Заносчивый. самовлюбленный. уверенный, что его чары распространяются на все женское население планеты. Мой любимый типаж парней. Их так приятно ставить на место. Напоминать им, что они не чертово Солнце, вокруг которого вращаются все планеты. Так славно видеть растерянность, недоумение в их взгляде, когда ты не таешь, словно мороженое на подоконнике, от их присутствия. Мое любимое развлечение – окатить их холодом равнодушия.
Я увидела интерес в его взгляде и как он пристально смотрел на меня, как его взгляд опускался на мои губы. Ему нравилось то, что он видел. Ему нравилась… я. В глубине темных глаз горел азарт. Что ж, ему повезло: у меня другие планы на этот вечер. Иначе я бы вступила в игру – и плакала его самооценка. Та самая, которая заставила его раздеться прямо передо мной. Мужчины чуток подкачались – и все, им принадлежит весь мир. Какие же они самовлюбленные болваны!
– Полин! – зовет меня Эмма.
Она стоит в самом дальнем углу комнаты абсолютно одна. Это так в ее стиле – спрятаться от толпы. Прирожденный интроверт. Даже странно, что она решилась вести бьюти-блог на YouTube. Знаю не понаслышке, насколько ей неуютно от чужого внимания, и все же она продолжает снимать видео, набирать подписчиков, хотя, конечно, ей непросто.
– Ты почему одна? Где Анабель? – спрашиваю я, подойдя ближе.
– Она вызвала такси и поехала домой. Я предложила составить ей компанию, но она сказала, что справится сама.
– Бедняжка Анабель вечно попадает во всевозможные истории.
Есть люди – сущие недотепы: что бы они ни делали, где бы ни появлялись, все вечно валится у них из рук и выходит из‐под контроля. У них талант влезать во всякого рода неурядицы. Анабель именно такая. По-моему, это даже мило, ведь ей всегда есть что вспомнить.
– А что вообще стряслось? Она так и не рассказала мне. Только открывала рот – и сразу же начинала плакать. – Эмма любопытно хлопает своими огромными глазами. – Кто этот красавчик в ванной?
– Красавчик? Я думала, кроме Адама, для тебя никого не существует!
– Я влюблена, а это не синоним слова «слепа», – иронично сообщает она.
– Могу поспорить, – язвлю я, и Эмма пихает меня в бок:
– Так кто он? И что он сделал Анабель?
– Без понятия, кто он, но выяснилось, что он ничего не сделал, это она облила его соком.
Эмма прыскает со смеху:
– Боже, у тебя был такой вид, словно ты убьешь его на месте! А он и вовсе ни при чем!
Я откидываю волосы за спину:
– Поверь, Эмма. Данная ситуация – редкое исключение! Такие парни всегда при чем.
– Как скажешь, полиция защиты женщин всего мира!
– Не смешно, – фыркаю я. – Где твой Адам и почему ты стоишь тут со мной, вместо того чтобы обжиматься с ним?
– Он скоро придет. Не поверишь, но его задержал мой папа. Они собирают кровать в комнату моей сводной сестры.
– Когда она приезжает?
– На следующей неделе.
– Лили – ее же так зовут?
– Да. Те пару раз, что я ее видела, она была весьма милой. Думаю, мы подружимся. – Ее мягкий голос пропитан надеждой и волнением.
Я смотрю на свою лучшую подругу и ласково ей улыбаюсь.
– Конечно, подружитесь!
Моя такая добрая, нежная, ласковая и даже наивная Эмма. Я искренне надеюсь, что ее сводная сестра не будет стервой и оценит этого светлого человечка по достоинству. Порой я думаю: насколько это невероятно, что последние два года мы с ней друзья не разлей вода. Абсолютно разные и в то же время неразлучные.
– Тот парень, – неожиданно понизив голос, шепчет она и играет бровями, указывая куда‐то в сторону.
– Какой парень? – недоуменно спрашиваю я.
– Тот самый, – не разжимая губ, пытается сказать Эмма, – идет в нашу сторону…
Самовлюбленный болван встает прямо передо мной. «А, этот парень!» – проносится в голове. Он уже вылетел у меня из головы. И что ему от меня надо? Он будто читает мои мысли и без всякой прелюдии как ни в чем не бывало переходит к сути:
– Где твоя подружка?
Несмотря на то что я в туфлях на высоченных шпильках, мне все равно приходится приподнять голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Высокий. Люблю высоких.
– А мы с тобой тоже теперь друзья? С чего мне делиться такой информацией? – прищурив глаза, интересуюсь я.
– У нее моя толстовка.
– Горе-джентльмен отдал бедной девочке кофту, и то на время, – продолжаю дразниться я.
Он закатывает глаза насыщенного карего цвета. Они такие темные… и шипучие… кока-кола.
– В кармане толстовки ключи от моего байка.
Ух ты! Боюсь, парень встрял. Вряд ли родители Анабель обрадуются, если к ним в ночи придет взрослый парень и скажет, что одолжил их дочери худи. Мама у нее истеричка, и я мгновенно представляю, какой она устроит концерт.
– Оставь мне свой номер, завтра она все тебе вернет. Пересечетесь в городе.
– Ну уж нет, – резко качая головой, говорит он. Футболка у него полностью мокрая: кажется, кое‐кто отстирал пятно от сока. И сейчас стоит весь такой в полупрозрачной обтягивающей майке и без капли стеснения качает права. – Мне нужны ключи сию секунду.
– Боюсь, это невозможно, – произношу я вежливым тоном бывалой секретарши. – Моя подруга уехала с вечеринки и уже спит в своей кроватке. Но она обязательно вернет тебе все завтра, за это я могу ручаться.
В глубине темных глаз играют опасные огоньки.
– Ты сейчас же поедешь к ней и привезешь мне ключи, – твердо произносит он.
Вот нахал! Мне что, делать нечего? Я ради этого пришла на вечеринку, чтобы кататься за его ключами? Кем он вообще себя возомнил?
– И почему я должна это делать?
– Потому что ты хороший человек и готова мне помочь, – издевательски говорит парень и сногсшибательно улыбается.
Эта улыбка… вау! Все десять из десяти. Я прямотаки представляю, сколько девушек попáдало в обморок, не выдержав его обаяния. Сколько дамочек готовы сделать что угодно ради этой сладкой улыбочки. Уверена, их не сосчитать! Но ему чертовски не повезло, ведь на меня подобное не действует. Я сама частенько использую этот трюк. А что, если ответить ему тем же? Мои губы медленно и сладко раскрываются в самой милой и прекрасной улыбке на всем белом свете. В той самой, что топит ледяные сердца и заставляет кружиться мужские головы. И в очередной раз горячий взгляд глаз цвета колы падает на мои губы. Интенсивный, пристальный, заинтригованный. Один – ноль в мою пользу. Так держать, девочка! Еще чуть‐чуть, и сможешь выстрелить в его сердечко из лука купидона.
– Боюсь, в этой сказке я далеко не наивная и добрая принцесска, – нагло подмигнув, сообщаю я. – Но ты все еще можешь дать мне свой номер, и я его обязательно ей передам.
Я жду, что он разозлится и нагрубит мне. Однако он на удивление спокоен, а в глазах вместо злости искрится веселье.
– Я даже не сомневался, что ты в ней главная ведьма.
– Приму за комплимент, – все еще сладко улыбаясь, отвечаю я.
Незнакомец наклоняется ближе, вновь нарушая все правила приличия. Его лицо в паре сантиметров от моего. Меня бесит, когда он так делает, но в то же время я чувствую, как сердцебиение ускоряется, а в жилах закипают азарт и предвкушение. Эти ощущения… оживляют, заставляют кровь быстрее циркулировать по венам, обостряют все чувства.
Парень тем временем заглядывает мне в глаза.
– Если так сильно хочешь получить мой номер, то стоило лишь вежливо попросить… Полин, – тихо, с хрипотцой, произносит он у меня над ухом. Специально называет меня по имени.
Этот трюк мне также прекрасно известен. Низкий голос, интимный, вызывающий рой мурашек на теле, – все это должно свести меня с ума. Я чувствую его дыхание на своей коже и покрываюсь румянцем. Черт! Все же я человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Но я стараюсь скрыть свою реакцию. Задираю подбородок и молча достаю из сумочки телефон.
– Диктуй.
Главное – не показывать, насколько сильно он забрался мне под кожу. Это основное правило. Оставаться как можно более хладнокровной. Эмоции всегда делают людей уязвимыми. А женщинам в разы легче им поддаться. Несправедливость природы!
Он ухмыляется. Уголок губ приподнимается, глаза игриво сверкают. Красивый, засранец!
– Ноль, шестьдесят пять, семьсот шестьдесят восемь, девяносто восемь, семьдесят девять.
Я записываю цифры, а этот нахал тем временем мгновенно разворачивается, чтобы уйти. Поддавшись порыву, я ловлю его за запястье. Загорелая кожа под моими пальцами кажется такой горячей и приятной на ощупь. Я резко отпускаю его, он внимательно вглядывается мне в глаза.
– Имя? – выскакивает у меня немного сбивчиво и пискляво. Что‐то я слишком разнервничалась из‐за какого‐то самовлюбленного придурка. Возьми себя в руки, деточка! Перед тобой всего лишь эгоцентричный болван.
Он усмехается и качает головой:
– Боюсь, ты не заслужила, – и с этими словами выходит из комнаты, оставляя меня с номером телефона и с клокочущей злостью в душе.
«Не заслужила…» Вот наглец!
– Как скажешь, – шепчу я, обдумывая свою вендетту.
Эмма смотрит на меня во все глаза:
– Что это только что было?
Равнодушно пожав плечами, я произношу:
– Похоже, кое‐кто остался без ключей от своего байка.
Месть. Чем она скорее, тем слаще!