Еще два топора Аким сделал всего за день. Он уже здорово наловчился оббивать каменные заготовки, к тому же, когда под рукой есть все вспомогательные орудия, дело идет намного быстрее. А вот дальше, с изготовлением плота, он застрял. Когда приступаешь к решению совершенно новой для себя задачи, такое бывает довольно часто. Бывает, но не утешает. А Аким даже не смог продвинуться дальше выбора материала.
Если для относительно мягкого мясистого тростника их топоры еще как-то годились, то рубить твердую древесину, – никаких каменных топоров не напасешься. Мало того, из каких ни попадя молодых стволов плот не сладить. Нужны полноценные толстые бревна. «Нет братцы, – рассуждал Аким, – мы тут не Робинзоны Крузо. Нам долгосрочные проекты не годятся. Срубить плот за пару лет мы сможем, конечно, но нас такие сроки не устраивают».
Он подумал было использовать уже поваленные стволы, в джунглях их навалом, но они все оказывались гнилые, в воде сразу шли ко дну. Тогда ему пришла идея, наловить так называемого «плавника», ведь по течению сплавляется много подходящей древесины, но попробуй еще ее вылови. В болотине у берега течения почти нет, значит нужно как-то добраться до стремнины и поставить там на поверхности воды заградительные ловушки, но, опять-таки, без плавсредства пытаться что-то городить на середине реки не представляется возможным. Устав думать, Аким вспомнил хороший прием на случай, если задача никак не решается: нужно на какое-то время занять себя чем-то еще, тогда решение возможно придет само.
Размышляя, чем себя отвлечь, Аким осмотрелся. Макар сидел на берегу и, разувшись, обсыхал. Заодно подбрасывал ветки в их дымный костерок и дозорил, посматривая по сторонам. Чтобы в случае появления надсмотрщиков, успеть предупредить остальных. Выработка с помощью топора шла у них настолько хорошо, что Вася с Макаром теперь работали по очереди. Набрать шесть мер они даже так успевали. Васин топорик с чавканьем врубался в тростниковый стебель и валил его с одного удара. Вокруг скопилось уже много нарубленных стеблей, они в беспорядке плавали в воде.
Аким вошел в воду и начал подбирать эти стебли. Когда набралась целая охапка, его осенило. Он тут же забыл, чем только что занимался, выронил все набранное обратно в воду и решительно пошел на берег за своим топориком. Вооружившись, он пристроился рядом с Васей и тоже начал рубить тростник. Опомнился он, только когда Вася схватил его за локоть.
– Акима, ты чего? – в Васиных глазах явственно читалось беспокойство за друга.
– Так это… – Аким посмотрел на Васю невидящим взором, – Не получится у нас деревянного плота.
– И что? Решил вот так вот сдаться? – Вася смотрел на него строго.
– Так это… – Аким несмело улыбнулся, – Мы из него сделаем…
– Из кого из него? Что сделаем? – и тут Вася понял, – Плот из тростника сделаем?
– Ну конечно, – Акима прорвало, и он заговорил с жаром, – Посуди сам. Он легко рубиться – это раз! Он плавучий – это два. В воде не гниет – это три. Отличный материал.
Аким счастливо засмеялся. Вася тоже заулыбался.
– Акима, я много раз говорил, что ты – голова. Не поленюсь еще раз, ты – голова!
Ради такого случая они прекратили на время работу, только чтоб выйти на берег и пересказать Макару Акимину идею. Макар присоединился к веселью и сплясал пару коленец. А потом они взялись за работу. Акима, правда, снова выгнали из воды, отправили искать, чем можно скреплять стебли. Возле берега он ничего подходящего не нашел, а далеко его одного не пустили. Тогда, вооружившись чем только можно, они втроем углубились в джунгли. Друзья искали что-то наподобие вьющейся лианы, гибкой, тонкой и прочной. Но все что находили, требованию прочности не соответствовало.
После безрезультатных поисков Аким предложил вернуться к реке. Даже если они найдут подходящий материал в глубине джунглей, каждый раз уходить далеко от стоянки и добывать – слишком нерачительно. Он сказал, что ветки речных деревьев по прочности точно подойдут, а он постарается придумать, как обеспечить их достаточную гибкость.
Однако ничего с ветками придумать он так и не смог, в итоге в дело пошел все тот же тростник. Вязать его, конечно, не получалось, нужной гибкостью он тоже не обладал, зато можно было плести что-то на вроде плетня. Он и делать его стал как плетень, так проще оказалось. Повтыкал в землю толстые стебли в один ряд, а более тонкие вплетал между ними. Плетение получалось дырявое, но ведь это не важно, главное стебли скрепить, чтобы все устройство не расползлось да не развалилось.
Сплетя один «пролет плетня» размером примерно метр на полтора, Аким вытащил его и пошел было прятать в кустах, но его остановил Макар.
– Акима, а ты чего только с одной стороны его глиной залепил?
– Что залепил? – не понял Аким.
– Да вот же, – Макар ткнул пальцем, показывая.
И действительно, в том месте, где Аким втыкал стебли в берег, полый внутри тростник, забился влажной глиной.
– Глазастый ты, Макар, – похвалил Аким, – А я и внимания не обратил. Но ты верно подметил. Надо на все отверстия такие глиняные пробки сделать, чтоб вода внутрь не затекала.
Аким так и поступил, и только после взялся за следующий фрагмент. Когда наделал их пару десятков, стал их сращивать, сперва по четыре штуки в одной плоскости, и сделал пять таких «плоскостей» размером два на три метра. А дальше накладывал их «слоеным пирогом» в пять слоев один поверх другого. Эти «слои» «сшивал» вдоль краев будущего плота, вплетая стебли уже вертикально. Для этого целые длинные стебли были не нужны, и он хотел было торчащие вверх излишки срезать за под лицо, но тут его остановил уже Вася.
– Акима, не срезай совсем, оставь небольшие колышки, можно чуть ниже колена, так они сойдут за оградку. И аллигатор на плот так просто не залезет, и грузить рубленный тростник можно будет прямо на плот, этот бортик ему свалиться в воду не даст.
Вот так с дружеской посильной помощью Аким за день смастерил плот. Когда стали спускать его на воду, он очень волновался. Оказавшись в воде плот закачался в поднятой им же самим волне, Вася сперва его потряс и покачал туда-сюда.
– Вроде крепко, – сообщил он и забрался на плот. Плот даже не сказать, чтоб сильно просел в воду, – Хорошо держит.
Следом забрались Макар и Аким. Плот отлично держал. Они взялись за руки, немного потоптались, попрыгали, сводили небольшой хоровод и посчитали испытания успешно пройденными.
– Ну что, братцы, – довольный собой Аким лучился гордостью за свою работу, – Что теперь прикажете изготовить?
– Теперь нам бы парус да весла, – размечтался Макар, – И мы вольны как ветер.
Аким тревожно посмотрел на Васю.
– Ну, это загнул Макарка, – Вася поспешил Акима успокоить, – Однако пара шестов нам не помешает, а то чтобы плот толкать придется каждый раз в воду спрыгивать.
Получив задачу попроще, Аким успокоился. Несколько тонких молодых и достаточно ровных деревьев он еще раньше приглядел недалеко от берега. Чтоб не тупить об них топор, раскачал и выворотил их с корнем, только ветки посрубал, и отволок к стоянке, где сунул корнями в костер, чтоб огонь корни сам обжигал. Вася с Макаром тем временем влезли на плот на пару добирать положенные меры, этот день они часто отвлекались от заготовки, к тому же много тростника ушло на изготовление плота.
Тем не менее, когда заявился Кабарра с помощниками, парни нарубили сколько положено, правда, уложены в стопки на берегу были только четыре меры. Еще две навалены на плоту, перегрузить тростник они еще не успели. Как оказалось, они зря переживали о том, как бригадир отнесется к постройке плота. Пока перегружали с него тростник и передавали помощникам, Кабарра едва удостоил их плавсредство брезгливым взглядом:
– И это вас держит? – спросил он.
– Держит худо-бедно, – Вася пожал плечами, – Все ж лучше, чем в воде гнить целый день.
Кабарра покривился и отвернулся. Больше на их плот он внимания не обращал. Он настолько привык воспринимать тростник в качестве мокрых, сваленных в бесформенные кучи стеблей, за которые поселенцам выдают суточный паек еды, что даже не рассматривал его как достойный строительный материал. Ну а ребятам это только на руку и повод лишний раз похвалить Акима, сообразившего, из чего лучше плот сделать. Когда надсмотрщики уже взвалили на себя охапки со стеблями и двинулись по тропе, Кабарра задержался, чтоб сказать еще несколько слов:
– Знаете, сколько в моей бригаде умерло поселенцев, с тех пор как вы здесь появились? – ни с того ни с сего спросил он.
– Нет.
– Десять. Ага. Десять поселенцев из тридцати.
Парни напряженно молчали, ожидая продолжения.
– На днях наступит сезон доджей, – снова заговорил бригадир.
– И сильно льет? – уточнил Аким.
– Как из ведра, – Кабарра сморщился, – Иногда целыми днями. Ага. Подумайте, может вам лучше в лагере ночевать. К тому же Кагуна со дня на день выйдет на охоту.
– Так у нас костер, – легкомысленно возразил Аким.
– Зальет ваш костер, – Кабарра отрицающе покачал головой, – И Кагуна – необычный зверь. Ага. Его костер не остановит.
Кабарра развернулся и пошел догонять помощников. А друзья, дождавшись ухода бригадира, устроили совет.
– Это что сейчас такое было? – полюбопытствовал Аким, – С чего это вдруг Кабарра проявляет о нас заботу?
– Так он же сам сказал, – пояснил Макар хмуро, – Треть бригады уже померло. А мы ему шесть мер каждый день… Вот он и беспокоится.
– Верно говоришь, Макар, – подтвердил Вася, – Кабарра не о нас заботится, а о выработке. С него ж поди тоже свою меру спрашивают. Но вопрос в другом. Что нам теперь делать?
– Обойдемся без их лагеря, – с угрюмой решимостью рубанул Макар.
– Я тоже так думаю, – согласился Аким, – Мы свой лагерь обустроим. Завтра же навес сделаю и канаву вокруг прокопаю, чтоб огонь не заливало.
– А с кугуаром как же? – Вася не спешил соглашаться с друзьями.
– По-моему Кабарра просто жути нагоняет, – сказал Макар, – Какой бы этот Кагуна ни был, а он дикий зверь, и не может не бояться огня.
– Посмотрим, – задумчиво протянул Вася, – Эх, нам бы копья хорошие, да щиты…
– Будут, – пообещал Аким, – У меня тонкоствол на костре сейчас обжигается. Потом обгорелые концы заточу, вот тебе и копья!
– Так ведь нельзя нам оружие иметь?
– А мы скажем, что это мол шесты, чтоб плот толкать, – не сдавался Аким, – А точеные оголовки мы глиной залепим и в огне ее запечем. В случае нужды глину с наконечника сбить нетрудно.
В эту ночь, когда парни улеглись спать, Вася, как уже повелось, заступил в дозор первым. Подкинув веток в костер, он осмотрел обожженный торец тонкого ствола. Корень у него уже выгорел, а сам торец хорошо просох. И толщина у молодого деревца в самый раз, в руку ложится как надо. Вася подтащил поближе к огню плоский шершавый камень, прижал к нему сверху двумя руками под острым углом обгорелый торец и начал точить поступательными движениями. Вперед-назад, вперед-назад. Через некоторое время слегка провернул древко, сменив место приложения будущего наконечника к шлифующей поверхности, и снова: вперед-назад.
Ночные джунгли смолкают только во время проливного дождя. Сейчас дождя не было, но Вася уже привык к беспокойной ночной суете многочисленных речных и прибрежных обитателей. Множество звуков в воде, в траве, в кронах деревьев сливались в сплошную шумовую завесу. Он отвлекся только когда во сне пошевелился Макар. Вася прикинул, не пора ли его будить себе на смену, но решил, что пока еще рано.
Заточив в черновую оголовок, он сменил угол приложения на менее острый и стал затачивать самый кончик, который слишком длинным и тонким быть не должен, иначе легко обломится. Вася не сразу обратил внимание, как вдруг разом затихли окружающие джунгли. А осознав, обернулся на волка, и стал вслушиваться звериным чутьем в окружающую темноту. Довольно быстро он обнаружил причину внезапно наступившей звенящей тишины. Шагах в тридцати от их лагеря, кутаясь во тьму и прикрываясь деревьями, за ним кто-то наблюдал. Сжимая в руках почти готовое копье, Вася немного отодвинулся от огня, чтобы его дым и свет не мешали получше разглядеть чужака.
Он быстро понял, что это не человек, а крупный зверь, разумеется хищник. Во тьме явственно светились два огромных кошачьих глаза. И было в нем еще кое-что, совершенно поразительное. Он был окутан так хорошо знакомой зеленой взвесью нифрильного заклятья. Корневой образ вепря на левом Васином запястье, будто готовясь к отражению могического удара, нагрелся и засветился красноватым светом. Вася уже не сомневался, это и есть тот самый, наводящий ужас, Кагуна. Ему вспомнились слова бригадира: «Кагуна – необычный зверь. Его костер не остановит».
Еще бы он был обычным! Когда какой-то мога балует и на кугуара заклятия нифрилом вешает? Вот только самого могу, как ни старался Вася, почуять не смог. Никогда не слышал он о заклятиях, под которыми можно бродить подолгу. А значит, мога должен быть неподалеку. Либо оставалось предположить, что кугуар обвешан нифрилом и сам управляет заклятиями, но кто ж в такое поверит?
Вася сделал еще пару шагов от костра, вдруг да получится разглядеть свечение нифриловых монет. Но разглядел только крупную кошачью морду. И еще взгляд. Ему подумалось вдруг, что кугуар вполне отдает себе отчет в Васиных затруднениях, и в его не по-звериному смышленом взгляде пляшет смешливая искорка. При этом зверь сам будто оценивал, прикидывал силу будущего противника. Что-то решал для себя…
Они постояли так еще несколько мгновений сверля друг друга взглядами, а после кугуар развернулся и ушел, скрылся в ночных джунглях. Вася понял, что он приходил сюда на разведку, и обязательно вернется, чтобы напасть, не сегодня, но в ближайшее время. Он вернулся к костру и разбудил Макара, пришло время смениться на карауле.
– Кугуар приходил, – сообщил Вася.
– Тот самый Кагуна? – Макар сразу сообразил, о чем речь.
– Думаю, да, – Вася пересказал, что видел.
– Значит, думаешь, он вернется?
– Уверен, – убежденно подтвердил Вася, – Только не ночью и не с рассветом.
– А когда?
– Его время – вечерние сумерки. На предыдущего он напал прямо перед закатом.
– Вась, ты уверен?
– Хищники привычек не меняют, – Вася отчаянно зевнул, – Все, я спать.
– Угу, – Макар кивнул, повертел в руках заточенное Васей копье, удовлетворенно хмыкнул, взял другой обожженный ствол, и уже подсаживаясь с новой заготовкой к точильному камню добавил, – Ну, значит и мы будем готовиться…
А утром надсмотрщик, что принес их суточный паек холодного клейкого варева, огорошил еще одной новостью:
– Оззи про вас спрашивал, – бросил небрежно, будто бы между делом, однако парней проняло.
– А ему-то мы как дорогу перешли?
– Если бы вы перешли дорогу Оззи, вас бы уже волокли к Берте, – надсмотрщик показал в усмешке гнилые зубы, но тут же стал серьезным, его глаза сузились в щелки, – Но и в том, что просто спрашивал, ничего хорошего нет. Совсем ничего…
Друзья провожали его взглядами, пока тот не скрылся за деревьями.
– Что-то все сразу навалилось, – Вася недовольно покачал головой, – И сезон дождей, и кугуар этот заклятый, теперь еще и Оззи…
– Валить нам отсюда надо, – раздумчиво протянул Макар.
– Полностью поддерживаю… – кивнул Аким, и, памятуя, что его шутки из прошлых воспоминаний друзей порой раздражают, тихо себе под нос добавил, – …предыдущего оратора.
Тем не менее день прошел довольно спокойно. Гроза прогромыхала где-то вдали, но вскоре смолка, дождь в этот день так и не пошел. За ночь парни заточили себе каждый по копью, а Аким, дозоривший последним, как и собирался, залепил наконечники глиной и запек ее в углях. Извалявшись в золе, запеченная глина обрела грязно-серый цвет, став совершенно неотличимой от остального точно так же побывавшего в костре древка.
Днем он сооружал навес из подручного материала, беззастенчиво пользуя в том числе и нарубленный Васей и Макаром тростник. В этот раз они опять работали в паре, оставив Акима на берегу одного. Держа измазанные в золе концы вверх, оттолкали свежеизготовленными «шестами» плот от берега дальше обычного. Здесь тростник на самом деле был толще и длиннее, однако имея в руках топоры, затруднений во время рубки они не испытывали.
Когда набрали нужные шесть мер, еще осталось время помочь Акиму в обустройстве лагеря. Все вместе крыли навес. Пальмовые листья укладывали на обрешетку, а чтобы листья не посрывало ветром, поверх крепили еще один слой такой же тростниковой обрешетки. Вокруг навеса прокопали канаву и вывели ее в реку. Еще успели сделать несколько ходок за дровами, а потом стемнело. Дозор вели с повышенным вниманием, не отвлекая себя уже на ни на какие другие занятия. Но и ночь тоже прошла спокойно.
– А может пронесет? – легкомысленно предположил Аким, когда надсмотрщик принес им утром еду и ни слова ни сказав, убрался восвояси.
– Не пронесет, Акима, даже не надейся. И имей ввиду, наперво он на тебя нападет.
– С чего ты так решил?
– А ты сам посуди, – взялся пояснять Вася, – Когда мы с Макаркой на плоту рубим тростник, ты ведь один на берегу остаешься.
– А, да. По всему я для него самая легкая добыча, – согласился Аким, – Но ты говорил он на закате нападет.
– Необязательно, но думаю, что ближе к концу дня. Мы опять же будем уставшими, бдительность притупится, а значит и выше вероятность, что мы тебя зевнем.
– Вась, – Макар решился высказать сомнение, – Ты говоришь о кугуаре так, будто он способен все рассчитать не хуже человека.
– Боюсь, что так и окажется, – Вася Макаровым неверием нисколько не смутился, – Лучше мы переоценим его, чем что-то не предусмотрим.
Они еще некоторые время посидели у костра, продумывая и обговаривая меры противодействия хищнику. А потом принялись за дела. Аким взялся за очередное плетение из тростника, Вася и Макар для рубки с умыслом отогнали плот подальше от берега. Правда, едва они начали рубить сочные стебли, как Макар тронул Васю за рукав:
– Аллигатор сюда гребет. Не иначе по нашу душу. Будем отходить к берегу?
Угрюмо оценив размеры рептилии, Вася решился:
– Знаешь, Макарка. Что-то надоело мне отходить да отступать.
– Вот это другое дело, – Макарка весело оскалился, – Пора уже показать, кто на самом деле в этих джунглях самый страшный хищник.
– Макарка, если он полезет на плот, отвлеки его на себя.
– Угу, – согласно кивнул Макар, однако же оставаться второстепенным участником он вовсе не собирался. Когда аллигатор вывалил переднюю часть тела на поверхность плота, он накинул свою куртку ему на глаза и прыгнул сверху. Аллигатор бешено закрутил своим мощным хвостом, стараясь высвободиться, но навалившийся сверху Макар крепко обхватил обоими руками его вытянутую морду.
А Вася тем временем уже всаживал топорик в основание черепа. После четырех-пяти ударов аллигатор перестал сопротивляться и обмяк, но Вася успокоился, только когда туловище полностью отделилось от головы и под весом тяжелого хвоста сползло в воду.
– Что делать будем с тушей? – спросил Макар, отдышавшись, – Если перетащим на берег, спрятать ее будет непросто.
– Знаешь Макар. Неспроста на нас этот аллигатор вылез именно сегодня.
– Думаешь, это – знак?
– Ага. Мы обагрили оружие кровью. Обратной дороги у нас уже нет.
– Принимается.
Они закинули обезглавленное тело на плот и оттолкали его к берегу.
– Лихо вы его, молодцы, – поздравил Аким. С берега он все видел и теперь довольно потирал ладони, – Как же я соскучился по мясу.
За разделку туши дружно взялись все вместе. Содрали шкуру, вынули потроха, нарезали мясо на куски.
– Акима, твоя задача будет все мясо запечь получше, чтобы долго не портилось.
– Сделаю, – весело отозвался Аким, не откладывая он сразу начал обустраивать сильный костер, на такое количество мяса понадобиться много жарких углей, – А что мы Кабарре скажем?
– Плевать на Кабарру. Он нам больше не указ.
– О как! – Аким был не столько удивлен, сколько озадачен, – Я так понимаю, мы больше не будем бесцельно плыть по течению. Теперь по течению мы поплывем целенаправленно.
– Вот именно. Тот остров нас заждался.