«Астория» – самое фешенебельное заведение нашего славного города. Чтит традиции и при этом не отстает от модных тенденций. Изысканная кухня, дорогие вина, шеф-повар из Парижа, важный швейцар на входе и метрдотель, переполненный чувством собственного достоинства как английский лорд.
Позор, но я никогда не переступала порога роскошного ресторана. Не сложилось как-то попасть в число баловней жизни, которые могут позволить себе ужинать на Олимпе.
Привратник распахнул перед нами тяжелую дверь с цветными стеклами, пропуская в просторный холл. Огромная хрустальная люстра свешивалась со сводчатого потолка, расписанного созвездиями и знаками зодиака. Пол из мраморной мозаики. Много лепнины и позолоты. Обилие зеркал и пальм в кадках. Настоящий дворец.
Любезный, и при этом сдержанный метрдотель расшаркался перед Литвиновым. Вручил ему неприлично большой букет алых роз.
– Все, как заказывали, Максим Андреевич, – скромно склонил голову метрдотель. – Ваш постоянный столик уже накрыт. Я провожу. Прошу вас.
Максим вручил букет мне:
– Прими в знак моей бесконечной любви, – скосил он глаза на метрдотеля.
– Ой! – удивилась я.
– Ну, все как положено, – очаровательно улыбнулся Макс.
– Ты рехнулся? – зашипела в ответ. – Тут их штук тридцать.
– Тридцать пять, – не без гордости ответил Макс.
– Прекращай тратить деньги! – потребовала я. – Ты же без двух минут банкрот.
– Ты еще это через микрофон объяви, – шикнул на меня Литвинов. – Я тебе предложение делаю. Без букета нельзя.
– Мог одной розой обойтись.
Он не успел ответить. К нам подлетел официант и отобрал у меня букет:
– Позвольте, я поставлю его в воду.
– Позволяю, – милостиво разрешила я.
Даже в руках не дали подержать такую красоту!
В огромном двухсветном зале стояло на удивление мало столов. Приятный полумрак, блеск хрусталя на гранях люстр и на бокалах с вином, тусклое мерцание позолоты на потолке и стенах. Натертый до блеска янтарный паркет. По которому даже ходить страшно.
Играла приятная живая музыка. Чернокожая певица эротично извивалась у микрофона. Ее яркое шелковое обтягивающее платье сверкало как змеиная кожа. Певица исполняла что-то до боли знакомое на испанском. Страстное, томное, слегка щемящее.
У эстрады несколько пар двигалось в танце.
На столике в вазе уже стоял неприлично большой букет роз. Официант пододвинул мне стул. Подал меню.
Из знакомых названий попалось дюфлопе и беф-строганоф. Цены в меню не стояли, но можно было догадаться, что стоят все эти гастрономические изыски как чугунный мост.
– Выбрала? – поинтересовался Литвинов.
– У вас есть что-нибудь вегетарианское? – подняла я томный взгляд на официанта, пытаясь изобразить из себя светскую диву.
– Из вегетарианского могу предложить грин-салат из авокадо, картофельные ньокки с грибами, жареные артишоки с картофелем и вяленым томатом. На десерт – печеный банан с сорбетом из маракуйи под соленой карамелью.
– И это все? – удивилась я.
– Вегетарианская кухня не наш профиль, – смутился официант.
– Печально, – заметила я. – Тогда мне только жареный банан и все.
– Печеный, – поправил меня официант.
– Неважно, – отмахнулась я. – И чашку чая, – добавила я. – Нет, две. Он тоже будет чай. И банан. Верно, милый? Ты же тоже теперь вегетарианец? – произнесла я с нажимом. – И мы оба на диете! – объявила я официанту.
Надеюсь, печеный банан не слишком дорого стоит. Да и чай тоже.
Литвинов попытался испепелить меня взглядом и заявил:
– Для начала нам ваш фирменный салат с баклажаном и уткой, перепелиные яйца с черной икрой, филе миньон из говяжьей вырезки, к ней картофель в сырном соусе. Пить будем «Луи Арман» Брют.
– А даме? – осторожно осведомился официант.
– А дама будет все то же самое, – Литвинов отпустил официанта. – И перестанет выпендриваться, – строго заметил мне.
– Хватит жить не по средствам! – одернула я его. – Обойдемся бананами с чаем. Немедленно поменяй заказ!
– И не подумаю. Я не нищий.
– Скоро будешь, – заверила Литвинова. – Если продолжишь сорить деньгами, даже однушку-хрущевку купить не сможешь.
– Прекрати считать мои деньги.
– А ты прекрати распушать передо мной хвост. Тоже мне, павлин нашелся!
– Кстати, мне не понравилось, как ты смотрела на официанта, – прищурился Макс. – Так ты должна на меня смотреть.
– Я тренируюсь.
– На мне тренируйся.
– Вообще-то ты не имеешь права меня ревновать.
– Я тебя не ревную, и не мечтай, – отрезал Литвинов.
Появился официант с перепелиными яйцами и шампанским в ведерке со льдом на серебряном подносе. Нам пришлось прекратить перепалку. Молодой человек ловко откупорил бутылку, разлил пенистый напиток по высоким бокалам. И словно растворился в воздухе.
Литвинов извлек из кармана пиджака алую коробочку, достал кольцо. Оно неприлично ярко сверкало в полумраке зала.
Заиграла нежная музыка. Певица запела что-то ангельским голосом. Предложение руки и сердца Макс обставил романтично, как я и просила. Но сколько денег он пустил на ветер ради этого? Вот балбес!
Литвинов поднялся из-за стола и опустился предо мной на одно колено. Я затравлено оглянулась по сторонам.
– Встань немедленно! – зашипела на него. Вцепилась в плечо Макса и попыталась заставить его принять вертикальное положение. – Ты что делаешь? На нас же все смотрят!
– Я тебе предложение делаю, – шепотом ответил мне Максим. – Отпусти плечо, ненормальная. У меня синяк будет! Сама же хотела, чтобы я на колени встал. Вот, стою. Все, как заказывала.
– Тогда нас никто не видел. Мы в кабинете одни были. Хватит, кончай показухой заниматься, – продолжала шипеть я. – И полы здесь наверняка не стерильные.
– Любимая! – повысил голос Литвинов. – Подари мне счастье. Я прошу твоей руки и сердца! Ты согласна?
Ладно, раз уж начали позориться, то будем позориться до конца.
Я поднялась со стула и постаралась максимально царственно протянуть руку Максу:
– Да. Я согласна.
Мне казалось, происходящее выглядит невероятно фальшиво. Сейчас кто-то крикнет как Станиславский: «Не верю!» Наш фарс провалится с треском. И я окончательно сгорю от стыда.
Литвинов надел мне на палец кольцо, и, наконец, поднялся с колен.
Присутствующие, как ни странно, не закидали нас гнилыми фруктами и запеченными бананами, как это делали в старину, а дружно зааплодировали. Хоть на бис повторяй!
Певица взяла несколько безумно высоких нот. Красиво и пронзительно. Казалось, белокрылый ангел спустился с небес на землю, чтобы поздравить нас.
Литвинов крепко обнял меня. Я попыталась вырваться, но он сжал меня в стальных объятиях.
– Не рыпайся, – прошептал он мне на ухо. – На нас люди смотрят.
Ответить я не успела.
Его горячие губы коснулись моих. Страстный и нежный поцелуй накрыл мой рот, заставил замолчать и замереть.
Голова приятно кружилась, я летела в пропасть, но не боялась. Макс крепко держал меня в объятиях, и я знала – он не позволит мне упасть.
Нет, мы не падали, мы парили. Парили над миром. Я забыла о том, где нахожусь. Забыла о посетителях и официантах, музыкантах и певице. Во все вселенной остались только мы вдвоем – я и Макс.
Поцелуй длился бесконечно долго. Я очнулась не сразу. Литвинов ослабил объятия, и я невольно пошатнулась.
– Ты что? – испуганно спросил он.
Не сразу пришла в себя. А когда очнулась, поняла, что это всего лишь игра. Ладно, пусть так.
– Твое предложение очень неожиданно, – жеманно проворковала я. – Невольно потеряешь голову.
– Не переигрывай, – цыкнул он.
– Я же просила меня не целовать и не обнимать, – сдержанно прорычала в ответ.
– Придется тебе потерпеть. Какое же предложение без поцелуя? – он взял мою руку, нежно потеребил пальцы. – Хорошо смотрится кольцо. Мне нравится, – Макс поцеловал мои пальцы один за другим. Мизинец слегка прикусил.
– Прекрати, – снова прорычала я.
– Нравится? – коварно усмехнулся Литвинов.
– Нет, – отрезала я.
– Вижу, что нравится, – проурчал он как довольный кот.
– Просто щекотно, – я выдернула руку. – Хватит издеваться надо мной.
Макс протянул мне бокал шампанского.
– За долгую и счастливую жизнь!
– И тебе того же, – ответила ему.
Хрусталь тонко зазвенел. В воздухе замерли последние звуки нежной песни. Снова раздались аплодисменты. Макс помахал кому-то рукой. Через мгновение у нашего столика появились трое мужчин.
– Поздравляем! – они по очереди жали руку Макса, хлопали его по плечу. – Очаровательная девушка! Вы прекрасны! Будьте счастливы! – поздравления и комплименты сыпались как из рога изобилия.
– Познакомьтесь, – Литвинов назвал своих приятелей, – Денис, Иннокентий, Кирилл.
Все они были примерно того же возраста, что и Макс.
– Вместе учились в Юридическом, – что-то подобное я предполагала. – А это моя любимая Лена, – рука Макса погладила мою спину и замерла на талии. Он привлек меня к себе.
– А ты времени не терял, – заметил Кирилл.
– Вы давно знакомы? – поинтересовался у меня Иннокентий.
– Неделю, – выдала я. Не могла же я сказать, что общаюсь с Литвиновым всего несколько дней? Если не считать его лекций на установочной сессии. Но тогда мы вообще не разговаривали. К тому же я не знаю, когда он расстался со своей Златой. Месяц назад? Полгода?
– Неделю? – искренне удивился Иннокентий. – И уже решили пожениться?