Зловредный клей


Казимир чуть не плакал. К одной руке у него прилипло двадцать пять спичек, к другой – тридцать восемь. Пальцы правой руки намертво склеились между собой. Он уже битый час пытался их расцепить и весь вспотел. Пришлось снимать толстовку, но и это оказалось нелегко. Ведь сначала понадобилось отодрать её от стола. А потом, когда Казимир слишком низко наклонился, от стола пришлось отдирать ещё и волосы. Кроме того, что-то странное происходило с его ушами: Казимир чувствовал, что они уже не оттопыриваются, как раньше, а, наоборот, плотно прижаты к голове.

Курт с интересом наблюдал, как старший брат трудится над домашним заданием. Впрочем, мучения Казимира его не особенно трогали.

– Ну почему этот клей склеивает только то, что не нужно?! – сердито воскликнул Казимир.

– Может, потому, что ты не умеешь клеить? – заметил Курт. – Дай-ка мне!

И он без лишних церемоний отодвинул Казимира в сторону.

Старший брат решил не обижаться – пусть попробует, вдруг что-нибудь да получится.

Однако через пятнадцать минут Курт выглядел не лучше Казимира. С той лишь разницей, что в волосах у него застряло ещё больше спичек, а к попе прилип кусок картонки.

Казалось бы, чего проще – аккуратно склеить спички! Но задача оказалась абсолютно невыполнимой.

– Мне никогда не построить этот несчастный дом, – простонал Казимир. – И зачем вообще давать такие дурацкие задания? «Дом мечты» из спичек! Тьфу! Но если я его не построю, то завтра учительница влепит мне замечание в классный журнал.

Курту было всего пять лет, и он плохо представлял себе, что такое «классный журнал». Но он усвоил главное: к завтрашнему дню его брат должен во что бы то ни стало склеить из спичек превосходный дом.

Курт хмуро оглядел беспорядок на обеденном столе. Там валялось множество вещей, как попало склеенных между собой: спички, тюбики из-под клея, пучки волос и какие-то важные бумаги с папиной работы. Но не было ничего похожего на спичечный домик.

– Скажи фрау Киндербах, что ты построил очень хороший дом, но потом… потом… в комнату залез бобёр и погрыз его, – предложил Курт.

– Киндербух, – поправил его Казимир и вскрикнул от боли, отрывая спичку от левой брови.



Фрау Киндербух была учительницей 2 «А» класса, в котором учился Казимир. Она вела не только чтение, математику и физкультуру, но и предмет

под названием «Окружающий мир». Сейчас они проходили «Строительство и жилище» и на уроках занимались домами: рисовали их, лепили из пластилина или складывали из бумаги, а попутно разучивали песни и стихи на эту тему. И вот теперь фрау Киндербух дала ученикам задание построить из спичек «дом своей мечты». При этом она перечислила правила, которые надо было строго соблюдать: «Дом должен быть двухэтажным, с семью комнатами и тремя балконами. Рядом с домом должен быть сад, но без пруда. Прямоугольный бассейн допускается. Вы должны использовать не менее 148 и не более 753 спичек. Желаю удачи!»

Немного помолчав, Казимир спросил:

– А откуда, по-твоему, взялся этот бобёр?

Курт пожал плечами:

– Почём я знаю? Придумай что-нибудь! Скажи, что это бобёр твоего прадедушки. Когда к прадедушке пришли гости, бобёр испугался, спрятался у тебя в комнате и начисто сгрыз домик. Или, например, это был цирковой бобёр – может, ему надоело катать на спине детишек, и он сбежал. Или он летел на вертолёте, и как раз над твоим домом вертолёт сломался и рухнул, но бобёр сумел зацепиться за карниз…

– А ты вообще представляешь себе, как выглядит бобёр? – подозрительно спросил Казимир. – Не-е, фрау Киндербух ни за что мне не поверит.

Пару минут он напряжённо думал и наконец просиял.

– Лучше я скажу так. Фрау Киндербух, произошло ужасное несчастье. Я выполнил домашнее задание, у меня получился очень красивый домик. Но потом в комнату ворвался мой младший брат и закричал: «Где моя шоколадка?» А я спросил: «Какая?» А он ответил: «Та, которую я купил вчера в киоске». И тогда я сказал: «Ах, эта… Я её съел». И мой младший брат так разозлился, что схватил домик, швырнул его на пол и начал топтать, просто кошмар… А потом..

Что было «потом», Казимир рассказать не успел, потому что Курт издал воинственный вопль и бросился с кулаками на брата. Казимир чудом увернулся, а Курт полетел дальше, и его кулак угодил в большую фарфоровую вазу. Ещё секунду назад эта ваза преспокойно стояла на столике возле дивана. Теперь же она валялась на полу и, увы, перестала быть вазой, а превратилась в кучу зелёных черепков.

– Что ты наделал? – взвыл Казимир.



Он вспомнил, что это была очень дорогая вещь, которая стоила тридцать девять или даже тридцать десять евро. По крайней мере, тётя Ирма каждый раз удивлялась, почему никто не позаботится поставить «столь изысканный предмет искусства (то есть вазу) в более безопасное место, ведь он в любой момент может пострадать от двух невоспитанных сорванцов, которые вечно носятся как угорелые (то есть от Курта и Казимира)».

Даже не взглянув на осколки, Курт снова ринулся в атаку.

– Это тебе за то, что съел мою шоколадку, предатель несчастный! – прорычал он.

До Казимира наконец-то дошло.

– Да подожди ты! – крикнул он. – Я же всё выдумал! Это была отговорка, для фрау Киндербух!

Но Курт его не слушал. Он ещё энергичнее замахал кулаками.

Казимиру нужно было срочно придумать, как защититься от разъярённого брата. И тут ему под руку подвернулся тюбик с жидким клеем. Направив длинный наконечник на Курта, Казимир изо всей силы сдавил тюбик. Из дырочки вырвалась толстая струя. Ещё чуть-чуть и она попала бы Курту в лоб, но младший братец успел пригнуться. Струя клея пролетела у него над головой и угодила в висевшую на стене картину.

Картина называлась «Графиня Катапулия на конной прогулке». На ней была нарисована тётенька с недовольным лицом, которая ехала на кривобокой лошади по лужайке ядовитозелёного цвета. Просто жуть. Будь их воля, Казимир и Курт повесили бы вместо неё крутой постер с машинами или ракетами. Но взрослые, похоже, очень дорожили картиной. Во всяком случае, тётя Ирма, бывая у них, всегда говорила, что «такой шедевр необходимо убрать в сейф, подальше от этих оголтелых шалопаев». Братья, хоть убей, не понимали, почему она их так называла.

Раздался тихий хлюп – и кислая физиономия графини скрылась под толстым слоем клея.

– Ой! – вырвалось у Казимира.

В этот момент Курт изловчился и с воплем вцепился ему в шею:

– Что с моей шоколадкой?! Отвечай!

– Отстань от меня, – прохрипел Казимир. – Я же сказал, что придумал это для фрау Киндербух.

И он с трудом оторвал от себя Курта.

Пока маленький драчун переводил дух, Казимир успел отбежать на безопасное расстояние. Оттуда он попробовал всё объяснить:

– Я бы никогда в жизни не съел ВСЮ твою шоколадку. Я бы только отломил малюсенькую дольку, честное слово! Ну, может, две…

– Две?! – Курт бросился в новое наступление, но Казимир вовремя спрятался под столом.

Он хорошо знал младшего брата – тот ни за что не смирится с такой утратой. Шоколад считался у них великой ценностью, и здесь было не до шуток.

Наскоро соорудив оборонительное заграждение из стульев, Казимир приступил к переговорам:

– Послушай, я тебе всё верну, обещаю. В моём ящике для носков, у задней стенки, лежит шоколадка. Можешь отломить от неё две дольки.

Послышался топот, быстро удаляющийся в сторону детской. Но Казимир не торопился вылезать. Он дождался возвращения брата и осторожно спросил:

– Ну как, можно мне выйти? – Не хватало ещё, чтобы Курт снова рассвирепел.

Разгром в гостиной и так уже был намного больше обычного, и вряд ли родителям это понравится.