Закончился тысяча девятьсот сороковой год, минула зима года тысяча девятьсот сорок первого, а за нею и весна. Наступил июнь. Георгий и Вероника все так же жили вместе и все так же без всякого официального статуса. Они были сожителями, любовниками и больше не заговаривали об официальной регистрации брака.
Сам Георгий часто задерживался на работе, нередко – уезжал в командировки в соседствующие со Сталино города, где пропадал, бывало, по нескольку дней. Вероника же обычно прямо с работы шла домой. Иногда она по пути заходила в магазин или на местный рынок. Еще реже в одиночестве гуляла по городу.
Однажды на этой почве между Георгием и Вероникой произошла размолвка. Вернувшись домой вечером, Георгий не обнаружил молодую женщину дома и очень удивился по этому поводу. Где же она? Никогда ранее она себе такого не позволяла. Удивление скоро переросло в раздражение, а когда на часах пробило десять, то и в испуг. Уж не случилась ли с нею какая неприятность? Ведь вот уже и ночь на подходе! Куда бежать, где ее искать, что думать и предполагать?
Прождав еще полчаса и не дождавшись Веронику, Георгий вышел на улицу. Уже совсем стемнело, горели фонари. И в свете фонарей Георгий увидел ее. Он не сразу узнал свою сожительницу: было далековато да и темно. Вначале ему показалось, что это торопится домой какая-то чужая припозднившаяся женщина. Тем более что она была не одна, а в сопровождении какого-то мужчины. Вероника и с посторонним мужчиной? Она что же, поменяла его на кого-то другого? Такого Георгий и представить себе не мог! Но это была именно она, Вероника. А рядом с нею шел мужчина! Недобро усмехнувшись, Георгий пошел им навстречу. Когда расстояние сократилось до такого предела, что можно было узнать друг друга даже при свете тусклых фонарей, мужчина резко отступил в тень и пропал из виду. Вероника же как ни в чем не бывало продолжала идти навстречу Георгию.
– Это ты, – сказала она, поравнявшись с Георгием. – Никак ищешь меня? Прости, я задержалась. Загулялась, задумалась… Не сердись.
– И как это понимать? – все с той же усмешкой спросил Георгий.
– Ты о чем? Я же говорю: гуляла, задумалась, перестала следить за временем… Виновата. Но я так устала за день. Сам ведь знаешь, какая у нас на работе нервотрепка в последнее время.
– А мужчина? – спросил Георгий.
– Какой мужчина? – Вероника удивленно вскинула брови.
– Который был с тобой и скрылся, как только увидел меня.
– Ах, этот… Обычный уличный приставала. Гражданочка, куда вы так торопитесь, а не позволите ли вас проводить… Ну и тому подобное… Я иду и не слушаю его, а он плетется следом…
– Неужели? – ядовитым тоном спросил Георгий.
– У тебя что же, есть другая версия? – в глазах Вероники сверкнули льдинки, их было видно даже в тусклом свете фонарей. – И какая же?
– Сама знаешь, – не слишком уверенно сказал Георгий.
– Ах, это! – рассмеялась Вероника. – Товарищ угольный начальник, вы не умеете логически мыслить. Рассуди сам: если он – мой кавалер, то для чего бы я его тащила с собой почти к самому дому? Чтобы он попался тебе на глаза? Говорю же – приставала. Докука всех красивых женщин. Ведь я же у тебя красивая, не так ли?
Такое объяснение показалось Георгию убедительным, и он постепенно успокоился. Тем более что он собирался обсудить с Вероникой одну новость. В начале июля Георгий хотел взять отпуск и съездить в Крым или на Кавказское побережье – разумеется, вместе с Вероникой. Конечно, ситуация на работе в последнее время была сумбурной, нервной, ходили всяческие слухи, в том числе и о том, что в этом году запретят отпуска, но Георгий надеялся выхлопотать у начальства отпуск – себе и Веронике. Работа работой, но ведь и отдыхать тоже надо!
– Нет, я не поеду! – сказала она, когда Георгий сообщил ей о своем намерении. – Ни в Крым, ни на Кавказ – никуда. И тебе не рекомендую.
– Почему? – ошарашенно спросил Георгий. Он явно не ожидал от Вероники такого ответа.
– Не хочу, – сказала она, взглянула на удивленного Георгия и добавила: – Да и не получится у нас… Время-то какое…
– Какое – такое? – с раздражением спросил Георгий. – Время как время. Обыкновенное.
– Ну не скажи. Всякие слухи, пересуды… Говорят, что скоро начнется война.
– Слухи, пересуды, война! – Георгий раздражался все больше. – Больше верь всяким провокаторам! Они и в прошлом году об этом говорили, и в позапрошлом. И где же она, твоя война?
Вероника ничего не ответила, лишь дернула плечом и не пожелала больше говорить на эту тему. Впрочем, вскоре тема иссякла сама собой. Начальство Георгия лишь замахало руками, когда он заикнулся насчет отпуска.
– Какой отпуск, товарищ Миловидов? – вытаращило глаза начальство. – Никаких отпусков! На этот счет есть специальный указ из самой Москвы! До особого распоряжения все должны оставаться на рабочих местах! Так что идите и работайте!
«А ведь Вероника оказалась права! – подумал Георгий, выходя из начальничьего кабинета. – Какой уж тут отпуск… Ох, прозорливая женщина моя Вероника! Понимает политический момент!»
Так прошла половина месяца, а затем наступило 22 июня. Георгий и Вероника еще спали, когда их разбудил телефонный звонок. И Георгию, и Веронике велено было немедленно прибыть на рабочее место.
– А что случилось? – спросил Георгий полусонным голосом.
– Война случилась! – коротко сообщил голос в трубке и дал отбой.
Какое-то время Георгий сидел на кровати, приходя в себя. Он силился постичь суть того, что сказал ему голос в трубке.
– Что такое? – спросила Вероника.
– Велено срочно бежать на работу, – ответил Георгий, тупо глядя в стену. – И мне, и тебе. Сказали, что началась война… Какая война? С кем? Зачем?
Он хотел сказать еще что-то, но глянул на Веронику и осекся. Его непроизвольно поразил взгляд Вероники. В нем не было ни страха, ни смятения, ни вопроса, а были лишь холодные, застывшие льдинки. Георгий всегда любил эти льдинки в ее глазах, а сейчас вдруг почувствовал, что он их боится. Уж слишком они были отчетливы, а сама Вероника – слишком спокойна. Никакого женского смятения, никаких вскриков и охов, никаких вопросов и уточнений – один лишь лед в глазах.
– Ну, что зря сидеть и смотреть друг на друга? – сказала молодая женщина. – Пошли, коль зовут.