Выдающемуся пианисту, исполнителю-виртуозу
Рассохся старый инструмент
И дождик за окном…
Почти что клавесинный звук,
И клавиш пожелтевший ряд.
Но не касалась их рука
Наверно, двадцать лет подряд.
Как зачастит осенний дождь,
Решу, что наступил момент
Позвать настройщика, чтоб тот
Наладил старый инструмент.
Я позвоню ему тогда
В вечернюю сырую муть,
И скажет он, что сможет к нам
На той неделе заглянуть.
Не треснула ли дека, вмиг определит,
А если нет,
То станет струны подправлять,
Молчавшие немало лет.
Уроки музыки, звеня,
Осыпят блеском потолок.
Уже не раз о том просил
Ребенка тихий голосок.
Но всё не верили ему,
Не понимая до конца,
Что тайный отсвет осенил
Упорство бледного лица.
Кто властно повелел ему
Оставить игр веселых прыть?
Зачем он захотел часы
В жестоких гаммах потопить?
Кто нашептал о высоте,
В которой дух свободой пьян,
Чтоб воздух снова мог томить
Всесильной музыки обман?
Он потянулся вдруг туда.
Никто не настоял, он сам
Решил приблизить к сердцу то,
Что брезжит за скольженьем гамм,
Что обращает беды в тлен,
Что в оде «К радости»3 поет, —
То, что ничем не заменить,
Что никого не подведет.