Валерий Большаков Целитель. Исток реки Хронос

Глава 1


Пролог


Четверг, 11 января 1979 года. День

Москва, Ленинские горы


За огромным окном аудитории падал снег. Белые хлопья слетали с небес отвесно и плавно, как пух, покрывая грешную землю. Снегопад глушил веселые голоса студентов, затирал отдаленные шумы – и смыкался с гулкой тишиной аудитории.

Я неслышно вздохнул, словно боясь смахнуть колдовское безмолвие. В такие минуты разум отдыхает, выпуская на волю необузданные фантазии, причудливо искажающие реал, и ты поддаешься очарованию сказки.

Даже суровые мужи, окостеневшие циники, нет-нет, да и покосятся на высверки новогодней елки – а не домовой ли манит в темный угол, за блеск шаров и хвойную колючесть? Гирлянда ли мерцает ломким светом или зовущий огонек фонарика? И не на своды ли кроличьей норы падает его трепетный отблеск?

С сожалением я отшагнул, и легкий скрип паркета развеял тень чудес.

«Подлинная жизнь куда интересней воображаемой!» – мне почти удалось себя убедить, и ладонь скомкала влажную тряпку.

Мокрые полосы грубо стирали череду доказательств, выписанных на доске, замещая меловую белизну уравнений черной пустотой незнания.

«Не фиг тут поэтизировать, – усмехнулся я, щепетно отряхивая пальцы. – Тянет к высокому штилю? Лопату в руки – и марш снег расчищать!»

А вообще-то, нравится мне бывать на Физфаке именно в обеденный перерыв, в нестойкое отишие между парами.

«Еще бы тебе не нравилось! – фыркнул я, борясь с романтическим настроем. – Сам-то, небось, в полдвенадцатого налопался. Теперь можно и в вышних сферах парить!»

Громыхнула высокая дверь, пропуская Иваненко. Дмитрий Дмитриевич был с утра свеж и рассеян. Впрочем, как и всегда. Мозги у выдающихся особей рода человеческого не простаивают.

– Дим Димыч, здрасте! – поклонился я светским манером.

– О, Миша! – оживился профессор. – Как диссертация?

– Строчу, – мельком улыбнулся я. – М-м… Вы обедали хоть?

– Сыт, сыт! – нетерпеливо отмахнулся Иваненко. Сложив стопку журналов на столе, он жаждуще потер руки. – Ну-с, что интересненького надумали?

– Тахионный излучатель, – ляпнул я. – Или ускоритель, можно и так… Теорию, хоть и шаткую, подвел. Принципиальная схема ясна.

Лицо у Дим Димыча не вытянулось, как обычно пишут в романах, но умные глаза наполнились разочарованием.

– Миша, вы серьезно? – затянул научрук, выдавая нетерпеливую досаду. – А вам известно, что данный излучатель невозможен?

– Да, мне говорили, – спокойно ответил я. – У тахионов-де мнимая масса, их скорость всегда выше световой…

– Вы отлично выучили предмет, – перебил меня Иваненко, сдобрив голос желчью, – однако не усвоили главного: тахион нарушает принцип причинности! Перечитайте Терлецкого или Фейнберга. Не может следствие являться раньше причины, а у тахиона это сплошь и рядом!

– У отдельного кванта – возможно, – отпасовал я, переходя на лекторский тон. – Но вот тахионное поле… по крайней мере, в варианте моей модели, в принципе не способно нарушить причинность! Ко всему прочему, нет достаточных оснований утверждать, будто тахионное поле не может взаимодействовать с обычными – магнитным или электрическим…

– Мальчишка! – воскликнул Дим Димыч с негодованием, и ринулся в матбой…


…К концу обеденного перерыва чисто вымытая доска переполнилась массивами уравнений, а Иваненко всё чаще смолкал, оглядывая закорючки формул, раз за разом отслеживая путь моей мысли. Он изнемогал, доискиваясь слабины или неточности, но я был спокоен, как идол на кургане.

Хотя вру – всё клокотало во мне, а мозг одновременно стыл в ужасе и плавился от восторга, познавая истинное упоенье.

Я с осени забросил кандидатскую, с головой погрузившись в невообразимый мир тахионов. Эти затейливые частицы за световым барьером противоречили рассудку и здравому смыслу – они теряли скорость, поглощая энергию, а их время могло потечь вспять…

Подумаешь, «диссер»! Не велика честь стяжать чужие открытия, выдав их за свои. А тут…

Не помню даже, как вообще вышел на идею ускорителя тахионов. Долго отбрыкивался, отмахивался – уж слишком дерзко всё выглядело. А самое главное, я просто не верил, что способен додуматься сам, выносить что-то свое, не заёмное.

Но постепенно до меня доходило, что смог-таки.

Долго я продирался сквозь математические дебри, пока не вышел на опушку, где меня ждала награда – открытие. Моё!

– Поздравляю, Миша… – дрогнувший голос Иваненко вернул меня в аудиторию. – По-моему, вы даже не представляете, до чего докопались… – Из-за приоткрытой двери выглянул студент, и Дим Димыч резко скомандовал: – Сотрите всё! Это нельзя показывать, вы хоть понимаете?

– Тахионы способны переносить из будущего в прошлое информацию… – неуверенно пробормотал я.

– Как минимум, Миша, как минимум! Да это пострашней атомной бомбы! – посопев, научрук успокоился, а затем хмурое лицо ученого осветилось улыбкой – будто солнышко блеснуло из-за туч. – Вы, Миша, обрекли себя на трудную, но оч-чень интересную жизнь. Яркую, насыщенную, настоящую! Вы станете невыездным, будете вкалывать в сверхсекретном «ящике», и… вам никогда не вручат Нобелевскую премию.

– А я и на Ленинскую согласен! – мою наглую аспирантскую морду перетянуло ухмылкой.


Пятница, 18 мая 1979 года. День

Вашингтон, Пенсильвания-авеню


Джек Даунинг отличался умом и сообразительностью, поэтому в своем назначении на пост директора ЦРУ видел лишь игру случая. Ну, и везение, куда ж без него.

Пусть наивные люди думают, будто их таланты обязательно оценят наверху, и по заслугам будет дано им. О, нет!

«Хлебные» должности тасуются, словно карты в колоде. Республиканцы грызутся с демократами, блефуют, жульничают, а когда сторгуются, ходят козырным валетом.

Даунинг скупо улыбнулся, покачиваясь в мякоти кожаного кресла. Ему больше нравится сравнение с шахматами – пешку Джека вывели в ферзи…

Лимузин одолел мост через Потомак, и вписался в поворот.

«А цветет-то как…» – глянул разведчик в окно.

Азалии всех оттенков распустились за оградами особняков и вдоль авеню, буйствовали в парках и скверах – словно бураном намело пестрые сугробы. Директор ЦРУ приспустил толстое стекло и повел носом. Благорастворение воздухов…

Плавно сбрасывая скорость, громадный «Линкольн» подкатил к крыльцу Белого дома, и замер.

«Приехали…»

Джек вздохнул, привычно напрягаясь – срочные вызовы к президенту редко ограничивались выволочкой… А капризы не угадаешь.

Громилы из Секретной службы сдержанно поклонились цэрэушнику, и проводили в Желтый овальный зал, обставленный малиновой мебелью в стиле Людовика… А под каким номером, Даунинг запамятовал.

«Сюда меня еще не заносило…», – мелькнуло у него.

Первый Джентльмен уже ждал предводителя рыцарей плаща и кинжала. Набычась, Форд стоял у окна, и то ли глядел на Южную лужайку, то ли погрузился в невеселые президентские думы.

– Здравствуйте, Джек, – глухо молвил он через плечо.

– Здравствуйте, сэр, – Даунинг почтительно поклонился сутулой спине, ладно обтянутой синим блейзером.

Каким бы мастером тайных дел он ни числил себя, но именно знакомство с Джеральдом Фордом дало ускорение его карьере. А что дальше, после стремительного взлета? Посадка год спустя?

Белый дом, скорей всего, займет бойкий Ронни Рейган. Вопрос: оставит ли новый президент прежнего директора в Лэнгли? Ответ отрицательный…

– Я ознакомился с вашим докладом, – Первый Джентльмен неуклюже развернулся, и глянул из-под тяжелых век. – О новом сверхсекретном центре под Москвой. Правда, я в физике не разбираюсь, и путаю тахионы с наполеонами, хе-хе… Но меня очень просили выяснить всё, что можно и нельзя, – он усмехнулся, перехватив зоркий взгляд гостя. – Нет, не «старые деньги», Джек. Все эти Рокфеллеры с Ротшильдами всего лишь ловкие посредники, мальчики на побегушках у тех, кто рулит «свободным миром». М-да… – недобрая усмешка скривила его губы. – Стоило устраиваться в Овальном кабинете, чтобы понять – ты всего лишь ничтожная марионетка!

– И кто же эти «кукловоды», сэр? – опасливо спросил директор ЦРУ.

– Неизвестно, – сухо ответил президент. – Покойный Барух называл их «координаторами». Причем, знаете, таким боязливым шепотком… – он внимательно посмотрел на своего визави. – Даже не думайте, Джек! Скажите лучше, что удалось выяснить по… этому… тахионному центру. Подробности есть? Имена?

– Всё наглухо засекречено, сэр, – зажурчал Даунинг. – У центра нет даже названия, просто «Объект «В». Адрес – «почтовый ящик № 1410». Объект «В» выстроен километров за сто от Москвы. Внешне похож на квадратный форт из железобетона, а вокруг – запретная зона, окруженная двумя рядами столбов с колючей проволокой…

– А крепостной ров там есть? – усмехнулся Форд.

– Нет, – серьезно ответил цэрэушник. – «Запретка» похожа на пустырь – ни ямки, ни кустика, а траву охранники регулярно скашивают. К центру подведена мощная линия электропередач, проложена дорога… Кстати, она проходит мимо дачного поселка и села Нижние Дубки. Так что места тамошние не безлюдны.

– Всё? – задрал брови президент.

– Почти, – хладнокровно сказал Даунинг. – Директором центра назначен Дмитрий Дмитриевич Иваненко, известный физик. Вот теперь всё.

– Ищите, Джек, ищите… – проворчал Форд. – Будите своих «спящих» агентов, засылайте Джеймсов Бондов… хоть наизнанку вывернетесь, но вскройте этот «ящик»! – посопев, он негромко добавил: – Далеко не каждый президент удостаивается внимания «координаторов», так что для меня звонок оттуда – почет и милость. А вот для вас, Джек… Исполните их просьбу… ну, пусть даже приказ! – и задержитесь на своем посту, пока самому не надоест! Или займете иное место, еще выше в нашей пищевой цепочке. Понимаете меня?

– Да, сэр, – склонил голову Даунинг. – Будет исполнено, сэр…

Загрузка...