В старом питерском доме, где каждый угол дышал историей, а парадные помнили ещё цокот каблучков дореволюционных барышень, произошла совершенно невероятная история. История, которая началась с обычной женской метлы и закончилась чем-то совершенно невообразимым.
Жил в доме № 13 (да-да, именно так) участковый Геннадий Петрович Кулаков – мужчина сорока пяти лет, с брюшком размером с добрый арбуз и характером старого морского волка, который случайно осел на берег административных будней. Его соседка Клавдия Семёновна Ржевская – пенсионерка шестидесяти восьми лет, бывшая учительница математики, а ныне – профессиональная сплетница и любительница вязать носки, – была его единственной отдушиной и головной болью одновременно.
– Гена, – говорила она как-то вечером, глядя на него поверх очков, – ты знаешь, что в нашем подъезде творится что-то неладное?
Геннадий Петрович лениво потянулся к чайной чашке с таким видом, будто готовился принять государственную должность:
– Что еще стряслось, Клавдия Семёновна? Опять кто-то консервные банки в мусоропровод бросает?
– Хуже, – многозначительно протянула пенсионерка. – По ночам в подъезде появляется женщина с метлой.
Участковый фыркнул:
– Метла – это не повод для паники. У вас, между прочим, самой метла есть.
– Послушай, – назидательно произнесла Клавдия Семёновна. – Эта женщина – призрак. Она метет подъезд в три часа ночи, напевая старинный романс.
Геннадий Петрович представил призрака, который моет пол, и чуть не поперхнулся чаем. Абсурдность ситуации била по его милицейской логике, как таран.
– Призрак, который убирает? – переспросил он. – Вы, часом, не перепутали призрака с клининговой компанией?
Клавдия Семёновна нахмурилась:
– Я сто раз видела! Высокая такая, в каком-то винтажном платье, с идеальной выправкой балерины. И метла у неё – не простая, а какая-то особенная.
Участковый решил, что пора проверить эту информацию. Профессиональный инстинкт не позволял ему спустить подобные россказни на тормозах.
В ту ночь Геннадий Петрович устроил настоящую засаду. Он примостился в углу подъезда, закутавшись в старую шинель и вооружившись термосом с крепким чаем. Часы показывали без пятнадцати три, когда в тишине послышался едва уловимый звук – шорох метлы по кафельному полу.
И тут она появилась.
Женщина была точно такой, как описывала Клавдия Семёновна: высокая, стройная, в платье, которое, казалось, помнило эпоху Серебряного века. Её движения были настолько грациозны, что Геннадий Петрович подумал: если бы балерины убирали улицы, городские службы работали бы на совершенно ином уровне.
– Эм-м-м… – прокашлялся участковый.
Призрак обернулся. И – о чудо! – улыбнулся.
– Доброй ночи, – сказал призрак женским голосом. – Не подскажете, где здесь можно еще немного подмести?
Геннадий Петрович понял, что сходит с ума. Либо сходит, либо у него началась профессиональная деформация.
– Вы… кто? – выдавил он.
– Анна Дмитриевна Волконская, – представилась женщина. – Бывшая горничная этого дома. Служила еще до революции.
– И… вы здесь убираете?
– А как же иначе? – удивилась призрачная горничная. – Чистота – залог порядка. Даже после смерти.
Геннадий Петрович почувствовал, что реальность начинает складываться в какой-то абсурдный, но идеально логичный пазл.
– Вы что ли охраняете покой жильцов? – уточнил он.
– Ну да, – пожала плечами Анна Дмитриевна. – Кто-то же должен следить за порядком.
С этого дня в доме № 13 установилась поразительная гармония. Подъезд блистал чистотой, жильцы спали спокойно, а Клавдия Семёновна получила железное подтверждение своим словам.
А Геннадий Петрович? Он просто махнул рукой. В конце концов, в его практике были дела и посложнее, чем призрак-уборщица.
P.S. Говорят, если ночью вдруг захочется идеального порядка – просто позовите Анну Дмитриевну. Метла при ней.