Жорик проснулся среди ночи, глядя на то, как медленно скользят по стене светлые полосы от огней дирижабля. Он летел по своим делам, и Жорик лениво думал о том, куда могут торопиться люди в такую ночь.
Иногда свет исходил от островов Верхнего Ростова. Они играли красками и казались новогодней елкой, отчего томительно сжималось сердце. Жорик знал, что там весело, он один раз был на празднике, когда его пригласили дальние родственники матери. Всего одна ночь, но она врезалась в память на всю жизнь. Жорик даже видел казино, запрещенное в Нижнем Ростове. Он держал на ладони фишки, видел, как смеются люди, бросая деньги на зеленые столики, ощущал и впитывал в себя музыку и запахи, успех. Этот успех преследовал его воображение. Жить в Верхнем Ростове просто потому что ты один из них, успешных и счастливых людей, перед которыми открыты все двери, это ли не есть счастье?
Хорошо, что родственники помогли ему, устроив в университет, который положен богатым людям. Ему не пришлось платить ни за обучение, ни за форму, ни за еду в буфете. Но расплачиваться пришлось насмешками со стороны окружающих. Быть толстым в Верхнем Ростове считалось чем-то вроде мове тона. Об этом не написано в правилах, но это знал каждый. Ты мог быть бедным, это не считалось пороком, но некоторые вещи не прощались.
Людей Верхнего Ростова уважали, Жорик это ощущал, но и бедных не презирали. Не в Верхнем Ростове. Если бы не его полнота… если бы только он был стройнее.
И Жорик решился.
В эту ночь, глядя вслед улетающему острову Верхнего Ростова, Жорик поклялся, что похудеет. Он станет стройным и мускулистым, вылечит зубы и тогда его там примут, как своего.
Рядом надрывно закашлялся Федор. Жорик обмер, прислушиваясь к этому кашлю, и забыл о своих проблемах. Васе намного хуже. Как ему тяжело, наверное, жить рядом с братом и бояться каждую минуту, что тот перестанет дышать. Уткнувшись в подушку, чтобы не слышать кашля и не видеть изможденного лица некогда любимого друга, Жорик провалился в сон.
Но прежде чем заснуть, он мысленно положил себе позвонить Нине. Обязательно не забыть, набрать ее номер, как только вернется домой, и спросить, можно ли как-то помочь. Если не выйдет, то он будет знать, что хоть что-то сделал для того, чтобы помочь брату друга. Сам Федя тоже ему нравится.
Вася тоже не мог заснуть. Он положил в ванную матрас, взял с собой ветхое одеяло, но все равно не мог заснуть, хотя ванная комната была самым теплым местом в квартире. За стенкой чихал и сопел сосед, он глухо плакал и жаловался на работу. Вася поежился, он не хотел думать, что через пару лет станет таким же. Вот он закончит учебу, кем он пойдет работать?
Федя, конечно, постарался… говорят, что он крутил интрижку с госпожой деканом. Вася сначала не знал, правда это или нет, но неожиданно получил персональное предложение из деканата учиться в престижном университете. Это место мог бы получить какой-нибудь гений, но оно досталось такому бездарю.
Всего лишь потому что Федя сумел понравиться кому-то важному…
В это пришлось поверить, когда Вася зашел в деканат по поводу пересдачи и застал там брата с деканом. Декан улыбалась Феде, гладила его волосы и говорила что-то глупо-романтичное. От этого Васе стало не по себе, он решил зайти позже. Тогда он был очень зол на брата, а сейчас отдал бы все, чтобы тот продолжал ухлестывать за женщинами старше себя.
По стене проползло нечто черное, размером с ноготь большого пальца.
«Таракан», – вяло подумал Вася, провожая черное пятно взглядом. В желудке неприятно скрутило. Вася затих, прислушиваясь к ощущениям, и решил, что померещилось. Наверное, от голода. Пойти и поискать кусочек хлеба? Его можно посолить и смазать подсолнечным маслом, оно хотя бы доступное…
Но Вася постепенно проваливался в сон, не заметив, как тень упала на его руку, различимая даже в такой темноте. Тень скользнула по запястью и пропала. А сам Вася погружался в сон, словно пробиваясь сквозь черные облака. И первым, кого он увидел, был он сам, только почему-то с седыми волосами и светлыми белесыми глазами. Растерянный и растрепанный, он шептал:
– Это из-за тебя брат стал таким. Понимаешь, из-за тебя! Ты во всем виноват!
– Неправда! – Вася шагнул назад, чудом не упав. – Врешь ты все, старикан!
Старикан рассмеялся, ударив в стенку, и в ней раскрылся глаз, потом еще один и еще. А постаревший Вася продолжал смеяться, пока его не вырвало чем-то черным.
– Твою…
Вася открыл глаза – голова гудела, да и сам он ощущал себя паршиво. В теле растеклась слабость, он еле понимал, где находится, в висках пульсировало. Вася вспомнил сон и зарылся пальцами в волосы, считая мысленно до ста. Надо помочь брату… надо ему помочь… обязательно… если понадобится, отдать свои органы…
Потому что это он причина болезни Феди.
***
Утро ворвалось в окно солнечными лучами и струйками дыма. Где-то горело, к счастью, не в доме. Нина проснулась с головной болью, выбралась из кровати, разглядывая валяющиеся на полу листы бумаги. Недостойно истинной леди, это могло бы поставить ее в неловкое положение. К счастью, свидетелей такого поведения не было.
Пихнув ногой лист, на котором виделись помарки, Нина вздохнула и присела на корточки, разбирая бумаги. В глаза бросились имена студентов, которым тоже грозил недопуск, а скорее они просто не могли заплатить.
«Когда-нибудь эту крысу застукают», – подумала Нина мстительно, но это не спасало ее от необходимости заниматься и выворачиваться наизнанку, лишь бы только получить допуск. Если родители узнают, они замнут это дело, но Нина не хотела такой помощи. Пусть поймут, что она способная девушка и пройдет все обучение самостоятельно.
А для этого нужно как-то завлечь неудачников на постановку. Допуск, для которого нужно изобразить судебный процесс, казался несложным. Но лишь на первый взгляд. К тому же остальные студенты не желали принимать в этом участие. Исключение составлял Никита, умный мальчик, получивший место за счет бюджета. Но он и впрямь был умным, Нина не могла не оценить его возможности. Он попадал в тройку сильнейших студентов, наравне с ней и Катей.
Никита… Он очень хотел попасть в клуб Пяти. Нина была против, ведь это их клуб, посторонним, даже очень умным, здесь не место. Хотя… он ведь тоже живет в Нижнем Ростове…
Пока Нина размышляла, зазвонил телефон. Полина включилась и медленно поползла, обдав Нину струйкой пара. Нина помахала рукой, разгоняя дым, и с сожалением взяла трубку, услужливо поданную машиной.
– Да? А.. Жорик, привет. Что случилось? – Нина удивилась, ведь у Жорика дела складывались лучше, чем у остальных.
– Нин, тут такое дело, – голос Жорика звучал напряженно и мрачно, почти торжественно.
– Ты кого-то убил? – озадачилась Нина, прикидывая, есть ли у нее связи в полиции.
– Нет, но… я ночевал сегодня у Васьки. Его брат совсем плох. Ему можно как-то помочь? – Жорик сглотнул, Нина это отчетливо услышала.
Задумалась, вспоминая Федю, и призналась сама себе, что была немного влюблена в него. А может быть, и не немного. К счастью, она не видела, в каком тот состоянии, но теперь ей пришлось взглянуть правде в глаза. И от этого у нее побежали мурашки по коже, заставляя холодеть все тело. Федя казался вечным и непоколебимым, теперь он превратился в развалину, если судить по словам Жорика.
Жорик молчал, Нина тоже.
Полина сдвинулась с места, вкатываясь на кухню и поставив чайник на печку. Она терпеливо ждала, пока чайник закипит, чтобы сделать утренний чай для хозяйки. Нина принципиально не начинала день с кофе. Кофе в Нижнем Ростове был хуже мусора, повторяла она, морщась от собственных вульгарных слов. Чай, хоть и похож на заваренное сено, все же казался съедобным.
Но сейчас дело не в чае или кофе.
– Жорик, так сразу я не скажу, – призналась Нина, зардевшись от подступившего жара. В квартире стало душно, несмотря на зимний холод снаружи. Скорее всего, нервное.
– Ты можешь подождать день или два? Я поспрашиваю.
– Спасибо, Нин, ты чудо! – не выдержал Жорик, скупой на похвалы. Но сейчас Нина сняла с его души огромный груз и он был ей за это благодарен.
– Не за что, – строго ответила Нина и положила трубку на стол. Надо будет потом позвонить в Верхний Ростов. Дозвониться туда непросто, но у нее есть каналы связи.
А пока Нина пойдет и сделает себе чай… точнее, Полина уже сделала. Она вкатилась в комнату с подносом и застыла, дожидаясь, пока хозяйка возьмет дорогую чашку, наполненную дешевым чаем. От такого контраста у Нины порой наворачивались слезы.
– Полина, спящий режим, – приказала Нина, допивая горький чай, но не осмеливаясь взять конфету или пирожное. Все это будет в пять часов вечера, как положено.
А пока ей нужно завершить утро завтраком и заняться звонками.