Глава вторая

Золотая осень, мелкий дождь, ветер… Но на голову падают не только листья. Вчера на крутого бизнесмена обрушились деревянные бейсбольные биты. Человек возвращался от любовницы, садился в машину, и тут вдруг откуда-то выскочили крепкие парни в черном и в масках. Охранники даже понять ничего не успели, как оказались на земле с пробитыми головами. Досталось и бизнесмену. Его доставили в больницу с черепно-мозговой травмой, а с ним и двух его телохранителей. О происшествии мог рассказать только водитель, он единственный, кто в момент нападения находился в автомобиле. А машина не простая, бронированная.

– Там у них за главного здоровый такой был, – водитель неторопливо, с неохотой поднял руку на уровень своей макушки. Он и сам был парнем рослым, метр девяносто в нем, не меньше, в плечах косая сажень. Только инфантильный какой-то, возможно, даже недоразвитый. – Я даже не понял, откуда они появились, налетели со всех сторон, смотрю, Толика с ног сбили, ну, и Василий Георгиевич упал…

Это все, что парень сумел выдавить из себя, но он при этом умудрился еще говорить вяло, монотонно, невнятно, а вдобавок еще и зевнул. Ну да, он же водитель известного всей стране мультимиллионера Чупракова, а тут какой-то подполковник милиции.

– В кого ты стрелял? – спросил Круча.

Он знал, что события происходили во дворе многоквартирного дома, имел представление, где находилась машина потерпевшего бизнесмена, с какой позиции и в каком направлении стрелял его водитель. Собственно, именно поэтому Егор Жулей здесь, в кабинете у следователя ОВД, дает показания.

Именно из-за выстрелов кто-то из жильцов вызвал наряд патрульно-постовой службы, а то битовская милиция могла бы и не придать этому инциденту серьезного значения. Если бы, конечно, потерпевший не стал подавать заявление, а жалоб от него, кстати говоря, не поступало. Следователь уже был у него в больнице, пытался расспрашивать, но Чупраков в ответ лишь пожимал плечами. Врач сказал, что удар по голове спровоцировал кратковременную потерю памяти. И заявление Чупраков писать отказался. Видимо, ему посоветовали не афишировать свое поражение, а с обидчиками он мог разобраться своими силами. Да и пострадавший охранник предпочитал отмалчиваться. И только факт применения оружия не позволил криминальной милиции остаться в стороне.

К тому времени, когда оперативники прибыли на место происшествия, Жулей уже уехал, причем по уважительной причине. Он отвозил своего босса и охранника в больницу. Но сегодня водителя нашли и доставили в отдел.

– В кого стрелял? Ну, в этих, которые в масках были…

– В людей ты стрелял.

– Да какие они люди? Уроды! – скривился Егор. – Василия Георгиевича чуть не убили.

– Я не про этих людей. Я про случайных прохожих. А если бы ты в кого-нибудь попал?

– Так не попал же!.. И ствол у меня на законных основаниях!

– И у меня на законных основаниях. Но я же не могу применять его безоглядно. А ты сделал шесть выстрелов, и по этому факту возбуждено уголовное дело, будет проведено следствие…

– Так я же ни в кого не попал!

– Почему не попал? Попал. Как говорят в определенных кругах, конкретно попал. Если бы у тебя было травматическое оружие, это одно, а у тебя служебное, считай, боевое. Если бы ты действовал в пределах необходимой обороны, тогда бы я тебя понял, но ты стрелял по убегающим преступникам. Да, люди, напавшие на твоего босса, преступники, никто их не оправдывает, но ты не имел права стрелять в них. Это раз. Ты не имел права подвергать риску случайных прохожих, это два…

Подполковник Круча прекрасно понимал, что за решетку Жулей не попадет, в худшем случае будет приговорен к штрафу, да и само по себе это дело не заслуживало уж слишком пристального внимания. Но ему было интересно узнать подробности преступления, совершенного в отношении известного бизнесмена, не так давно поселившегося в большом особняке в окрестностях Битова. Он давно знал Чупракова, причем не с лучшей стороны. В прошлом он был криминальным авторитетом, а трубный завод приобрел, как поговаривали, через рейдерский захват. Круче приходилось иметь с ним дело в шумных девяностых, отсюда и особый интерес к его персоне.

– И что мне будет? – разволновался парень.

Все, нет больше того небрежного тона, которым он выводил из себя.

– Ну, ты же никого не убил, не ранил, – пожал плечами Круча. – Если не будешь нас злить, может, и обойдется…

– А я что, злю вас?

– Насколько я знаю, у Чупракова есть враги.

– А у кого их нет?

– У меня тоже есть враги. Но у меня нет возможности нанять сильную охрану. А слабая охрана меня, если вдруг что, не спасет. А у Чупракова была слабая охрана. Два охранника и один бестолковый водитель.

– Почему бестолковый? – обиженно вскинулся Жулей.

– А потому, что сопли жевал и мышей не ловил. Возле машины ты должен был находиться, а не в ней. И оружие наготове держать, если его тебе доверили. Я так понимаю, что ты не просто водитель, если у тебя ствол был… Если ты исполнял функцию охранника, ты должен был контролировать обстановку, а ты клювом щелкал. И преступников прощелкал. Как это ты не знаешь, откуда они взялись?

– Почему не знаю? Знаю. Подсобка там возле подъезда была, ну, дворники там инструменты хранят. Оттуда они выскочили!

– Да мы-то знаем, откуда они выскочили. Мы работали на месте, людей опросили, подсобку эту осмотрели… Только вот непонятно, что Чупраков делал в доме номер тридцать четыре на Радищева? Он что, там живет?

– Ну, нет, конечно.

– А что он там делал?

– Ну, я не знаю, – замялся Жулей.

– Может, я тебе подскажу? – с колючей иронией во взгляде усмехнулся Круча. – Чупраков не стал обременять себя серьезной охраной. Намек принят?

– Э-э, не понимаю…

– Я знал одного очень крутого банкира, его всегда сопровождали два джипа с охраной. А когда он к своей любовнице ездил, то всего двух бойцов с собой брал. Потому что любовница в обычном доме жила, и он не хотел привлекать и к ней, и к себе внимание соседей. Боялся, что жена узнает. Улавливаешь мысль?

– У Василия Георгиевича нет жены.

– А любовница?

– Ну, как бы вам это сказать…

– А так и говори, Егор, так и говори…

– Да я, честно говоря, не знаю.

– Ну, если честно говоришь, тогда знаешь, – усмехнулся Круча.

Он уже почти двадцать лет в сыске и давно научился читать мысли людей по лицам, глазам, жестам и интонациям.

– Да не знаю я!

– А бизнесмена того, о котором я говорил, как раз и расстреляли, когда он от любовницы возвращался.

– Ну, бывает…

– И у босса твоего такая же ситуация.

– Я не в курсе.

– Мы ведь на принцип пойти можем. Жильцов дома опросим, узнаем, к кому мог ходить твой босс.

– Ваше право, – пожал плечами Жулей.

– А вдруг жильцы ошибутся? Вдруг твой босс к любовнице ездил, а они скажут, что к любовнику… Я же Чупракова давно знаю, он здесь по соседству с нами куролесил, рынки бомбил, бизнесменов строил. Понимаешь, о чем я?

– Если честно, не очень.

– Правильным пацаном твой босс был. И я думаю, остался. Он, конечно, пальцы веером уже не растопыривает, через зубы не цыкает, но я почему-то уверен, что понятия для него – это святое. Нельзя ему с любовником, правильные люди не поймут. И если вдруг дурная слава про него пойдет, он этого тебе не простит…

– Мне не простит?

– Ну, а кто нас провоцирует на принцип?

– Хорошо, хорошо, была у него любовница…

– Кто? В какой квартире?

– Я откуда знаю, в какой она квартире живет?

– А если хорошо подумать?

– Честное слово, не знаю! – растерянно посмотрел на Кручу водитель.

Похоже, он действительно не знал ответа на заданный вопрос.

– А что за женщина?

– Ну, красивая… Блондинка… С голубыми глазами… Ноги от ушей… – на ходу выдумывал Жулей.

– А может, блондин?

– Да нет, блондинка. Честное слово, блондинка. Зовут Юля. Фамилию не знаю.

– Красивая? – пристально и с насмешкой смотрел на него Круча.

– Красивая.

– Молодая?

– Ну, лет двадцать…

– Парень у нее есть?

– Так это, Василий Георгиевич – ее парень.

– Папик он, твой Василий Георгиевич, а не парень. А молодым красивым девушкам больше нравятся такие же молодые парни, только у них денег мало, а у папиков много. Поэтому девушки выбирают богатых папиков, а бедным парням это не нравится, и они берут в руки бейсбольную биту. Не скажу, что так бывает всегда, но ведь бывает, правильно я говорю?

– Ну, я не знаю насчет парня, – замялся Жулей.

– А может, все-таки знаешь?.. Может, вы там сами хотите с этими ребятами разобраться? Босс у тебя мужик крутой, обид никому не прощает, с врагами расправляется сам, да?.. Может, он и крутой, может, волки у него в охране, я не знаю, может, рвать здесь всех собираются, но это моя земля, и беспредела здесь быть не должно. И если здесь что-то такое произойдет, пусть твой босс пеняет на себя! – Круча смотрел на парня, как на полномочного представителя Чупракова. Смотрел жестко, сурово, предостерегающе. – Ты меня понимаешь?

– Да, понимаю, – подавленно кивнул тот.

Он явно не ожидал столь серьезного поворота в разговоре. Думал, что начальник криминальной милиции опрашивает его для проформы, из вящего интереса к персоне Чупракова. А подполковник Круча делал внятное предупреждение, которое Жулей должен был передать своему боссу. Да, милиция в основном работает по факту, когда преступление уже произошло, но бывают еще и профилактические мероприятия, которые выявляют причину возникшего конфликта, упреждают грядущую катастрофу.

Мало ли, вдруг Чупраков решит устроить показательную расправу над своими обидчиками, вдруг его люди расстреляют их где-нибудь в центре города в стиле чикагской мафии. Все может случиться, поэтому Степан Круча обязан держать руку на пульсе событий.

– Мне здесь кровь не нужна, парень, – продолжал он. – Поэтому мы будем работать. И любовницу твоего босса вычислим, и ее парня…

– Да нет у Юли парня, – в раздумье мотнул головой Жулей. – Точно нет…

– Уверен?

– Ну, может, есть, но это не он…

– А кто?

– Ну, там из-за одной стриптизерши конфликт вышел.

– Из-за стриптизерши?

– Ну да. Василий Георгиевич в клубе недавно был, ну, в «Карамболе».

– Знаю такой, – кивнул Круча, внимательно глядя на парня.

Это заведение считалось одной из главных «жемчужин» в ожерелье Сафрона, смотрящего за районом. Раньше в «Карамболе» были казино и бильярдный клуб, известный на всю Москву. Но казино закрылось, вместо рулеточных столов появился танцпол, а бильярдный клуб так и остался, даже расширился, и туда по-прежнему съезжаются известные рыцари кия и шара. Мало того что там играют на деньги, так еще в клубе работает подпольный тотализатор. Сколько раз Круча пытался прикрыть эту лавочку, но все бесполезно. Ведь игра в бильярд в России не запрещена, а ставки принимали люди, якобы никаким боком не причастные к руководству заведения, – привлекаешь к ответственности одних, тут же появляются другие. А Сафрон тут как бы и ни при чем…

– Он в бильярд играл, потом в кабинет к себе пошел, а там девчонка одна на столе зажигала…

– У него в кабинете?

– Нет, на танцполе. Где-то «гоу-гоу» на тумбах зажигают, а в «Карамболе» на столах. Мне рассказывали, что «гоу-гоу» в Штатах появилось, там пьяные бабы залезли на стол и стали твист танцевать… Вот и здесь на столах, только бабы не пьяные. Там одна девочка очень сильно зажигала, ну, Василий Георгиевич ее к себе позвал, ну, чтобы она его в привате зажгла. А она не захотела. Приват, сказала, не танцую…

Жулей замолчал, прижав к своим губам костяшки кулака. В глазах у него было полное смятение. Водитель вдруг понял, что не надо было рассказывать эту историю.

– Дальше что? – поторопил его Круча.

– Да ничего. Девочка не захотела, и все…

– Ты если сказал «а», то давай и «бэ» говори. А то я человек любопытный, за этим «бэ» сам в «Карамболь» поеду. Вдруг узнаю, что твой босс эту девочку изнасиловал?

– Да нет, какой изнасиловал! – всколыхнулся парень. – Сама согласилась!

– Так она же не хотела.

– Ну, мы ее попросили…

– Был у нас тут один случай, – с хищной иронией усмехнулся Круча. – Теща у одного мужика грибами отравилась. Ну, отравилась и отравилась, а почему лицо в синяках? Так есть не хотела… Вы там кому синяков наставили?

– Мы? Никому!..

– Я ведь прямо сейчас в клуб поеду, все узнаю.

– Да нет, не было ничего…

– Я понимаю, в клубах публика особая работает, там грязное белье напоказ не выставляют. Только в «Карамболе» молчать не станут, это я тебе обещаю. Есть у меня ключик к их Карабасу. Так что давай выкладывай, чтобы крайним вдруг не оказаться…

Жулей подавленно вздохнул и в отчаянии махнул рукой:

– Да не было там ничего такого… Ну, поговорили с этим парнем…

– С каким парнем?

– Э-э, ну да, у этой девчонки парень был, он в «Карамболе» охранником работал. Ну, ребята к ней подошли, а он грудью встал, сказал, чтобы не трогали. А у нас как, если Василий Георгиевич сказал… В общем, поговорили с этим парнем, объяснили, против кого он пошел. Он все понял, объяснил все своей девчонке, ну, она тоже все поняла, перестала ломаться. Там и приват был, и все такое… Нет, ее никто не насиловал, это я точно говорю.

– Дальше что?

– Ничего… Говорю же, случай в «Карамболе» был.

– К чему ты мне про этот случай наплел? К тому, что после этого случая твоему боссу по голове настучали. Кто настучал? Парень танцовщицы?

– Ну, может быть.

– Значит, кого-то вы изнасиловали. Может, девчонку, а может, ее парня… Били его?

– Били?.. Ну, может, ударили пару раз, – как о чем-то совершенно незначительном сказал Жулей. – Только дело не в том!

– А в чем?

– Мы ему сказали, что там только приват будет, а там круче было. Девчонка так разогрелась, что сама на шест полезла. Она же стриптизерша, без шеста не может. А там шест только у Василия Георгиевича был, – в скабрезной ухмылке изогнул губы водитель.

– А что здесь такого веселого? – грозовым взглядом посмотрел на него Круча. – Девушка отказалась танцевать, но вы заставили ее сделать это. Силой заставили. Это не просто беспредел, парень, это статья Уголовного кодекса… Как девушку зовут?

– Ну, Диана, – занервничал Жулей.

– Фамилия?

– Я что, спрашивал?

– Я спрошу. Обязательно спрошу. И про парня ее спрошу. И все как было, по полочкам разложу. А потом с вас буду спрашивать, со всех, кто закон нарушал. Это Битово, сынок, здесь за беспредел спрашивают по закону страны. И если ты этого не понял, я тебе объясню.

Это было красное словцо, но Круча вложил в него убедительную тяжесть, которую Жулей прочувствовал на себе.

– А я что? Я никого не бил, – мотнул он головой.

– А кто бил?

– Товарищ подполковник, вы же видите, у меня от вас никаких секретов нет. Я, так сказать, добровольно все вам рассказал…

– Я спрашиваю, кто бил парня?

– Я человек законопослушный, мне, сами видите, неприятности не нужны, так что никакой опасности для общества, так сказать, я не представляю.

– Я спрашиваю, кто парня избил?

– Не знаю. Хоть каленым железом жгите, не знаю.

Жулей и без того, в своем понимании, перешел черту, а тут еще ему предлагают сдать своих товарищей. На такое он уж точно не пойдет, и Круча это понимал. Может, каленое железо и помогло бы развязать язык, но пытки в битовской милиции давно уже вне закона…

Загрузка...