Евгений
Даже если я и был чертовски вымотан, но упустить шанс снова щелкнуть Кулакова по носу?..
Тем более, мышцы действительно из-за длительного сидения начали болеть.
– Дим, а помнишь, как тебе Маша в офисе массаж шеи делала?
Дмитрий прищурился.
– Удивительно, что ты это запомнил.
– Я привык подмечать детали. – Отмахнулся и приложил палец к губам, кивая на нашего переводчика, в этот раз он сел на следующий рад, и мне пришлось опускаться на сидение плечом к плечу с Димой. Понизил голос до интимного шепота. – Тем более, как я мог пропустить, что в моем офисе практически предаются предварительным ласкам?
Кулаков покраснел.
– Это был всего лишь массаж шеи. Причем незапланированный.
– М… и часто Мария помогает тебя так расслабляться?
Давай же, Дима, не тупи!
Должен снова подначить, кинуть мячик в ответ! Сказать что-то вроде: «Это ревность?».
Но, видимо, блондина постоянные поездки тоже утомили, поскольку он, вместо того, чтобы завести игривую словесную перепалку, начал оправдываться.
– Я неудачно потянулся, и защемило нерв. Она меня спасла.
Недовольно скривился.
Кулаков-Кулаков! Ну и где искра? Где пожар? Где тот мальчик, из-за которого я полез смотреть в интернете, что такое ЛГБТ?
Поднебесная его как-то… утихомирила что ли. Такой мальчик-зайчик, послушный, тихий и спокойный.
Даже отпор не дает!
Впрочем… задумался. А как много раз мне удавалось снова перевести разговоры на темы пикантнее, чем обсуждение котировок и поставок?
Сам виноват, дурак. Совсем с головой ушел в работу.
Но у меня же оправдание есть! Я начальник! И на мне большая ответственность лежит!
Но и у Димы хватает задач, те же отчеты, что он каждый вечер отсылает в Москву. С моей визой, конечно.
Кажется, в моем представлении совместная командировка должна была столкнуть с мертвой точки наши «недоотношения», в которых я так и не понял роли каждой стороны. А в результате лишь усугубила шаткий мост, который только-только начал настраиваться между нами.
Нет, ничего за эту неделю не произошло. И я не перестал считать, что смогу принять полноценные радужные отношения.
Ну не гей я! Не гей!.. Но и не гомофоб.
И очень толерантный мужчина, как оказалось.
И мое мировоззрение благодаря Кулакову расширилось на целый гектар!
Но… все же некоторые пунктики оставались.
Ладно, об этом лучше поговорить, когда окажемся в отеле. Все же поезд – не то место, где стоит обсуждать серьезные темы.
– Значит, спасла? – придвинулся еще ближе, предварительно проверив, что в нашу сторону не устремлены взгляды. Благо, время уже было позднее, и большинство либо спали, либо читали, либо были сосредоточены в смартфонах.
Не удержался, признаюсь!
Прикусил его мочку, но тут же вернулся на свое кресло, мол не я это! И все тебе показалось!
Дима распахнул свои серо-голубые озера, несколько раз ошарашено моргнул.
Что, сладкий, не ожидал? Я тоже от себя подобного не ожидал!
Видимо, это все твое присутствие рядом. И долгое воздержание от секса.
Да я даже не дрочил эти дни! Так что скопившаяся в организме сперма ударила в мозг, расслабившийся после очередной решенной задачи.
– Оказывается, она профи в этом, – Кулаков сглотнул, перевел взгляд на мои губы, – Маша отцу помогает, у которого подобные проблемы частенько. Поэтому, наверное, рефлекторно подошла к моему столу.
– Как удачно. – Позволил себе ироничную усмешку. И нарочито медленно перевел руку с подлокотника на бедро, а после провел по члену, едва уловимо, словно проверял, застегнута ли ширинка.
Дима же, как завороженный, сопровождал каждый мой жест жадным взглядом. Облизнулся.
– Жень…
– Да, Дэм?
– Кажется, я хотел показать тебе вид из моего номера.
Вот так, хороший мой! Просыпайся, стряхивай сонное оцепенение!
– А он стоит того, чтобы посмотреть?
– Еще как. – Он потянул руку к галстуку, ослабляя его.
– Значит, определенно стоит оценить. – Улыбнулся. – Кстати, ты ведь в курсе, у нас нет выходных.
По тому, как вытянулось лицо Димы, эта информация стала для него в новинку.
– Командировочные издержки. – Пожал плечами. – Чем быстрее разрешим ситуацию с расхождением цифр в бюджете, тем быстрее вернемся домой.
– То есть, мы даже не сможем… погулять?
– Приглашаешь меня на свидание?
Дима, стоит отдать ему должное, в этот раз стойко перенес провокацию.
– Да.
Короткий ответ, но заставивший меня прикрыть глаза.
Твою мать.
Как будто лава под кожей растеклась.
Я же не смогу бегать бесконечно.
Его «я хочу тебя» до сих пор звучало набатом в ушах. А пару раз за эту командировку я просыпался с ощущением, что во сне мне виделся улыбчивый подчиненный. Который с порочной ухмылкой расстегивал передо мной брюки, стягивая их с бедер, чтобы я смог лицезреть его стоящий колом член. И руку, что двигается по стволу, пока он наблюдает за мной из-под полуопущенных ресниц.
Но был еще и кошмар. Который я помнил в мельчайших деталях.
Сон из позавчерашней ночи.
Впрочем, кошмаром как таковым и не был, просто… наслоилось в нем все, реальность и выдумка.
Я помнил представленного в «ЭльКрафте» мужчину, Макса, знал, что он являлся любовником Димы. Он же сам признался, но тогда упомянул, что в этой паре, где пассив внешне очень смахивал на меня, был сверху.
И сон решил подшутить: сперва я был свидетелем их встречи. Словно находился в удобном кресле, расположившись возле широкого ложа. Наблюдал, как они раздевают друг друга, целуясь, шаря руками по телу, сжимая, исследуя… обещая.
На пол полетела рубашка Кулакова. За ней – Макса. Далее – ремень и бегунок молнии, позволяющей просунуть ладонь за резинку трусов.
Я смотрел во все глаза как двое мужчин, находясь от меня всего в паре метров, ласкают друг друга, подогревая к сексу.
Вот Дима разорвал поцелуй, чтобы опуститься ниже, к шее брюнета, укусил его, отчего Максим вздрогнул, его соски затвердели, однако руки продолжили порочную ласку. Не долго, ровно до момента, пока Дима не соскользнул ниже, разрывая контакт, но лишь затем, чтобы прочертить губами дорожку от груди до его живота.
Я замер, подался вперед, жадно всматриваясь в совершенно вопиюще непристойную картинку.
Кулаков потянул джинсы Макса вниз, снова придвинул лицо, целуя его бедра.
Я перевел взгляд ему между ног. Максим сдвинул трусы Дэма, и я мог видеть головку, что не скрывалась за тканью. Прижатую к телу, возмущенно стоящую вертикально вверх гладкую головку. За которую я зацепился, совершенно выпадая из реальности.
А ведь Дима в это время освободил от белья своего любовника, уделил внимание его агрегату. Руками ли или ртом?.. Не помню.
Знаю лишь, что видел, как в следующем «кадре» они поменялись местами. Теперь Максим встал на колени перед Дэмом, предварительно толкнув его к кровати. Потянулся к его члену… и в следующее мгновение я словно вселился в тело Макса. И видел сочащийся смазкой член прямо перед глазами. Чувствовал в руке бархатистость кожи, проводил пальцем по вздувшимся венам… и смотрел на Диму снизу вверх.
Теперь я стоял перед ним на коленях. Держа его Дэмиана и собираясь отсосать?..
Стоило лишь решиться, я резко проснулся.
Сел в кровати, запуская пальцы в порядком отросшие волосы.
– Что за херня?..
Собственный голос в ночи оглушал.
Сиротливо отразился от стен, возвращаясь к одиноко сидящему на двуспальной кровати, совершенно сбитому с толку начальнику. Которого послали с главным искусителем вдвоем. И поселили в соседних номерах.
Это же так просто, сделать пару шагов по коридору, постучать и пробраться внутрь.
Оказаться на его территории. Или забрать к себе.
Но я… пасовал.
Не могу представить себя в реальности также склоненным перед ним. Внутри словно начинает вырастать дерево протеста, своими ветками больно жаля в нервные окончания.
«Ты не достаточно толерантен».
Единственный вывод, который исходил из моего трусливого желания отодвинуть интересующий нас двоих разговор.
И все же… я сам решил стать инициатором. Быстрее все обговорим, быстрее придет нирвана?
С Кулаковым?.. Вот уж вряд ли.
Все еще не открывая глаз, твердо сказал:
– Ужин пропускаем. Как только приезжаем в отель, идем в номер. В твой-мой, все равно. Но идем вместе.
***
Кажется, длительное воздержание – яд для мужчин.
Потому как, стоило лишь нам подняться в номер Димы, я, не говоря ни слова, шагнул к нему, впечатывая губы в его рот.
И мне совершенно плевать, что он там думает! И думает ли вообще.
Я хотел чувствовать, как мне отвечают. Хотел пить страсть с этих губ. Хотел, чтобы он цеплялся за меня. Отчаянно, жадно, рвано.
Пиджак полетел в сторону, галстук за ним.
Я отстранился от блондина лишь затем, чтобы скомандовать:
– Раздевайся.
Дима, хитро улыбнувшись, медленно обвел языком только что опробованные, сочные и такие вкусные губы.
Не спеша он стащил через голову свою «удавку», снял пиджак, начал расстегивать пуговицу за пуговицей, не сходя с места.
Прямо за его спиной белизной отсвечивала кровать. Широкая, наверняка мягкая, как и в моем номере, с легкостью принявшая бы два тела.
Я смотрел, как он вытаскивает из-за пояса рубашку, расстегивает ту до конца и стягивает с плеч.
Мне пришлось сжимать и разжимать кулаки, убеждая себя, что спешить действительно некуда. Он не убежит. И пока я мог любоваться подтянутым телом, скользить взглядом от адамова яблока вниз, до ямки на шее, пропутешествовать до ключиц, упасть ниже, к груди, сосредоточив внимание на аккуратных сосках.
Двинулся вперед раньше, чем понял, что делаю.
Дотронулся до этой маленькой вершинки, покатав подушечкой указательного пальца, дождался, пока сосок сожмется, вставая, протянул руку ко второму, проделывая ту же процедуру. Схватился двумя пальцами, чуть потянул, щипая.
Дима втянул воздух через нос.
И не сделал даже малейшей попытки остановить меня.
Это было так странно… ощущать власть над ним. Приказывать вне офиса, и знать, точно знать, что он подчинится.
По собственной воле. Жаждая погрязнуть в грехе.
Грехе ли?..
Когда оба хотят?
А я хотел.
Изучить его тело, дотронуться. Почувствовать, как под ладонью бьется чужое сердце, заглянуть в лицо, снова потянуться за поцелуем. Сорвать его, как дико растущий цветок.
Дима сейчас напоминал мне подсолнух.
Высокий, направленный к солнцу цветок, который лишь кажется одомашненным, послушным и робким. На самом же деле в нем скрыт дикий норов. Подсолнух может своевольно вырасти за оградой, с оскалом наблюдая за загнанными в рамки «братьями».
Кулаков был таким. Выделяющимся из толпы.
И даже не своей ориентацией, которая выбила меня из спокойного существования.
Хотя… да. Наверное, большей степенью все же именно ею.
Пусть у меня в друзьях уже много лет и была лесбиянка, и я спокойно воспринимал ее отношения с девушкой, но как-то проецировать то же самое на парней, а уж тем более на себя?.. Из разряда фантастики. Ненаучной, ибо доказательств не получится.
Доказательств? Скорее, причин, по которым я решил рассмотреть варианты расширения кругозора.
В тридцать восемь лет!
Я тридцать восемь лет жил, твердо убежденный в том, что женщины – единственные творения, на которых может встать у здравомыслящего мужика.
И теперь лезу целоваться к Диме.
Провожу ладонями по его бокам, возвращаю наверх, к плечам, опускаю на бицепсы, завожу дальше, словно провожу осмотр. Тактильный, сексуальный осмотр, в котором каждый сантиметр трепещущего от моих прикосновений тела зовет коснуться интимнее.
Перевел взгляд вниз. Ткань штанов уже выпирала.
Диму возбудила такая малость? Улыбнулся и придвинул лицо к ареолам, прихватывая сосок зубами. Лизнул вершинку, одновременно всасывая в себя.
Кулаков покрылся мурашками. Я почувствовал, как мою ладонь закололо.
Даже отстранился, чтобы проверить, что рецепторы не подводят.
Все так: его трясло. От желания.
– Я хочу трогать тебя. Везде.
Собственный голос охрип. А признание, такое порочное и совершенно не свойственное моему мировоззрению, с легкостью слетело с губ.
Дима тут же потянулся к пуговице на брюках. Расстегнул. Схватился за бегунок молнии и потянул вниз.
Он раздевался, тогда как я все еще продолжал стоять чересчур прилично одетым. Позволил себе лишь расстегнуть пару верхних пуговиц.
– Трусы тоже? – и такой заискивающий взгляд.
– Долой.
Он потянул вниз серые боксеры, и я смог увидеть Дэмиана во всей красе. Направленного в мою сторону.
Как легко было бы толкнуть его сейчас на кровать, заставить принять удобную для меня позу… но вместо этого мы стояли посреди комнаты.
Я вновь подошел, пока не касаясь его. Заглянул в глаза.
– Позволь мне сегодня познакомиться с твоим телом.
Он лишь кивнул после небольшого раздумья, в котором, наверняка, спрашивал себя, не спятил ли я.
Ведь я был инициатором. Я заставил его пригласить себя. Я полез целоваться. Я приказал снять с себя все, до последней нитки.
И я же не хотел переходить к самому сокровенному.
Я сошел с ума.
Но, получив соглашение, зашел ему за спину, вновь поднимая руки на его плечи. Повел вниз, по спине.
Очерчивая каждый позвонок, каждый мускул, следя за движениями пальцев с жадностью маньяка.
Не понимал, почему сейчас мне хотелось смаковать момент. Смотреть. Как на дорогой экспонат, бесценную картину, произведение искусства, до которого я посмел дотронуться.
Но я следовал за своим желанием, поддавался ему, как животному инстинкту, рожденному где-то глубоко, в самом центре естества.
Дошел до копчика, накрыл ладонями ягодицы. Сжал.
Дима стоял, не шевелясь. Словно боялся спугнуть.
Подался вперед, легко касаясь губами его шеи.
– Как думаешь, что последует дальше?
Мой шепот послал очередной табун мурашек по обнаженному телу. Дима чуть довернул голову ко мне, но только и всего, оставаясь стоять лицом к выходу.
– Наверное, что-то, что мне понравится.
Улыбнулся.
– Не угадал.