Истоки демократии.
Поговорим о демократии и ее истоках. Выше речь шла в основном о построении общества людей основанном на принципах монархии, то есть на принципах власти одного человека, которая укреплялась в разные периоды в большей или меньшей степени, шла борьба по сути между монархами разных уровней за преобладание и контроль. Если смотреть с этой точки зрения, то разница между королем, или даже императором крупной державы, и мелким феодалом правящим своим замком и небольшим поселением крестьян рядом с ним не столь уж велика. Разница лишь в масштабах, но не в принципиальном подходе. Но было ли так всегда и повсеместный ли это принцип подхода и способа существования объединений вообще?
Современному человеку свойственно рассматривать историю, в том числе и древнюю историю, через призму привычных ему взглядов и стереотипов. Существование первобытных племен и древнейших цивилизаций рассматривается как некое примитивное подобие современного общества, низводясь на уровень представления о кучке (почти современных людей с современными представлениями и взглядами) оказавшейся в диких условиях, утративших технологии и знания, но живущих подобно привычному для наблюдателя образу жизни.
Для историков такой подход рассмотрения, тем более на начальных этапа развития науки был не просто привычным, но превалирующим или даже основным. Это ярко видно по попыткам исследователей древних религий, равно как и религий и религиозных представлений сохранившихся по сей день первобытных народов, рассмотреть их религиозные мировоззрения через призму представлений самих исследователей. Так, воспитанные на христианских взглядах и традициях, на сформированном в их собственном мозгу представлении о монотеизме как высшей и единственной форме религии, в своих исследованиях они пытаются подогнать представления древних языческих религий, или даже религиозные взгляды первобытных племен под теории монотеизма. То есть в каждой религии, в каждом пантеоне, они пытаются обязательно найти представления о высшем божестве, в лучшем случае это ограничивается установлением верховного бога правящего другими богами пантеона, но некоторые идут дальше, пытаясь найти намеки на некую "высшую силу" стоящую где-то над богами пантеона и главенствующую над ними. В результате представление о любой религии хоть древней, хоть о религиозных взглядах первобытного племени сводится к общей схеме наличия "высшей непознаваемой силы управляющей всем и вся", и кучке непонятных божков находящейся в его власти, и ассоциирующихся в глазах такого исследователя либо с кучкой "ангелов господних" помогающих конкретному племени, либо с кучкой "демонов" "обманом завладевших разумами верующих и заставивших их почитать себя вместо единого бога". Такие представления о религиях древних цивилизаций и религиозных взглядах племен, будь то первобытные племена современности или племена варваров не просто несостоятельны, а притянуты за уши и подогнаны под преставления автора исследований. Если уж говорить о религии, то зачастую у таких народов не только не имелось представления о "некой высшей силе где-то над богами", отсутствовал даже четко сформированный пантеон и четкое представление о том, кто же в пантеоне является "главным богом". Возьмем к примеру племена славян, тех же русичей к примеру. У разных племен не было однородного пантеона, были боги которые в разном составе почитались разными племенами, некоторые были распространены почти повсеместно, другие почитались только одним племенем или группой соседних племен. Попытка создать единый пантеон была предпринята князем Владимиром, попытка оказалась не столь удачной как ему хотелось бы и в конечном итоге он принял христианство и стал насаждать эту веру как более подходящую его целям. Вполне сформировавшееся, просуществовавшее несколько тысячелетий своей истории государство Египет по сути не имело единого пантеона. В разных Номах почитался разный список богов и в разных Номах в качестве верховного божества назывались разные боги. Попытка приписать египетской религии некое подобие христианства с кучкой "примитивных низших божков" и верой в "несказанное высшее божество" предпринимавшаяся некоторыми учеными, основывается на неудачной попытке реформ Эхнатона и его попытках привить монотеистический культ занесенный его женой Нефертити из Метании, в которой был распространен маздаизм предшествующий зороастризму и уже стремящийся к превращению в монотеистический культ. Эти реформы не были не только удачными, и не только не прижились на египетской почве, но были уничтожены все возможные следы культа сразу же после смерти Эхнатона.
Аналогичным образом формировалось представление о социальном устройстве первобытных племен. Активное знакомство с племенами находящимися на уровне первобытно общинного строя началось для европейцев в период географических открытий и исследований, что совпало с периодом возрождения для самой Европы. Превалирующим социальным устройством для Европы того времени была монархия, стремящаяся к абсолютизму на последних стадиях становления абсолютизма как такового. Естественно, что мореплаватели исследователи, которые к тому же были достаточно далеки от научных степеней и не смотря на свой значимый вклад в географические исследования, были в первую очередь все же моряками, а не учеными, тем более не социологами и не специалистами по общественному устройству. Ничего удивительного, что в вождях местных племен они видели примитивных монархов правящих примитивным племенем. Да и времени на детальные исследования у них бывало не так-то много. Так что основные записи о быте местного населения открытых земель, скорее формировались не на детальном научном изучении, а на первых впечатлениях, пропущенных через призму собственного восприятия. Нисколько не умаляя значение географических
открытий и значение исследователей совершивших их, достаточно сложно требовать от первооткрывателей детального понимания устройства местных обществ, да и в описания попадали скорее наиболее яркие и характерные черты бросавшиеся в глаза, а не тонкости построения взаимоотношений в племени.
История сама по себе достаточно древняя наука, но долгие века она формировалась скорее как описание современных событий, на память потомкам. Изучение же исторических записей и предыдущих времен шло в основном на основании оставленных трактатов и принятия той точки зрения которую оставлял автор, как само собой разумеющейся. Неудивительно, что до письменный период истории долгое время оставался за гранью внимания историков. И за гранью изучения вообще. Применение каких-то других методов исследования прошлого, не основанных на записях былых времен начинается по большому счету только к концу 18 века и активно развивается в 19 и последующих. Говоря о первобытных временах, представления о них строятся по аналогии с представлениями о жизни и устройстве современных племен находящихся на этом уровне исторического развития. И во многом изначально они строятся опять-таки на записях путешественников и первооткрывателей. Даже на заре 20 века все еще господствующим устройством общества является монархия и естественно, что это накладывает отпечаток на восприятие былых времен и форм устройства общества в тот период.
Но если опираясь на более современные данные о жизни, скажем, славянских племен (в том числе и русичей) или об устройстве общества древних германцев и кельтов, смотря на жизнь современных племен ведущих первобытный образ жизни, мы видим совершенно иное устройство общества.
Монархия является продуктом достаточно позднего периода существования человеческого общества. Относительно позднего конечно. Родоплеменная община, как правило не имела бессменного руководителя, который решал бы все вопросы и управлял всеми делами общины. Вопрос наследования так же был бессмысленным, так как племя было единой общностью, а деление на семьи было достаточно условным и главенствующую роль имела принадлежность к племени, а семья не более чем внутренние взаимоотношения внутри племени, между соплеменниками. В период когда главенствующую роль начинает играть именно семья, а племя становится второстепенным признаком, даже менее значимым чем материальное положение конкретной семьи или принадлежность к той или иной касте-сословию, по профессиональному или иному признаку, вожди начинают превращаться в королей. Вожди опираясь на дружину закрепляют собственную власть над племенем беря в свои руки все полномочия, становясь судьями, военными вождями, хозяйственными управленцами и политическими руководителями в одном лице. Закрепляется не только личная власть в рамках племени и функций исполняемых вождем, но и родовая – семейная власть, передача своего положения сыну или ближайшему члену семьи, через позволение наследственного закрепления полномочий дружинников. Как уже говорилось, это происходит в основном по причине насильственного слияние племен, которое и приводит к имущественному и сословному разделению внутри вновь образованного слившегося племени, и становится причиной дальнейшего расслоения с выделением семей внутри племени, каждая их которых занимает свое социальное положение.
Первичное устройство племени скорее принцип прямой демократии, так как основные вопросы племя решает совместно. Этот период не исключает вариантов, когда отдельная личность обладающая физической силой или умственными способностями превосходящими аналогичные соплеменников, могла занять более значимое положение и удерживать его достаточно долго. Но это скорее частные случаи, а не общий принцип. Лидеры и вожди как правило функциональные должности, которые они исполняют согласно полученного доверия со стороны племени, на период каких-то действий всего племени, руководят охотой, ведут войну, отвечают за действия племени во время похода или переселения. Причем не справившийся со своими обязанностями вождь или главный охотник будет незамедлительно
отстранен и выбран другой на его место. В общем, мы видим типичное проявление прямой демократии или джамахирии в действии. Большинство вопросов решается всем племенем, а вожди имеют статус военного предводителя и имеют право командования на поле боя над воинами, когда разводить демократические обсуждения просто нет времени. Конечно следует сделать очень значительную оговорку на то, что племенная демократия или первобытная демократия очень сильно отличается от классического представления о демократии, не только в современном понимании этого слова, но и в понимании слова "народовластие" как такового. Первобытная демократия столь же схожа с демократией более поздних образцов, как и первобытный коммунизм с классическим представлением об идеологии коммунизма. В первобытном обществе сильны традиции. Важное значение имеют различные табу, установленные запреты, привычные последовательности действий, очень высока роль религии, опять-таки не в понимании современного представления о религии, а в понимании того, что племя живет в окружении мира духов, которые регулярно и постоянно вмешиваются в жизнь человека помогая или вредя ему, любое нарушение предписаний предков может означать оскорбление духов и иметь трагические последствия. Поэтому племенные советы принимают решения не только и не столько по голосу разума, по необходимости и логике рассуждения о происходящих событиях и их последствиях, во многом решения диктуются традициями и установками обычаев предков. Значимое влияние на принимаемые племенем решения имеет шаман или жрец, многие мотивации принятых решений могут быть поняты только с изучением традиционного уклада жизни и образа мышления представителей этого племени, а со стороны казаться довольно абсурдными и нелогичными. Но далеко не все события в происходящей жизни диктуются обычаями или затрагиваются ими. Главная суть в том, что большинство вопросов племя решает общими усилиями, а не передает это право какому-то представителю племени.
Разрушение родоплеменного строя и начало индивидуализации племенных общин происходит, как уже указывалось, в основном по причине выбивания племени из привычной среды обитания, из привычного образа жизни. Разрушение устоявшегося и неизменного уклада ведет к принятию новых решений и новых действий, которые не совершались ранее и не могли быть оговорены традициями или установлены обычаями. Как правило, это катастрофические обстоятельства для племени и его членов. Покинуть привычные земли и налаживать совершенно новый, непривычный и незнакомый образ жизни, перемещаться в другие неизведанные земли, может заставить только катастрофа достаточно глобальная для племени, чтобы грозить его гибелью. В этих экстремальных обстоятельствах происходит не только территориальное смещение племени, не только попытка найти новый способ выживания зачастую отличный от того что был ранее, но и происходит крушение и обесценивание традиций, разрушение обычаев, которые в новых условиях становятся просто бессмысленными или даже вредящими и мешающими выживанию племени.
Типичным проявлением этого построения можно назвать общественное устройство жителей города Ур, одного из древнейших городов на Земле. Ур современник Шумера и Аккада. Как и в Шумере и Аккаде, в Уре существовало оседлое общество земледельцев. Общины были разделены на дома-роды. Во всех перечисленных городах, в письменных источниках принципиально отсутствует понятие племенной или национальной принадлежности, что может говорить о принципиальном и запланированном официальном стирании межплеменных рамок, а следовательно, о целенаправленном формировании общности на основе разноплеменного населения. Существует и указывается деление на принадлежность к домам- родам, а так же принадлежность к городу как основное деление населения. Каждый город являлся независимым и самостоятельным образованием, имел свое управление и свои порядки и законы, города могли враждовать и воевать друг с другом, что в конечном итоге привело к созданию царства, объединившего не только вышеперечисленные города, но и многие другие города междуречья.
Ур в отличии от Шумера и Аккада был более родовым образованием, основу управления городом составлял совет домов, то есть совет глав родов. Именно он наделял полномочиями "царя", который являлся по сути военным вождем общегородского уровня. Хотя "царем" чаще становился представитель самого богатого и крупного рода-дома, который в конечном итоге стал получать все больше полномочий и не только на период ведения войны. Помимо свободных домов были и жители города, надо полагать, представители подчиненного племени, а так же представители обедневших домов племени главенствующего, чьи дома не имели своей земли и нанимались обрабатывать чужую, в первую очередь земли храмов и земли принадлежащие более богатым домам, которые и скупали участки у обедневших, делая их своими. Были и рабы, захваченные во время войны пленники, которые работали на дома или храмы, которые их взяли к себе. В отличии от Ура, Аккад и Шумер имели схожее, но несколько отличное устройство общества. Это можно назвать следующим шагом развития общества представленного в Уре. В этих городах, по сути уже была монархия, так как правитель не избирался, а этот титул передавался по наследству. Дома так же существовали и так же принципиально избегалось в записях упоминание о национальной или племенной принадлежности, главы домов составляли своеобразную знать города, но правитель имел достаточно ограниченные права и функции в мирное время, несмотря на наследственную передачу титула, более широкими полномочиями его наделяло народное собрание, причем если в Аккаде это собрание могло включать всех представителей домов, в том числе и обедневших, главное что он является главой своего рода, но при этом царь имел более широкие полномочия, то в Шумере всем заведовал по сути совет из наиболее богатых домов, своеобразная олигархия того времени, а царь был главой одного из таких родов-домов и во многом опирался на совет, хотя и обладая достаточной властью над остальными домами, во многом зависел от совета "олигархов".
Такое, либо примерно такое, расслоение происходит во всех обществах проходящих развитие периода протогородов или ранних городов. Нечто аналогичное мы находим в обществе Индии, Китая, аналогичные процессы происходят значительно позже в племенах германцев и славян. Но наверное наиболее яркий пример различных вариантов развития представляет собой Древняя Греция – Эллада. Наиболее ярким этот пример становится, наверное, не по причине того, что там сформировались принципиально иные условия, а по причине того, что все это было наиболее детально задокументировано и прописано современниками. Именно на примере Эллады, мы можем рассмотреть варианты того, как могло пойти развитие социального устройства иными путями, не обязательно предполагая в своем проявлении монархизм.
Главным примером демократии, который постоянно восхваляется и ставится в пример современными демократами (сторонниками демократической формы власти, в том понимании как ее интерпретируют на данный момент), но современные, именно современные, формы "демократии" не имеют ничего общего с тем, что понималось под этим словом в самой Элладе, откуда собственно сам термин и был взят, главным примером этой демократии являются Афины. Давайте намного более подробно рассмотрим вопрос афинской демократии.
Изначально Афины не были демократическим городом. Вернее следует предположить, что племена пришедшие и обосновавшиеся на территории города Афины, построенного ими, прошли в свое время такой же путь как и многие остальные, от племенной демократии до аристократии – власти "знатных" семей. В средневековье именно аристократия становится основной формой устройства общества, и в ранний период короли не более чем одни из представителей аристократии поддерживаемые остальными аристократами, пока они их устраивают. В общем-то картина полностью совпадающая с проявившейся в Шумере. Надо полагать, что большинство племен находилось на уровне состояния протогородов. Первое вторжение в земли Греции совершают Ахейцы, которые создают свои государства развиваясь от состояния протогородов к первым зачаткам империи, но через какое-то время происходит вторжение Дорийцев, которых рассматривают близкой к Ахейцам группой племен, только оставшихся несколько севернее и позже разрушивших и разграбивших архейские государства, образовав на их развалинах свои города-полисы. В данном случае происходит принципиальная аналогия вторжения германцев в Римскую Империю. Как бы то ни было, осевшие племена, что в первом и что во втором случае находилась на уровне протогородов, племенные союзы не были просто племенами, это были образования более высокого порядка, как и в случае с германцами, собственно первобытная структура племени давно была разрушена превратившись в некое подобие военной демократии или в аристократическую родовую общину. Надо полагать, что именно форма аристократической родовой общины являлась основной для создателей греческих полисов. Дальнейшее развитие родовой аристократии вело к созданию монархии, как и у большинства других народов. Слова ставшие нарицательными, такие как "деспот", "тиран" изначально носили иной характер и обозначали руководителей полиса, нечто среднее между королем и выборным главой аристократического совета родовой знати. Произошли эти слова так же из Древней Греции, и там же еще в свое время стали нарицательными и приняли более привычное значение для современного восприятия. В частности, в Афинах назревало противоречие между правлением аристократии и интересами остального "демоса", остального населения. Афиняне нашли решение этого противоречия и образовали первую демократическую республику ставшую прообразом демократического управления. Что собственно представляла собой афинская демократия? Да, она неидеальна. Да, с современной точки зрения вызывает множество нареканий. Да, и у современников тоже вызывала, хотя и по другим причинам. Основные претензии современных "демократов" и критиков демократии, в принципе, это отсутствие права голоса у метеков, отсутствие права голоса у женщин, ну и конечно любимая претензия тех, кто склонен к социалистическим взглядам, это бесправие основного рабочего класса тех времен, а именно: рабов (впрочем, были ли рабы в Афинах основным классом производителей, вопрос не столь однозначный, хотя они несомненно в Афинах присутствовали). То есть в Афинах, правом голоса обладали взрослые свободные мужчины, являвшиеся местными уроженцами. Но тем не менее в отличии, скажем, от приведенного примера городов Междуречья, на их ранних этапах развития, кстати в Риме была такая же структура представления интересов рода его главой, а не всеми членами, в чем-то аналогичная система была и на некоторых Вечевых сходах Руси, в Афинах на сходе присутствовали все граждане имеющие право голоса.
Кстати, о праве голоса. В современном обществе настолько утрировали, примитизировали и извратили смысл этого слова, что не хочется применять его в отношении древних афинян. Да и не было оно для них "правом", ведь право предполагает наличие возможности чем-то воспользоваться, но не обязательность этого действия. Для афинян это была почетная обязанность – участвовать в жизни своего города и принимать решения касающиеся дел города и городской жизни. Каждый совершеннолетний, свободный гражданин Афин (метеки -переселенцы были жителями, но не гражданами), если ему не мешали обстоятельства непреодолимой силы, например: он не находился в отъезде по делам и не мог быстро вернуться, не был болен и не мог встать с постели, или не имел возможности по иным независящим от него обстоятельствам явиться на Агору – был обязан там присутствовать. Была своя достаточно сложная система распределения исполнения некоторых обязанностей, переходившая от группы к группе населения, на которые были поделены все жители полиса. Не станем вдаваться в подробности системы назначения на разные должности и исполнения других обязательств, которые могут показаться достаточно запутанными, скажем основное. Каждый гражданин был обязан принимать участие в жизни города. Каждый гражданин имел право получить ту или иную должность в соответствии с имевшейся системой распределения должностей, которая во многом сводилась к тому, чтобы быть достаточно случайной и исключить какие-то махинации и подтасовки с распределением должностей или их исполнением. Правда, афинская аристократия все же сохранила за собой некоторые привилегии и некоторые высшие должности находились в руках аристократов, хотя и выбираемых (только из числа аристократов) всенародным собранием, сохранила некоторые пожизненные привилегии, в частности, после нахождения в аристократической должности оставив ее бывший "чиновник" получал пожизненное место в чем-то вроде "совета старейшин" имевшем определенный вес в качестве "органа советчика".
Современники афинской демократии критиковали ее за непредсказуемость и подверженность народа эмоциям, вместо холодного разума и расчета необходимого "мудрому правителю", те же моменты выставляют в качестве негативных и современные критики. Но несмотря на все минусы, часть из которых была обусловлена иными социальными условиями отличными от современных, несмотря на некоторые недостатки, которые с современной точки зрения стоило бы исправить и изменить, афинская демократия является одним из ярчайших примеров действительного народовластия, пусть даже доступного определенной, но более чем широкой группе граждан. В отличии от аристократии или олигархии, когда власть находится в руках очень ограниченной группы лиц, представляющей явное меньшинство в сравнении с остальной частью населения, это было заметным и замечательным прогрессом.
Современное представление о демократии извратили и изменили в корне. Представление о прямой демократии конечно присутствует, но как правило,
в более теоретической форме. Понятие "демократия" подменили понятием выборная демократия. Сам принцип такого формирования управления восходит к германским Тингам, да и собственно был принят именно народами, которые ведут свое происхождение в той или иной степени от германских племен. Такой подход был вынужденной формой общественной координации для скандинавов, живших небольшими поселениями отдаленными друг от друга на значительные расстояния, да и надо полагать, для древних германцев ведших образ жизни полукочевых земледельцев. Племена разбившиеся на небольшие группы-роды живущие по отдельности, но продолжавшие поддерживать связь и общность с соплеменниками, или сообщества племен выступавших в качестве единой группы, союза племен. Зачастую они были разбросаны небольшими группами-частями на обширных территориях, не имея возможности одновременно сойтись в одном месте, но имея общие дела и вопросы которые нужно было решать совместно. Собрания каждой группы происходили вполне обычно, общий сход на котором высказывались и принимали общее решение все имеющие право голоса члены группы. Но вот уже для решения более общих вопросов касающихся нескольких групп или племени в целом, каждая группа выбирала одного представителя и отравляла его на Тинг, собрание таких представителей разных групп. Если речь шла о представлении интересов на более высоком уровне, скажем, о представлении интересов одного племени на общем собрании представителей союза племен, то каждый Тинг каждого племени выбирал представителя, который отправлялся на Тинг следующего уровня. Именно эта система тингов стала основой созданной западной демократии, представительской демократии, выборной демократии, парламентской демократии. Аспекты такого подхода мы обсудим несколько позже, но главный недостаток такого подхода заключается в том, что принимать решение от лица группы людей предоставляется одному человеку, выбранному и наделенному доверием этой группы. Казалось бы, вполне логичное и закономерное решение при невозможности собирать всех вместе для больших сообществ, как в современном мире. Ведь действительно собрать всех жителей страны или даже всех жителей области или крупного города в одном месте представляется не просто сложной, а непосильной задачей, да и прямое обсуждение любого вопроса на многомиллионном собрании превратится в митинг, на котором смогут выразить свое мнение лишь единицы, а остальные лишь выражать одобрение или несогласие. Но есть другие вполне логичные способы решения данной проблемы, и о них мы тоже поговорим несколько позже. Сейчас же вернемся к истокам демократии и ее историческому развитию.
Как уже говорилось, афинская демократия стоит, пожалуй, особняком и уникальна для ранних государств. Хотя она все равно сохраняет черты определенного влияния аристократии, но ее влияние значительно меньше, чем в любых других формациях. Собственно, если говорить о влиянии аристократии или олигархии на демократические институты власти, то современная форма "демократии", которая имеет более точное определение другим термином "плутократия" – скрытая власть олигархов под видом демократических выборов. Именно такая форма осуществления власти дает широкие возможности олигархической верхушке вмешиваться в процесс выборов, оказывать влияние на избранных или избираемых кандидатов и приводить к власти тех представителей, которые будут представлять не интересы народа в целом и не интересы конкретной группы избравшей их, а представлять интересы финансирующих их или их предвыборные компании олигархов. Собственно, на этом держится вся нынешняя система псевдодемократии. В отличии от подобных систем, афинская демократия имела механизмы не позволяющие олигархам вмешиваться в принятие решений собранием граждан и защищавших те установленные права и свободы, которые были закреплены за гражданами.
Естественно, пример афинской демократии являлся уникальным не только для общемировой истории, но и, пожалуй, для самой Эллады. В разных полисах были разные типы правления, наверное, их разнообразие может быть представлено всеми возможными вариантами. Присутствовали и аристократические и олигархические республики и откровенные монархии. Хотя не все, что могло считаться и называться, скажем, монархией таковой являлось в чистом виде. Одним из ярких примеров "монархии" является Спарта. Не говоря уже о том, что в Спарте было не типичное царское двоевластие, то есть в Спарте правило два царя, один из которых был обязан всегда находиться в городе и заниматься его защитой. Но принятие законов было все равно в руках народного собрания, правда только принятие, собрание могло либо принять, либо отвергнуть предложенный закон – предлагать его могли только представители высшего сословия из числа которых и избирались спартанские "цари". Сами эллины, те же афиняне называли спартанское управление олигархией, хотя это скорее была больше военная аристократия, а не олигархия. Собственно, разница между аристократией и олигархией не столь велика в принципе, но имеет значительно отличие, которое в более поздние времена стало крайне важным. И то и то власть, находящаяся в руках относительно небольшой группы людей. Основная разница в том, как формируется эта группа. Если в случае аристократии основным значением является происхождение человека, то есть его принадлежность к аристократическому роду, независимо от его финансового положения, аристократ может обеднеть, стать практически нищим, но все равно оставаться аристократом, то в случае олигархии основным становится имущественный ценз человека, наличие у него имущества и денег. Во главе такого общества оказываются наиболее богатые люди, обладающие значительным имуществом и влияющие на решение государственных вопросов в своих интересах и ради своих выгод. И неважно, что предки этого человека были нищими или рабами, если у него есть деньги и их много он почетный гражданин и он среди тех, кто решает государственные дела. В современном мире широко распространена скрытая олигархия или плутократия, когда у власти находятся не сами олигархи, а политики, на которых имеют влияние олигархи от прямого подкупа до более сложных способов воздействия. Выборная представительская система в любом случае оказывается под воздействием капитала, и всегда выборные представители начинают представлять интересы олигархической группировки, хотя продолжают изображать что представляют интересы большинства и своих избирателей.
Парламентаризм как бунт аристократии.
Некоторые говоря о парламентаризме, возводят его к временам Древнего Рима и к римскому сенату. Но это совершенно неверно. Римский сенат не был парламентом в полном смысле этого слова, хотя изначальное понятие парламента мало чем отличалось от представления о римском сенате. Римский сенат был собранием глав патрицианских родов. То есть это исключительно аристократический орган, аналогичный устройству Шумерскому совету домов. Сенаторы Рима были патрициями, главами патрицианских родов. В более поздний период через возмущения и протесты плебса (просто населения Рима, рядовых граждан) в сенат были введены трибуны, как представители интересов плебса. Но они несмотря на достаточно большие полномочия все же имели ограниченные возможности, да и число их было явно несравнимо с числом сенаторов. Но однако
вернемся к средневековью.
Около тысячи лет раннего средневековья ушло на процесс становления монархии и превращение племенных вождей в полноценных королей. Период максимальной раздробленности и максимальной самостоятельности вассалов, период максимальной индивидуализации общества. Ближе к середине средневековья, к рубежу первого тысячелетия, большинство государств уже являются все же не подобием союзов племен, а более-менее являются сформированными монархиями. Это если говорить о средневековой Европе. В западной Азии как раз идет распространение ислама и возвышение исламских государств. Бывшие кочевники арабы обретают свою государственность и захватывают обширные территории. Докатываются эти волны и до Индии с Китаем, хотя там может быть своя специфика и схожие события могут не совсем совпадать по времени с происходящими в Европе и ближней Азии.
Европа. Расцвет рыцарства. Время формирования стран примерно в знакомых нам границах. Англия пережила нашествие норманнов и превращается не без их участия в единое королевство. Франция и Германия обретают свои близкие к современным границы, хотя Германия все еще грезит величием Рима и пытается восстановить римскую империю. Испания оказалась почти полностью под властью мусульман. Византия доживает свои последние века. Русь приняла крещение и тоже формирует единое государство, хотя пока еще феодальная раздробленность Руси мало чем отличается от таковой в Европе.
Укрепление и централизация власти европейскими монархами ведет к снижению значения аристократии, к оттеснению ее от власти, от реальной власти. Если изначально короли рассчитывают на поддержку и помощь своих вассалов, одаривают их различными привилегиями, то со временем укрепляя экономику, находя новые источники финансирования, развивая торговлю, короли становятся более финансово независимыми, а появившиеся средства позволяют сперва начать прибегать к услугам наемников, а позже отряды наемников начинают постепенно превращаться в регулярную армию. Более не завися от аристократии и в военном плане, как минимум не завися только от аристократии, монархи начинают постепенно урезать права и вольности дворянства. Часть дворянства готова принять новое положение, часть цепляется за старые привилегии. Королю нужны деньги и нужен разный контроль за происходящим в стране, нужны гарантии преданности вассалов. Но пока у самих вассалов в руках реальная власть, а не только экономическая, не только доходы с их территорий, но и право самостоятельного управления, принятие своих законов, пока вассальские уделы больше напоминают королевство в миниатюре, эти королевства в любой момент могут захотеть самостоятельности или перейти к другому сюзерену. Единственный способ надежно держать их в руках – это править самому, превратив их владения не более чем в источник доходов для дворян, можно даже доплачивать самому за службу, деньги из королевской казны только укрепляют готовность продолжать службу. Но далеко не все дворяне готовы принять новые правила и некоторые вступают в прямую борьбу, борьба индивидуализации и социализации общества из чисто экономической и социальной превращается в военную.
С одним из таких событий связано появление английского парламента. Поводом стали попытки короля обложить вассалов налогами. Вернее новыми налогами. Что вызвало недовольство знати и в конечном итоге привело к требованию принимать подобные решения с согласия совета дворян. Оказавшись в затруднительной ситуации по другим причинам, король подписал договор с вассалами гарантируя им созыв такого совета и
решение на нем наиболее важных государственных вопросов. Но через какое-то время решил отказаться от заключенного договора, что привело к открытому восстанию против короля. В результате король проиграл войну своим поданным и был вынужден принять их условия, которые теперь расширились. Совет обсуждающий дела королевства было решено проводить регулярно, а кроме рыцарей в него вошли священники и несколько позже были введены представители городов. То есть граждане не имевшие отношения ни к духовенству ни к дворянству. По сути принцип был прост, собирались те, кто имел реальный политический и экономический вес в стране, чтобы иметь возможность высказать свое мнение по поводу тех или иных вопросов, касающихся в том числе и их самих.
На фоне продолжающегося стремления королей к абсолютизму, на фоне их продолжающегося укрепления собственной власти, привилегии и свободы дворянства оказываются чаще отодвигаемыми в сторону. Абсолютизм – это не только форма неограниченности личных возможностей правителя, но и проявление необходимого имперского устройства страны. Феодальная раздробленность вполне вписывается в существование небольших королевств, такие королевства могут позволить себе построение на принципах вассалитета и удерживаться на личных качествах короля и преданности, верности ему вассалов. Принцип "лучший среди равных" – принцип вождя. Такой тип объединения подразумевает регулярный или очень частый личный контакт правителя с другими значимыми фигурами и регулярное подтверждение своего права считаться "лучшим". Каким образом, это представление о "лучшем" подтверждается, другой вопрос. Удачные походы на соседей или личная мудрость и рассудительность, справедливость в принимаемых решениях, не суть важно. Король правит, пока он устраивает своих вассалов. Но сам принцип военного вождя в качестве правителя, кем по сути и являлся король раннего средневековья, подталкивает к одной из форм доказательства своей королевской значимости – военные походы и завоевания, подавление бунтов недовольных и присоединение новых территорий. Эпоха средневековья это эпоха войн. Конечно в другие времена и при другом устройстве государства войны не были редкостью и возможно происходили не реже, но имели чаще другие причины и преследовали другие цели. В это же время, когда на первом месте стоит военная доблесть и военная знать требует возможности покрыть себя славой, ну и трофеи будут не лишними, в это время мирное существование королевства создает больше проблем, чем пользы.
Собственно говоря, о стремлении знати раннего и среднего средневековья к войнам ярким примером является ситуация связанная с крестовыми походами. Крестовые походы возникали неоднократно. Опираясь на религиозный фанатизм и прикрываясь высокими названными целями, решали они вовсе не религиозный вопрос и вовсе не вопрос завоеваний или расширения территорий. Крестовое походы стали главной отдушиной для дворянства, позволяя "спустить пар" и перенаправляя жаждущих славы и почестей, а также богатой добычи рыцарей в дальние страны, где можно было не только покрыть себя воинской славой под благородным предлогом религиозного плана, но и получить себе земли, а то и создать свое королевство. Завоевать себе владения стало одной из главных " мечтаний" рыцарства тех времен. Конечно владельцы собственных феодов, не искавшие новых земель тоже оказывались под знаменами крестовых походов, но основным контингентом этих войск становились младшие сыновья дворян, получивших благородное имя и обученных воевать, но лишенных земли по законам феодов. Взрывоопасное сборище жаждущих славы и еще больше жаждущих добыть себе мечем то, чего лишились в качестве наследников, умеющих держать меч и ищущих кому бы его продать подороже, вся эта компания становилась топливом для разнообразных бунтов и восстаний, с готовностью поддерживала мало-мальски обоснованные притязания потенциальных королей на трон и вообще была готова махать мечем где угодно и против кого угодно. Перенаправить их куда подальше и дать соблазнительную и громкую цель, стало более чем необходимым действием для сохранения относительного спокойствия в Европе.
Но войны затеваемые вождями-королями с соседними странами вели не только к грабежам и получению славы победителями. Они давали завоевания, давали присоединение новых земель к королевству. Для королей-вождей это было замечательное средство, дающее возможность наградить безземельных рыцарей, дать дополнительные феоды отличившимся, повысить чей-то титул, присоединив к его владениям более обширные территории, добыча и возможность гордиться своими победами были небольшим приятным бонусом ко всему этому. Но чем сильнее ставился такой король, чем больше земель переходило под его управление, тем больше стекалось к нему желающих служить рыцарей и тем больше возникала необходимость новых завоеваний.
Рост королевств основывался на необходимости удовлетворения стремлений военной знати. Но именно в связи с ростом территорий оказавшихся под управлением одного короля, возникала необходимость реформировать устройство государства. Поддержание прежнего положения вождя и "лучшего среди равных" становилось проблематичным. Большие территории означают большие расстояния. Конечно можно держать при дворе значительное количество рыцарей и водить их в походы, но управление землями, которые были розданы в качестве наград, требовали управления и многие рыцари оказывались перед выбором, отойти от службы и заняться своим приобретенным поместьем или оставаться при дворе рискуя тем, что поместье придет в запустение или окажется еще в чьих-то руках. Да и присягнувшие королю побежденные тоже без присмотра неизвестно какими идеями озадачатся. Большие земли требовали введения контроля за ними, требовали создания структуры, позволяющей держать под присмотром местных феодалов на удаленных территориях и проводить устанавливаемую королем политику. А это уже шаг к централизации и шаг в сторону абсолютизма. В очередной раз можно увидеть как механизм, направленный на поддержание существующего устройства оборачивается проявлением характеристик устройства иного, по сути противоположного изначальному.
Дальнейшие шаги по укреплению королевской власти приводят королей к мысли, что пытаться дальше быть "лучшим среди равных" идея не самая подходящая, как минимум не осуществимая в условиях укрупняющихся территорий. Начинается борьба короля укрепляющего свою власть, с одной стороны, и знати отстаивающей свои привилегии, с другой стороны. Как раз результатом такой борьбы становится появление первых парламентов. Именно аристократическая знать становится той силой, которая пытается ограничить короля в его бесконтрольности власти. Именно аристократия становится той силой, которая защищая собственные интересы, пытается как-то урегулировать в условиях формирующейся новой реальности больших государств, необходимость централизации управления и желание знати утратить свои позиции.
Зарождение индустриализации.
Как мы видим причины возникновения первых парламентов, да и парламентаризма как такового ничего общего не имеют с приписываемыми сейчас образами парламентской – представительской демократии. Средневековая знать продолжая во много вдохновляться как примером Римской Империей, пытаясь уподобить собственные государства, восхищаясь римским правом, римским образом жизни, римским величием, видела в создании парламента подобие древнего римского сената и возрождение традиций Древнего Рима. Несомненно, что вдохновленные примером римских патрициев, понимая необходимость более централизованной системы управления в большом государстве, необходимость окончательного отхода от родоплеменных традиций, вернее их наследия, они стремились воссоздать то, что казалось им великим и незыблемым. Естественно, ни о каком участии низших сословий в этой структуре никто и не думал.
Но реалии времени диктовали иные условия. Если древнеримские патриции являлись исключительно представителями родовой аристократии, а римский сенат являлся исключительно органом контроля аристократического сословия управлением в государстве, то в условиях средневековья такой парламент в "чистом виде" сформироваться не мог. Разница была уже изначально в условиях и принципах формирования. Если Рим прошел достаточно долгий республиканский период, период аристократической республики, если его первичный царский период был довольно непродолжительным и сформирован как у большинства древних городов по принципу – наследный правитель, при котором собирается совет глав родовой знати, то средневековая монархия имела иные корни. Рим отказавшись от монархии на первое место возвел сенат, фактически управлявший страной долгий период, при императорах сенат снова низошел на уровень совещательного органа выдающего рекомендации императору, но продолжал играть значимую роль. Европейские парламенты, может быть, и ориентировались на пример римского сената, но формировались в условиях устоявшейся монархии, являвшейся на протяжении нескольких веков основной и единственной формой правления. Кроме всего прочего, в средневековье играет значимую роль религия и церковь. Даже больше церковь как территориальный и экономический фактор, а не как религиозный. Монастыри, аббатства, епископы имели не только религиозное влияние, но и являлись значимыми владельцами земель. Именно здесь начинает обостряться конфликт между монархией и церковью. Естественно рассчитывая, что церковные владения имеют территориальную принадлежность к королевству, король воспринимает их как территориальных вассалов, пусть и с религиозной спецификой и своими полномочиями. Церковь пытается отстоять не только свою независимость перед короной, но и свое превосходство над ней. Попытка утвердить положение церкви как единой структуры стоящей над королями и являющейся высшей не только духовной и религиозной властью, но и властью имеющей светские функции, установить иерархию где церковь (как общеевропейская структура) стоит над подчиненными ей королевствами. Возможно такое положение было бы реальным и возможным, да и достаточно долгий период примерно так и воспринималось, если бы церковь действительно была единой структурой. Но по факту все происходит иначе. Оставаясь теоретически целостной организацией, подчиненной Папе Римскому, удерживая в том числе и путем борьбы с еретиками целостность религиозных канонов, церковь сама раскинута на слишком большой территории не имеющей ни национального, ни структурного единства. Местные епископы и аббаты во многом зависят от местного короля. Духовенство не только втягивается в местные интриги и оказывается замешано в междоусобных конфликтах, обладая реальными землями находясь в окружении территорий местной знати, они во многом сами оказываются на положении дворянства, с тем исключением что их титул является не наследным, а переходит к другому представителю церкви. В условиях соседства с баронами и графами, которые несмотря на свою набожность не против разграбить монастырь, если так сложатся обстоятельства, имея свое войско для защиты, применяя его не только в целях защиты, но и вмешиваясь в междоусобицы, церковники становятся по факту на одну ступень с рыцарями. Естественно, что при формировании первых парламентов, возникает вопрос о включении в эти собрании не только представителей знати, но и представителей духовенства. Парламент становится органом сословным. Органом представляющим интересы разных сословий, а не одного единственного как это было в случае с сенатом.
Но в эту игру включается еще одна сила. Сила, которая не существовала во времена античных империй, вернее не имела такого значения которое она заняла при средневековье. Как уже говорилось выше, начинается постепенный переход от натурального хозяйства к централизации производственных процессов и концентрации их в городах. Аналогичное действие происходило и в момент перехода от протогородов к городам в дальнейшем ставших основой античных империй. Но процессы имеют коренное отличие. Вернее даже несколько факторов позволяющих их разделить на совершенно разные экономические процессы.
Во-первых, превращение протогородов в полноценные античные города происходит в условиях первичного разложения родоплеменного строя и в условиях активного развития рабовладельчества. В данном случае идет процесс социализации производства на основе его укрупнения и стандартизации, причем этот процесс охватывает в первую очередь сельское хозяйство. Ремесленники концентрируются, как и в случае средневековья в городах. Но важное значение имеют в производстве, даже в массовом те же подобия мануфактур, но рассчитанные в первую очередь на количество, а не на усовершенствование процесса производства. Что добыча ресурсов и что массовое производство в основном опираются на использование рабского труда, несмотря на то, что уровень развития техники и возможность использовать инженерные приспособления даже больше, чем в ранее средневековье, использование рабов более выгодно, чем приобретение сложных и дорогостоящих механизмов.
В средневековье условия иные. Рабский труд конечно используется, но стал значительно менее выгодным. По той причине, что развалилось крупное земледелие, обработка земли перешла от фазенд и плантаций к небольшим участкам. Феодальное дробление только способствует дроблению экономическому, дроблению тех же земельных участков в том числе. Добыча ресурсов так же теряет массовый характер и становится делом более локальным. В таких условиях труд, пусть и относительно свободного стремящегося и имеющего возможность улучшить свое финансовое положение человека становится более оптимальным, чем использование рабов. А там, где сохранились крупные шахты или иные добывающие производства, используются те же рабы или заключенные, которые все чаще исполняют роль рабов, замещая их. Да и рабство и морально и экономически себя изжило к средним векам, как минимум на территории Европы.
Вторым важным моментом становится несколько иной статус городов. Если для античного периода города сами являются центрами и основой власти, основой образования государств, то специфика средневековья ставит города на второй уровень, отодвигая их значение как политических центров в сторону. На первое место выходит дворянство. Дворянство, в отличии от античности, не столь привязано территориально к крупным центрам. Даже многие правители и короли, которые владеют городами строят свои крепости-замки за их пределами и предпочитают оттуда управлять и контролировать. Причиной становится специфика образования средневековых государств, как осколков античных империй захваченных пришлыми варварами, население городов в основном бывшие жители римских провинций, в то время как знать в основном представители завоевателей. Сельское население оказывается зачастую более лояльным и быстрее смешивается, так как освобожденные рабы и рядовые воины варвары получившие свои наделы земли, не имеют принципиальных причин для разногласий и быстрее находят общий язык. Знать опирается больше на свои укрепленные центры-замки и ориентируется на землю и крестьян. В этих условиях города получают все больше самостоятельности и оказываются под контролем не столько знати, которая удовлетворяется получением с них налогов и дани, сколько под управлением зажиточных жителей самого города. Управление становится более коллективным, так как установление личной власти в городе входило бы в противоречие с официальной властью над городом того или иного монарха или герцога. Сами же дворяне слишком заняты войной и решением других проблем, чтобы еще и вникать в жизнь городов и заниматься решением их экономических и организационных вопросов. В этих условиях формируются собственные городские муниципалитеты, мэрии и прочие органы самоуправления. Города не имея возможности претендовать на владение земельными участками в большом количестве и далеко от городских стен, являясь местом концентрации торговли и ремесленников, становятся совершенно отличными от остальных территорий в экономическом плане образованиями. Внутренняя организация городов больше ориентируется на торговлю и на производство. А необходимость защиты интересов и установления каких-то общих правил приводит к появлению гильдий.
Гильдии.
Гильдии или коллегии, как организованные объединения по профессиональному признаку были известны еще с древнейших времен, восходя к тому же Шумеру и Аккаду, достаточно широко распространены они были и в Древнем Риме. Но, как правило, коллегии являлись объединениям купцов. В те времена это скорее были добровольные и необязательные объединения, основанные на взаимопомощи и извлечении совместных выгод от сотрудничества. Как такового организованного производства в тогдашних условиях просто не было, как минимум не было такого, чьи профессиональные союзы могли бы организоваться. Крупные производства принадлежали отдельно взятым состоятельным гражданам, основной рабочей силой были рабы, а с другими аналогичными коллегами они находились скорее в состоянии конкуренции, чем сотрудничества. Создавать какие-то организации взаимопомощи для простых ремесленников большой пользы не приносило, а следовательно, не имело особого смысла.
Средневековый город становится раем для развития гильдий. Население городов в первую очередь это ремесленники. Для удобства производства и взаимодействия даже селятся определенными группами по профессиональному признаку, чтобы легче было покупателям найти. Так появляются различные улицы кожевников, переулки медников, кварталы каменотесов и прочие подобные формации, чьи названия сохранились до сих пор. Главенствующее положение в городах занимают купцы. Для их среды более чем привычен вариант объединения в гильдии. Взаимопомощь, взять в долг денег для закупки товара, зафрахтовать
корабль под гарантию гильдии, уладить какие-то свои торговые дела через другого купца отправившегося в нужный город, чтобы самому туда не ехать, множество других вопросов и дел которые проще было совершать через общую структуру, а не поодиночке. Ремесленники разных профессий на примере купцов так же начинают объединяться и создавать организации. Общие интересы и взаимная поддержка, тем более в условиях постоянного соседского проживания и одного рода занятий сплачивает достаточно быстро, а что защищать и как помогать друг другу варианты находятся быстро.
Гильдии устанавливают членство и сбор в казну гильдии части прибыли ее членов на общие дела. Постепенно членство в гильдии становится обязательным, если есть желание жить и работать в этом городе. Гильдии начинают обретать все больше прав и приобретать все большее значение в жизни города. Средневековые города – это сообщества гильдий в первую очередь. Естественно, что гильдии претендуют на участие в решении вопросов жизни города. Не только купцы, но и ремесленники оказываются среди тех, кто занимается управлением городской жизни. Естественно, это касается не любого ремесленника, а руководителей гильдий, тех, кто оказался достаточно богат и влиятелен, чтобы занять почетное место в своей гильдии. Совет глав гильдий, управляющий или участвующий в управлении городом нельзя назвать каким-то демократическим образованием, но появляется новый тип людей способных оказаться у власти. Это те, кто добился своего положения не благодаря знатности рода, а благодаря наличию денег.
Нельзя сказать, что такой подход так уж нов. Достаточно вспомнить некоторые античные страны, в которых по сути правили олигархии, как тот же Карфаген, город основанный торговцами, построенный на торговле и управляемый наиболее богатыми торговцами. Хотя в большинстве случаев на первое место все же выходила родовая знать образующая страну, города, как римские сенаторы например.
К временам средневековья крупные города утратили свое странообразующее значение. Напротив, даже многие варварские короли специально переносили свои столицы в другие города, чтобы снизить значение местных еще римского происхождения городов. Но отстранившись от управления городами, отойдя в сторону, чтобы снизить их значимость и влияние на общегосударственном уровне, добились как раз обратного. Города стали относительно независимыми структурами, некоторые из которых и вовсе освободились от местной знати и создали средневековые республики. Такие как Венеция и Генуя, например. Большинство городов стали структурами, отличающимися от остальной территории в экономическом и социальном плане, при этом рост их значения только усилился на фоне продолжающейся раздробленности и экономического упадка.
Города становятся центрами ремесла и производства. Гильдии становятся прообразом и предшественницами мануфактур, предприятий и промышленности. Хотя этот момент для многих является спорным и в гильдиях видят скорее инструмент торможения развития промышленности. Но как бы то ни было, именно гильдии заложили основу этого процесса.
Вернемся к вопросу формирования первых парламентов и участия в них гильдий. Как уже говорилось, первые парламенты брали за свой прообраз римский сенат в первую очередь. Хотя дальнейшее их развитие стало строиться по примеру германских тингов. Если говорить собственно о парламенте созданном в Англии, то самый первый его образец был создан Иоанном Безземельным в 1215 году, вынужденным пойти на уступки дворянству и дать согласие на обсуждение важных вопросов с советом наиболее знатных дворян. Немного позже совет расширил свои функции и в него включили и представителей духовенства, которые, тоже как говорилось выше, были по сути территориальными вассалами и не так уж сильно отличались от дворян. Но еще более ста лет шла борьба между дворянством, пытавшимся закрепить парламент (вернее еще совет при короле, влияющий на его решения) и королями, пытавшимися избавиться от ненужного им контроля. Хартия вольностей, на основании которой и был создан совет, отменялась, бароны восставали, принуждали короля подчиниться, снова их отодвигали в сторону, снова заключались договора уже на экономической основе, так как король не хотел остаться без налогов и финансирования. В конечном итоге парламент "прижился" при Эдуарде III, более того расширился и в него включили помимо высшей знати и духовенства представителей городов и графств (в смысле не самих графов, а представителей населения). Расширение формирование парламента взяло за основу те же германских тинги, тогда избираемые представители общин представляли интересы определенной группы населения в парламенте, исходя из мысли, что они должны их отстаивать и предлагать те или иные нужные для их сословия или территории изменения. Именно такая структура стала тем примером и тем образом на который ровняются все последующие представительские органы, неважно является ли данный орган совещательным при монархе, или это основной руководящий орган в парламентской республике, или нечто среднее с президентской. О функциях и недостатках такого устройства мы поговорим позже.
Однако вернемся к гильдиям и развитию индустриальной промышленности на их основе. Гильдии не только стали союзами производителей, помогающими друг другу, но и отрыли себе путь к власти, оказавшись не только в управлении городских общин, но и в возникающих парламентах общегосударственного масштаба. Гильдии начинают занимать более значимое место не только в жизни страны, в частности в политической жизни страны, но и начинают играть более значимую роль в экономике.
Одним из важных аспектов влияния гильдий на экономику является их монополизация. Монополия по сути порождение гильдий. Но немного рассмотрим само развитие гильдий. Изначально это скорее некие подобия бирж заказов, в совокупности с общим капиталом расходуемым на общие нужды. Гильдии имеют членство. И в средние века это членство становится обязательным. Так, в некоторых городах гильдии добиваются принятия законов запрещающих профессиональную деятельность в черте города не членам гильдии. С одной стороны, это зарождается как защита прав членов гильдии и естественная борьба с конкуренцией, с другой стороны, гильдия обеспечивает определенный уровень качества своих товаров или услуг и защищает этот уровень от "левых" товаров, которые могут поставляться на рынки города не членами гильдии и снижать доверие к ее членам. Гильдии пытаются удержать выгодные цены на товары и заказы, унифицируя их своими правилами, распределение заказов через гильдию дает примерно равную возможность заработать всем членам гильдии, разделяя крупные заказы между несколькими мастерами. Гильдии берут плату за членство, но они оказывают помощь своим членам. Работать будучи членом гильдии проще, удобнее и выгоднее. Кроме того, гильдии защищают своих членов не только в экономическом плане, договориться о наложении штрафа вместо более серьезного наказания за небольшой проступок перед законом, "успокоить" покупателя решившего "покачать права" и начавшего угрожать члену гильдии, гильдия своего рода семья, пусть не по крови, но по мастерству. Впрочем ,конечно слово "семья" звучит слишком громко, скорее
подойдет слово "клан".
Дальнейшее развитие гильдий идет разными путями. Конечно, гильдии обеспечивают преемственность мастерства и передачу навыков, в том числе и передачу, накопление профессиональных знаний, навыков, секретов. Гильдии дают обучение, подбирая наиболее подходящих учеников и определяя их к наиболее подходящим мастерам. Но все же гильдии имеют ограничение. Большинство гильдий заинтересовано в сохранении, а не в развитии. Мастера гильдий достаточно консервативны. Изначально это гарантирует передачу и закрепление навыков, гарантирует устойчивое и стабильное качество производимого товара. Но консервативность встает поперек пути всего нового. Зачем экспериментировать, если есть надежный и стабильный вариант? Гильдии не очень приветствуют новшества и открытия, хотя все зависит от ситуации. Гильдии активно вмешиваются в торговлю и монополизируют средневековый рынок. Они устанавливают цены по которым скупают сырье, они устанавливают общие цены на товары продаваемые мастерами гильдии. С одной стороны, это дает стабильность и уверенность как для поставщиков, знающих по какой цене и сколько товара у них готовы купить, так и создает постоянство цен на рынке. Но с другой стороны, гильдии заинтересованы в выгоде, а значит заинтересованы в повышении и даже завышении цен на товары. При условии, что конкуренция отсутствует, а товар ходовой и пользуется спросом, поднимать цены на него можно, если аккуратно и так, чтобы не бросалось в глаза. Естественно, вытесняются любые конкуренты, естественно, на этом наживаются главы гильдий и те, кто занимается регулированием подобных вопросов в городе. Рядовые члены гильдии получают свою порцию положенную правилами гильдии, этого и достаточно. Но несмотря на те эффекты, которые на данный момент воспринимаются как негативные и безусловно становятся таковыми в более поздний период развития, на момент зарождения и развития гильдий играли скорее позитивную роль. Для средневековой Европы максимальная раздробленность в экономическом плане давала полный разброс в качестве и ценах, торговля переживала упадок, именно гильдии становятся тем рычагом, который оживляет и систематизирует как спрос, так и предложение. Гильдии становятся мощным инструментом социализации в сфере производства, собирая разрозненных мастеров в единую структуру, создавая целенаправленный спрос и оптимизируя производство, стандартизируя производимые товары и цены на них, расширяя рынки сбыта и тем оживляя торговлю. Города снова занимают важное положение как в экономическом плане, так и в социальном, в политическом.
В то время как одни гильдии стараясь удержать привычные стандарты и оставаясь исключительно объединениями полностью самодостаточных членов, которые абсолютно индивидуально занимаются своей деятельностью, а гильдия играет роль исключительно инструмента взаимовыручки, защиты общих интересов и распределения заказов и сырья, а так же поиска возможностей сбыта продукции, если это производственная гильдия. Другие гильдии постепенно преобразуются, включая более тесную интеграцию членов гильдии и переходя на новый уровень социализации, тем самым становясь подобием мануфактур.
Впрочем, в любом случае гильдии сыграли важную роль сами по себе. Они позволили кооперировать усилия ремесленников, торговцев и представителей других профессий в достижении общих целей, общих экономических выгод. Именно гильдии стали опорой средневековых городов, дав возможность им выжить и устоять в эпоху тотального дробления территорий и экономического упадка. Гильдии заложили основу для создания более поздних мануфактур.
Конец средневековья – история повторяется.
Окончательной точкой в существовании средневекового мира принято считать открытие европейцами Америки. К этому моменту действительно были заложены все необходимые камни фундамента нового времени, а те основы, на которых базировался средневековый уклад жизни и формация общества расшатались окончательно и готовы были рухнуть в любой момент. Средневековье является пиком развития процесса индивидуализации общества. Индивидуализация общества является основой и той базой, на которой строится само средневековье. Сами принципы средневекового мира это максимально возможная обособленность дворянства, зависимого от сюзеренов больше в роли военных союзников, но полностью самостоятельных в экономическом, правовом и многих других планах. Экономика сведена во многом к натуральному хозяйству, даже хождение денег частично утрачивает смысл и необходимость. Если рыцари имеют необходимость приобретения доспехов и оружия, оплаты иных расходов, им требуется золото и основными поставщиками той же сельхоз продукции становятся именно они, вывозя на рынок собранные с крестьян зерно и другие продукты, чтобы получить необходимое золото. Конечно делают это рыцари не собственноручно, ведь торговля считается презренным занятием для благородного господина, занимаются этим их подручные. Крестьянину по большому счету золото и деньги как таковые вовсе не нужны и не являются жизненно важной необходимостью. Кормится он сам с земли, да еще и господина кормит, а какие излишки господин не отобрал можно обменять на что-то другое, не обязательно включая в процесс обмена деньги. Натуральное хозяйство и бартерный обмен, как широко распространенный и зачастую превалирующий вид экономической деятельности для местного уровня. Все это стало фактическим отходом цивилизации, уже прошедшей уровень крупных государств обратно на уровень протогородов. Но само средневековье не стоит на месте и после максимального пика раздробленности снова возвращается к объединению, росту государств, централизации управления и активизации торговли, а с нею и других видов экономической деятельности.
Пик индивидуализации был достигнут, но удержаться на своей вершине он не смог. Что более чем естественно. Если изначальные устремления общества диктовались желаниями новой аристократии, вернее сказать, воинами варварских племен, желающих утвердить свое аристократическое положение и закрепить за собой обладание захваченными территориями, не просто закрепить в военном плане, но установить свое право законодательно и сделать это традицией, в дальнейшем нужды той же аристократии несколько изменили направление. Период дележа добычи и утверждения своей власти над захваченными землями перешел в период попыток расширения этих земель за счет более слабых соседей, и утверждения своего господства в том числе и над ними. Максимум индивидуализации собственными продолжающимися процессами, породившими его, запустил новый виток социализации. Это происходит не только на уровне аристократии делящей территории. Укрепление аристократии и улучшение их собственного положения, а так же желание походить на аристократию падших империй, делает уже недостаточным пределом желания для рыцаря владеть хорошим конем и крепким мечем, да доспехами попрочнее. Возникает стремление к роскоши, хотя в связи с общим обеднением и примитивизацией в том числе и ремесел, это стремление осуществляется медленно. Но именно оно подталкивает возрождение и развитие торговли и ремесел. Мечты королей направлены на возрождение древних империй, под своей рукой конечно, по факту эти устремления и попытки их осуществления ведут к абсолютизации и созданию управленческого аппарата, уподобляясь все тем же примерам древних империй. Повышение запросов аристократов всех уровней помогает развиться ремесленникам, и дает возможность купцам оживлять торговлю и восстанавливать те торговые связи, которые были во времена империй или хотя бы их подобие.
Но европейское рыцарство наталкивается на непреодолимое препятствие в осуществлении своих целей. Расширение древних империй шло не только путем захвата и покорения примерно равных соперников. Если империя Александра Македонского была создана завоеванием Персии и попыток подчинений некоторых царств в Индии, то опиралась она на объединенную его отцом Элладу и была для самой Персии не более чем очередной сменой династии, пусть и принесшей несколько иную культуру. По аналогии это могло бы быть похоже на то, что царь понтийский Пир воевавший с Римом сумел бы разгромить римские легионы, дойти до Рима и провозгласить себя римским императором. Для остальных частей подвластных Риму территорий мало, что изменилось бы, хотя военные действия и борьба сторонников прежней и новой власти могла пройтись и по другим территориям. Именно так выглядело нашествие войск Македонского в Персию для самих персов и других народов этой империи. Сама же Персия собиралась предшествующими династиями из разрозненных кусочков путем захвата более слабых соседей. Аналогично формировалась и Римская Империя. Кроме сломленного ею Карфагена, захват остальных территорий был либо покорением варварских племен и присоединением их к римским землям, либо захват небольших государств и городов, которым римляне присваивали статус цивилизованных, но в военном отношении они не могли противопоставить серьезную силу римлянам. Тем же способом формировались империи и в других частях Земли. В том же Китае что государство Чжоу, что объединенные после его развала осколки империи под властью династии Цинь и последующих.
Средневековая Европа оставшаяся на развалинах Римской Империи, не смогла ни объединиться в некое подобие новой империи, хотя попытки были начиная с царства Франков Каролингов и последующей попытки создания Священной Римской Империи. Но в процессе многовековой борьбы так и не выделилось какой-то династии или какого-то народа способного не только захватить большие территории соседей, но и многие поколения удерживать эти территории. Вместо этого сформировался ряд государств среднего размера противоборствующих друг другу, но не способных кардинально изменить расстановку сил в Европе в целом. Объединение разрозненных графств, баронств и княжеств привело к созданию королевств достаточно стабильных, но упершихся в территориальный предел своего развития. Попытки двинуться на восток были развеяны в пух и прах еще во времена крестовых походов. Единственный значимый успех в столкновении востока и запада для европейского рыцарства это реконкиста, позволившая объединить испанские земли и изгнать захвативших почти всю Испанию мусульман мавров. И это не было завоеванием, это было освобождением захваченных ранее территорий, собственно само название данного явления так можно и перевести, как "отвоевание" или "обратное завоевание".
Именно испанское рыцарство вдохновленное победой и вздохнувшее свободно на возвращенных землях, обращает свои взоры на дальнейшее расширение территорий. Практически всю историю средневековья Испания представляла собой кучку крошечных государств, сдерживавших натиск мавров, иногда с помощью соседних стран, а иногда еще и отбиваясь от соседей европейцев. Теперь получив полноценное государство, не уступающее по величине уже сформировавшимся основным европейским державам, Испания хочет большего. Но попытки перенести военные действия в Северную Африку и продолжить расширять территории за счет тамошних земель оказываются неудачными. Европейские страны сами ищут куда бы продвинуть свою военную экспансию и слишком серьезные противники, чтобы пытаться расширить королевство в ту сторону. Хотя такие попытки тоже будут, но несколько позже. Испания оказывается не только в тупике в вопросах дальнейшего расширения границ, но и в экономически невыгодном положении. Европейские страны готовы торговать, но большая часть товаров, которые можно получить от них либо имеются в самой Испании, либо идут через Европу и купцов других стран, заметно прибавляя в цене. Для торговли нужны новые возможности. Остается море. Но средиземное море в это время в большей степени контролируют арабы и турки, а с ними пока что отношения не очень дружественные, да и добравшись до Ближнего Востока или Египта встретишь все тех же арабов и турков. Испанские купцы начинают искать новые пути, возрождать свои земли после длительной войны, нужно опираясь на торговлю с дальними странами. В головах испанских мореплавателей давно ходит идея обогнуть Африку с юга и доплыть до Индии и Китая. Колумб как раз пытается осуществить эту идею, только его осенила гениальная мысль, что если поплыть не на юг, а на запад, то можно легко и быстро добраться до Индии. Собственно он и считает, что ему это удалось. В честь чего до сих пор за местным населением американских континентов закрепилось искаженное от "индус" название "индеец" (индиец изначально).
Открытие Америки меняет все. Европейцы снова получают возможность воплощать давно отработанный механизм создания империй. Есть земли населенные более слабыми в техническом и военном плане людьми, в этих землях есть свои богатства и свои возможности. Значит остается их только забрать. Начинается эпоха колониальных империй.
Принципиально история повторяется, но на новом уровне и с новой спецификой. Античные империи расширялись за счет слабых соседей присоединяя их территории к своим. Возникающие колониальные империи формируются по тому же принципу – покорение более слабых и присоединение их земель к своим. Но разница существенна. "Свободные" территории оказываются не рядом, а за далекими морями.
Открытие новых континентов ждет не только возврат к имперскому развитию общества, но и движение к социализации общества в целом. Напомню еще раз, что в контексте данной книги, я употребляю термин "социализация" не в плане направленности общества на социальные нужды и не в плане вхождения индивида в общественные отношения, а в плане обозначения процессов общественной консолидации усилий в задействованных процессах, при том что такая консолидация может носить не только добровольный, но и принудительный характер.
Как уже описывалось выше, пик индивидуализации был пройден и выпал на раннее средневековье с его процессами феодального дробления. Сами процессы феодального общества привели к попыткам восстановления крупных государств. Но наткнулись на непреодолимые препятствия, по причине отсутствия "свободных" территорий в "Старом Свете", и отсутствия заметно выделявшейся среди прочих политической и экономической силы способной подчинить себе остальные, как минимум на продолжительный период. Новые континенты дают возможность применить новое решение для расширения подконтрольных территорий. Собственно говоря, такой пример был применен еще во времена крестовых походов, когда европейские государства пытались захватить территории находившиеся в стороне от их основных земель. Основной целью на тот момент стал Ближний Восток. Но такая попытка не привела к каким-то значимым результатам по двум основным причинам. Во-первых, европейским рыцарям противостояли достаточно сильные мусульманские государства, со временем вытеснявшие захватчиков и отбиравшие свои земли обратно. Во-вторых, европейское общество находилось еще на стадии достаточно сильной раздробленности и индивидуализации, а невозможность прямого, в том числе и военного контроля на большом расстоянии захваченных территорий, приводило к обособлению этих территорий в качестве самостоятельных и независимых государств. Впрочем, просуществовавших недолго.
В эпоху географических открытий все меняется. В первую очередь, европейские страны уже перестали быть раздробленными феодальными уделами и сформировали централизованные структуры, укрепилась королевская власть, войско стало не феодальным, а королевским, даже если в нем продолжали служить те же феодалы, но войско делало основной упор на профессионализм военных, неважно дворянин это или наемник из простолюдинов.
Произошло и еще одно событие ставшее важным моментом для дальнейшей истории и позволившее вести европейским странам активную колонизацию. Началось активное развитие технологий. Как вы помните, в античные времена технологический прогресс был достаточно высоким. Империя осваивала большие территории и нуждалась в более высоких технологиях как в военном плане, так и в плане экономического развития. Предел этому развитию поставило вторжение варваров и падении империй. В раннем средневековье просто не было нужды в развитии технологий. Тех, которые сохранились более чем хватало для нужд полунезависимых графств и баронств. Конечно, определенное развитие технологий продолжалось и во времена средневековья. Не стояла на месте металлургия, производство доспехов, постепенно развивалось кораблестроение от больших лодок типа викингских "драккаров" до каравелл, на одной из которых Колумб и отправился в Америку. Замена гребцов парусами не в качестве дополнительного средства передвижении, а в качестве основного, позволила совершать более далекие плавания и не беспокоиться о восстании галерных рабов. Хотя гребные суда продолжали существовать и применяться, даже в качестве военных еще долгое время. В основном развивалось то, что имело отношение к военному делу и торговле. Были и отдельные примеры развитых экспериментальных технологий отдельными умельцами мастерами, которые выходили за рамки своего времени, но это было скорее в качестве чудных диковинок и не находило применения в широком спектре. Например, упоминаются сложные механизмы, некое подобие механических роботов, куклы способные танцевать совершая достаточно сложные движения, некоторые другие "чудеса техники". Но все это было просто диковинками, способными позабавить придворных дворян или потешить публику на ярмарке. Массовый и качественный прорыв технологического прогресса наступает, когда он становится востребован. И таким толчком становится открытие Америки. Возрастают объемы торговли, для колонистов требуется новые технологии позволяющие им обосноваться на новом месте. Становится востребованным массовое производство надежных и качественных, притом достаточно дешевых товаров, а это требует нового подхода в производстве. Возникает необходимость активно развивать флот. А это и новые технологии кораблестроения, и новые возможности навигации требующие создания более точных приборов и развития определенных наук. Население европейских стран перестает удовлетворяться имеющимся, и начинает искать путь развития и улучшения того что есть, изобретать что-то новое, так как поменялись условия в которых они обитали. Появились новые товары, новые территории и новые возможности. Привезенные в Европу из Америки культуры как табак, кукуруза, помидоры , картошка – дали новые возможности сельскому хозяйству.
Еще одним важным событием становится начало широкого применения пороха в военных целях, что меняет способы ведения войны и вооружения, делая постепенно бессмысленными доспехи и вводя в обиход новый вид вооружения. Порох был известен давно. Это китайское изобретение. Но в самом Китае он не нашел широкого военного применения. Хотя некоторые военачальники использовали горящий порох для создания задымления или применяли в качестве пороховых ракет, создающих шумовые и оглушающие эффекты, были известны и способы применения пороховых бомб для подрыва крепостных стен или поджога зданий. Несмотря на все это, широкого распространения в Китае в военных целях он не получил. Хотя широко применялся для увеселительных развлечений, активно использовались фейерверки, тоже китайское изобретение. Собственно, первое подобие огнестрельного оружия было применено в том же Китае в 12 веке, но это были "огненные копья", по сути бамбуковая палка заряженная порохом, надежность и безопасность для владельца такого оружия, естественно, оставляла желать лучшего. В Европе еще оставалась память о "Греческом огне" византийском изобретении, не имевшем отношения к пороху, но его секреты и массовое применение погибли вместе с Византией. Кое-где пытались использовать нечто подобное и позже, но то так же было мало распространено и не очень надежно. Активное применение пороху привезенному из Китая нашлось, когда металлургия достигла возможности создавать металлические трубки, которые не разлетятся в осколки при взрыве пороха внутри. Собственно, опять в очередной раз произошло событие свойственное истории нечто в своем развитии и совершенствовании старого привело к порождению нового, которое потом это старое и вытеснило. В данном случае речь идет о металлургии и мастерах доспешного дела, благодаря которым и стало доступна возможность изготовления огнестрельного оружия, сделавшего потом сами доспехи бесполезными и ненужными.
Создание колониальных империй во многом пошло по принципу империй античных. В том числе и в плане развития и возрождения рабовладельчества. Средневековая Европа была в плане земледелия в основном направлена на мелкие частные хозяйства, крепостных – арендаторов платящих часть урожая землевладельцу. Значимого развития и какого-то изменения формы обработки земли или иных сельскохозяйственных приемов не произошло, в этом не было нужды, да и возможности тоже не было. Открытие новых земель, имеющих теплый климат и дающих возможность выращивать круглогодично сельхозпродукцию, открытие новых сельскохозяйственных видов, которые в самой Европе не могли выращиваться в большом объеме, но их плоды оказались более чем востребованы, привело к появлению больших сельхозугодий в "Новом Свете". Такими растениями стали в первую очередь хлопок, кофе, сахарный тростник. Та же кукуруза и табак, а тем более картофель, более морозостойкие благополучно эмигрировали в Европу и прижились в ней, кардинально не изменив местное сельское хозяйство.
Новые территории активно осваивались и заселялись. Крепостное право осталось в Европе, да и там постепенно утрачивало свое значение. Америка стала символом свободы и безграничных возможностей как для дворян, так и для состоятельных представителей городской прослойки торговцев и представителей гильдий, так и для простых граждан, для которых выйти их под контроля гильдии и обзавестись своим делом в Новом Свете или уйти от господина и обзавестись своей землей, стало пределом мечтаний.
С другой стороны, возвращение к имперскому устройству возобновляет многие имперские привычки, в том числе возникают большие сельхозугодия для выращивания тех же пользующихся спросом товаров как хлопок и кофе, не имея крепостных в Новом Свете, снова возрождаются рабовладельческие плантации и начинается завоз рабов.
Впрочем, на фоне развивающегося спроса на более массовые поставки тех же тканей, в той же Англии идет активное развитие разведение овец на шерсть и активизируется производство шерстяной ткани. Крепостные становятся просто "лишними" на земле и их массово "освобождают" выселяя с земли. Европа движется к индустриализации. Ломая прежние устои, ломая жизни тех, кто не может приспособиться к новому, строя новый мир. Но о новом мире и о новых принципах мы поговорим немного позже.
Россия в гонке империй.
Если рассмотреть Россию на фоне общемировых событий того времени, она полностью вписывается в сложившуюся ситуацию и проходит те же стадии, что и остальные страны. Немного по-своему, но приблизительно те же. Но давайте для начала взглянем немного подальше и рассмотрим события происходящие в Китае, вернее, в первую очередь на его границах. Собственно, сам Китай имел достаточно специфическую форму феодализма, хотя он безусловно являлся феодальным государством. История Китая это повторяющаяся череда создания империй, включающих в себя всю или практически всю территорию современного Китая, а то и подчинявших себе Корею, Вьетнам и некоторые другие территории. Затем развал этих империй, по причине внутренних междоусобиц, или из-за ослабления и набегов кочевников с севера. Затем распавшаяся на осколки, ставшие независимыми государствами империя, снова объединяется с одним из наиболее сильных обособившихся царств. Специфика китайского феодализма в том, что он во многом имеет черты, скорее делающие его близким к устройству Египта времен Фараонов, начиная с того, что земля официально принадлежит императору. Ну или в периоды межцарствия, соответственно, царям отдельных царств. Все остальные считались арендаторами царя-императора начиная от простого крестьянина и заканчивая крупными землевладельцами, которых можно отнести к категории дворян и знати. Крупные землевладельцы передавали свою землю в субаренду тем же крестьянам уже собирая плату с них в свою казну. Принципиально, в теоретическом плане европейское феодальное устройство выглядело аналогично. Но в Европе это так и осталось на уровне теории. Несмотря на то, что вся земля королевства считалась принадлежащей короне, когда она передавалась вассалу короля, то по факту становилась его собственностью. Так как основным условием пользования этой землей было не уплата аренды, а военная служба. В Китае дело обстояло несколько иначе. Император мог распорядиться землей и отобрать ее даже у самого знатного рода, когда ему заблагорассудится. Тем не менее прослеживалась достаточно четкая градация сословий, основанная больше на богатстве семей, чем на их знатности рода. Впрочем, наследственная знать "старой закалки" существовала, но их положение уравнивалось вливавшимися в ряд "благородных" тех, кто не только заслужил такое право на поле боя, что было свойственно и в Европе, но и мог просто купить титул, причем мог сделать это официально.
Но вернемся к границам Китая. Собственно к его северным границам. В представлении китайцев север всегда оставался местом "зла" и страха. Неоднократно северные кочевники совершали налеты, грабежи и даже завоевывали Китай, устанавливая свои династии. "Отметились" в Китае и знаменитые Гунны, принявшие активное участие и даже ставшие причиной, сместив с привычных мест обитания других – европейских варваров, развала Римской Империи. Именно там в северных степях, на границах с Китаем, зародилась и другая волна кочевников, которая подчинила себе и сам Китай и докатилась до Европы. Правда, в основном ограничившись Россией, на тот момент еще Русью. На дальнейшее продвижение у них уже не хватило сил. Да и внутренние распри начались. В монгольских степях сформировалась Орда. Орда подчинила Китай, захватила Сибирь, с ее остававшимися еще во многом на родоплеменном уровне племенами, подчинила Среднюю Азию, на тот момент смесь кочевой степи со своими кочевниками, и довольно богатых торговых городов, и небольших государств связанных с иранской Персией и Индией. Докатилась орда и до Индии, захватив ее северную часть. Прошлась по землям Афганистана, захватила Кавказ. Осела часть Орды в Крыму. Русь оказалась под протекторатом Орды. После попыток сопротивления и разрушения нескольких городов, была вынуждена признать вассальную зависимость от Орды.
Что же к этому моменту собой представляет Русь? В общем-то мало чем отличается от любого средневекового государства. Есть теоретически единый центр – Киев, есть киевский князь претендующий на титул Князя Всея Руси, даже раздающий и делящий другие города между своими родичами и приближенными "сажая их на княжение". Но каждый князь, по сути, правит сам по себе . Княжества воюют между собой зачастую заключая союзы против других княжеств то со степняками кочевниками, то с прибалтами, то с немецкими рыцарям. На практике, есть группа независимых княжеств самостоятельных городов-государств объединенных только общим языком (да и то не везде) и общностью национального происхождения. Хотя происхождение русской нации, на тот момент еще общей для украинцев и белорусов, не отделившихся от великорусов само по себе формирование русской нации происходит в процессе объединения славянских племен, и племен финно-угорского, и балтийского происхождения. Население Прибалтики, в свою очередь, это смешение славянских и германских племен, осевших на побережье в разное время. Не станем вдаваться в подробности национальной и генетической тождественности происхождения русского или, если угодно, восточнославянского типа людей, поговорим немного о другом. Не стану обсуждать и норманнскую теорию и ее плюсы и минусы.
Существует все-таки заметное отличие в процессе образования европейских стран и в формировании страны Россов-Русов. Особенность первая. Восточные славяне, в том числе и Русы, начали формировать свои государства не на обломках одной из древних империй. Во время похода Гуннов, конечно часть славян влилась в их войско и дошла до римских границ, кто-то там и осел, если не погиб во время войн. Но эти представители восточных славян смешались с западными народами влившись в их состав. В то же время в эпоху великого переселения народов параллельно с Гуннами и германскими племенами, границы Римской Империи штурмовали и славянские племена. Но несколько позже. Уже после того как прокатилась волна Гуннов с присоединившимися (или присоединенными) к ним как тюркскими, так и славянскими племенами, после того как сдвинутые наступлением гуннов, германцы вторглись и в восточную и в западную Римскую Империю, окончательно разрушив западную и превратив ее в набор варварских королевств, славянские племена тоже начинают вторгаться на территории империи, оставшейся еще стоять Восточной Римской Империи – Византии. Часть из них оседает на севере балканского полуострова. Другие оседают на землях восточной Европы, ранее занимавшихся германцами. Земли восточнее заняли славянские племена ставшие позже именоваться Руссами или Россами. Как уже говорилось, обитали на этих землях не только славяне, но финно-угорские племена, которые ассимилируются славянами. И славянские и финно-угорские племена находятся примерно на одном уровне развития, и еще остаются в состоянии ближе к родоплеменному строю. Впрочем, разрушение родоплеменного уклада и вхождение в феодальное устройство общества происходит достаточно быстро. Осевшие от Днепра до Дона и от Прибалтики до Причерноморья племена оказались в достаточно удобных и подходящих для быстрого развития условиях. Плодородные земли на юге, и богатые дичью и пушным зверем леса на севере, торговый путь между Византией и Скандинавией, все это дает возможность к быстрому росту поселений и превращению их в города. Князья не только укрепляют существующие города, но и достаточно активно основывают и строят новые. Впрочем, у восточных славян, а в особенности у Руссов остаются достаточно крепкими и устойчивыми традиции родоплеменного периода, в частности, способ управления племенем переносится на способ управления городами.
Сам принцип формирования государства у Руссов-Россов в корне отличается от такового у европейских государств, сформированных германскими племенами. Если там это дележ захваченных территорий и смешивание пришлых варваров с местными ромеями, само мелкое дробление государства на феодальные уделы происходит от раздела захваченных территорий в качестве обособления добычи, то здесь все выглядит иначе. Несмотря на происходящее смешение восточных славян и финно-угорских племен, это смешение происходит может и не столь мирно, но это не смешение двух разных культур и не захват территории крупного государства с дележом его между захватчиками, это переселение племени на территорию схожего племени с таким же примерно уровнем и формой устройства общества, с приблизительно схожей культурой и относительно схожими обычаями. Здесь происходит слияние и соединение, а не захват и разделение. Хотя повторюсь, слияние племен может носить далеко немирный характер и выражаться в виде завоевания и покорения. Но покоренное племя быстро ассимилируется, становясь частью завоевателей, так как имеет схожий уровень культуры и развития. Расселение идет в основном на север в сторону Балтики. Южные территории изначально являются славянскими. Если славяне сюда и пришли, то это было значительно раньше, на многие века раньше. Конечно, южная часть, в особенности Причерноморье оказались затронуты Великим Переселением Народов, здесь прошли Гунны, сюда вторглись вышедшие из Дании Готы, которые потом ушли дальше на запад. Здесь проходили и другие племена. Отношение славян и Руссов, в частности, со Скифами разбирать детально не буду , вопрос все еще остающийся открытым и в некоторых аспектах спорным.
Древние историки и географы под словом "скифы" могли подразумевать, в принципе, всех кочевников обитающих севернее Персии, независимо от их национальной принадлежности. То что, как минимум, часть племен кочующих в Причерноморье и обитавшей от Волги до Карпат имела отношение к славянам, в той или иной степени. Являлся ли этот этнос прямым предковым этносом, из которого вышли славянские племена пришедшие к оседлому образу жизни, или славяне и скифы разные народы, а славяне обитали севернее скифов, пока их народ существовал, но и в таком случае значительная часть скифов могла ассимилироваться со славянами и стать их частью.
Но как бы то ни было, славянские племена называющие себя Руссы или Россы обосновались на указанной выше территории. И в отличии от скифов это были земледельцы, а не кочевники. Хотя не все скифы были кочевыми, некоторые из них могли вести полукочевой образ жизни, как минимум, те же греческие колонии закупали у скифов зерно, что явно говорит о том, что земледельческие поселения у них тоже были.
Формирование городов и общий процесс формирования государства у Руссов происходит по тому же типу, что и изначальное формирование городов-государств и дальнейшее их расширение в античные империи. Во многом формирование общества напоминает тот же Ур. Есть племя, которое разрослось и основало город. Есть племенная традиция решать все вопросы племени на племенном сходе – Вече. Племенное Вече становится городским Вече. Есть князь, князь "ставится" Вече. Князь – это военный вождь, имеющий полномочия во время войны, управляющий дружиной. Но племя уже находится в состоянии периода протогородов. То есть племя расслоилось. Этому сильно способствует тот фактор, если в рамках города объединилось не одно племя, а несколько или одно покорило и присоединило к себе другое. Уже возникло деление на роды. Уже семья и род являются основной единицей общества, а не племя. Племенное деление становится достаточно условным и несколько размытым. Город богатеет на торговле, получая доход не только от земледелия, но и от перепродажи товаров как своих, так и скупаемых в одном месте и перепродаваемых в другом. Богатеет не только торговлей, но и походами. Князь пытается укрепить свою власть и водит дружину в набеги. В том числе оказываются дружины Русичей и у стен "Царьграда" Константинополя, столицы Византии, которой приходится откупаться от набега славянских варваров. Но с Византией не только воюют, с ней торгуют и активно. Воины Руссов наряду с Викингами служат в охране византийского императора, впрочем их высокородные ромеи не всегда отличают друг от друга, ну не удивительно для римлянина, пусть и уже ромея, все варвары на одно лицо.
Тем временем служившие в Византии воины обучаются византийскому военному мастерству, изучают местные навыки и перенимают многие полезные вещи. Кто-то принимает и религию, насколько полезно это действие вопрос другой.
Как и в случае с древними городами-государствами соседние города начинают пытаться расширить свои сферы влияния и подчинить себе своих соседей. Идут междоусобные войны. Князья в разных городах, опираясь на дружину, все больше захватывают руководство городом оттесняя Вече в сторону. В особенности, это более ярко выражается в городах проигравших. Когда один город покоряет другой, князь победитель "ставит" какого-либо своего родственника княжить в побежденном городе, естественно, вопросов насчет значения местного Вече в этом городе становится значительно меньше. Среди прочих городов выделяется Киев. Киевский князь претендует на управление всеми русскими городами. Изначальная династическая принадлежность киевского князя и его национальная принадлежность вопрос несколько туманный. История с Рюриком, Синеусом и Трувором, так называемая норманнская теория, на самом деле, не столь значимая как многие историки придают ей значение ломая копья по вопросу было это так или не было. То что викинги были вхожи в земли "Гардарики", как они называли Русь, нет ничего удивительного. И Викинги и Русы служили у византийцев. Вполне возможно, что викинги могли служить и в дружинах русских князей. Как и наоборот, можно предположить наличие какого-то количества руссов в ватагах викингов в их походах. То что какой-то город или какое-то племя могло провозгласить безусловно опытного бойца князем – военным вождем, тем более если его ватага уже бывала в этом месте и могла быть частью местной дружины, тоже ничего удивительного. Впрочем, какой-либо конунг викингов вполне мог провозгласить себя местным князем и сам, имея под рукой сильную дружину своих соплеменников. Местные жители могли просто не захотеть с ним спорить, а может и не видели особого смысла, если их личные интересы от "вокняжения" норманна не пострадали. Подобные ситуации могли быть не единичными. На сам уклад жизни Россов и на структуру формирования государства это никак не влияло. Постепенно государство Руссов – Русь становилась вполне типичным феодальных государством, вполне на равных поддерживавшим отношение с европейскими странами. В том числе и заключались династические браки. Объединение русских городов близилось к завершению, и дальнейший путь развития мог принять все же курс схожий с западными королевствами. Но этому помешал приход Орды.
Впрочем, помешал или помог объединению Руси приход татаро-монгольского владычества, вопрос тоже спорный. Не говоря уже про гениальные заключения некоторых "историков" с математическим образованием о том, что татаро-монголы и русичи вообще одно и тоже, неоднозначности этого периода хватает для множества вопросов.
Поговорим об Орде и об иге. Что было на самом деле? Было вторжение восточных кочевников? Несомненно было. Монголы не в одночасье напрямую кинулись из своих степей рядом с Китаем в сторону Руси с одной единственной целью завоевать неизвестный им народ. Орда расширялась достаточно быстро, но постепенно. От Китая до Волги было покорено и завоевано множество народов. Но тут следует наверное все же учитывать разницу того, что под словом "завоевать" понимает современный европеец, ну или современный русский, если угодно, и кочевник из средневековой степи. Завоевание это не постоянный и регулярный контроль любого жеста и движения. Это не содержание множества гарнизонов во всех, даже мелких городках и постоянное подавление мятежей, бунтов и восстаний. Для тогдашнего монгола было более чем достаточно выражения покорности со стороны того, кого хотя бы условно можно было назвать местной властью, выплаты дани и выдачи какого-то количества воинов, чтобы те сражались за монголов против других племен и народов. Конечно, если перед тобой не очень сильный город, который не сложно взять силой или хитростью, то выгоднее и полезнее его разграбить, и получишь добычи больше, и другие больше будут бояться, другие кочевые племена либо уйдут с твоего пути, либо присоединятся к тебе, влившись в твое войско. Опять-таки если будет выгоднее и удобнее их вырезать и забрать скот и имущество, то почему бы и нет?
В результате такой политики, многие города предпочитали откупаться и жить себе дальше спокойно. А кочевые племена присоединялись к Орде, почему бы и нет? Если есть возможность получить добычу, да и быть частью силы, а не противостоять ей, куда более выгодное дело.
Русь сама ввязалась в войну с Ордой, придя на помощь половцам. После разгрома русско-половецкого войска Орда в лице хана Батыя пошла на саму Русь. Батый шел карать и наказывать, чтобы другим не повадно было. Своего он добился. Выжег и разграбил большую часть городов от Рязани до Киева. На север он не зашел: то ли как пишут современные историки погода помешала, хотя странно, что после зимнего похода наступление весны стало таким уж сильным препятствием для продвижения Орды, то ли сумели северные князья договориться с ханом. Так или иначе, разграбив Русь и получив официальное признание ее правителей в покорности и готовности платить дань, Орда "прогулялась" по восточной Европе и вернулась в свою степь.
После "кары Батыя" особо трогать Русь уже не трогали. Так, наказывали за ослушание время от времени. Собственно, так поступали сюзерены с вассалами хоть в Европе, хоть в самой Руси. Пока город платил дань и князь изъявлял покорность, Орда не только не трогала его земли, но и могла помочь, в том числе прислав свои войска, как и случалось в некоторых стычках, в том числе междоусобных. Но зависимость от Орды носила для Руси не только негативный характер. Дисциплинированные войска ордынцев не совершали грабежи по своеволию, в отличии от постоянных набегов со стороны тех же половцев, печенегов и других степняков до появления Орды. Орде было проще иметь дело с одним князем и поддерживать его притязания на управление всей Русью, чем пытаться уследить за множеством местных князей, которые еще и грызутся между собой. Это тот случай, когда римский принцип "разделяй и властвуй" оказался не к месту. Орда не только позволила Руси объединиться, наоборот, еще и сама помогла в этом. Но Русь изменилась. Киев был разрушен полностью. Начинается борьба городов за право быть новой столицей. В конечном итоге это звание утверждается за Москвой, на момент нашествия Батыя бывшей небольшой крепостью во Владимирском княжестве. Но это происходит значительно позже. Южная часть земель Руси оказывается под прямым управление Орды и в конечном итоге ордынцев оттуда вытесняет Речь Посполитая, объединявшая Польшу и нынешние земли Прибалтики.
Сама Орда, несмотря на огромнейшие территории, раскинувшиеся от Китая до Европы стала типичным явлением средневековья. Орда держалась на вожде. Став по сути паназиатским государством, наверное, крупнейшим государством средневековья, несмотря на жесткую дисциплину солдат, безоговорочное подчинение, привитое Чингисханом своим воинам, все держалось на личности самого Чингисхана. Как и аналогичные попытки создания крупных империй в Европе, государство Франков, к примеру. Захватив и подчинив большие территории, такое государство не пытается создать единую систему по причине неспособности ее создать или по причине непонимания различных процессов, способных склеить различные по происхождению и по состоянию куски территорий в некую единую конструкцию, способную продержаться века. Такое государство базируется на военной мощи и старается задабриванием или угрозами удержать захваченные территории в основном на правах вассалитета, основного инструмента удержания карательных экспедиции для наказания всех недовольных и пытающихся восстать или отделиться. Но чем обширнее территория и чем больше расстояния, тем сложнее проконтролировать все субъекты и труднее удержать в единой руке самих наместников, вассалов, генералов. Пока на троне находится личность не вызывающая сомнений, внушающая страх, как правило, это тот, кто и создал своими походами государство такого размера до тех пор оно держится как единое целое. Со смертью вождя его наследники начинают рвать на части империю, не видя возможности для себя удержать и подчинить всю территорию, пытаются ухватить кусок побольше и править в нем самостоятельно. Ярким примером такого наследия стала империя Александра Македонского, разваленная диадохами практически сразу же после его смерти. Не всегда происходит все так быстро. Некоторые государства такого типа пытаются удержать былое величие и по инерции продолжают оставаться вместе, даже продолжают вести завоевания запущенные еще великим вождем. Но внутренние противоречия накапливаются и внутренняя борьба обостряется. Так происходит и с Ордой, которая делится между Чингизидами. Каждая часть сама по себе еще остается достаточной силой и продолжает контролировать свой участок империи. Но постепенно сдает позиции. Орда изначально устояв может быть несколько дольше, чем империя Александра, Орда тем не менее рассыпаться стала быстрее. Утратила контроль над Китаем, начала терять территории в Средней Азии и Индии, где-то захваченные противоборствующими государствами, где-то отколовшиеся и провозгласившие себя самостоятельными державами.
Русь еще долгое время остается в вассальной зависимости от Орды, точнее уже от Золотой Орды. Сама Орда разделилась на части, которые пытаются временами изображать из себя целостную империю, временами воюют между собой.
Какую роль сыграла вассальная зависимость Руси от Орды? Сейчас многие спорят строя самые разные, в том числе и противоположные версии, некоторые даже сложно назвать иначе чем абсурдными. Было ли подчинение силой, сопряженное с разрушениями и многочисленными жертвами? Да было. Вторжение Батыя и последующие набеги на не очень лояльных князей пролили много крови. Киев был разрушен и утратил значение политического и экономического центра. Русь оказалась в политической зависимости и была вынуждена выплачивать ордынцам дань, что естественно не нравилось князьям. Так ли заметно это отражалось на жизни обычного народа? Вряд ли. Если князь предпочитал договариваться и не пытался бунтовать, то ни набегов, ни увода в полон, ни грабежей и разрухи не было. Напротив, Орда была заинтересована и в росте благосостояния вассала и данника. Богаче вассал – больше дань. Ордынцы не только не трогали, напротив, защищали и помогали тем князьям, которые оставались им верны и готовы подчиняться. Складываются типичные отношения сюзерен – вассал. Аналогичное поведение было и у европейских монархов в отношении своих вассалов которым они помогали, если те были лояльны, и могли покарать, разорить их земли и разграбить замки и города, если те начинали проявлять непокорность. В общем-то такое же положение и такие же отношения были в любом средневековом государстве, независимо от его размеров. Сами князья Руси вели себя точно так же в отношении друг друга и населения соседних княжеств, может быть конечно менее жестко, хотя как посмотреть. Средневековый мир во многом держался на подчинении через жесткость и силу. Отношения Руси и Орды были, пожалуй, типичными для своего времени. Более того, Орда сыграла свою роль в объединении Руси. Попытки объединить княжества делались и до прихода Орды неоднократно. Как раз тот факт, что князья не смогли или не захотели объединиться перед нашествием ордынцев, стало одной их основных причин того, что дать отпор Орде не смогли. Впрочем, у татаро-монголов в любом случае был численный перевес и еще большой человеческий и военный ресурс за спиной. Так что даже удачно отбитая атака могла привести лишь к новому походу через год-другой. Орда приложила свою руку, в том числе в виде военной помощи в объединении княжеств под рукой Москвы, дала определенную стабильность как помогая в стычках с соседями, так и в междоусобных конфликтах, завершая их раньше и с меньшим количеством пролитой крови. Не стоит идеализировать отношения Руси и Орды, тем более делать выводы о "Руси раскинувшейся от Балтики до Китая". Русь и Орда не были единым государством. Были именно отношения протектората, притом что Русь сохраняла и свои законы и свой образ жизни и была в достаточной степени независима, хотя в ее дела вмешивались и вмешивались регулярно, но не без просьбы о вмешательстве со стороны отдельно взятых князей.
Тем не менее Орда сама является неустойчивым образованием. Как уже говорилось, Орда держалась на личности Тэмуджина Чингисхана. Именно он провел свои войска от Китая до Руси и первое столкновение с русскими княжествами произошло при его жизни, хотя и без его личного участия. Сам Чингисхан больше был занят борьбой в Средней Азии, и дальние, и далеко не так богатые как среднеазиатские города, княжества Руссов для него были малозначимым и малоинтересным объектом. С его смертью саму Орду начинают раздирать противоречия и борьба наследников за власть, в конечном итоге Орда распадается на несколько относительно самостоятельных и относительно стабильных Улусов, одним их которых является Золотая Орда, собственно ставшая сюзереном Руси. От падения Киева до Куликовской битвы прошло всего лишь 140 лет. Привычно говорить о трехсотлетнем ордынском иге, но это не совсем соответствует действительности. Да, окончательная точка была поставлена в "стоянии на Угре" в 1480 году, то есть через 240 лет после падения Киева. К этому времени Русь превратилась в Московское княжество, не без помощи ордынцев же объединив земли вокруг Москвы. Русские земли окрепли и сплотились, а Орда к тому времени ослабла и продолжала разваливаться. Чем в дальнейшем не преминули воспользоваться уже Русские Князья, вернее уже цари. Став независимой, Русь обратила внимание на своих ослабевших бывших сюзеренов и начала переходить в наступление. Дальнейшая история Царства Московского или Царства Российского – это покорение и присоединение к себе бывших ордынских земель.
Россия сформировалась как потенциально имперская держава и стала расширяться за счет разваливающейся империи Орды. В отличии от европейских стран ситуация сложилась несколько иная. Если европейские страны оказались ограничены территориально и не могли расширяться, как минимум значимо расширяться за счет соседних земель, а открытие американского континента привело к новой форме имперской политики, к возникновению колониальных империй, то Россия таких ограничений не имела. За период существования Орды, была создана относительная система единения и взаимосвязи на территориях контролировавшихся Ордой, сформирована система подчинения и восприятия народами населявшими эти территории, себя как части некой единой структуры. Русь имела самое прямое отношение к Орде, являясь ее вассалом, в условиях развала изначально централизованной структуры, пусть и относительно централизованной, дальнейшая борьба русских царей и ханов воспринималась местным населением не как вторжение иноземных захватчиков, а скорее как междоусобные разборки правителей за объединение под своей властью осколков империи. Что значительно облегчило расширение Российского Царства и превращение его в империю. В этом плане действительно можно говорить о России как о наследнице и правопреемнице Орды. Захват приволжских государств – осколков Орды, как Казанское Ханство, Астраханское Ханство и затем постепенное расширение на восток, подчинение Сибири было не только продвижением в соседние ослабевшие земли, но и во многом воспринималось как усиление одного из "Улусов", забирающего территории слабых ханов. В отличии от послечингисхановской орды, правители России сумели установить на этих территориях организованное и централизованное управление, которое оказалось достаточно прочным, чтобы удержаться надолго и не просто удержаться, а сформировать единое пространство и население, воспринимающее себя единым, хотя бы в достаточной степени, чтобы ставить на первое место самоопределение "россиянин", а затем уже "удмурт", "башкир", "якут" или иную национальную принадлежность. В этом плане Россия, в отличии от европейских стран, больше походит на античную империю, такую как Рим. Впрочем, не удивительно, что многие аспекты связанные с политикой и управлением были взяты из римских истоков. Постоянное и длительное взаимодействие с Византией, перенятие многих характерных для Византии черт, включая навыки управления, организации, подержания целостности территорий и объединения населения в единую общность, стали той основой на которой строилась Российская империя.