Гевин Скотт редко напивался. По одной простой причине – он совсем не умел пить.
Вот и на этот раз, потянувшись за бутылкой, Гевин упал с дивана и уткнулся лицом в ковер. Да так и валялся на полу, потому что спьяну в темноте не соображал, в какую сторону ползти.
И когда в дверь его номера постучали, он был не в силах подняться. Все происходило в четырехэтажной убогой гостинице, будто специально предназначенной для чемпионов по умению вляпаться в дерьмо, каким и ощущал себя Гевин.
– От-тры-то, – еле ворочая языком, пробормотал он.
Дверь распахнулась. Его лучший друг и товарищ по команде Nashville Legends Дэлрей Хикс щелкнул выключателем и выругался.
– Черт! Пьяный в стельку! – Он повернулся и сказал кому-то: – Помоги мне.
Дэл и еще какой-то громила ввалились в номер, четыре мощные руки схватили Гевина за плечи. В одно мгновение его приподняли и прислонили к задрипанной кушетке. Потолок плыл, стены качались, и голова Гевина безвольно откинулась на подушки.
Дэл похлопал приятеля по щеке.
– Давай-ка оживай.
Гевин со свистом втянул воздух, стараясь держать голову прямо. Поморгал, прижал ладони к глазам.
– Я нетрезв.
– Да ну?! А мы и не заметили! – усмехнулся Дэл. – Что пил-то?
Гевин вяло указал на бутылку крафтового бурбона на журнальном столике. Пару недель назад местная винокурня в честь окончания сезона вручила каждому члену команды по бутылке.
Дэл опять выругался.
– Вот это дерьмо? Ты бы лучше залил глотку спиртом!
– Спирта не нашлось.
– Принесу воды, – сказал громила. Его лицо расплывалось перед глазами: вроде бы Брейден Мак, владелец нескольких ночных клубов в Нэшвилле. И откуда взялся этот хлыщ? Что он здесь делает? Гевин и видел-то его всего раз на благотворительном матче по гольфу. С каких это пор он у Дэла в друзьях?
Внезапно в номере возник кто-то третий. Гевин узнал товарища по команде Яна Феличиано.
– Como es el?
Как он? Гевин понял. Ни хрена себе, по пьяни аж испанский попер!
Дэл покачал головой.
– Надрался и оброс, как Эд Ширан, не дай бог запоет.
– No me gusta[1] Эд Ширан, – икнув, отозвался Гевин.
– Заткнись, – отрезал Дэл.
– Надо же, по-испански я не заикаюсь. – Гевин снова икнул и почувствовал кислый привкус во рту. – Спьяну то есть.
Ян выругался.
– Que pasó?[2]
– Тея потребовала развода, – объяснил Дэл.
Ян присвистнул.
– Ну и ну! Жена говорила, что у них проблемы, но я не поверил.
– А т-ты п-поверь. – Гевин застонал, прислонив голову к кушетке.
Развод. Жена, с которой они прожили три года, мать его дочурок-близнецов, женщина, заставившая поверить его в любовь с первого взгляда, решила поставить точку в их отношениях. И виноват в этом только он сам.
– Выпей. – Дэл протянул Гевину бутылку воды. Потом повернулся к Яну: – Он здесь уже две недели.
– Она меня выгнала! – рявкнул Гевин, отшвырнув неоткрытую бутылку.
– Потому что ты вел себя как придурок.
– Знаю.
Дэл покачал головой.
– А ведь я тебя предупреждал.
– Было дело.
– Говорил тебе: перестань вести себя как козел, ей в конце концов осточертеет.
– Да говорил, говорил, – прорычал Гевин, резко вскинув голову.
Слишком резко. Накатила тошнота: бурбон устремился к ближайшему выходу. Гевин сглотнул и сделал глубокий вдох, пытаясь справиться с дурнотой… черт! На лбу и под мышками выступил пот.
– Твою мать, да он весь позеленел! – заорал Кажется-Брейден-Мак.
Крепкие ручищи подняли бедолагу так, что ноги едва касались пола. Дэл и Да-точно-Брейден-Мак поволокли Гевина в ванную. Он споткнулся об унитаз, и тут же изо рта у него хлынула субстанция мерзкого цвета, под стать его поступкам. Зажав нос и матерясь, Мак вылетел из ванной. Дэл оставался рядом, даже когда Гевин, содрогаясь, кряхтел над унитазом, как теннисистки на корте.
– Ты же вообще пить не умеешь, – напомнил Дэл.
– Умираю… – Гевин застонал, рухнув на одно колено.
– И не надейся.
– П-моги же. П-ложи конец мучениям.
– Лучше не дразни.
Гевин осел на задницу и привалился к бежевой стене. Колено ударилось о бежевую ванну, скрытую пластиковой занавеской того же оттенка. Гевин зарабатывал пятнадцать миллионов в год, а завис в самом дерьмовом гостиничном номере. Дерьмовее тех, в которых жил, когда играл в низшей лиге. Он мог бы позволить себе роскошные апартаменты, но в качестве наказания гадючник подходил куда больше. За то, что из-за собственной гордости потерял самое дорогое в жизни.
Дэл спустил воду и закрыл крышку унитаза. Вышел и тут же вернулся с бутылкой воды.
– Пей. Я серьезно.
Гевин открыл бутылку и залпом втянул в себя половину. Через несколько минут комната перестала вращаться.
– Какого хрена здесь все эти чуваки?
– Скоро узнаешь. – Дэл сел на крышку унитаза и наклонился вперед, упершись локтями в колени. – Полегчало?
– Нет. – Гевин всхлипнул. Проклятые слезы. Не хватало еще разнюниться перед другом. Он зажмурился и надавил большим пальцем между бровями.
– Хочешь реветь – реви. – Дэл легонько ткнул приятеля носком кроссовки. – Не стесняйся.
Гевин прислонился головой к стене, по щекам покатились две слезы.
– Как подумаю, что потерял ее, сердце разрывается.
– Не бойся, не потеряешь.
– Придурок, она же х-хочет р-развестись.
Дэл не обращал внимания на его заикание. Как и все в команде. Гевин будто забывал, что он заика, общаясь с ребятами. В том была заслуга Теи – одна из длинного списка ее достоинств. До встречи с ней он комплексовал, стеснялся говорить даже со знакомыми. А Тея осталась невозмутимой, когда он впервые начал при ней заикаться. Она не пыталась закончить за него фразу, не отворачивалась, выказывая раздражение или нетерпение. Просто ждала, пока он договорит. Только с ней и со своей семьей он не чувствовал себя неуклюжим, заикающимся тормозом.
Тем большим предательством стала ее ложь, которая открылась месяц назад. Да, именно так это и называется. Ложь.
Его жена притворялась в течение всего их брака. Она, оказывается, лишь имитировала оргазм.
– Так и сказала – «хочу развод»? – спросил Дэл. – Или предложила «подумать о разводе»?
– Какая, на хрен, разница?
– Если первое, значит, она все уже решила. Если второе, шанс еще есть.
Гевин поелозил головой по стене в знак несогласия.
– Никаких шансов. Т-ты бы слышал ее тон. Говорила со мной, как чужая.
Дэл поднялся и навис над другом.
– Так ты хочешь помириться с женой?
– Да. – Господи, конечно! Отдал бы все на свете!.. Вот зараза, в горле опять комок.
– На что ты готов ради примирения?
– Да на что угодно!
– Точно?
– Ч-ч-что за вопрос? В лепешку р-расшибусь, лишь бы вернуть ее!
– Ну ладно. – Дэл протянул руку. – Тогда пошли.
Гевин позволил Дэлу поднять себя и поплелся за ним в гостиную. Тело весило не меньше тонны: спотыкаясь, он с трудом добрел до кушетки и рухнул на подушки.
– Хорошо тут у тебя, Скотт, – прокомментировал Мак, выходя из мини-кухни. Он потер о плечо зеленое яблоко и с хрустом откусил большой кусок.
– Яблоко, кстати, мое… – проворчал Гевин.
– Что ж ты его не съел?
– Не успел.
– Ну да, на закуску оставил.
Гевин показал ему средний палец.
– Прекрати, Мак, – вступился Дэл. – Все мы через это прошли.
Стоп. Что он несет?
Ян уселся на другом краю кушетки, со стуком взгромоздив ноги в ковбойских сапогах на журнальный столик. Мак прислонился к стене.
Дэл поочередно посмотрел на обоих.
– Что скажете?
Мак откусил яблоко еще раз и заговорил с набитым ртом:
– Не знаю. Думаешь, ему по зубам?
Гевин провел рукой по лицу. Он ничего не понимал, будто смотрел фильм с середины. Причем дерьмовый.
– Объяснит мне х-хоть кто-нибудь, что п-происходит?
Дэл скрестил руки.
– Будем спасать твой брак.
Гевин фыркнул, но три пары уставившихся на него глаз смотрели серьезно. Он застонал.
– Мне конец!
– Ты же на все готов, чтобы вернуть Тею? – напомнил Дэл.
– Ну да, – пробормотал Гевин.
– Тогда рассказывай все как есть.
Гевин напрягся. Дэл присел на журнальный столик, который протестующе затрещал под весом великана.
– Расскажи нам, что случилось.
– Говорил уже. Она сказала…
– Я не о вчерашнем. Что у вас вообще стряслось?
Гевин оглядел всех троих. Даже не будь тут Яна и Мака-Пожирающего-Его-Яблоко, он не стал бы рассказывать. Слишком унизительно. Легко ли признаться, что не удовлетворяешь в постели собственную жену? А ведь нужно еще рассказать, каким козлом и уродом он был, когда перебрался в гостевую комнату, наказывал жену молчанием, не слушал ее объяснений, потому что душа его, видите ли, слишком чувствительна и ранима. Нет уж, спасибо. Лучше промолчать.
– Не скажу, – наконец буркнул он.
– Почему?
– Это личное.
– Ясное дело, раз речь о твоем браке, – не понял Дэл.
– Но тут слишком…
Не выдержав, Мак его перебил:
– Тебя спрашивают, не ходил ли ты на сторону, дебил!
Гевин мотнул головой и впился взглядом в Дэла.
– Ты сдурел? Серьезно считаешь, ч-что я мог ей изменить?
От этой мысли ему снова захотелось нагнуться над унитазом и дать эвакуироваться остаткам вчерашнего алкогольного ужина.
– Нет, – ответил Дэл. – Но мы должны знать. Такие правила. Тем, кто бегает по бабам, мы не помогаем.
– Кто это «мы»? Достали уже со своими загадками!
– Ты сказал, что вчера она казалась чужой, незнакомой, – сказал Дэл. – А тебе не приходило в голову, что она и есть незнакомка?
Во взгляде Гевина читалось неподдельное недоумение.
– Брак штука непростая, все супруги в какой-то момент отдаляются друг от друга, – продолжал Дэл. – Жизнь течет, все меняется, люди тоже меняются, и не всегда одновременно. Сколько пар развелись, приняв временные трудности за непреодолимые проблемы! – Дэл развел руками. – Но вы-то двое что творите? Вам ли разводиться? Радовались бы, что нашли друг друга.
– От т-твоих слов м-мне не легче.
– Сколько вы встречались до ее беременности? Месяца четыре?
– Три.
Мак кашлянул в кулак. Получилось похоже на «залет».
– Вот именно, – продолжил Дэл. – Оглянуться не успели, а уже расписаны. А до рождения близнецов тебя пригласили в высшую лигу. Черт, Гевин, ты с тех пор все время был в разъездах, а она растила девочек совсем одна, да еще в чужом городе. Как же ей не измениться?
Так оно и есть, черт возьми, только дело не в этом. Конечно, Тея изменилась. Как и он. Но они были хорошими родителями, были счастливы вместе. По крайней мере, так он всегда думал.
Дэл небрежно пожал плечами и выпрямился.
– Послушай, при нашей работе сложно даже парам, которые до свадьбы встречались годами и точно знали, что их ждет. А вы с ней нырнули на глубину, не подстраховавшись. Даже при лучшем раскладе такое не всякий брак выдержит. Разве что с посторонней помощью.
– Поздновато обращаться к психологам.
– А вот и нет. Хотя сейчас речь не о том.
– Так о чем же, черт тебя дери?!
Дэл не ответил, а вместо этого вновь посмотрел на Яна и Мака.
– Ну что?
– Я «за», – проголосовал Ян. – Если мы их не помирим, в следующем сезоне от него толку не будет.
Мак пожал плечами.
– Я в деле, лишь бы вытащить его отсюда. Потому что, чувак, это же реальный отстой. – Он обвел руками убогую комнату.
Гевин резко повернулся к Яну.
– Как по-испански «отвали»?
Мак откусил от яблока последний раз и бросил огрызок через плечо. Точное попадание в раковину. Гевин с ненавистью произнес:
– Это яблоко мне подарили дочки!
– Ай, – только и ответил Мак.
– Значит, так, – подытожил Дэл. – Выспись как следует. Завтра вечером у нас первое официальное заседание.
– К-какое еще заседание?
– По решению твоих проблем.
Все трое смотрели на Гевина так, будто все понятно объяснили.
– И это все?
– Есть еще кое-что, – сказал Дэл. – Ни при каких обстоятельствах не встречайся с женой.