едут, соблюдая скорость, вторые – постоянно мчатся и нарушают ее, третьи – погибают на «Формула-1». Так или иначе, мы все в дороге, все едем. Каждый день – это поездка за рулем. Как только я начала водить машину, каждый раз, перед тем как включить замок зажигания, говорю себе: имей в виду, ты за рулем. Всегда удивлялась, почему люди так бесшабашно относятся к тому, что мы едем. Мелькают дни, часы, времена года, биоритмы природы, а многим на это наплевать. Вот сегодня вышла гулять с собакой и вижу, все почки распустились – не выдержала и сфотографировала эту красоту. Каждый год делаю это, потом удалю фотографию, но сейчас она мне нужна – хочу вот это время прожить помедленней. Я здесь притормаживаю, чтобы суметь насладиться. А что-то, наоборот, хочется проскочить как можно быстрее. Если раньше и физически, и ментально вот эта жизнь за рулем была очень активной, то с возрастом сама себе начинаешь говорить: «Тааак, вот здесь 60 и не надо ехать 62! Не спеши, не гони картину, не торопись раньше туда, где ты должна быть. Приезжай за 2 минуты, не за 15, а за это время получи удовольствие».
Раньше было столько работы, что иногда не понимала, какой сейчас концерт, сколько времени уже пою, утро или вечер – это была настоящая «Формула-1», я гналась, я мчалась. Как жаль, что красного света светофора почти не было – в лучшем случае желтый. А красный тебе никто не давал, не было возможности встать, немножко постоять и задуматься. Сейчас же иногда стою даже на зеленый. Он включился, а я не трогаюсь с места, пытаюсь переждать до того момента, когда нужно будет продолжить путь, чтобы приехать вовремя – не раньше и не позже.
За рулем не бывает не главного, здесь важно все. Вот мы едем – не в прямом смысле я говорю это – и сталкиваемся с каким-то событием, что-то происходит вот на этой улице, кто-то там собрался, а ты мчишься мимо и даже не замечаешь, как проскакиваешь жизнь. Вот я стараюсь обращать внимание на то, что за окном моей жизни, и не упускать из виду вещи, которые не мешало бы впитать в себя. Было время, когда утром уходила из дома, а ночью приходила – и вся моя жизнь в прямом смысле слова была за рулем, в машине. Все необходимое для выступления – концертный костюм, туфли и набор косметики – я на всякий случай возила с собой. В любой момент мне могли позвонить и спросить, могу ли через 15 минут выйти на сцену, и я всегда отвечала «да». А другой бы кто-нибудь сказал: «Ой, ты знаешь, да чего-то у меня и платья нет с собой, и того нет, и этого…» А у меня все это всегда было под рукой, потому что я не хотела пропускать эту жизнь, чтобы она у меня вот так мелькала за окном. Стремилась не проезжать мимо возможностей, а откликнуться и заработать.
Ты рулишь и не вправе нарушить и поехать туда, где запрещающий знак, но можешь найти другую дорогу, чтобы попасть в нужное тебе место. Раньше ведь как было – надо куда-то заехать, а туда нельзя, навигаторов не было, и вот ты ищешь эту дорогу через дворы, через то, через се. Ровно такая же ситуация касается любого аспекта в жизни. У тебя что-то не клеится, ты до чего-то не можешь докопаться – ставь себе цель, задачу и решай ее путем каких-то других «дорог». Но достойных, нормальных, где тебе ничего не запрещено, где можно проехать. Иногда выступаешь в каком-нибудь безумно красивом месте, но для того, чтобы пробраться за кулисы, тебе нужно пройти через кухню, через склад овощей, а там не очень вкусно пахнет. Но в результате ты выходишь на роскошную сцену, сама вся в Chanel, и перед тобой сидят люди в бабочках и вечерних платьях. Пути бывают разные и всегда нужно искать не только доступный, но и достойный.
Я один раз приехала в Москву на «Стреле» и утром оказалась в очереди на такси, а сзади за мной стоял Смоктуновский – то ли с женой, то ли с коллегой, не знаю. Я наслаждалась интонациями, которые слышала, но обернуться почему-то не посмела. Его слов разобрать было нельзя, но от того, что я стою рядом с этим великим человеком, у меня спина горела. Не знаю почему, я ведь никогда не фанатела, у меня не было коленопреклоненного отношения к актерам, но когда случайно встречала их в коридорах Останкино, вдавливалась в стену, чтобы дать им пройти и увидеть, как они идут. Такие ситуации были при встрече и с Юрием Яковлевым, и с Михаилом Ульяновым – хотелось глубоко вздохнуть и задержать дыхание, как на флюорографии. Хотелось не торопить жизнь.
Сегодня я «еду» с очень удобоваримой скоростью – но могу и разогнаться, никогда не знаешь, с какой полосы взлетишь. Поэтому ты всегда должен быть в форме и со светлой головой, трезвый – ты же за рулем. Я свою жизнь рулю и потому не сижу на попе ровно. Вот у меня внук заболел, так я перепробовала все, что только возможно – все травы и лекарства. И добилась, что он перестал кашлять. Это все есть проживание сегодняшнего дня и максимальная на нем концентрация. У меня бывают моменты, когда мой организм сам берет паузу. Ощущаю абсолютное бессилие, пустоту и не делаю совсем ничего. Но стоит выглянуть в окошко и увидеть, например, что там пробежала собака, а она нездорова – все, у меня пропеллер, я выскочила и забрала собаку. Вот что значит «не проехать мимо». Когда бабуле становилось плохо, моя мама первым делом звала меня, потому что знала, что соберусь и моментально начну участвовать в ситуации: нужно помогать – помогу, не нужно – отойду в сторону. Как только мне говорят: «Все, езжай, ты здесь больше не нужна» – я по газам и все, меня как будто там и не было. Но если во мне есть необходимость, то я здесь, рядом – и это тоже мой выбор, моя жизнь. Потому что когда ты за рулем, ты управляешь и сам решаешь, где тебе остановиться и на что отреагировать.