До деревни бежать пришлось не слишком долго.
Я-то думала, травница живет на отшибе, а оказалось всего лишь полупрозрачная березовая роща да заросли боярышника отделяли ее домик от остального села. Но тропинка, по которой мы шли, с трудом угадывалась в густой осоке. Редко ходят по ней, вот и заросла. Ну да, если раз в день и по одному человеку…
Поселок выглядел мило и самобытно. Почти привычные бревенчатые срубы, каких до сих пор в отдаленных селах полно, завершали покатые крыши, выстланные пушистым камышом. Сизо-серые неровные «шерстинки» придавали деревне некоей волшебной атмосферы. Казалось, вот сейчас из дверей – пусть и не круглых – выйдут мохноногие низкорослики, а за ними маг с трубкой и длинной седой бородой.
Но нет.
Максимум, что меня ждало сегодня мохноногого, это лежащая на соломенной подстилке лошадка. Не слишком крупная, скорее ближе к пони. Густая зимняя шерсть потемнела пятнами от пота, кобыла тяжело дышала и уже не ржала, а только сипела периодически.
Мне пришли на ум собственные мучения, и я от души пожалела бедолагу.
Травница же, не тратя время на эмоции, бухнулась на колени рядом с оттопыренным хвостом и деловито принялась ощупывать выпирающее пузо.
– Давно она так? – отрывисто спросила Люна.
Забег по тропинке дался ей нелегко, пожилая женщина с трудом переводила дыхание, но сразу же включилась в работу.
– Почитай с прошлого вечера. – Староста, имя которого я не успела выяснить, неловко почесал макушку. – Я ее устроил и спать пошел, а утром прихожу, она еще не того.
– Не того! – передразнила его старуха. – Сам ты того! Кто ж роженицу одну оставляет?
– Ну дык кобыла-то молодая, здоровая. Одного уже родила, чего ей… – забормотал мужик.
– Жене своей такое скажи! – фыркнула Люна и, что-то про себя прикинув, нырнула рукой… туда.
Меня передернуло. В гинекологи я никогда не стремилась, рождение детей вспоминалось с ужасом и неверием – неужто решилась, и не раз? А тут еще и животное, не человек, анатомия другая, не говоря уже о том, что взбрыкнуть может ненароком и поминай как звали!
Только Малинка и не думала брыкаться. Глаза прикрыла и дышала часто-часто, не шевелясь почти. Понимала, наверное, что ей помочь пытаются.
– Масло дай, – скомандовала Люна и не глядя протянула назад руку.
Я наконец опомнилась, поставила корзину на пол и откинула тряпичную салфетку. Внутри аккуратно, переложенные соломой, лежали пузырьки, чистые полосы ткани, кусочки чего-то малоаппетитного и – неожиданно – яблоко.
Подписано ничего не было, так что масло я выбирала на глазок. Где потеки и характерная густота во флакончике.
– Ну же! – поторопила меня травница, протягивая уже две руки, одна из которых была перемазана кровью и прочими выделениями. – Поливай!
– Оно? – все-таки уточнила я сперва, суя ей под нос открытый флакончик. Люна нюхнула и кивнула, только после этого я щедро плеснула ей на руки средство.
Движения травницы были осторожными и скупыми. То и дело ее лицо искривлялось – наверное что-то не получалось, но женщина не сдавалась, осторожно поворачивая жеребенка в нужном направлении.
Честно, я себе смутно представляла, как вообще в этой ситуации выглядит правильное положение. Кроме собственных родов я присутствовала на них один раз, еще во время студенчества, на факультативе по акушерству. Нам тогда крупно повезло, что роженица попалась не из стеснительных и позволила набиться в палату почти десятку студиозусов. Я бы выгнала с матюгами!
С другой стороны, мне кажется, она не слишком и поняла суть вопроса врача, когда он просил разрешения впустить недоучек, а после просто не замечала нашего присутствия.
Не до того ей было.
Но у той страдалицы все прошло как по инструкции, а тут явно чрезвычайная ситуация. В которой я совершенно не представляю, что нужно делать. Если бы меня оставили один на один с кобылой, ее судьба была бы печальна.
Тут-то, сидя на соломе и глядя как Люна вытягивает за мягкие копытца покрытого слизью жеребенка, я поняла одну простую истину.
Пусть я из цивилизации и больше знаю, теоретически, почти все мои умения здесь неприменимы. Нужно осваивать все заново, с нуля, следовать за травницей по пятам и учиться не переставая, если не хочу пополнить свое воображаемое кладбище новыми надгробиями.
Ошибки мне здесь не простят.
Я видела, как староста смотрит на Люну во время работы. Со смесью брезгливости и облегчения. Ни восхищения, ни уважения во взгляде. Он бы и рад был не звать ведьму, но что поделать – кобыла мучается, приходится терпеть травницу.
Нас выпроводили сразу же, как только стало понятно, что и мать и новорождённый сынок крепко стоят на ногах и помирать не собираются. В ту же корзину, что я принесла с собой, поверх салфетки легли свежие пирожки в промасленной бумаге, обрисовывавшей их поджаристые бочка, и дюжина яиц в сеточке, до того напоминавшей родную авоську, что я чуть не прослезилась.
– Жмот какой! – возмутилась Люна, стоило нам отойти подальше, так что деревня снова скрылась за пожелтевшими листьями боярышника.
Россыпи алых ягод манили. Нужно будет уточнить у травницы, не ядовиты ли они в этом мире, а если все как я помню, то собрать чтобы продукт не переводить, и на микстуры с вареньем.
– Я на него ценного масла полбутылечка перевела, а он что?
– А что за масло было?
– Подсолнечное, конечно, – буркнула травница, все еще кипя и недовольно постукивая клюкой.
Выходило скорее похлюпывание – вдоль тропинки тянулись невидимые щупальца болот. Пожалуй, протопчу ее как следует, чтобы видеть куда наступаю, а то и до беды опять недалеко.
– Какое еще бывает? – не отставала я.
– Конопляное, анисовое, тминное… – принялась загибать пальцы Люна. – Они сложнее в изготовлении и дороже подсолнечного, я только конопляное иногда делаю. Еще ждать приходится, пока староста из города привезет пару мешков семян. Да и возни много, куда больше чем толку. Много разных масел бывает, про некоторые я только слышала, сама даже не нюхала!
– А где вы этому всему научились?
Смотреть на собеседника снизу вверх было непривычно, но действовало безотказно. Травница снисходительно покосилась на малявку и важно ответила:
– От матушки моей. Она ведьмой была, а прежде нее моя бабка. Сестрица моя уехала давно, да говорят, так в городе и померла. Так что некому мне знания передавать. Тебе расскажу все, что знаю!
– Спасибо, – растерянно поблагодарила я. С моими планами пока что все совпадает, но формулировка странная. – А что значит – ведьма? У вас тоже магия есть?
Люна неожиданно рассмеялась, да так, что ей пришлось опереться на косяк, благо до дома мы уже добрались.
– Ну ты, девка, как скажешь! – прокашляла она наконец, отхохотавшись. – Магия! У меня! Откуда?!
– Вы ж сами говорили, маглинии, артефакт вон, – я кивнула в сторону колонки. – Я и подумала…
– Ты ж головой стукнутая! – травница звонко шлепнула себя ладонью по лбу. – Запамятовала, старая. Ничего, потихоньку освоишься, память и вернется. А пока я тебе все обскажу. Начнем с того, что магии у людей нет. Мы к ней не приспособлены. Тело ее не принимает, не то у нас строение. А вот пользоваться научились!
Накрывая на стол, благо готовить сегодня не придется (пирожки, которыми оплатили лошадиные роды, оказались половина с капустой, половина с печенкой, и безумно вкусными), Люна немного поведала мне о мироустройстве.
Мне и этого хватило, чтобы волосы встали дыбом.
Пресловутые маглинии чем-то походили на наше электричество. Только были они не рукотворными, а природным явлением. Эдакие материализованные параллели и меридианы, где-то посильнее, где-то послабее. Иногда активизировалась лишь точка пересечения двух таких линий. Их называли источниками.
Люди магией не владели, но сумели ее приручить. В основном ею заряжали самые разнообразные артефакты. Судя по описаниям травницы, этот мир куда прогрессивнее, чем мне казалось. На уровне начала двадцатого века, не меньше. И фонари тут есть, и машины, и фабрики со сложной техникой. Все работает на магии, само собой. А потому все крупные города располагались строго вдоль энергетических линий, невидимых глазу, но вполне ощутимых при помощи специальных приборов.
В села же, подобные нашему – теперь родному – Потрясью, цивилизация не добирается. Разве что отдельные элементы вроде колонки. Собственно, людям от сохи она и без надобности. Как жили их предки лет двести назад, так и они живут, и через сто лет будут так же жить.
Эта часть рассказа меня как раз не слишком впечатлила. Порадовала, да, что не в дикие времена попала, но не шокировала.
Пришибло меня другое.
Здесь, оказывается, водятся не только люди, но и драконы!
Вот огромные летающие ящерицы – мне что-то уже не по себе – как раз магией владели. Их тело было устроено правильным образом и взаимодействовало с силой напрямую, без посредства артефактов. Они могли и огнем дыхнуть, и льдом заморозить, и в камень обратить.
По крайней мере, Люна так утверждала.
Правдивы ли те рассказы, она и сама не могла со всей ответственностью поручиться. Поскольку живьем сих дивных рептилий никогда не видела. Они жили обособленно, в собственном горном королевстве, и в Шейдарр, на территории людей, почти не выбирались. По правде сказать, их уже лет пятьдесят вообще никто не видел, не только травница.
Потому лично я склонялась к версии, что слухи о магически одаренных рептилиях – не более чем пропаганда ушлых соседей, чтобы к ним точно не совались с завоевательными порывами.
Люна всерьез взялась за мое обучение. Память по понятным причинам не спешила ко мне возвращаться, а потому травница каждую свободную минуту посвящала образованию новой ученицы. А их было много, тех минут, потому что с наступлением зимы паломничество в избушку почти заглохло. Изредка приходил кто-нибудь за укрепляющим настоем – тем самым, на сосновых почках и зверобое.
Стол стал скудноват. В основном мы с Люной перебивались супами. Не слишком густыми, с сушеным горохом, грибами и различными крупами. Куры с утками вносили приятное разнообразие в рацион, когда яйцами, когда и собственными тушками. Коза исправно доилась и потребляла сено вперемешку с зерном, как не в себя, и ближе к весне я забеспокоилась, хватит ли нам кормов.
Травница меня успокоила, что вскоре по их старой договоренности приедет из города староста, Кайюс. Он отправлялся по холоду, пока дороги не успело развезти от тающих снегов, до ближайшего крупного поселения, Мадоса, где сбывал пролежавшие всю зиму фрукты и картошку не умеющим толком делать запасы горожанам, а обратно привозил ткани, нитки и зерно мешками. В болотистой местности пшеница родилась плохо, и собственных запасов ее в селе постоянно не хватало. Зато фруктовые деревья и овощные грядки чаще всего давали богатый урожай. Помогали еще настои Люны от гусениц и прочих вредителей. Как она прогнозировала, по весне, ближе к посевной, к ней потянутся просители куда активнее.
Староста явился поздно вечером, с двумя мешками зерна – и нам, и животным – и дурными новостями.
– Прорыв, говорят, в столице был! – рассказывал он, подперев голову рукой, пока травница на скорую руку сооружала застолье. Даже соленых огурцов последних из подпола принесла! – Весь дворец под корень испепелило, дома рядом пожгло, кто успел тот сбежал, кто нет… сама понимаешь.
Кайюс покосился в мою сторону, понял, что странного ребенка таким не шокировать, и продолжил:
– Так бы и полегли все, если бы не драконы!
– Да иди ты! – Люна всплеснула руками, чуть не забыв что держит в них миску с наваристой похлебкой из осточертевших лично мне грибов.
Староста привередливостью не страдал и активно заработал ложкой, не забывая рассказывать:
– Прилетели, покружили над прорывом, да и закрыли его! Только поздно: разлетелись орбисы в разные стороны, поди их поймай!
– Кто разлетелся? – не выдержала я.
Вся история напоминала мне жутковатую сказку, или краткий пересказ блокбастера-фэнтези, и поверить в реальность случившегося было, прямо скажем, сложновато.
– Не лезла бы ты, малявка, во взрослые разговоры! – назидательно воздел заскорузлый палец староста.
Люна же спокойно пояснила:
– Орбисы – полуразумные порождения магии, похожие на огромные светящиеся шары. Иногда прорываются в наш мир. Поймать их, если они добрались до маглинии, практически невозможно, они в нее впитываются, как ручей в реку, не отделить.
– Ага, а потом выскакивают в самое неподходящее время! – вставил свои пять монет Кайюс, не выдержавший отсутствие внимания к своей персоне.
Как же, он такие вести принес, ему должны в рот заглядывать и, затаив дыхание, ждать новых откровений, а тут урок истории вместо этого устроили. Ведьмы, одно слово!
В общем, этих таинственных орбисов пытались-пытались переловить, в итоге плюнули и оставили несколько драконов на дежурстве в полуразрушенной столице, на случай если прорыв повторится.
Остальные рептилии улетели.
Не знаю, обещали они вернуться или нет, но душевное спокойствие мне всколыхнули знатно. Я-то почти убедила себя в том, что драконы это выдумка, а тут вот они! И сотни тысяч свидетелей вдобавок.
– А когда это было-то, уважаемый Кайюс? – рассеянно уточнила я, обуреваемая смутными подозрениями.
– Да уже с полгода тому назад, – поморщился староста.
Ему неприятно было признаваться в том, что свежая новость, принесенная им, не такая уж и свежая, скорее лежалая. Однако меня его переживания волновали мало.
Я почувствовала острую необходимость присесть.
Полуразумные порождения магии в виде светящихся шаров, катастрофа в столице, пожар… и узор на моем теле, как от молнии.
Например, шаровой.
Все это складывалось в довольно стройную картину происшествия, если бы не одно но.
Столица располагалась в сердце Шейдарра. А деревня Потрясье – глубоко… скажем так, в провинции.
Как меня занесло-то так далеко?
Нет, бред какой-то получается.