Ночь раскинула своё бархатное покрывало, вышитое жёлтыми глазами загадочных звёзд над священным плато Гизы. И, как всегда, повинуясь вечному предначертанию вселенского календаря, созвездие Небесного Охотника – Ориона со своим верным псом – Сириусом взошли над горизонтом и обосновались на своём привычном месте – точно над священными пирамидами Гизы, обозначая неразрывную и вечную связь: как наверху – так и внизу.
Так было и будет всегда.
Но эта ночь отличалась от других. В обычную картину вмешалось нечто необыкновенное и загадочное: в серебристом свете луны, между передних лап Великого Сфинкса, вдруг возник маленький смерч, затягивая невидимым потоком воздуха песок, который закружился в удивительной спирали, хотя вокруг не было ни ветерка. Ещё через мгновение всё пропало, лишь неглубокая воронка в песке доказывала, что это был не мираж.
Неожиданно на месте воронки возникла одинокая фигура высокого худого старца с длинной седой бородой. Это был Хранитель Великой пирамиды. Он почтительно поклонился Сфинксу и несколько секунд внимательно всматривался в глаза статуи, словно ожидая ответа.
Через минуту старик простёр руки к небу, сотворяя молитву и произнося тайные заклинания.
В этот миг прямо над Сфинксом в небе появилось неизвестно откуда набежавшее облако. Ливень окатил величественную статую. Через мгновение облако пропало также внезапно, как и появилось. Старик снова воздел руки к небу, не отрывая взгляда от глаз Сфинкса. Раздался скрежет – и голова гигантской статуи стала менять своё положение, медленно поворачиваясь вправо, пока не остановилась напротив созвездия Небесного Охотника – Ориона.
Глаза Исполина вспыхнули красным огнём, словно подавая кому-то секретный, только им двоим понятный сигнал. И, как бы повинуясь этому немому указу, между тремя звёздами пояса Охотника-Ориона проскочила тончайшая нить, сверкнувшая, как разряд плазмы, связав на долю секунды все три зведы в единую цепь! После этого яркая цепочка превратилась в точку, слившуюся в своём положении с одной из трёх звезд пояса Ориона – Аль-Нитак.
Спустя секунду небывалой яркости молния, расколола тёмное небо над Гизой, пронзила вершину Великой пирамиды и бесследно исчезла в ней.
В этот момент голова Сфинкса вернулась в своё обычное положение, устремив свой взгляд, как всегда, точно на восток. Глаза Исполина потухли, и всё вокруг снова впало в привычную летаргическую тишину.
Успел ли кто-нибудь заметить это событие? Кто знает, но скорее всего, что нет. Ведь оно заняло лишь считанные секунды, но имело очень важные последствия.
Внутри секретной камеры Великой пирамиды, там, куда попал разряд молнии, появилось вращающееся облачко золотистой пыли. Когда оно остановилось, на его месте возник всё тот же старец с длинной бородой. Он хотел осмотреться, но не смог, почувствовав на себе чей-то взгляд, который не давал ему повернуть голову. Старик хотел что-то спросить, но язык ему не повиновался: тело как будто сковал стальной обруч, не позволяя сделать ни малейшего движения, ни произнести ни единого слова.
Такого с ним ещё не случалось.
Хранитель пирамиды был настолько ошеломлён, что его первым желанием было исчезнуть из этого помещения, применив все свои магические астральные силы, но в этот момент он услышал странный звук у себя за спиной: дверь одной из ниш, тихо скрипнув, распахнулась, давая проход неземной красоты женщине. Потом дверь следующей ниши, за ней другой, и так всех.
Наконец все Хранители Бытия были вместе. Теперь старец смог обернуться и увидел того, чьи чары не давали ему двинуться с места: Анубис – Бог царства мёртвых!
Хранитель пирамиды упал на колени.
Хозяйка, вперив в него убийственный и всепроникающий взгляд своих зелёных глаз, казалось, хотела испепелить его ещё до того, как он поднимет голову.
– Да простят меня всемогущие Боги за то, что я потревожил ваш покой, о Хранители Бытия! Я никогда бы не решился на это, не будь на то серьёзной причины! – закончил старик, всё ещё стоя на коленях, с опущенной вниз головой.
– Зачем ты здесь, Хранитель? Что у тебя есть сказать нам? Что может быть важнее нашего сна, что ты решился прервать его?
По телу старца пробежала дрожь. Он понимал, что один неверный ответ – и ему конец! Вот только какой ответ был бы правильным, подходящим под настроение Хозяйки – вот в чём был вопрос.
– Я готов отвечать, о Царица.
– Говори, я слушаю. Обрати своё лицо ко мне. Вот так, хорошо, теперь я вижу твои глаза.
Говори.
Хранитель с трепетом поднял голову и посмотрел в глаза Исиды.
– Совсем недавно, о Царица, здесь был твой сын, Гор, и ты удостоила его своим всевышним вниманием и любовью.
– Я помню, я всегда всё помню.
Исида улыбнулась, прищурив глаза, и старец понял, что попал в точку.
Он всё ещё не решался подняться с колен.
– Но почему ты, о Царица, не захотела открыть ему путь к прочтению и познанию тайного послания Тота? Разве не ему, твоему сыну, предначертано выполнить все предписания во имя всеобщего спасения? Или, может быть, есть кто-то другой?
– Нет! Никого другого нет и не будет! Сделать это должен только он! Или он – или никто! – вмешался в разговор сам Бог Тот. – Ведь это и есть твоё и его предназначение, Хранитель? Разве не так?
– Именно так, о мудрейший Тот.
– Встань, я знаю, о чём ты говоришь, но я не могла поступить иначе. Я мать, а материнскому сердцу не прикажешь. Мне очень хотелось увидеть своего сына ещё раз, – призналась Исида, – теперь он должен снова прийти сюда ко мне, правда?
– Да, это так, о Царица. Он обязательно придёт. У него нет другого выхода, – Хранитель поднялся с колен. – Но времени на выполнение своего священного предназначения у него остаётся всё меньше.
– Мы поможем ему тем, что не будем мешать. А это и есть то, что ему надо. Остальное он сможет сам. Ты ведь за этим пришёл, Хранитель?
– Да, именно за этим! – он в почтении наклонил голову. – Как наверху – так и внизу. Благодарю тебя, о великая Царица!
Хранитель подождал, пока все разошлись по своим камерам. Облачко золотистой пыли снова закружилось в своём танце и бесследно исчезло вместе со старцем.
Всё вокруг снова погрузилось в сонную темноту.