Небо плакало долгими острыми осколками кошмаров. Начиналось очередное холодное утро. К счастью, дождь унялся. Я шлепал по мостовой, окутанной огромной ледяной тенью Машины. Я решил вернуть свой кабинет в рабочее состояние. Впереди ожидали работа и счета. Деньгами, полученными за головы приспешников, я заплатил плотнику и паре дворовых мальчишек, чтобы привели место в порядок, а сам отправился задабривать банки, которым задолжал больше всего. Деньги Эроно жгли мне карман и мучили совесть. Нет, в банк я их не понесу. Я выполнил свой долг, расспросил княгиню. Но деньги все равно кажутся взяткой. Да плевать! Я должен Саравору до черта и больше, тут уж не до порядочности.
Когда я вернулся, то обнаружил, что один из голодранцев удрал с моим оловянным подсвечником. Но тот стоил меньше, чем я планировал заплатить голодранцу. Плотник заделал дыры в потолке, мальчишки отодрали плесень со стен. Дешевая рабочая сила. Я отдал причитающееся Тноте и Пискуну. Они остались на станции. Долю Ненн я оставил себе. Суд заплатил хорошо, но даже с деньгами Эроно мне еще оставалось очень много до первого платежа Саравору. Нужно вложить большую часть денег в новую работу.
И потому я пил кофе. Мать его, кофе. Ни капли крепкого. Гребаный кофе.
Что за жизнь.
Саравор – насущная проблема. Я не жалел о сделке, но ее последствия уже давили на душу. Плевать на банки. Главное – заплатить пестрому чудовищу. Ненн не в деле, большинство моих обычных работников лежит в общей могиле Двенадцатой станции. Мне нужны люди. Я взялся за опасную и дорогую работу, и мне, черт возьми, нужны правильные люди.
Сперва я обошел таверны, где околачивались безработные солдаты. Обычно место в станционном гарнизоне не могли найти либо совсем уж неспособные, либо типы со скелетами на чердаке. Ко мне подошел старик – но он не смог бы справиться и со щенком, не говоря уже про паникующих дезертиров. Однако я пожалел старика и проставил ему. Следующей оказалась крепкая с виду женщина, но со сломанной ступней. Я сказал, что, если женщина не может бегать, она не может и драться. Она разозлилась и принялась теребить кинжал. Когда она его выдернула, началась катавасия и поломанная мебель. В общем, пришлось спешно искать другую таверну.
В конце концов я остановился на долговой тюрьме. Оно кажется нечестным искать арестантов, когда на свободе хватает честных любителей убийства за деньги, но у солдат проблем с долгами всегда больше, чем с врагами, а игра чаще доводит до ручки, чем набивает кошельки. Я нашел десяток желающих выплатить долги за свою долю от работы. Кое-кто даже побывал в Мороке.
Когда неделя подошла к концу, я сказал Тноте, вырезающему на моем столе профиль своего божка:
– У нас работа. Собирай всех. Ничего огнестрельного. Выезжаем через час.
– Где берем лошадей? – поинтересовался он.
– Их дает княгиня Эроно. Но не хочет ввязывать цитадель, подставляет наши задницы.
– Она думает, что солдаты Железного козла разверещат на всю округу?
– Попалась большая рыба. Княгиня хочет, чтобы ее оприходовали со знанием дела. Служивые все запорют.
Я вытянул свои полудоспехи из-под плаща. Может, надеть? Увы, при ближайшем рассмотрении оказалось, что порвано два ремня. В большинстве случаев плохо сидящие доспехи хуже, чем вообще никаких.
– Нужно новое снаряжение, – сообщил я.
– Так попроси своего босса о новой дотации. Может, он пошлет тебе корону с бриллиантами, бесценную вазу или шикарную девку. В общем, то, что мы могли бы продать.
– Если он покажется – обязательно попрошу.
– А Большой Пес сказал мне, что босс недавно наведывался к тебе. Может, он и направил нас к Двенадцатой, а не прямиком домой, – заметил Тнота, не глядя на меня, царапая на столе. – Думаешь, оно того стоило?
Я подумал о Ненн, о том, что я купил для нее и сколько еще придется заплатить. Я не представлял, откуда я возьму сто тысяч марок.
– А что в этом мире стоит жизни? Ладно, нам пора. Нужно выдать одну невесту замуж за топор.
Когда впереди работа, которая может оказаться опасной, мудрый капитан посылает вперед новичков.
Молот сшиб замок с двери, расколол доски. Два рекрута выбили ногами обломки и резво кинулись вниз в ярко освещенный подвал. Оттуда донеслись испуганные возгласы, визг. Я запустил вперед шестерых, эдакий благородный авангард. Ступеньки скрипели под моими ногами. Я не стал вынимать тесак. Внизу и так слишком много обнаженных клинков. Даже слишком много, на мой взгляд, да и в руках я держать такие не люблю.
Внизу верещала дюжина голых, насмерть перепуганных сектантов, притиснувшись к унылым подвальным стенам. На низком потолке – световые трубки. Свет фоса всегда бледный, восковой, холодный. На ногах и руках сектантов – молитвенные ленты-амулеты. Кое у кого еще осталась эрекция, хотя, само собой, вид тяжеловооруженных солдат не очень способствует половому возбуждению. Женщины попытались прикрыться, за исключением одной, томно раскинувшейся на коврах и подушках во всей своей дряблой ожирелой красе. Огромная, расплывшаяся, она царила в подвале. По всему телу – растяжки, будто пятна на тигровой шкуре, словно кожа едва справлялась и удерживала пухнущее пульсирующее содержимое. Женщина улыбнулась. Мой нос был запечатан воском и хлопком – но я сдуру посмотрел на эту улыбку.
Похоть нахлынула волной. Ох, эти горы плоти, праздник здоровья и плодородия, а вовсе не обжорства и мерзости. Из-под ее колыхающихся рук так эротично капал пот, складки плоти на шее охраняли горло, начавшее издавать чувственное, волнующее урчание. «Невеста» выбрала меня как самого большого и сильного из врагов. Она хотела меня. Если б я смог обонять ее сладкий, пряно-коричный запах, я бы весь с потрохами отдался ей. Я и сейчас с трудом удерживался от того, чтобы не броситься на нее.
Голова «невесты» брызнула и разлетелась надвое – Пискун рубанул по ней топором. «Невеста» замахала руками с толстыми пальцами-сосисками. Пискун разозлился и отрубил одну. Булькающее урчание продолжалось, пока Пискун не отрубил голову целиком. Тело трепыхалось и трясло кровоточащим обрубком еще минуту. Когда оно перестало корчиться в агонии, мокрый от крови Пискун ухмыльнулся мне и поднял за вшивые волосы отрубленную голову. Я заправил на место непорядок в штанах и кивнул победителю. За особо опасную работу Пискуну причиталась особая доля. Без Ненн только ему и можно поручить «невесту».
– Святые духи, да какое вы имеете право вламываться сюда? Что вы наделали? – завопил мужчина, изображая ярость и пытаясь содрать молитвенные амулеты.
– Похоже, вы – граф Дигада, – заметил я.
Он высокий, тощий, борода намаслена, искусно завита. На макушке – изрядная залысина. Всего в подвале шестеро мужчин и пять женщин, большинство с кожей цвета пирского янтаря, животы и сиськи – обвисшие, дряблые. Ни за кого в борделе не дали бы больше пары медяков.
Мои люди выстроили любителей оргии у кирпичной стены. Я вытащил заглушки из носа – и тут же пожалел. Запах «невесты» еще густо висел в воздухе, хотя и быстро прокисал. В подвале стояла только старая мебель, отодвинутая к стенам, чтобы освободить место для забав. На полу – странный символ. Граф попытался схватить штаны, но Пискун легонько ткнул его мечом. Все, кроме моих людей, похоже, готовы были обделаться. Не дай бог. Придется нюхать еще и их дерьмо. В подвале и так густо намешано человеческих жиж. Тошнота подкатывала к глотке. К сожалению, я не в первый раз потрошу подобные выгребные ямы.
– Во имя Союза, что вы, по-вашему, вздумали? Кто вы? Маршал всех вас протащит на веревках и повесит на Хеклгэйт! Слышите, повесит!
Высокий парень – но я намного выше и шире. К тому же я все-таки надел доспехи. Стальная шкура помогает устрашающе выглядеть. Так что запала у графа хватило ненамного, он отшатнулся, вжался в стену.
– Ваши угрозы впечатлили бы меня больше, если бы мы только что не раскромсали на части «невесту». Вы все под арестом как дхьяранские приспешники и за отправление нелегальных культов Глубины. Я провижу дюжину повешений в самое ближайшее время. Хотя можно сохранить время и силы и покончить со всем прямо сейчас. Граф, как вы насчет покончить?
Я сунул пальцы за пояс, показывая, насколько я ценю графские угрозы.
– Мы не могли сопротивляться! Маршал ведь помилует нас? Я только ради секса! – захныкал южанин.
Хнычь не хнычь. Не поможет. Приспешников всегда больше среди южан. Глубинные короли пока не смогли продвинуться до Фраки, но наводнили ее миссионерами, вещавшими о том, что власть королей – настоящее господне пришествие. Глубинные короли – не люди, это уж точно, но они хорошо знают, как склонять к себе людей.
– Да, вы – несчастная жертва сектантской оргии, – подтвердил я. – По меркам Венцера, все сектанты – предатели. А предатели должны висеть в петле.
Бедолаги знали, что по уши увязли в дерьме. Но я их нисколечко не жалел. Без «невесты» они остались бы потными стареющими болванами. Но тот, в кого хоть раз запустила когти «невеста», уже не сможет высвободиться полностью. Мучимый тоской, он примется искать новый культ и новую «невесту».
Они – любимый способ Глубинных королей находить шпионов в наших городах. Сначала «невесты» выглядят молодыми женщинами. Наверное, изначально они и есть молодые женщины. Они медленно выстраивают сеть приверженцев. Магия «невест» притягательней белой травы, влечет сильнее пыльцы. Люди приходят сами и приводят друзей, сеть разрастается, «невеста» делается частью проповедницей, частью похотливой хищницей. Вместе с влиянием растет и ее тело. Эта «невеста» разрослась как гора. Наверное, она здесь далеко не первый месяц. Ведь успела заграбастать целого графа!
– Вы не можете! – взмолился граф.
Увы ему – мы можем. И еще как.
– Поплачьте перед маршалом – если, конечно, он явится посмотреть на казнь, – посоветовал я.
Женщина сердито зашипела на меня. Но я не разозлился. Женщин жалко. Мужчины, соблазненные «невестой», знали, что она такое. Даже когда она целиком подчиняла их, не было нужды приводить своих жен и дочерей. Я ненавидел тех, кто мог так искалечить мозги своим женщинам. Куда не глянь, ведь просто несчастные глупые жертвы. Увы.
– Не одевать их, – приказал я. – Оставьте молитвенные амулеты у них на ногах и руках. Проведите сектантов по улицам. Маршал хочет, чтобы предателей показывали людям.
Мои головорезы одного за другим выпихнули бедолаг на улицу, выстроили шеренгой. Печальная череда потраченных впустую жизней. Что за ирония судьбы! Мои вершители правосудия сами прямиком из каталажки.
Я вышел из подвала последним. Снаружи ожидали Эроно и Станнард. Княгиня стояла, опершись на трость, Станнард – на рукоятку алебарды. До города – две мили. Для оргий граф купил большую старую ферму. Голые сектанты слегка замерзнут по дороге в Валенград, но, в общем, вечер не такой уж и холодный. А вот мошкара, кишащая в высокой траве, на них отыграется уж точно.
– Капитан, надеюсь, вы довольны результатом? – осведомилась княгиня.
Я поклонился – в кои-то веки искренне. Мне хотелось извиниться перед Эроно. Я стал подозревать ее, увидев полупустую мануфактуру. Но теперь не сомневался в княгине. Взять «невесту» – огромная удача. Жаль, что большинство призовых денег уйдет княгине. Наверное, я слишком долго занимаюсь сыском. Потому и начал видеть врагов среди величайших наших героев.
– Большая рыбка попалась, – заметил я. – Откуда вы узнали про нее?
– Я отправила моих людей выяснить, что произошло с мужем Лесси, офицером-артиллеристом. Он покинул Четвертую станцию вскоре после того, как Лесси ушла с моей мануфактуры. Открылись его связи с графом Дигада.
– Пришлось допросить с пристрастием пару его горничных, – добавил Станнард. – В конце концов они разверещались. И неплохо вышло.
Он хлопнул ладонью по кулаку. Сразу видно: человек доволен работой. А испещренное шрамами лицо Эроно осталось пустым и мертвым, как Морок.
Да, ее люди не слишком-то милосердны. Но жестокость принесла плоды – и какие!
– Здорово, – согласился я. – Мы раскрыли и выловили целую сеть. Границе нечасто удается радоваться победам. Но сегодня мы уж точно отыграли фигуру.
Да и деньги остаются деньгами, сколько бы их ни было. Недурное начало для первого платежа Саравору. Если так пойдет и дальше, я через год не только останусь с глазами, но и с «Черными крыльями» и, черт возьми, с целой и невредимой границей.