– Марк, я работаю с Иваном Дмитриевичем. Вернее, с его женой. Она согласовывает программу, украшение, стиль, но юбилей у её мужа. Так что мне срочно надо ехать! У меня горит заказ у самого важного клиента!
В машине застыла тишина, которую можно было пощупать руками. Она звенела от напряжения и вибрировала сдерживаемой яростью Ракитина.
– Никогда о тебе так не подумал бы, Юля.
– Да ты никогда обо мне и не думал. Только о себе и о своих миллионах-миллиардах. Не верил в мои перспективы. А я, видишь, всего добилась сама. Всё сумела, даже такого крупного клиента заинтересовала. Смогла. Понятно?
– Понятно, Юль, но зачем же действовать такими методами?
– Да потому что не всем досталось наследство, Марк! Поэтому сначала пришлось работать почти даром для того, чтобы обратить внимание Лидии Васильевны. Потом устроить её праздник. И только потом, когда мы уже провели 3 мероприятия и не провалились, меня позвали делать программу для Ивана Дмитриевича. И что тебя возмущает?
– Твой способ мне отомстить.
У меня глаза полезли на лоб.
– Что? Как отомстить? Зачем? Я тебя не поняла, Марк.
Губы Ракитина превратились в жёсткую ровную линию. Его безупречное пальто и стильный костюм, словно ощетинились в мою сторону. Угрожающе, враждебно, безжалостно.
– И я тебя не понял, Юля. Не думал, что ты опустишься до такого. Ты импульсивная. Могла что-то не то сказать, сгоряча вазу разбить. Но чтобы мстить, пытаясь расстроить заключение моего контракта? Это, как я думал, вообще не в твоём стиле. Думал, что ты выше всего этого. Что до мести не опустишься никогда.
У меня глаза стали огромными от удивления.
– Какого контракта? Ты вообще, о чём, Марк? Ты меня ни с кем не перепутал?
Мне было сложно поверить, что Ракитин говорит всё это всерьёз. Но его, ставший ледяным взгляд, говорил об обратном.
– Тебя разве перепутаешь? Знал, что ты талантливая, но чтобы дойти в мести до таких высот, можешь быть уверена, не додумался. Недооценил ни тебя, ни Тимофеева, а зря.
Чем больше я разговаривала с Марком, тем меньше понимала. То ли я перенервничала с машиной и стала хуже соображать. То ли он сам запутался и меня вводил в заблуждение.
– Погоди-ка. Давай сначала, Марк. Как связана моя работа и твой контракт. При чём тут Тимофеевы?
Ракитин усмехнулся. Набрал сообщение на смартфоне, отравил его и только потом повернулся ко мне с горькой улыбкой разочарованного человека.
– Думаю, что напрямую, Юль. Я вёл переговоры с Тимофеевым, пытался заключить сделку с ним. Но переговоры зашли в тупик. Потом у них изменились требования, а у меня – загрузка производства. Сделка не была утверждена. Думаю, что мы оба проиграли, не подписав контракт.
– Предположим, Марк. Но я так и не увидела связи между твоими отношениями с Тимофеевым и моими. Мы с тобой в разных секторах экономики. Ты в производстве, я в услугах. Мы с тобой не конкурируем. Или ты теперь тоже занимаешься ивентами, а заводы свои свернул?
Ракитин метнул в меня свой фирменный высокомерный взгляд. Таким он брал города, клиентов и женщин, увивающихся стаями вокруг. Я и сама с трудом смогла отвернуть от него лицо. Так бы и любовалась с розовым сиропом в голове.
– Какая глупость, Юль! Никакими ивентами я не занимаюсь. Но связь между Тимофеевым, тобой и мной вижу прямую. Сегодня у меня намечены переговоры с Ковалёвым. Он с Иваном давно конкурирует. И если Тимофеев решил расстроить нашу сделку, он мог воспользоваться для этого твоими услугами. Такая убойная смесь внешних обстоятельств и давления на личное. Следи за руками. Неожиданно сломалась машина у бывшей девушки. Они встретились на трассе. Чувства вспыхнули с новой силой. Просто сериал какой-то, ты не находишь, Юль? – Он посмотрел на меня убийственно ледяным взглядом. Я даже поёжилась, чувствуя холод. А потом добил вопросом. – Сколько он тебе за это заплатил?
Это было как пощёчина! Я никогда не была корыстной. Даже подарки, которые дарил Марк, принимала не всегда. Не просила о помощи, пробивалась сама. Гордилась, что ни одним контрактом или клиентом не была никому обязана.
И теперь он обвинял меня в предательстве из-за денег? Это было по живому, по самому важному для меня. Я выпрямилась и отчеканила с такой звенящей чёткостью, словно репетировала речь каждый день.
– Ты слишком высокого о себе мнения, Марк. Тебе кажется, что жизнь вращается только вокруг твоей охренительной персоны. Но это не так. Я жила свою жизнь и не вспоминала о тебе последние три года. Работала организатором ивентов и занималась собственной карьерой, увеличением своего бизнеса. Набирала клиентов, расширяла возможности, увеличивала штат сотрудников. И никогда, ни одного раза, не хотела тебе отомстить, хотя, честно сказать, твоё желание разорвать наши отношения восприняла когда-то болезненно. Но теперь я даже рада, что так получилось. Потому что я не смогла бы жить с человеком, который подозревает мне я в том, что я могу продать за деньги возможность отомстить хоть и бывшему, но любимому мужчине. – Я пыталась усмирить боль от всколыхнувшихся чувств к Марку, воспоминаний о разрыве наших отношений и дикого предположения в предательстве. Я пыталась на ощупь найти кнопку открывания двери, но мне это не удавалось. – На этом предлагаю закончить наше общение. Была рада увидеться, поболтать и всё такое. Я пойду в свою машину. Мне надо дождаться эвакуатора. А тебе всего хорошего и удачи на переговорах.
Отвернувшись к дверце, чтобы скрыть набежавшие слёзы, моментально увидела кнопку. Нажимала прицельно, но она не поддавалась. Я шлёпала по ней всё сильнее и сильнее, но замок оставался закрытым.
Я вцепилась в ручку и дёрнула посильнее. На что услышала самодовольное хмыканье Ракитина.
– Даже не пытайся, Юль. Сергей написал, что с твоей машиной ничего сделать нельзя. Она мёртвая. А пока я не разберусь с Тимофеевым, ты останешься со мной. Двери я заблокировал. Так что сиди тихонько и не дёргайся. Пока будешь со мной, а там, посмотрим.