Весной 1988 года мы договорились написать для «Бостон Глоб»[4] историю двух братьев, Джима «Уайти» Балджера и его младшего брата Билли. В Бостоне – городе с долгой и богатой историей, переполненной выдающимися фигурами всех видов, – Балджеры были живой легендой. Путь к вершине успеха у каждого из них был свой. Уайти (58 лет) – самый авторитетный криминальный деятель Бостона, обладавший репутацией жестокого убийцы. Билли (54 года) – самый влиятельный политик в штате Массачусетс и председатель Сената штата, занимал пост дольше всех за все двести восемь лет существования этого общественного института. Оба они славились хитростью и безжалостностью, и каждому из них эти качества приносили успех.
Их история – типичная бостонская сага о двух братьях, выросших в квартале для малоимущих в самом ирландском из всех ирландских районов – Южном Бостоне, или Саути[5], как его часто называли. В ранней юности Уайти, неуправляемый старший брат, часто появлялся в суде и практически никогда – в школе. Случались уличные драки и сумасшедшие автомобильные гонки, все с каким-то голливудским размахом. В 1940-е годы он, бывало, направлял автомобиль на трамвайные пути и несся через старую станцию Бродвей мимо остолбеневших пассажиров, наблюдавших за ним с переполненных платформ. Кепка-восьмиклинка на голове, девчонка-блондинка на пассажирском сиденье, гудение клаксона и приветственный взмах руки, адресованный толпе… Потом он куда-то исчез. Его брат Билли развивался в противоположном направлении: учеба, история, труды классиков и, в конце концов, юридический факультет. Он занялся политикой.
Оба они регулярно становились героями новостей, но полноценные истории их жизней так и оставались ненаписанными. И вот той весной мы объединились с двумя репортерами «Бостон Глоб», чтобы исправить это упущение. Кристин Чинлунд, чьи интересы лежали целиком в мире политики, сосредоточилась на Билли Балджере. Кевин Каллен, в то время лучший репортер криминальной хроники, занялся Уайти. Мы сотрудничали с ними обоими, но Лер работал в основном с Калленом, а О’Нил редактировал весь материал. Хотя наша работа и превратилась в настоящее расследование, этот проект представлялся нам прежде всего углубленным изучением биографий двух самых ярких, самых притягательных бостонских братьев.
Вместе мы приняли решение, что центральным мотивом в биографии Уайти Балджера будет его так называемая «заговоренность»[6]. Стремясь к абсолютной точности, отметим, что еще в 1950-х за серию вооруженных налетов на банки Уайти получил девять лет строгого режима в федеральной тюрьме, и несколько из них он провел в Алькатрасе[7]. Но с тех пор как в 1965 году Балджер вышел из тюрьмы, его ни разу не арестовывали, даже за нарушение правил дорожного движения. Меж тем его взлет на вершину иерархии бостонского криминального мира был по-настоящему впечатляющим и беспощадным. От позиции пусть и наводящего страх, но рядового бойца в банде «Уинтер Хилл» он проделал путь к звездному статусу самого известного криминального босса города. Он «скорешился» с киллером Стиви «Стрелком» Флемми; ходили слухи, что их совместный путь к славе и богатству в криминальном мире не встретил препятствий во многом благодаря их умению перехитрить следователей, пытавшихся выдвигать обвинения против них.
Однако к концу 1980-х у полиции и федеральных агентов подразделения по борьбе с оборотом наркотиков уже имелось иное объяснение такого «успеха». Конечно, говорили они, Уайти – парень хитрый и необыкновенно осторожный, но его «гудиниподобная»[8] изворотливость выходит за все разумные рамки. Они были уверены, что Уайти связан с ФБР и именно ФБР тайно прикрывало его все эти годы. Иначе как еще объяснить полный провал любых попыток расследования и ареста? Но в таких рассуждениях имелся существенный изъян: никто из этих теоретиков не смог предоставить нам ни единого неопровержимого доказательства.
Это предположение казалось нам слишком надуманным, и к тому же довольно самонадеянным.
С точки зрения Каллена, который и сам жил в Южном Бостоне, оно вступало в противоречие со всем, что было известно о бандите с репутацией несгибаемого парня, криминальном боссе, требовавшем абсолютной преданности от своих «партнеров». Она подрывала как основы мира, в котором вырос и жил Уайти – Южного Бостона, – так и устои его традиционной ирландской культуры. Ирландцы издавна отличались нетерпимостью к доносчикам. Мы все смотрели, а некоторые и по нескольку раз, фильм Джона Форда «Осведомитель» (1935 г.), где великолепно изображены ненависть и беспощадность, которые испытывают ирландцы к предателям. Что же касается привычной нам жизни, то приведем в качестве примера расшифровку магнитофонной записи, ставшую классическим образцом высказывания преступного деятеля на эту тему. На пленке удалось запечатлеть разговор одного из подчиненных Уайти с подружкой:
«Ненавижу этих ебаных стукачей, – откровенничал Джон “Рыжий” Ши. – Такое же дерьмо, как насильники и педофилы». Что он сделал бы со стукачом? «Привязал бы к стулу, поняла? Потом взял бы бейсбольную биту, врезал бы моим самым шикарным ударом по его башке и посмотрел бы, как она слетает с его плеч. А потом бы взял бензопилу и отрезал бы ему все пальцы на ногах к чертовой матери. Короче, поболтаем позже, красотка».
Вот каким был мир Уайти, где схожие чувства к доносчикам объединяли всех его обитателей – от простых и необразованных низов до самой верхушки. Даже его братишка Билли поведал историю, похожую на рассказ Рыжего Ши, разве что не такую кровавую. В книге воспоминаний, опубликованной в 1996 году, он описывает случай, как ребенком играл в бейсбол с друзьями и разбил уличный фонарь. Детям было объявлено, что они получат свой мяч обратно, если назовут виновного. Никто не сознался. «Мы испытывали настоящее отвращение к стукачам, – писал Билли Балджер. – Наш ирландский фольклор полон имен осведомителей, которые выдавали своих близких палачам и творили прочие гнусности в стране наших предков».
Этот фольклор имел прямое отношение и к Уайти, поэтому тогда, в 1988 году, наша четверка и была столь скептично настроена к теории его связей с ФБР. Покрутив эту идею и так и сяк, мы пришли к выводу: такое решительно невозможно. Данное обвинение – не что иное, как сумасбродная, безосновательная инсинуация обозленных следователей, чьи попытки посадить Уайти Балджера полностью провалились. Сама мысль о том, что Балджер может оказаться информатором ФБР, казалась нам в высшей степени абсурдной.
Но кое-какие сомнения все же оставались, нас мучило подспудное беспокойство. А что, если это все же правда?
В 1988 году самой горячей новостью в Бостоне стало выдвижение Майкла Дукакиса, губернатора штата Массачусетс, в кандидаты в президенты страны, но на протяжении многомесячной предвыборной гонки нас все больше интриговала и привлекала история Уайти Балджера. Каллен вновь вернулся к нашему расследованию, присоединился и Лер. Были проведены дополнительные беседы со следователями, которые вели дела Балджера и пытались выдвинуть обвинения против него. Следователи старательно вспоминали подробности своей работы, которая, впрочем, всегда заканчивалась одинаково: Балджер всякий раз ускользал от них, без выдвинутых обвинений и безо всякого ущерба для себя, посмеиваясь через плечо. Все они упоминали об одном агенте ФБР, Джоне Коннолли, который, как и Балджеры, вырос в Саути. Коннолли и Уайти неоднократно были замечены вместе.
Мы отправили запрос в бостонский офис ФБР. В этом запросе мы на основании Закона о свободе информации[9] затребовали сведения из секретных досье на Балджера. Это было обычной формальностью, и гробовое молчание в ответ нас совсем не удивило. Но мы ведь не могли построить свою книгу на голословных обвинениях Балджера в работе на ФБР. В нашем распоряжении имелись разве что основательные подозрения (правда, без надлежащих доказательств), высказанные другими сотрудниками правоохранительных органов. Никакого подтверждения от ФБР так и не последовало. И мы решили: лучшее, что мы можем сделать, – это рассказать о том, как Балджер внес раскол в среду местной полицейской системы. Наша книга должна была стать исследованием взаимоотношений внутри правоохранительных органов, когда полицейские и агенты по борьбе с оборотом наркотиков раз за разом терпят неудачу, а потом намекают на свои мрачные подозрения в отношении ФБР. В определенном смысле Балджер «разделял и властвовал»[10], он победил.
Бостонский криминальный мир, а также сложные взаимоотношения правоохранительных структур по-прежнему в изобилии снабжали нас историями о «привидениях, дыме и зеркалах»[11], иными словами – самыми фантастическими версиями о невероятных, поистине магических возможностях Уайти; мысль же о Балджере как информаторе ФБР по-прежнему казалась нам невероятной. Тем не менее мы приступили к финальному этапу нашего расследования, чтобы проверить, что же стало известно о Балджере от источников в ФБР. Основное содержание этих репортажей изложено в главе 16 нашей книги. В конце концов нам удалось подтвердить, опираясь на сведения, полученные от наших источников в ФБР, что невероятное является очевидным: Балджер действительно был информатором ФБР, причем в течение многих лет.
Наша история была опубликована в сентябре 1988 года и сразу же вызвала упорное отрицание со стороны официальных представителей ФБР. В Бостоне, в частности, агенты Бюро привыкли заигрывать с прессой, снабжая определенной информацией репортеров, всегда благодарных за подобные «утечки», и это, несомненно, улучшало репутацию ФБР. В таком контексте нас совершенно не удивило, что бостонское подразделение Бюро выглядело теперь задетым, обиженным и даже преданным. Многие приняли их протесты за чистую монету; в самом деле, кому логичнее доверять – тому самому ФБР и его загадочным и элегантным «агентам Куперам»[12], что недавно прижали к стенке итальянскую мафию, или кучке репортеров, которых ФБР в отместку выставило как самовлюбленных эгоистов, гоняющихся за сенсацией? Учитывая малую вероятность того, что Балджер был осведомителем, а также яростное отрицание ФБР, эта история воспринималась скорее как набор неподтвержденных подозрений, чем суровая правда жизни.
Однако почти десять лет спустя по решению суда Федеральное бюро расследований наконец предоставило подтверждение того, от чего так яростно открещивалось все эти годы: Балджер и Флемми действительно были информаторами Бюро, Балджер с 1975 года, а Флемми – еще раньше. Разоблачения были сделаны в 1997 году, в начале беспрецедентного федерального судебного расследования коррупционных связей Балджера и Флемми с Бюро. В 1998 году десятимесячное свидетельствование под присягой и горы рассекреченных документов ФБР явили миру захватывающее дух преступление: потоки денег, циркулировавших между информаторами и агентами; их обмен подарками, безумно дорогие совместные обеды; препятствование правосудию и многочисленные утечки служебной информации из ФБР с целью защиты Балджера и Флемми от расследований других служб. Комментируя вскрывшиеся факты, многие агенты не скрывали высокомерия – создавалось такое ощущение, что они и вправду являлись хозяевами города. Было несложно представить торжествующих агентов ФБР и Балджера с Флемми, высоко поднимающих бокалы за успех в одурачивании следователей, полицейских, федеральных агентов из подразделения по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, пытавшихся выдвинуть обвинения против них, абсолютно не догадываясь, что «все схвачено».
Конечно, дело Балджера не было первым, вынесшим на всеобщее обозрение взрывоопасную тему взаимоотношений федералов и их осведомителей. В середине 1980-х агент-ветеран в Майами признался в получении взяток на общую сумму 850 тысяч долларов от своего осведомителя по делу о незаконном обороте наркотиков. Более известным является дело Джеки Прессера, бывшего президента профсоюза «Тимстерз Юнион»[13], который был информатором ФБР целых десять лет, вплоть до своей смерти в июле 1988 года. Покровители Прессера в Бюро были обвинены во лжи с целью его защиты по обвинительному акту 1986 года, один из руководителей ФБР был в итоге уволен.
Но скандал с Балджером серьезнее любого другого, поскольку, если выразиться осторожно, демонстрирует злоупотребление властью, долгое время остававшееся незамеченным.
Соглашение с Балджером, возможно, имело смысл в самом начале как часть войны ФБР против Коза ностра[14]. Отчасти именно с помощью Балджера и особенно Флемми главные боссы мафии к началу 1990-х уже покинули сей бренный мир, оставив после себя лишь отряд запасных игроков со звучными прозвищами, о которых, впрочем, все быстро забыли. В отличие от них, Балджер был криминальным боссом, который многие годы неизменно пользовался большим уважением в преступном мире. Уайти был местной знаменитостью, а вдвоем с Флемми они являлись опытными игроками криминальной «высшей лиги».
«Информатором верхнего уровня» называют такого информатора, который снабжает Федеральное бюро секретами из первых рук – о главных деятелях организованной преступности. Инструкции ФБР требуют, чтобы кураторы тщательно проверяли информаторов. Но что, если информатор сам начинает «курировать» агента ФБР? Что, если «начальником» вместо агента ФБР становится сам информатор, а ФБР называет его «наш хороший плохой парень»?
Что, если, расправившись с врагами информатора, ФБР открыло ему путь на вершину криминальной иерархии? Что, если ФБР защищает информатора, снабжая его данными о расследованиях других правоохранительных органов?
Что, если число нераскрытых дел об убийствах только копится, но никто не занимается ими? Если честно работающие люди подвергаются угрозам и вымогательствам безо всякой надежды на защиту? Если обширная сеть торговцев кокаином снова и снова ускользает от справедливого наказания? Если тщательно продуманные полицейские операции по наблюдению и прослушке преступников, обходящиеся налогоплательщикам в миллионы долларов, «сливаются» и внезапно рушатся?
Это ведь совершенно невозможно, не так ли? Ведь сделка между ФБР и информатором верхнего уровня не может зайти так далеко?
Оказывается, может.
Теперь мы знаем, что сделка между Балджером и ФБР оказалась даже грязнее и невероятнее, чем только можно было вообразить, и эти преступные узы приобрели гораздо более личностную окраску, чем следовало бы. Эту сделку заключили однажды в полнолуние 1975 года два сына Южного Бостона – Уайти Балджер и молодой агент ФБР Джон Коннолли.
Дик Лер, Джерард О’Нил. Бостон, апрель 2000 г.