Вступление
И вот воскресло давнее стремленье
Туда, в мир духов, строгий и немой…[3]
«Может ли разумный мужчина верить в существование духов или призраков?» – этот вопрос, который пастор Штютцинг в 1764 г. сделал названием своей книги, волнует нас и по сей день, с той только разницей, что сегодня мы отнесли бы его не только к мужчинам, но и к женщинам. Вера в духов и подобных им существ стара, как само человечество, и присутствовала во всех культурах во все времена. Она неразрывно связана с верой в жизнь после физической смерти и в бессмертие души. Одной из предпосылок такой веры является представление о духовно-душевной сущности, лишенной тела.
Рафаэль Санти (предположительно 1483–1520) Ангел. Фрагмент алтаря Барончи. 1500–1501
Начать эту книгу я бы хотела фразой, которой Аниела Яффе в 1958 г. закончила свой труд «Явления духов и предзнаменования»: такие феномены приближают нас к «ощущению единства бытия». Они символически связывают потусторонний мир и мир реальный, невидимое и видимое, нематериальное и материальное, синхронное и асинхронное, мнимое и явное, подсознательное и сознательное и придают нашему миру, ограниченному тремя измерениями, – по словам Карла Густава Юнга, «системе ящичков» – осмысленную завершенность (Юнг, 1985). Стремление постичь мир как единое целое, дойти до его сути, было свойственно человеку всегда, равно как и знание о том, что скрытое от глаз (occultum на латыни), паранормальное, существующее наряду с обычным, привычным, является составной часть жизни, как бы ни противился рассудок человека этой истине. Человек по своей природе – существо, тесно связанное с миром, который он воспринимает как единое целое, а себя – его неотъемлемой частью. В детстве такая связь еще не нарушена, человек с доверием воспринимает мир, и это чувство – дар его Творца.
Гесиод (?) (ок. VIII в. до н. э.). Копия эпохи Клавдия с бронзовой статуи ок. 200 до н. э.
Где дети – там Золотой век
Золотой век воспевался в поэзии еще до эпохи Романтизма. Так Овидий (43 г. до н. э. – 17 г. н. э.), ссылаясь, в свою очередь, на Гесиода (ок. VIII в. до н. э.), писал: «Аигеа prima sata est aetas, quae vindice nullo, sponte sua, sine lege fidem rectumque collebat[4]». Осознание этой благостной связи с изначальным, чувство принадлежности миру как основополагающее, жизнеутверждающее ощущение прослеживается и в поэзии более позднего времени:
Когда-то все ручьи, луга, леса
Великим дивом представлялись
мне;
Вода, земля и небеса
Сияли, как в прекрасном сне,
И всюду мне являлись чудеса.
Уильям Вордсворт (1770–1850)
Прожив эпоху первозданного бытия, человек как бы диалектически становится в оппозицию окружающему миру. Идею о том, что развитие мышления есть процесс диалектический, высказал еще до Сократа Гераклит (ок. 500 г. до и. э.). Спустя более двух тысячелетий Гегель (1770–1831), тоже мастер диалектики, говорил, что все мысли этого досократовского мыслителя он перенес в свою логику.
Гераклит Эфесский (ок. 500 г. до н. э.)
Разногласия с миром ведут к отчуждению от него. Вторая стадия истории человечества ознаменована односторонним развитием интеллекта. Утрачивается априорное знание, благодаря которому человек вначале еще чувствовал себя связанным со всем миром, а свойственный ему интерес к тому, «что лежит в его (мира) основе» (Гёте), превращается в любопытство, поднимается до критического переосмысления и сомнений. Аналитическое и практическое расчленение того, что было познано как целостное, ведет к раздробленному восприятию и угасанию чувства персональной ответственности.
Франц Гарейс Новалис (Фридрих фон Харденберг, 1772‒1801). Единственный сохранившийся портрет
Третья стадия очевидна. В эпоху, когда процветают узкие специалисты, ускоряется разрушение уже нецелостной природы, а человек одинок и живет изолированно, мы жаждем вновь объединиться и с Единым Богом, и с небесным миром. Восстановление разрушенной целостности проявляется на всех уровнях – как в масштабе всего человечества, так и в масштабе отдельной жизни. И на ум приходят воспоминания Новалиса о Золотом веке:
Когда не знаки и не числа
Дадут ключи мирского смысла,
Когда певец или влюбленный
Узнает больше, чем ученый,
Когда на волю мир умчится
И заново к миру обратится,
Когда сияния и мраки
Опять сольются в ясном браке
И в сказках разгадают снова
Историю пути мирского,
Тогда-то тайна здесь прозвучит,
И извращенный мир отлетит.
Как тени чужого мира, врываются духи в нашу привычную жизнь. А может быть, как вспышки молнии? Новалису кажется, что духи дают надежду, подобную лучику света, пробившегося сквозь облака: «Если бы нам явился дух, мы тут же познали бы свою собственную духовность, к нам пришло бы вдохновение – и через самих себя, и через духа. Без вдохновения невозможно увидеть духов. Вдохновение – это явление и ответная реакция, отдача и исцеление одновременно» (Новалис. Цветочная пыль, фрагмент 32).
Но реальны ли духи? Существуют ли они в действительности? Прежде чем дать ответ на этот вопрос, вызывающий большое неудовольствие ученых людей, надо дать определение реальности. Это слово (от латинского realitas) изначально означало «действительность», и тогда наш вопрос можно переформулировать так: что можно считать действительно существующим? Здесь пришлось бы составить длинный список, и он был бы различным у разных людей и в разных культурах. В индустриальных обществах, почти не сохранивших традиции, списки в основном будут одинаковы: повседневность действительна, а все, не поддающееся учету, неконтролируемое и неповторяющееся попадает в рубрику «ненаучное», что практически означает «несуществующее». Таким образом, сны, видения и, прежде всего, духи – нечто, не существующее в действительности. Пока еще слабо проявляется тенденция, которую уже в 1976 г. точно выразила Кэтлин Рэйн в предисловии к книге Эванса Венца «Вера в фей в кельтских странах» (The Fairy-Faith in Celtic Countries): «Научные исследования в области паранормального навсегда исключили старомодное уравнивание «реального» с тем, что может быть открыто с помощью чувств и измерено количественно». В философском смысле слово Geist («дух») связано с историей культуры Германии, но видения духов ни в коем случае не хотят связывать с историей духовного развития немцев. Как установил врач Юнг-Штиллинг уже в 1808 г., люди стыдятся своих видений. Лишь в последнее время духами начинают интересоваться университеты. При этом у нас есть возможность обратиться к богатейшим архивам исторической и научной литературы по самым различным дисциплинам, которые преданы абсолютному забвению в немецкоязычных странах и которые я бы хотела открыть для публики.
Наша антология рассказывает о событиях, происходивших спонтанно, прямо «внутри жизни». Среди них множество таких, достоверность которых мы не можем подтвердить фактами из ближайшего источника или научной литературы, то есть обман или заблуждения здесь тоже возможны. События эти по своему характеру очень разные. По современным понятиям существуют три «золотых критерия» подтвержденного факта: он должен быть без промедления и максимально точно задокументирован (лучше всего с помощью камеры), причем его подтверждают как минимум два-три надежных свидетеля, люди достойные, самокритичные и сознающие свою ответственность. Но и в давней истории бывают случаи, вполне достаточно (за исключением требования применить технические средства) подтвержденные. Наиболее известные из них: «Провидица из Преворста» Кернера, случай Герстманна и история Джоллера. Конечно, не все, что отсеивается фильтром научных требований, непременно выдумка. Множество неточно описанных событий перекликаются по своей сути с другими убедительно засвидетельствованными событиями, взаимно подтверждая свою достоверность.
Дом привидений врача Бартольда Флориана Герстмана в Дортмунде
Зачем нужны рассказы о духах? Вопрос о том, что такое дух, это вопрос о нас самих, о нашей душе, о нашей бессмертной, бесценной сущности. Он отражает наше мировоззрение, знание и веру, наши желания и потребности, тесно переплетаясь с вечным вопросом о смысле жизни и ее продолжении после смерти. Люди, которым довелось встретиться с духами, нередко находили для себя ответы на эти жгучие вопросы. Духи подсказывали им пути выхода из критических ситуаций, безвыходных на первый взгляд положений, например, после тяжелых несчастных случаев, укрепляли смертельно или опасно больных, помогали утратившим смысл жизни. Книга о духах может быть полезна и для родителей, бабушек и дедушек, для дядей и теть, для воспитателей и учителей, для всех, работающих и общающихся с детьми и подростками. Полузнание, распространенное среди молодежи, может привести к рискованным и опасным экспериментам. Сегодня тяга молодежи к оккультизму вылилась в большую проблему.
Для преодоления сложных жизненных ситуаций любой человек, даже не имеющий познаний в терапии, может применять простой и действенный рецепт: дистанцирование. Нужно представить себе собственную жизнь как некий спектакль, спокойно смешаться со зрителями, предвкушать удовольствие от бокала шампанского или апельсинового сока в перерыве между действиями и наблюдать за происходящим с надлежащего расстояния. Пусть себе все проблемы разыгрываются на сцене, а их решением занимаются актеры. Мы же сами можем с облегчением вздохнуть и вновь почувствовать себя свободными. Такое представление о жизни как о сцене, на которой мы играем свою роль, уже в античные времена помогало снять напряжение. Личность и ее жизнь избавляются от смертельной серьезности и строгости, в них появляется элемент игры, и узел проблем распускается сам собой. Взгляд на самих себя и на свою жизнь извне позволяет увидеть все в сравнении и охватить взором всю картину в целом, обозреть ее с новой перспективы, и все сумасшедшее может возвратиться на свое место. Дистанция открывает нам глаза, и мы снова становимся хозяевами жизни. Именно это происходит при внетелесных переживаниях, когда мы можем увидеть себя из внешней перспективы, но при этом возникает вопрос: кто же здесь дух – мое новое Я, только что сбросившее с себя кожу, или покинутая, пустая телесная оболочка? После подобного внетелесного опыта многие люди преображаются и могут постичь смысл жизни. Они чувствуют ее наполненность – и счастливы.
Сэр Эдвард Берн-Джонс (1833‒1898). Ангел, играющий на флейте
Не будем больше задерживаться на пороге путешествия в мир духов, а позволим завлечь себя, по словам Гёте, в прошедшие времена и сокровенные сферы! Но не бойтесь, мы не заблудимся; из мира духов мы вернемся обратно в знакомую реальность.