Тридцать первого марта барон Като устроил товарищескую вечеринку. Офицеры собрались в отдельном кабинете ресторана «Тако». Сначала чинно пили подогретое сакэ и говорили о политике, о борьбе сумо и о регби, затем, когда господин начальник отдела удалился, пожелав подчиненным хорошо провести вечер, расстегнули мундиры и заказали виски. Через полчаса стало очень шумно, воздух наполнился табачным дымом и кислым запахом маринадов. Все говорили, не слушая друг друга. Барон Като щипал официанток. Савада плясал, топчась среди низких столиков, молодежь хохотала, хлопала в ладоши и орала «доккойса!».[1] Кто-то встал и ни с того ни с сего сипло затянул императорский гимн «Кими-га ё» – его потянули за брюки и усадили на место.
В самый разгар веселья в кабинет с визгом вбежала официантка, ее преследовал рослый румяный янки в пилотке набекрень. Это был известный дебошир и весельчак Джерри – адъютант и личный переводчик командующего базой ВМС США «Шарк». Джерри обвел озадаченных таким нахальством японцев пьяными глазами и гаркнул:
– Здорово, джапы!
Тогда капитан Исида, не вставая, схватил его за ногу и сильно дернул к себе. Джерри как подкошенный обрушился прямо на блюда с закусками, а барон Като с наслаждением ударил его по глазам эфесом кортика. Американца, избитого и облепленного маринованной редькой, вышвырнули обратно в общий зал.
Контрдемарша, против ожидания, не последовало – вероятно, на этот раз Джерри развлекался без компании. Офицеры отложили кортики и пустые бутылки, выпили еще по чарке виски и стали расходиться. Капитан Исида возвращался с бароном Като. Барон покачивался, таращил глаза на яркую вечернюю луну и молчал. Только у дверей дома Исиды он вдруг запел шатающимся голосом.
Исида сочувственно похлопал его по плечу и отправился спать. Под утро ему приснился сон. Он видел этот сон уже несколько раз. Он снова «кайгун тайи», капитан-лейтенант императорского флота, и стоит в боевой рубке эсминца «Миками». Вокруг расстилается черное в багровом свете заката Коралловое море, а навстречу из призрачной мглы стремительно надвигаются три американских торпедоносца. Он уже различает азартные лица пилотов и тусклые отблески на боках торпед. «Огонь! Огонь!» – кричит он. Торпедоносцы растут, их крылья закрывают все небо. Ослепительная вспышка, удар – и он с замирающим сердцем летит куда-то в пустоту…
– Проснись же, Исида! – сердито сказал барон Като.
Исида перевернулся на спину и открыл глаза. В комнате было светло и душно. Яркое утреннее солнце проникало сквозь щели бамбуковой шторы. У изголовья сидел на корточках барон Като, жилистый, широкоплечий, с темной щеткой усов под вздернутым носом.
– Проснулся?
– Почти. – Исида потянулся за часами. – Семь часов… Почему такая спешка?
– Живо одевайся, поедем. Расскажу по дороге.
Исида не стал больше расспрашивать. Через пять минут они сбежали по лестнице в прихожую, быстро обулись и выскочили во двор. У ворот стоял новенький штабной джип. Мальчишка-шофер в каскетке с желтым якорем над козырьком включил зажигание и вопросительно оглянулся на офицеров.
– В Гонюдо, – коротко распорядился барон.
Исида откинулся на спинку сиденья.
– Где это – Гонюдо? – спросил он.
– Курортное местечко на побережье. В трех милях от Аодзи.
Джип миновал бетонные, поросшие травой стены арсенала на окраине города и понесся по прямому, мокрому от росы шоссе. Справа между холмами синело море. Исида жадно глотал свежий ветер.
– Так вот, – сказал барон Като, – кинокомпания «Ямато-фируму» снимает видовую картину «Пейзажи Японии». Вчера вечером в Гонюдо прибыли их кинооператоры.
– Выгнать, – сказал Исида. Он не любил видовых фильмов. Кроме того, его слегка мутило.
– Они получили разрешение от губернатора…
– Все равно выгнать.
– Погоди. Разрешение на съемки от японских властей у них есть. Но тут вмешались американцы. Они объявили, что не допустят возни с киноаппаратами вблизи военной базы.
– Ах вот как? – Исида снял фуражку и расстегнул воротник мундира. – Значит, вмешались американцы?
Барон Като кивнул.
– Вот именно. И какка[2] приказал мне и тебе отправиться туда и уладить дело.
– Гм… А при чем здесь мы? То есть очень приятно лишний раз натянуть нос амэ, но какое отношение имеет штаб военно-морского района к «Ямато-фируму»?
– Приказ есть приказ, – неопределенно сказал барон. Он покосился на шофера и нагнулся к уху Исиды. – За разрешение производить съемки в окрестностях оборонных объектов «Ямато-фируму» заплатила префектуре кругленькую сумму. И, говорят, кое-что перепало господину начальнику штаба нашего района. Ведь окрестности Аодзи – одно из самых красивых мест в Японии.
– Ах вот как! – Капитан Исида снова надел фуражку, опустил ремешок под подбородок и задремал.
Шоссе проходило по насыпи в полукилометре от берега. Был отлив. Море отступило, обнажив широкую полосу песчаного дна. Блестели на солнце лужи и заводи. По мелководью, высоко подоткнув полы разноцветных кимоно, бродили женщины и дети с граблями и совками – они собирали съедобные ракушки. Барон Като достал из-под сиденья полевой бинокль и попытался получше рассмотреть голые ноги молоденьких девушек. Но джип трясло, и барон увидел только прыгающие пестрые пятна. Он разочарованно опустил бинокль. В эту минуту шофер оглянулся и сказал:
– Гонюдо, господин барон.
Исида зашевелился, протер глаза кулаками и сладко, с прискуливанием зевнул.
Они миновали нарядные домики, утопающие в зелени и цветах, и выехали на пляж, где у светло-голубого павильона беспокойно колыхалась большая толпа скудно одетых курортников. Скандал, по-видимому, достиг уже критической точки. Любопытные наседали друг на друга, подпрыгивали, стараясь заглянуть через головы. Барон и Исида на ходу выскочили из джипа и остановились, прислушиваясь. Из недр толпы доносились яростные возгласы на японском и английском языках:
– Да поймите же вы…
– Я вас вышвырну отсюда со всеми вашими…
– Keep quiet, lieutenant, do keep quiet, for Lord’s sake![3]
– У нас есть разрешение от самого губернатора!
– А я вам говорю – убирайтесь!
– Keep quiet…
– Это Джерри, – сказал Исида.
Барон ухмыльнулся.
– Ничего. Он был пьян как свинья. К тому же амэ и в трезвом виде не способны отличить одного японца от другого. Пойдем.
Он врезался в толпу, бесцеремонно отодвигая плечом мужчин, обходительно похлопывая женщин по голым спинам. Исида вперевалку двигался вслед за ним, строго поглядывая по сторонам. К нему круто повернулся молодой человек в темных очках, которого барон грубо толкнул локтем в бок.
– Я и раньше не питал симпатий к господам военным… – Темные очки молодого человека негодующе блеснули. Исида старательно наступил на его босую ногу.
– Виноват, – вежливо сказал он.
Лицо в темных очках сморщилось, молодой человек тихонько взвыл и отшатнулся. Протиснувшись через толпу взволнованных девиц, барон Като и Исида вступили в круг.
В центре круга, словно петухи перед схваткой, стояли лицом к лицу маленький толстяк в белом, с наголо обритой, лоснящейся от пота головой и доблестный Джерри. Толстяк, подпрыгивая, брызгал слюной и потрясал какой-то бумагой. Джерри угрожающе нависал над ним, выпятив англо-саксонскую челюсть. Его левый глаз стыдливо прятался под огромным лиловым синяком, зато правый так и пылал сквозь упавшую на него прядь прямых волос. Рядом с Джерри, хватая его за плечо, суетился чин ВМС США с золотой «капустой» на фуражке.
– Do keep quiet, Jerry! – стонал он.
Позади толстяка теснились рослые мускулистые парни, обвешанные неуклюжими футлярами. Позади Джерри и чина ВМС, прочно уперев в песок тяжелые башмаки с гамашами, неподвижно стояли двое сержантов военной полиции. Их кулаки в белых перчатках медленно сжимались и разжимались. В стороне беспорядочной грудой валялись треноги и громоздкие аппараты.
– Мы имеем право снимать, и мы будем снимать. У меня разрешение губернатора!
– Нет, вы не будете снимать, будьте вы прокляты!
– Do keep quiet, lieutenant…
Барон Като и капитан Исида переглянулись, расправили плечи и с каменными лицами двинулись вперед. Они остановились между толстяком и Джерри, четко повернулись к американцам и одновременно отдали честь.
– Капитан третьего ранга барон Като, офицер отдела координации штаба Н-ского военно-морского района.
– Капитан-лейтенант Исида, офицер отдела координации штаба Н-ского военно-морского района.
На минуту воцарилось молчание. Джерри растерянно переводил глаза с одного на другого и облизывал пересохшие губы. Первым опомнился чин ВМС США. С трудом подбирая слова, он сказал по-японски:
– Э-э… капитан третьего ранга Колдуэлл. Э-э… Здравствуйте.
– Лейтенант Смитсон, адъютант командующего базой «Шарк», – буркнул Джерри. – Чем можем служить?
Барон Като выпятил грудь.
– Его превосходительство господин командующий Н-ским военно-морским районом передает господам американским офицерам уверения в своем доброжелательном к ним отношении и выражает глубокое сожаление по поводу имеющего здесь место недоразумения между господами американскими офицерами и съемочной группой кинокомпании «Ямато-фируму». Он изволит опасаться, что господам американским офицерам…
Вот что значит настоящий аристократ! Как он говорит, какое красноречие! Исида слушал и испытывал чувство гордости и легкой зависти. Но на личного переводчика командующего базой затейливые периоды, изобилующие непонятными ему словами и целыми фразами и оборотами из лексикона официальной переписки, произвели совсем другое впечатление. Едва барон замолк и снова отдал честь, Джерри, трясясь от негодования, рявкнул:
– Говорите коротко, что вам здесь надо?
– Э-э… – затянул капитан третьего ранга Колдуэлл.
Барон презрительно сказал:
– Мог бы быть и повежливее, сопляк…
Это был высокопробный жаргон осакских притонов, и Джерри опять не понял. В толпе послышались смешки. Джерри побагровел.
– Говорите, пожалуйста, медленнее.
Хохот усилился. Толстяк позади Исиды трясся и кашлял от смеха.
– Мы прибыли сюда, – сказал Като, тщательно выговаривая каждый слог и невозмутимо глядя на Джерри, – чтобы помочь вам уладить это недоразумение.
– Да, да, пожалуйста, – обрадованно воскликнул капитан третьего ранга, – военная база… киноаппараты… нельзя. Пожалуйста.
Барон Като повернулся к толстяку, и тот сразу перестал смеяться.
– Вы руководитель съемочной группы?
– Да. Моя фамилия – Хотта. Дзюкити Хотта.
– У вас есть разрешение губернатора?
– Да. Вот, пожалуйста.
Барон взял бумагу, пробежал ее и вернул толстяку.
– Все в порядке. Можете снимать.
– Виноват…
– Можете снимать. Я разрешаю вам снимать, понятно?
– Иди и снимай, болван. Убирайся! – прошипел Исида.
Толстяк, кланяясь и пятясь, ретировался к своим парням с футлярами, а Джерри шагнул вперед и схватил Като за плечо.
– Что вы сказали ему? – сердито спросил он.
Като осторожно освободился.
– Позволю себе заметить, что вы, господин лейтенант, обращаетесь к старшему по чину, и покорнейше прошу впредь не забываться.
– Что вы сказали ему? – повторил Джерри.
– Я разрешил ему начать съемки.
– Impossible! – ахнул капитан третьего ранга.
– Наоборот, весьма поссибуру, – ответил по-английски Като. – Позволю себе обратить ваше внимание, господа американские офицеры, на то, что Гонюдо находится за пределами территории базы «Шарк» и в пределах Н-ского морского округа. Здесь распоряжаются их превосходительства господин командующий, представителями которого мы имеем честь в данном случае быть, и господин губернатор.