Любой, завидя вышеобозначенный лозунг, быть может, удивится. Объясню причину столь странной любви.
Да, я действительно люблю всяческих бюрократов. Ибо оные есмъ самое бесценное сокровище всех времен и народов. Просто страшно подумать, какое горе постигло бы писателей и поэтов без трепетного участия великих и могучих бюрократов! Разве написал бы Владимир Маяковский без них такие вечности, как «Прозаседавшиеся» или «Разговор с фининспектором о поэзии»? И знали бы мы, кто такой Аркадий Райкин?
Причем наших чиновников всегда отличала потрясающая скромность. Все свои великолепнейшие перлы они дарят всяк попавшему в их паутину совершенно бескорыстно. Посетителю остается только самая малость: стремглав вылететь из уютного кабинета и, погасив гнев, срочно записывать вдохновенные речи хозяина мягкого кресла. Что я и сделал совсем недавно после милого разговора с почти фининспектором.
В общем-то, ни о поэзии, ни о других литературных жанрах с начальником финансово-экономического отдела СКРУ полковником Яковлевым я беседовать не планировал. Цель моего визита была совсем проста: получить деньги за давнишние командировки. Ну и заодно направить товарищу Яковлеву очередной, четвертый по счету, рапорт в слабой надежде, что он ответит. Ничего криминального в бумаге я не излагал, а просто интересовался судьбой выделенных нашей пограничной газете спонсорских средств. Ну и еще наивно вопрошал, согласно каким таким судебным решениям с меня начальником финслужбы удержаны «суммы задолженности за два месяца проживания в общежитии».
Справедливости ради отмечу, что полковник не ответил лишь на два тех, прошлогодних еще, запроса. На другие же присылал сообщения регулярно, в строгом соответствии с нормами рассмотрения документации. А вот другой начальник, но уже квартирно-эксплуатационного отдела СКРУ, полковник Бескоровайный ни на один из шести моих рапортов не ответил…
Так вот. Стою я возле кассы и жду получения своих кровных денег. И даже открываю чемодан, чтобы все влезло. Ведь одна из командировок была в Чечню, где суточные исчисляются в тройном размере.
Но что это? Проигнорировав штамп и печать Итум-Калинского погранотряда, чья-то рука вписывает даты прибытия-убытия в «мирную» часть. Правда, пустой штемпель этой части мне действительно поставили. Но ни зарегистрировать, ни тем более заверить гербовой печатью не успели. Потому что был вечер, а рано утром следующего дня мы вылетели в Чечню. Обратным ходом поработать в той же части не удалось. Соответственно, один день мне никто не оплатит. Впрочем, меня это не расстроило, потому что важнее было сэкономленное авиацией время.
А тут – на тебе! Что называется, не верь глазам своим: в пустом штемпеле нежданно проявились цифири. Ежели б вписал их я, то неминуемо сурово-праведное недремлющее око кое-кого из финслужбы тут же узрело бы в этом жуткий факт ужасного должностного подлога с целью агромадного личного обогащения.
Но цифири те вписала рука самого полковника Яковлева. Лично! И вот, дабы прояснить туманную ситуацию, я и направился к его кабинету. Но на самом подходе узнал о большой московской комиссии, как раз проверяющей трудовую деятельность ФЭО СКРУ. И как всякий журналист не мог пройти мимо.
Тут-то меня и застал начальник финслужбы: «Если мне не доверяете, пишите в Москву!»
Он имел в виду свои предыдущие ответы, согласно первому из которых обещал компенсировать мне плату за содержание ребенка в детском саду, но во втором писал: «Не положено». Причем в обоих случаях ссылался на один и тот же приказ.
Вот у меня и возник наивный вопрос: «Ежели не положено, значит, все мы получали компенсацию зазря, грабив наше бедное государство?»
– Вы напишите рапорт о добровольной сдаче денег! – тут же присоветовал мне начальник ФЭО. И, завидя мое командировочное удостоверение со своими правками, добавил:
– А ты докажи, что ты был в Чечне! Пусть оттуда пришлют телеграмму с доказательством. А я вижу, что ты был в «мирном» отряде.
– Но ведь это был пустой штемпель, без чисел и печатей!
– Ну и что? Это и есть отметка о командировке.
– Как? Без отметки, подписи и печати?
– Да!
– Тогда из следующей командировки можно привозить бланк без печати?
– А вы мне не угрожайте!
– Извините, а где можно увидеть положение, регламентирующее правила регистрации командировочных?
– Как где? Внимательно изучайте свой бланк, там все сказано!
Как это я сам раньше не догадался о таком поистине гениальном решении. Смотрю на документ и… не верю своим глазам. Черным по белому ясно изложено: «… заверенное подписью и печатью». Это о времени пребывания.
– Так получается, вы не правы, – обращаюсь к полковнику, – что же делать?
– Что, что! В суд обращайся!
Да уж. Пришел я домой и решил посмотреть в словаре Ожегова, что значит слово «произвол». Оказывается, сие есть – отсутствие логичности.
Но, как мне кажется, своя собственная логика есть у самых непонятных действий. Вот только находит ее или суд, или талант, равный Аркадию Райкину.
В Дом правосудия Ставрополя я пришел за защитой нарушенных прав моего ребенка-инвалида. И никак не ожидал я, что именно здесь, в этом «Храме Фемиды», мои права будут грубо нарушены. На выходе из зала заседаний нас с адвокатом встретил судебный пристав (не сообщивший свою фамилию), и обвинил меня в каком-то абсурде, навеявшем мысли о фашистской оккупации. Меня, русского офицера с погонами подполковника (место службы – центр спецназа), пристав обвинил… в распространении неких листовок!
Как не вспомнить о русских партизанах, в условиях оккупации расклеивающих листовки с призывом очистить Родину от фашистов?!
Когда я спросил, в каком именно преступлении или правонарушении обвиняют, и попросил назвать конкретные статьи Уголовного Кодекса РФ (либо КоАП РФ), пристав ничего ответить не смог. Вместо этого сказал, что узрел на видеосъемке, как я подходил к некоему человеку, сидевшему в коридоре, и передал ему некую бумагу. А бумага, де-мол, и является зловредной листовкой.
Правда, ничего мне не смогли пояснить, под какую именно статью УК РФ или КоАП РФ законодательство подводит это самое «распространение листовки». И самое главное – причем здесь судебные приставы.
Видимо, приставу крайне не понравились мои вопросы, и он грубо потребовал следовать в некий кабинет: «Для дачи показаний». И пригрозил вызвать наряд полиции.
Поведение пристава показалось мне неадекватным, грубо нарушающим закон. Но слова пристава все мне разъяснили. Оказывается, приставы уж год как злятся на меня за статью на ФОРУМе. мск – о том, как они грубо нарушают закон и тотально проверяют вещи любого, заходящего в общественное здание. Там же, на ФОРУМе. мск, приставам не понравилась статья о том, как мировая судья Ж. Романова судила мертвую женщину…
Что, приставы устроили мне провокацию, чтобы отомстить за статью? И для этого положили на стол некую статью, обозвав ее «листовкой» (якобы я ее принес)? Ну а если я откажусь выполнять какое-либо незаконное требование приставов, тут-то они и вызовут полицию.
А может быть, приставам наказали так действовать их старшие товарищи из Москвы? Ведь именно столичные приставы 4 года ничего не делают для исполнения решения суда, обязавшего должника-директора ФСБ предоставить мне (и ребенку-инвалиду) жилье. И уже в мае жалобу об этом рассмотрит Европейский суд по правам человека.
…Но приставы не учли, что со мной в суде находился опытный адвокат. Вместе мы проследовали в некий кабинет. Где адвокат тщетно пытался разъяснить этим товарищам, что действия их абсолютно незаконны. Что любого военнослужащего, которого они заподозрят в чем-то, они должны направить в военную комендатуру, а не насылать на него полицию.
Приставы, разглядывая мое удостоверение личности офицера, безапелляционно заявляли, что оно недействительное, а я вообще никакой не офицер… Это что, клевета в отношении русского офицера?! Что, приставы желают возбуждения в отношении них уголовного дела по ст. 129 УК РФ? Или по ст. 301 УК РФ (незаконное задержание)?!
За эти незаконные деяния приставы, грубо нарушившие закон, должны быть уволены. Иначе придется ставить вопрос о возбуждении уголовного дела в отношении приставов, и резком сокращении всей этой раздувшейся структуры. Хотя…
Может, приставы намекают на то, что назрела необходимость партизанских действий в условиях вражеской оккупации?!
«Бомж» и «офицер» – понятия абсолютно несовместимые. Об этом еще два года назад жестко и четко предупредил Верховный суд РФ, когда отдельные «дурные командармы» пытались уволить офицеров без жилья. Предупредила таких «дуркомов» и Главная военная прокуратура – аксиома, основанная на ст. 23 ФЗ «О статусе военнослужащих»: без жилья офицера уволить невозможно.
Велико же было мое удивление, когда мне вручили послание пограничного кадровика Решетова, что я уволен без жилья. Демарш этот я сразу же сравнил с нападением фашистов на СССР – без объявления войны, внезапно, подло.
Так и хотелось спросить кадровика: с какого такого дуба он рухнул, когда писал свое послание? Ведь меня долгих шесть лет не могли уволить, так как вышестоящий начальник Решетова (директор ФСБ РФ) не исполнял решение суда и не давал мне положенного по закону жилья. Соответственно, подчиненные должнику – директору ФСБ структуры не имели права меня увольнять до того, как их «шеф» не исполнит решение суда!
Удивило и другое. Ровно за сутки до решетовского письма Страсбург, Европейский суд по правам человека, вынес решение по делу «Илюшкин и другие против России», которым обязал Россию предоставить мне жилье.
А Решетов пишет, что приказ о моем увольнении подписан… ровно за сутки до вердикта Страсбурга! Поразительные совпадения, не правда ли?! А может, это никакие не совпадения, а мерзкая месть за победу в Страсбурге?
То, что это скорее именно месть, а не закон, подтвердили дальнейшие события. Ведь на мою жалобу, адресованную директору ФСБ (о незаконности увольнения без жилья), пришел ответ… от того, на кого я и жаловался. Ответил мне не лично директор ФСБ, и даже не его заместитель, а… «главный кадровик» погранслужбы генерал Стрельцов.
Генерал, не утруждая свое «высокоблагородие» ответами на мои многочисленные доводы (обоснованные законами), просто, по-рабоче-крестьянски пишет: «…увольнение Вас произведено в соответствии с законодательством РФ. Правовых оснований для отмены приказа погранслужбы (об увольнении Вас) не имеется».
Это послание странно хотя бы потому, что тот же самый генерал Стрельцов два года назад лично написал, что уволить меня без обеспечения жильем невозможно.
Тогда, два года назад, какой-то «командарм» решил уволить меня без жилья. Вот и пришлось писать мне «наверх», что такое увольнение – грубейшее нарушение всех законов. И генерал Стрельцов мои доводы подтвердил, запретив увольнение.
Генерал Стрельцов забыл про то свое письмо? «Или перегрелся на Канарах!» – прокомментировали его странный демарш мои знакомые юристы. Ведь именно Стрельцов подписал приказ о моем увольнении!
Уже сам «подписант» вызывает удивление. Ведь приказы о приеме и увольнении всегда должно подписывать только первое лицо – будь то погранслужба или сельская школа. И меня принимал на военную службу никакой не заместитель, типа г-на Стрельцова, а только первое лицо погран-службы.
Впрочем, не это главное. Главное – что послужило причиной внезапного увольнения меня с военной службы.
Служил-то все 32 года безупречно и в Средней Азии, и на Северном Кавказе, был и в Афганистане, и в Чечне. Медали так и называются: «За безупречную военную службу». Есть даже награды от глав иностранных держав. И эту мою безупречность никто не оспаривает. Неспроста же местом моей военной службы сделали подразделение спецназа!
Тогда что? В чем причина? Когда спящий ишак вдруг вскакивает и орет благим матом, причина понятна – его куснула страшная каракумская муха демирсиннек. Ну а какая страшная муха укусила пограничных кадровиков, которые вдруг решили вопреки закону уволить офицера без жилья?! Причем, похоже, это мое увольнение – сугубо «кадровиковская» затея.
Ведь «фигуранты» этого умысла – только два кадровика: полковник Решетов из Карачаево-Черкесского погран-управления (направивший документы в Москву) и генерал Стрельцов (быстренько сочинивший приказ о моем увольнении).
Возможно, незаконное увольнение – это месть за вопросы, которые я задавал? Например, почему начальник этого погрануправления, получив от прокуратуры официальное предписание о том, чтобы генерал-полковник Николай Лисинский сдал незаконно удерживаемую служебную квартиру, быстренько эту квартиру… отдал г-ну Лисинскому в собственность?
Или другой вопрос тому же командиру: почему он фактически подарил трехкомнатную квартиру генералу Александру Мурзину, служащему в далеком Пскове?
Или другой вопрос: почему тот же командир не исполняет решение суда в отношении целого пограничного дома? И таких вопросов – несть числа.
И все они, надо полагать, крайне не нравятся ни командиру части генералу Узикову, ни его кадровику Решетову. Может, незаконным увольнением эти двое решили избавить себя от моих неудобных вопросов?
– В чем причина моего увольнения? – напрямую спросил я г-на Решетова.
И услышал нечто, похожее на простодушно-наивное:
– Судебная практика изменилась.
Очень странная причина! Во-первых, кадровик – это не судья, чтобы ссылаться на «судебную практику». Во-вторых, свежая судебная практика говорит как раз об обратном: уволить без жилья офицера невозможно. Решетов же ссылается на некое решение суда… шестилетней давности, причем по совершенно другим параметрам!
Но больше всего меня удивило, что человек, дослужившийся до полковника, лжет. Решетов сначала мне сказал, что забыл привезти в Ставрополь выписку о моем увольнении. А затем сказал, что не помнит, кто подписал тот приказ.
Вот и вырвалось у меня:
– Раз вы лжете, в суде у вас шансов нет!
Может быть, именно эта огромная ложь и заставила юриста Дракина (представителя командира части генерала Узикова) вести себя на судебных заседаниях очень странно?
Он представлял суду абсолютно нечитаемые ксерокопии каких-то бумаг, выписки из приказов об увольнении какого-то неизвестного мне офицера. Требовал сделать заседания суда закрытыми, ссылаясь на страшную секретность выписок из приказов о моем увольнении. Причем мотивация этой секретности – типа того, что я обязательно разыщу и уничтожу того генерала, который осмелился подписать приказ о моем увольнении.
Юрист Дракин и вел себя неподобающе. Мало того, что он постоянно потел, он постоянно унижал моего представителя (очень серьезного, умного адвоката).
Видимо, считая себя умнее судьи, представители двух генералов – Узикова и Стрельцова – пытались увести его от темы судебного иска. К примеру, я обжаловал неправомерность приказа о моем увольнении, а они пытались навязать тему «соблюдения процедуры увольнения» – то бишь проводили со мной беседы или нет, начислили мне деньги или нет.
На слова прокурора, выступившего в мою защиту, они пренебрежительно высказались в том смысле, что прокуратура им не указ.
На слова прокурора о том, что Европейский суд по правам человека обязал Россию предоставить мне жилье до увольнения, они тоже высказались пренебрежительно.
Слова о том, что у меня ребенок-инвалид с серьезнейшим диагнозом «детский церебральный паралич», которому необходима специально оборудованная квартира, они просто проигнорировали.
Да и как они отреагируют, если их шеф, генерал Узиков, на неоднократные мои просьбы предоставить мизерную материальную помощь неоднократно мне отказывал…
Судья, внимательно выслушав и оценив все представленные доводы и доказательства, вынес единственно правильное решение:
«Заместитель руководителя ПС ФСБ (генерал Стрельцов), проигнорировав вступившие в законную силу судебные постановления Ставропольского гарнизонного военного суда, в нарушение вышеуказанной правовой нормы, уволил Илюшкина с военной службы до обеспечения его жильем…, а командир в/ч 2011 (генерал Узиков), во исполнение неправомерного приказа об увольнении заявителя с военной службы, исключил его из списков личного состава части».
Суд обязал этих двоих генералов отменить свои приказы о моем увольнении и восстановить на военной службе! Решение вступило в законную силу 17 октября.
Победа разума и закона? Безусловно!
Но остался горький осадок от «телодвижений» сих типажей. Ведь на суде у меня возникло стойкое мнение о страшном загнивании пограничной службы, вызванном действиями таких чиновников, как Стрельцов, Узиков, Решетов. Они что, смелые только тогда, когда нужно срочно и незаконно уволить честного офицера? Они боятся реального вооруженного врага и разбегутся при малейшей угрозе нападения на Россию?
Видимо, вслед за реформированием МВД пришел черед почистить и погранслужбу! Иначе любое нападение на нашу страну обязательно завершится распадом Руси…
В Ставрополе командир части отдал спецжилфонд «в управление» коммерческой фирме, обязав военнослужащих оплачивать услуги из своего кармана.
– Не может быть! – воскликнет читатель. – В армии все делается своими силами – квартирно-эксплуатационными, есть свои, военные, законы и приказы.
Так-то оно так. Однако пару лет назад все это не помешало пограничным командирам в Пятигорске заключить с фирмой-автомойкой договор… на мойку военных машин. За огромные, надо сказать, деньги. Правда, безобразие это продолжалось недолго – благодаря надзорным органам.
Но почему те же надзорные органы не видят нарушений в действиях командира погранчасти 2432 полковника А., который отдал «в управление» компаниям огромные 10-этажки, находящиеся на балансе воинской части (якобы Жилищный кодекс обязует выбрать управляющую компанию)? При этом услуги коммерсантов оплачивают сами погранцы, проживающие в служебном жилфонде, хотя все регламентирующие документы обязывают командование обеспечивать его эксплуатацию своими силами.
Именно для этой цели существует в штате воинской части квартирно-эксплуатационная группа с электриками-сантехниками и другими специалистами. Только почему-то обслуживают эти «квартирмейстеры» лишь малую часть специализированного жилищного фонда (общежитие).
Кроме того, командир не имеет права отдавать «в управление» коммерческой компании жилфонд воинской части, поскольку не является его собственником. Но этот пункт, похоже, не особенно волнует участников воинско-фирмового междусобойчика. Коммерсанты «забили» в договор условия, согласно которым всё, что они соорудят над домами и в подвалах, будет их частной собственностью. Но как? Ведь эти здания являются собственностью государства!
Раньше специализированным жилищным фондом занималась в/ч 2453 – заключала договоры и оплачивала коммуналку. К сожалению, законопослушную часть расформировали, а ее правопреемник – погрануправление ФСБ по Карачаево-Черкесской республике – поручил заниматься спецжилфондом в Ставрополе своему подчиненному – в/ч 2432. А там решили заняться фондом выборочно, и теперь обслуживают только маленькое общежитие.
Что касается домов-«отказников», то ими, в нарушение военных законов, ведомство полковника А. решило не заниматься, сбросив собственные обязанности на коммерсантов. А те и рады, «извлекают прибыль» из военнослужащих.
Странно все это! Ведь на содержание казарменно-жилищного фонда должны выделяться бюджетные средства, и немалые! Куда они уходят, если услуги фирмачей оплачивают военнослужащие из собственного кармана?
Эти вопросы я поставил перед ФСБ РФ, УБЭП ГУВД Ставропольского края, военной прокуратурой Ставропольского гарнизона. Но они игнорировали эти вопросы.
Не секрет, что террористические группировки охотятся за сведениями о сотрудниках ФСБ, их местожительстве, составе семей и т. п. Поэтому очень странно, что командование некоторых частей, принимая меры к усилению охраны штабов, не желают защитить своих военнослужащих «с тыла», то есть по месту их проживания.
Речь о коммерческих фирмах, которым отцы-командиры позволили собрать банк данных о военнослужащих, проживающих в домах и квартирах, находящихся в оперативном управлении частей.
Но ведь сведения о сотрудниках ФСБ отнесены к гостайне Указом Президента РФ от 24.01. 1998 г. №61.
– Нет, не отнесены! – отрицает это представитель командира пограничного Центра материального снабжения г. Ставрополя сержант-контрактница Елена Авдеева.
Отрицает, видимо, потому, что часть (между прочим, подразделения ФСБ!) заключила договоры на обслуживание специализированного жилищного фонда с …коммерческими фирмами.
И это было б ничего, если б договоры не содержали условия, что фирмачи соберут банк данных о военнослужащих ФСБ, членах их семей, местах проживания в специализированном жилом фонде.
И фирмы, естественно, собрали всю информацию о военнослужащих, в том числе о самом командире части – полковнике А. Мол, надо же платежки присылать да деньги за коммуналку собирать…
Не боится ли командир части, что любой диверсант будет искать его не около воинской части, а возле служебной квартиры?!
Неужели командир и его зам. по тылу подполковник Л. не знают, что Приказ КГБ СССР №40, Устав внутренней службы ВС РФ возлагают обязанность по содержанию специализированного жилищного фонда исключительно на них – чтобы исключить утечку информации о своих сотрудниках.
Кстати, ранее все было по закону: всем специализированным жилищным фондом занималась воинская часть (заключала договоры и оплачивала коммуналку).
По другому и быть не могло, ведь Жилищный кодекс РФ однозначно возлагает обязанность оплаты на собственника.
Кроме того, согласно утвержденным Постановлением Правительства РФ от 30 июля 2004 г. №392 «Правилам оплаты» плата за содержание, ремонт жилья и коммунальные услуги должна поступать наймодателю, т. е воинской части.
К сожалению, ту законопослушную часть расформировали и жилой фонд попал к Центру материального снабжения
А там решили заниматься не всем этим фондом, а всего лишь маленьким общежитием. Но как же с остальной частью фонда, находящегося, как и общага, в оперативном управлении?
Тут что-то нечисто. Договоры на поставку коммуналки заключило ведомство полковника А. И по закону, конечно же, должно поставщикам все и оплатить.
Вместо этого командование переложило свои обязанности по оплате на своих пограничников…
Но ведь на содержание специализированного жилищного фонда должны выделяться бюджетные средства, и немалые. Я лично видел договоры на коммуналку, и везде прямо указывалось на бюджетный характер этих средств.
Потому-то и возникает у меня крамольный вопрос: «Куда исчезают эти огромные деньги, если командование, в превышение своих полномочий, возложило свои обязанности по оплате на военнослужащих? Это что, мошенничество в особо крупных размерах?!»
Чтобы исключить доступ к информации о своих сотрудниках, КГБ СССР и разработал Приказ №40, который обязал командование содержать свой спецжилфонд – либо домоуправлением, либо комендантом.
Подполковник Л. в принципе с этим согласен, но говорит:
– Это ж надо составлять калькуляцию, а это займет много времени. Да и штат домоуправления надо согласовывать…
Вот так! И предлагает погранцам нести деньги той фирме, которая это требует (с его, надо полагать, согласия).
Но это же прямое нарушение закона: согласно договора, а также ЖК РФ, исключительно наймодатель имеет право требовать внесения платежей.
Кроме того, ЖК РФ определяет, что наниматели жилья вносят плату за ЖКУ исключительно своей управляющей организации.
Кроме того, своими незаконными действиями командование части позволяет коммерческим фирмам наживаться за счет пограничников.
К примеру, коммерсанты жилищной ООО «ЖЭУ-15» ежемесячно собирают с жильцов 2 домов, находящихся в оперативном управлении части, около 100 тысяч рублей. На что, если дома – новые и никаких работ там в принципе делать не надо?!
Или другая фирма-посредник, «стригущая» свой процент от «переноски» денег от жильцов к себе, а затем – к производителям коммунальных услуг (ОАО «СГРЦ»).
Зачем погранцов заставляют «кормить» этого посредника, если дешевле отнести деньги в часть (как того требует закон).
Или другой пример. В 2007 г. Северо-Кавказское погрануправление ФСБ РФ было ликвидировано.
Несмотря на это, ОАО «СГРЦ» продолжало вписывать в платежные квитанции и брать деньги с жильцов за электроэнергию.
Куда исчезли эти немалые деньги, если погрануправления не существовало? Видимо, прокуратура заинтересуется этими вопросами…
«Ждите квартиру на пенсии»
Сокращение армии, как известно, коснется более 250 тысяч военно-служащих. Но без жилья, гарантированного законом, никого обещают не оставить.
Но можно ли верить этим обещаниям? Ведь сейчас по чужим углам мыкаются десятки тысяч семей военных. И никаких перспектив им даже не обещают. Более того, тысячи офицеров, отслуживших свое, не могут уволиться только по одной причине – отсутствие жилья. Уже и суды обязуют командиров дать квартиры да уволить. Но решения судов годами не исполняются. Причину всегда выдвигают наивно-простую: «Нет жилья».
Именно такую формулу озвучивают и в Ставрополе десяткам пограничников, которые давно выслужили все мыслимые сроки (некоторые еще 10 лет назад!). Мол, увольняйтесь, и ждите свои квартиры на пенсии.
Есть в Ставрополе квартиры для пограничников! Только они, как бы выразиться помягче, уведены «налево».
Причем схема «увода» очень проста: приезжали какие-нибудь полковники в Ставрополь, тут же получали служебное жилье, и вскоре его «расслужебливали».
А потом уезжали к другому месту службы, не сдавая это жилье.
Говоря юридически, это способ незаконной передачи жилья из служебного фонда в собственность различным должностным лицам.
Военная прокуратура Ставропольского гарнизона выявила множество таких фактов. Причем закон нарушил самолично главный пограничник ЮФО – начальник Регионального погрануправления по ЮФО генерал Николай Лисинский. При убытии из Ставрополя он не сдал служебную квартиру.
Чего уж тут удивляться, что не сдал жилье и его водитель – прапорщик, и многие другие лица, переведенные отсюда.
Не сдали, кстати, даже представители военной прокуратуры. Так, майор юстиции Юрий Мавропуло давным-давно уехал в Волгоград, вообще в другое ведомство, а служебную квартиру пограничникам не отдал. Как, впрочем, не сдали и другие его коллеги.
Кстати, местные прокуроры с удивлением обнаружили полковника, который никогда не служил в Ставрополе, но получил здесь служебную квартирку – да еще в элитном доме.
Обнаружили и вовсе гражданскую женщину, которой не только дали жилье, но еще и с огромным превышением по метражу.
Правда, обнаружили не сразу. Поначалу на сигналы о беззакониях очень странно ответил помощник прокурора подполковник юстиции Сергей Печенкин – мол, нарушений никаких нет.
И лишь после вмешательства военного прокурора Северо-Кавказского военного округа подтвердились вопиющие нарушения закона у пограничников.
К сожалению, прокурорское представление об устранении нарушений закона так и осталось на бумаге. Никто освобождать незаконно удерживаемое жилье не торопится.
Кроме того, для прокуратуры осталось еще огромное поле деятельности для расследований. Причем факты нарушений долго искать не надо. Они зафиксированы даже в протоколах жилищной комиссии погранцов.
Цитирую: «Разрешить изменение статуса служебного жилья генерал-лейтенанту Путову».
Но ведь этот генерал давно уже служит на Камчатке! А ему и «расслужебили» квартиру в Ставрополе, и разрешили приватизировать!
Есть и другие вопросы к пограничным тыловикам.
К примеру, как типовая 10-этажка волшебно трансформировалась в 2 дома с разными порядковыми номерами? И почему эти дома стали короче на несколько метров?
Ведь миллионы из федеральной казны выделялись именно на большой типовой дом. А если он «укоротился», то куда «сократились» сэкономленные денежки?
И кому принадлежит земля под этими домами? И почему эти 2 дома стали «призраками», не числясь в списках ни федерального, ни муниципального имущества?
Или еще вопрос: каким чудом проектная 12-этажка стала 13-этажной, но с тем же количеством квартир?
А чудо объясняется очень просто: чердак приспособили под жилые квартиры, а «освободившийся» первый этаж «увели в сторону».
В свое время с того самого злосчастного чердака еле вырвалась семья офицера.
Они написали президенту страны: «Мы пострадали по вине начальника тыла генерала Федотова, который выдал нам чердак как постоянную квартиру. Ничего подобного (так называемого 13 этажа) в домах такой планировки в Ставрополе нет. Это „изобретение“ принадлежит тыловикам СКПУ. Мы стали жертвой эксперимента над живыми людьми!».
Тогда же проведенная проверка установила, что те чердачные «квартиры» действительно непригодны для проживания.
Это подтвердила по моему запросу и мэрия Ставрополя: «Выдача разрешения на проживание в помещениях, не являющихся жилыми, незаконна».
Странно, что прокуроры не заинтересовались вопросом, как квартиры первого этажа волшебно превратились в нежилые торговые точки. И кто стал владельцем этих магазинов?
Как видим, вопросов еще очень много. И разрешение их актуально именно сейчас, когда идет массовое сокращение армии. Ведь уволиться офицеры могут, только получив долгожданное жилье.