4 клетка
Сергей подхватил ведро с мешанкой, сачок и толкнул ногой левую дверцу. Я двинулся было следом, но остановился, увидев хозяина первой клетки. Опершись на одну лапу, как на сваю, а другую поджав к брюху, возле бетонного канальца дремал марабу.
При нашем появлении он открыл один глаз и стал следить за нами. Марабу был похож на деревянного идола, вырезанного диким африканским племенем. Лишь золотой глаз был живым, существующим будто отдельно от остального тела. Я с ужасом обнаружил, что изнутри клетки марабу кажется значительно больше, чем снаружи.
В первую очередь обращал на себя внимание огромный клюв цвета моржового клыка. Он покоился в пышном пуховом воротнике, словно меч в мягких ножнах. А ведь меч из ножен иногда вынимают! Например, чтобы сразить незваных гостей.
Клюв притягивал взгляд, и я уже ничего не видел, кроме этого белёсого клинка. Окружающий мир превратился в его сияние.
Близкое знакомство с марабу изменило ход моих мыслей.
– Какая птица в зоопарке самая опасная?
Сергей собирался войти в следующую клетку. Но мой вопрос заставил его остановиться и задуматься. Он вновь укусил усы, которые, очевидно, помогали ему сосредоточиться.
– Сложно сказать. – Сергей взглянул сквозь сетку в следующий вольер.
Там, нервно пританцовывая, ходила птица-секретарь. На её затылке волновались мягкие чёрные пучки. Казалось, что у неё за ушами заложены писарские перья. Глаза птицы глядели сквозь маску, вроде той, что носил знаменитый киноразбойник Зорро. Только у птицы-секретаря она была оригинального жёлтого цвета. Глядя на длинные короткопалые ноги, я вспомнил, что основной корм этой птицы – ядовитые змеи. Обнаружив их, она вот так начинает плясать вокруг, нанося удары ногами. И, что самое жуткое, ей совершенно всё равно, ядовитых змей она ест или нет. В её желудке и те и другие перевариваются с одинаковым успехом!
Пожалуй, такими ногами можно забить и кого-нибудь значительно крупнее змеи. Например, юнната.
Я вспомнил совет Сергея о своевременном выходе из клетки. Мне захотелось немедленно ему последовать.
Сергей целую минуту глубокомысленно созерцал коленца, которые выкидывал пернатый Зорро. Видимо, набор опасных обитателей птичьего отдела был велик. Наконец мой шеф ответил:
– Кто его знает! Может быть, Сашка-секретарь самый опасный, а может – марабу.
Повернувшись, Сергей также обозрел марабу.
– Хотя, может, и кондоры.
Кондоры! Тут же в памяти всплыла иллюстрация из романа «Дети капитана Гранта»: кондор несёт над горами мальчика. Этот мальчик был всего на два года младше меня.
– Журавль у нас гад большой, – продолжал Сергей. – Так что сложно сказать!
Мы вошли в следующую клетку. Сашка-секретарь ужасно вскрикнул и исчез в зимнике.
– Пеликаны клювом порезать могут. А лебедь-кликун – крылом ударить.
Я с оторопью понял, что ответить на мой вопрос действительно нелегко.
Мне вспомнилось, что ударом крыла лебедь-кликун убивает наповал лису. Раньше я как-то в этом сомневался. Но сейчас поверил бы, даже если б мне сказали, что он тем же способом убивает лося.
В следующую клетку я уже глядел выпученными глазами. Кто в ней? Разбойник-кондор или журавль-гад?
Но там суетливо крутилась россыпь чёрно-белых уток. Они были похожи на небольшие пароходы, которые то сталкивались друг с другом, то расплывались. Их красные лапы напоминали корабельные винты. Из клювов вырывалось шипение, сообщавшее о напряжённой работе двигателей. Над клювами торчали красные сигнальные наросты.
Особенно большими эти наросты были у одной почти белой утки. Они походили на колонию ракушек, облепившую судовой нос. Время от времени над головой утки, словно пар из трубы, поднимался белый боевой хохол.
При нашем появлении «пароходы» запыхтели сильнее и стали двигаться к дальней от нас сетке: её можно было сравнить с морским горизонтом.
«Утки хороши тем, – подумал я, – что они не опасные».
Сергей открыл новую дверь. Птичий отдел мне представился огромным лабиринтом клеток, к сердцу которого мы идем. А в конце, конечно, какая-нибудь гадость вроде Минотавра.
«Главное, – твердил я про себя, – вовремя отсюда убраться!»
Я уже собирался шагнуть в последнюю калитку, когда меня ущипнули за ногу. Мои нервы не выдержали. Несмотря на тяжёлое ведро, я подпрыгнул, умудрившись сделать в воздухе поворот к источнику нападения. У моих ног, словно закипающий чайник, булькала та самая почти белая утка, с гигантскими наростами на клюве. Хохол на её голове воинственно поднимался и опускался, призывая сородичей к атаке. Утка попятилась, высматривая наиболее уязвимое место. Затем снова запыхтела и, вытянув шею, ущипнула меня за щиколотку. Я вновь подпрыгнул и удивительным образом оказался в следующем большом загоне. Захлопнув калитку, я повернул к шефу своё, полагаю, очень побледневшее лицо.
Однако Сергей будто не заметил того, что со мной произошло. Он продолжал обдумывать мой вопрос и вскоре пришёл к окончательному выводу.
– Но самый вредный, конечно, Вахлак!
– Кто? – Я пытался отдышаться.
– Да мускусная утка! Которая у тебя за спиной!
